То, что сегодня в России разом здравствуют три президента - один правящий и два бывших, - дело для нашей страны необычное. "Бывший правитель" - почти как горячий лед. В царскую эпоху бывшим было взяться негде (точнее - почти негде, в переворотном XVIII в. был узник Иоанн VI), при нормальном престолонаследии корона снимается только вместе с головой. В советскую эпоху единственным исключением оказался Хрущев, корону с которого сняли, а голову нет, ограничившись опалой: и при Брежневе семь лет в безвестности, но все-таки жил бывший правитель. Что было немалым шагом на пути гуманизации режима.
Наш XXI век так исправился, что Горбачев и Ельцин живут без всякой опалы, а если с их здоровьем (дай-то Бог!) и с Конституцией (bis) будет все в порядке, в 2008 г. в стране станут мирно жить три бывших президента. Это было бы признаком того, что с преемством дело как-то налаживается и предшественникам действующего правителя не нужно уходить ни в землю, ни в опалу, ни на чужбину. Если даже не идеальна демократическая смена власти, то все-таки на этой линии.
Проблема заключается в том, что если бы кто задался целью найти лучшую иллюстрацию к мысли Пушкина о правительстве, которое в России первый европеец, вряд ли у него был бы лучший случай, чем нынешний 75 летний юбилей Б. Н. Ельцина. Если наверху об опалах и речи нет, то внизу иначе: по данным Левада-центра, 49% опрошенных желают привлечь юбиляра к ответственности (хотя, правда, 31% против и 20% не определились). В марте, когда будет горбачевский юбилей, можно ждать подобных цифр, так что довольно пристойный способ обращения нынешней власти с властью бывшей есть поступок совсем не демократический. В 60е гг. соцопросов не было, но не исключено, что и Брежнев обошелся с Хрущевым вопреки народному мнению. Топтать бывших правителей мы любим.
Что до оценок общего характера, то 70% считают, что ельцинская эпоха принесла больше плохого, чем хорошего, а личное положительное отношение к первому президенту России явило лишь 9% опрошенных.
Сам автор этих строк принадлежит к 9% и, кстати, пользуется случаем, чтобы поздравить маститого юбиляра, но личная приязнь (или неприязнь) к Б. Н. Ельцину все же не должна мешать историческому взгляду на историческую личность. Человек, в правление которого огромная страна полностью изменила свой политический и хозяйственный строй, таковым, несомненно, является. Исторический же взгляд предполагает не только абсолютные (что происходило в 90е гг. и сколь это было безобразно sub specie aeternitatis*), но и относительные оценки. Что было прежде, что стало после и какой ценой дался переход от прежде к после. При этом приходится держать в голове и замечание князя Бисмарка о том, что политика сродни лесоводству: тот, кто собирает урожай, его не сажал, а тот, кто закладывает леса, урожая не пожнет. Мысль, справедливая даже в рамках обыденной текущей политики, вдвойне справедлива при геологических переворотах вроде пережитого нами при Ельцине.
Феномен "путинской стабильности" - один из случаев лесоводства по Бисмарку. Когда все перевороченное в 90е гг. начало укладываться, преемник Б. Н. Ельцина стал пожинать урожай, не им посеянный, причем урожай оказался хоть и не сверхъестественный (Россия еще далеко не страна, текущая молоком и медом), но достаточно обильный и стабильный для обеспечения вышеназванного феномена. В то время как Ельцину достался несколько другой урожай, посеянный очень задолго до него. При минимально отстраненном взгляде стоило бы дивиться не тому великому числу безобразий, что творилось при Ельцине, а тому, что это число оказалось существенно меньше ожидаемого. По всем законам природы и общественной жизни цена переходного периода должна была быть неизмеримо выше.
Крах прежней системы госуправления, прежнего правящего класса, прежней идеологии, раздел государственных имуществ - суть признаки полноценной великой революции, каковые революции традиционно сопровождались большой кровью. Величие ельцинской революции как раз в том, что она практически сразу свалилась в то, что С. С. Говорухин назвал Великой криминальной революцией и что до С. С. Говорухина более традиционно называлось термидором. Примерно как если бы во Франции от более или менее умеренных сумятиц 1789─1791 гг. (все больше языком) сразу перешли бы к осени 1794 г., счастливым образом минуя промежуточный этап. Термидор, взятый сам по себе, а именно так его рассматривает доминирующее в соцопросах "путинское большинство" (то же самое во времена консульства и империи делало бонапартистское большинство), есть на редкость отталкивающее зрелище. Термидор, оказывающийся платой (причем, по большому счету, единственной чувствительной платой) за переход от прежней рухнувшей системы к новой худо-бедно действующей, есть феномен не то чтобы возвышающий душу (это невозможно по определению), но исполняющий ее чувством, что еще очень легко отделались. Почтительно-благодарное отношение к юбиляру с тем и связано, что Россия при нем каким-то чудом не свалилась ни в настоящую усмирительную кровь (за исключением безысходной Чечни; вспомним только, что на исходе коммунизма чеченоподобных картин ждали повсюду - и, к счастью, не дождались), ни в настоящий хаос - при том что не раз и не два уже вот-вот подступало. Какими-то сверхъестественными загогулинами (они же вычерчивание средней линии), на честном слове и на одном крыле удалось протащиться между Сциллой и Харибдой и сделать некоммунистическую Россию. Обустроенную на живую нитку, исполненную безобразий, но сумевшую без кровавой бани вырваться из глухого исторического тупика. 25 лет назад - кто бы поверил?
Чтобы удержаться даже не от поздравлений (великих государственных мужей при жизни редко поздравляют), но хотя бы от спокойного признания исторических заслуг, нужно твердо провозгласить, что либо СССР четверть века назад был страной, наливавшейся соками, обладавшей захватывающими и всем понятными перспективами, ничуть не отягощенной нераскаянными тяжкими грехами (за которые рано или поздно всегда приходится платить), либо - если утверждать такое не получается - настолько очернить 90е гг., чтобы на их фоне 1919 или 1932 й показались временем аркадской идиллии.
У кого хватает разума и честности провозгласить такое, может с полным правом проклинать юбиляра. В противном случае если не сердце, то разум подскажет более рассудительное "С днем рождения, Борис Николаевич! Спасибо, и дай Бог здоровья".
