День народного единства вполне может стать важнейшим национальным праздником. Если его не разменяют на добрые дела
4 ноября мы впервые отпраздновали День народного единства, а 7 ноября впервые за последние 88 лет пошли на работу. С утилитарной точки зрения - ничего особенного, просто выходной передвинулся на три дня назад. Но ведь праздничный цикл - это не только система дополнительных выходных дней, но и важная часть государственной символики, почти такая же, как гимн, герб и флаг, поэтому не стоит недооценивать важности произошедших изменений. И важны тут обе даты: и отмененное 7 ноября, и введенное 4#8722;е.
День 7 ноября - красный день календаря
7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917 года в Петрограде произошло вооруженное восстание, закончившееся взятием Зимнего дворца и арестом членов Временного правительства. Потом было много всего: кровавое утверждение большевиков в других городах, Брестский мир, долгая гражданская война, восстание моряков Кронштадта, но именно этот день стал точкой отсчета советской власти в России. Именно этот день стал главным советским праздником, основой советской идеологии и мифологии.
Праздновать 7 ноября стали сразу же. Причем уже в 1918 году советское правительство всерьез обсуждало вопрос о том, чтобы радикально изменить календарь, заменив христианское летосчисление революционным, и объявить 7 ноября датой начала новой эры (большевики тут, впрочем, не были оригинальны, следуя примеру французской революции). В начале 1918 года декретом Совнаркома страну перевели с юлианского на григорианский календарь, однако этого показалось мало. Вскоре после первой годовщины революции коллегия Народного комиссариата по просвещению поручила научному отделу Наркомпроса в двухнедельный срок представить проект замены христианской эры летосчисления. И такой проект был подготовлен, однако оказался недостаточно радикален. Он предлагал в целях "установления некоторого единообразия с существующим календарем буржуазных государств" первым днем первого социалистического года установить 1 января 1918 года. С такой уступкой была не согласна большевистская верхушка, считавшая, что летопись надо начинать именно с 7 ноября, а потому научному отделу поручили более детальную проработку проекта.
Очередной вариант обсуждался уже в январе 1919 года. В отличие от предыдущего в этом радикализма было хоть отбавляй. Автор упразднял недели, месяцы и годы, отменял все передвижные и постоянные праздники. В частности, предполагались три формы социалистического года: простой, праздничный и юбилейный, которые имели свою последовательность и количество дней. Впечатляет и размах проекта - юбилейные годы должны были наступать раз в 420 лет. Однако и здесь авторы не только не справились с расчетной сложностью, но и не проявили должной идеологической выдержки. По их предложению "первым днем первой (новой) квинты четвертого социалистического года" должно было стать 24 декабря 1919 года.
С новой хронологией в итоге ничего не вышло, и в результате 7 ноября стало просто основным праздником Страны Советов. При Сталине окончательно оформился и праздничный канон: демонстрация трудящихся, явления вождей народу и, наконец, военный парад на Красной площади, ради которого специально были реконструированы въезды на главную площадь столицы. Этот канон соблюдался неукоснительно, и даже 7 ноября 1941 года, когда на Москву наступали немцы, не стало исключением: полки, прошедшие по Красной площади, шли прямиком на фронт и в конце концов совершили решающий перелом в битве за Москву.
7 ноября долгое время был действительно главным праздником и для большинства советских граждан, однако в 70#8722;х ситуация начала меняться. Пафосный и официозный День Октябрьской революции перестал восприниматься как полноценный праздник, уступив место народным Дню Победы и Новому году. На праздничную демонстрацию стали сгонять по разнарядке с предприятий, а сама демонстрация постепенно превратилась в "марш алкоголиков", ибо трудящиеся на протяжении всего маршрута так активно подогревали свое праздничное настроение, что на Красную площадь многие выходили уже в состоянии полного изумления. Военный парад тоже стал терять свою притягательную силу - интерес к технике и вооружениям у нового поколения советских людей стремительно падал. Впрочем, обыватели почтительно относились к двум выходным дням (ведь выходным было и 8 ноября), а потому параллельно с официальным праздничным ритуалом 7 ноября стал оформляться народный ритуал: утреннее семейное застолье с салатом оливье, бутылкой водки и просмотром трансляции парада. Ни к революции, ни к государственному пафосу этот ритуал особого отношения не имел.
Радикально изменилось значение 7 ноября в начале 90#8722;х. Крушение советской власти и самого СССР превратило бывший официозный праздник в день оппозиционных выступлений. Массовые митинги коммунистов, красные флаги, Анпилов и анпиловские старушки с плакатами отдать под суд банду Ельцина, нарисованные от руки карикатуры на Чубайса и Гайдара. Но по мере того, как проходил шок от реформ и жизнь в стране налаживалась, 7 ноября уже в качестве Дня примирения и согласия все очевиднее становился просто очередным выходным днем без определенного ритуала (даже салат оливье и тем более утренняя бутылка водки перестали быть с ним связанными).
Однако сам факт остававшегося закрепления в качестве официального праздника годовщины государственного переворота 1917 года свидетельствовал о том, что переходный постсоветский период еще не пройден и Россия не готова формировать свой, не советский праздничный цикл. А потому сегодняшнее прощание с 7 ноября - это не просто перенос выходного на другое число, это полноценная историческая веха.
Впрочем, одной отмены годовщины Октябрьской революции мало. Нужна адекватная замена - новый национальный праздник, символическая роль которого была бы сравнима с 7 ноября. И выбор такого праздника - дело крайне серьезное и ответственное.
От нелепого до великого
Разговор о новом празднике 4 ноября надо начать с того, что в 1612 году в этот день не произошло ровным счетом ничего значимого. Народное ополчение под руководством князя Дмитрия Пожарского одержало победу в битве за Москву и выбило поляков из Китай-города 22 октября 1612 года по юлианскому календарю (старому стилю). Разница между юлианским и григорианским календарем (новый стиль) не задана раз и навсегда. С течением времени она увеличивается, поскольку определяется в зависимости от века по следующей формуле: каждое столетие, кроме тех, где первые две цифры делятся на четыре - 1200, 1600, 2000, - прибавляется один день. Для XVII века, например, прибавлять надо не тринадцать дней, как сейчас, а десять. То есть годовщина события, о котором мы говорим, должна отмечаться 1 ноября, а вовсе не 4#8722;го. Ошибка эта вышла по невежеству и халатности: создатели законопроекта просто взяли дату празднования Казанской иконы Божией Матери (в память избавления Москвы и России от поляков в 1612 году), даже и не задумавшись о том, что православная церковь живет по юлианскому календарю, а потому через 100 лет (нынешнее столетие не дает дополнительного расхождения между календарями) будет праздновать этот день 5 ноября, еще через 100 - 6#8722;го и так далее.
Кроме того, и само событие - взятие Китай-города - не является столь уж значимым. Московский Белый город был и без того уже почти год занят казаками князя Трубецкого, которые, собственно, и освободили Китай-город 22 октября, причем польский гарнизон отступил в Кремль и сдался только через месяц. Более того, после этого Москве угрожало войско польского короля Сигизмунда, который после неудачной осады Волоколамска повернул назад в Польшу. Были и серьезные распри между ополчением Пожарского и казаками Трубецкого, едва не переросшие в междоусобную резню.
Но тем не менее при всех реальных огрехах и возможных придирках выбор основания для нового праздника как нельзя более удачный.
От смуты к Великой России
Что представляла собой Россия начала XVII века? Начать с того, что никакой России, собственно, еще не было. Было царство Московское, которое разваливалось на глазах и должно было вот-вот погибнуть совсем. С одной стороны - поляки в лице войска гетмана Жолкевски, вышедшего к Москве, и короля Сигизмунда, осадившего Смоленск. С другой - очередной Лжедмитрий, хоть и оттесненный от Москвы, но с мощным войском, состоящим из казаков и самых разных наемников (в том числе и литовских частей Сапеги). С третьей - шведы, угрожающие Новгороду, с четвертой - русские "ратные люди", действующие то вместе с поляками, то вместе с Лжедмитрием, то сами за себя и против всех. При этом собственно "наших" никаких и нет. Московские бояре в страхе перед Лжедмитрием и его казаками присягают Владиславу, сыну польского короля Сигизмунда, однако и это не спасает от грабежей и избиений со стороны занявших Москву польских войск. Да и Сигизмунд не спешит отправлять сына на царство, полагая, что проще будет просто захватить московские земли. Казаки Заруцкого и Трубецкого, выступившие против поляков, грабят русские города еще хлеще интервентов.
И вот тут, когда уже и надеяться не на что и не на кого, на защиту государства встал народ. Не чернь московская, бунтовавшая с лжедмитриями, а торговый и подьячий народ городов российских. "Похотеть нам помочь Московскому государству, то не пожалеть нам ничего", - так сформулировал национальную идею нижегородский торговец мясом Кузьма Минин, и эта формула нашла отклик в сердцах таких же, как он, нижегородских, ярославских, суздальских, арзамасских обывателей.
И не только против поляков, чужеземцев и иноверцев собиралось ополчение. Оно собиралось так же против казаков и других "ратных людей, творящих беззаконие". Люди отдавали деньги для восстановления суверенного российского государства, для возвращения жизни в нормальное русло.
И уже через год возглавивший ополчение князь Пожарский очистит северные княжества от поляков и разбойников, отгонит от Москвы казаков Заруцкого, разобьет польские войска, пришедшие на подмогу осажденным в Москве, а потом вместе с казаками Трубецкого 22 октября захватит Китай-город. А уже 21 февраля 1613 года Земский собор изберет нового царя Михаила Романова - и тем самым будет положено начало Великой России.
Не для добрых дел
В истории России немало громких событий и славных страниц. Но вряд ли есть какое другое событие, столь подходящее для того, чтобы стать новым национальным праздником. Вместо дня, породившего русскую смуту, - день, символизирующий ее окончание. Вместо дня, с которого началось извращение государства российского, день, который обеспечил спасение и становление этого государства. И в общем не так важно, первого ноября или четвертого, Китай-город или всю Москву, - сама по себе отсылка к этому эпизоду российской истории столь важна, что вполне можно и не придираться к датам. В конце-концов, пусть будет четвертого.
Другой и куда более важный вопрос - будет ли реализован потенциал этого праздника, сможет ли он стать организующим звеном для всего российского праздничного цикла? Сегодняшний российский праздничный цикл вполне адекватен традиции и ритуалам. Выпадает из него разве что День России, который так и не стал национальным праздником. Да и не мог, наверное, стать - слишком сомнителен и незначителен его повод. Собственно, его место - место главного национального праздника, наряду с 9 Мая несущего основную идеологическую нагрузку, должен занять день 4 ноября. Если это произойдет, то дальнейшая коррекция праздничных дней может быть весьма незначительной (первый опыт рождественских каникул вышел пока не слишком удачным: слишком много оказалось праздников). 8 Марта даже в советское время никем не воспринималось как международный праздник женской солидарности, да и 23 февраля далеко не обязательно увязывать с днем образования Красной армии. Как раз в советское время было решительно непонятно, какое именно отношение имеет советская армия к 23 февраля 1918 года и почему вдруг выбрана именно эта дата. Зато сегодня мы имеем полное основание связать ее с образованием Добровольческой армии и началом легендарного "ледяного похода".
Однако, чтобы день 4 ноября стал полноценным праздником и реализовал свой потенциал, необходимо ясно отдавать отчет в том, что именно мы празднуем и зачем это нужно. Если весь вопрос в том, что необходим дополнительный выходной в ноябре (что действительно важно - небольшая передышка между летом и январскими праздниками необходима), то тогда нечего огород городить, а просто взять на вооружение, к примеру, британский опыт с банковскими днями, которые просто выходные без всякой нагрузки. Если же серьезно относиться к символической нагрузке праздника, то нет ничего убийственнее, чем слюняво-официозное благодушие типа "день добрых дел", "активисты Единой России подметают улицы российских городов" и проч. Разумеется, нет ничего плохого ни в добрых делах, ни в уборке территории, только добрые дела хорошо бы делать почаще раза в год, а улицы городов вовсе не обязательно убирать именно в ноябре. А главное - эта благостная профанация выхолащивает настоящий смысл праздника, его общественное и государственное значение.
И не надо слишком беспокоиться о поляках, национальные чувства которых мы можем оскорбить, делая праздник национальным. Американцы празднуют свой День независимости и при этом имеют прекрасные отношения с Великобританией. Да и сами поляки если и имеют претензии к России и ее истории, то вовсе не по поводу событий четырехсотлетней давности.
