Владислав Сурков выступил перед активом "Единой России" с программной речью
Выступление заместителя руководителя администрации президента РФ Владислава Суркова перед слушателями Центра партийной учебы и подготовки кадров "Единой России" - событие неординарное. Впервые непосредственно от лица власти прозвучала оформленная идеологическая концепция. А потому в первую очередь интересно, что именно сказал Сурков. Как он видит эту идеологию, как он видит парадный фасад власти, на что опирается и от чего отталкивается? Мы постарались с минимальными оценками воспроизвести логику этого доклада [1], в том числе для того, чтобы самим понять ее и разобраться в сказанном.
Благосостояние, свобода, справедливость
Владислав Сурков с самого начала определил свою речь как идеологическую. Причем значимость идеологии он определил через парадокс: "Демократическое общество куда более идеологизировано, чем тоталитарное, где страх заменяет идею" - и далее несколько раз повторил в своей речи мысль: "Там, где сила силы убывает, там возрастает сила слова".
Что же это за идеология? Идеология власти, должная стать идеологией партии власти? Об этом Суpков тоже сказал в самом начале, на этом, собственно, и построил свою речь: "Материальный успех, свобода и справедливость составляют основные ценности, которые мы с вами разделяем". Что необходимо для реализации этих ценностей в современном мире? В первую очередь демократия и суверенитет. О демократии Сурков заговорил сразу же, обосновав ее современным состоянием общества, которое уже не может существовать на основе системы принуждения и подавления, а потому перешло на технологии убеждения и сотрудничества. О суверенитете же речь зашла много погодя.
Итак, материальный успех (материальное благосостояние), свобода и справедливость, демократия и суверенитет. На этом стержне была построена вся речь Суркова. Именно через эти ценности оценивается прошлое, настоящее и будущее страны. И оценивается так, что выходит: полноценная реализация этих ценностей - основа политики нынешней власти, политики президента Путина.
Советский Союз в этой схеме был страной с мощной идеологией, оперировавшей понятиями свободы и справедливости; кроме того, он создал мощный задел индустриализации, однако в реальности общество не было ни свободным, ни справедливым, да и с материальным благополучием все вышло не слава богу.
Первый постсоветский период (на нем Сурков остановился куда подробнее), несмотря на провозглашенную свободу и демократию, в реальности не дал ни свободы, ни демократии (справедливость тут даже и не предполагалась). Виной тому олигархия - умаление государства и власть критического меньшинства бизнес-элиты. Олигархи не представляли интересов не только большинства населения, в основном проигравшего от реформ, но и основной массы тех, для кого эти годы стали временем становления и успеха. Что же касается благосостояния и суверенитета, то и с этим все было крайне плохо: с одной стоpоны, катастрофическое падение производства и уровня жизни, с дpугой - запутанные федеративные отношения и контроль международных фондов над бюджетом страны.
Сурков обозначил две отправные точки, которым лишь отчасти наследует нынешняя Россия, а на отталкивании от них во многом строится нынешняя идеология. Более широкую историческую перспективу он оставил почти без внимания. Досоветская Россия оказалась им не востребована.
Впрочем, и крушение СССР, и катаклизмы первого постсоветского десятилетия были не результатом чьего-то злого умысла или заговора, а явлениями, объективно обусловленными (в частности, Сурков приводит цитату из Ивана Ильина, предсказывавшего период безвременья после крушения советской власти; кроме Ильина он цитирует в речи Бердяева и Бродского). И это еще один стержень речи Суркова: говоря об идеологических вопросах, он оперирует категориями прагматическими и объективистскими. Схема примерно такая: демократия нужна потому, что она объективно соответствует современному состоянию общества, выгодна и удобна. То же и про суверенитет: он нужен не потому, что это наше всё, а потому, что выгоден для страны, удобен для граждан и эффективен в условиях международной конкуренции. Там же, где Сурков выходит за рамки прагматики, он специально маркирует свои доводы как дополнительные (романтические).
Стабильность и демократия
Как объективно было крушение СССР и следующий за ним период олигархии, так же объективен у Суркова и приход к власти нового режима, путинского. "В общем, стоял вопрос, быть или не быть. Россия, как всегда свойственно российскому народу, ответила: "Быть!" И ответила в том числе путем выборов: президентом был избран Владимир Владимирович Путин, и, собственно, он был должен заниматься нормализацией ситуации в стране". То есть задача путинского режима, задача нормализации - исправление эксцессов переходного периода, но не возвращение к советской системе, а совсем наоборот: движение вперед - к благосостоянию, свободе, справедливости и демократии. Действия Путина Сурков как раз и рассматривает как последовательное движение в этом направлении, а курс на стабилизацию буквально называет курсом на демократизацию, по сути дела, приравнивая демократизацию к стабилизации.
Именно демократия тут оказывается в центре внимания Суркова. Все шаги Путина, от реформы Совета федерации до выборной реформы последних двух лет, описываются как последовательное движение нынешней власти по пути к демократии. В частности, и "дело ЮКОСа" (о котором в речи прямо не сказано, но намеки совершенно очевидны) - это не расправа над бизнесом и не передел собственности, а реализация элементарных требований демократического государства: недопущение подмены законной власти олигархами ("Было предложено равноудалиться, не болтаться по Кремлю, не шататься по министерствам и не решать вопросы, не входящие в компетенцию"), а также еще более очевидного требования платить налоги.
Последнее как раз и есть реализация механизма социальной справедливости: "Социальная справедливость требует не очередного передела собственности (зачем к одной несправедливости прибавлять другую?), а честной уплаты налогов". Впрочем, механизм достижения материального благополучия в речи Суркова тоже оказывается связан государственным перераспределением средств и патерналистской ролью государства. Каждый раз, касаясь этой темы, Сурков говорил в основном про выплачиваемые в полном объеме пенсии, реальные доходы граждан, выросшие на 76%, и учителей, которые получают сегодня 60% зарплаты по отношению к уровню 1989 года (кстати, сравнение с 1989 годом не совсем корректно: в позднесоветское время учителям дважды и довольно значительно поднимали зарплату - к 1989 году они в получали около 350 рублей, это было много выше среднего). Что же касается свободы, то на этой теме Сурков подробно не останавливался.
Суверенитет и развитие
Зато как раз в той части, где говорится о политике нормализации и демократизации, появляется тема суверенитета. Суверенитет тут тоже в немалой степени пpедставлен как инструмент достижения заявленных целей. Причем суверенитет (и это тоже было специально оговорено) не есть то же самое, что "крепость Россия", - модель выхода из мирового пространства и замкнутого существования. Наоборот, в излагаемой концепции суверенитет - это модель успешного участия в мировых процессах, которая должна обеспечить условия все для того же материального благополучия (сильная и самостоятельная держава получает больше выгоды в мировом перераспределении средств и ресурсов), тех же свободы, справедливости и демократии (мы сами должны решать, как нам жить и к чему стремиться - и "оставлять у себя столько, сколько мы считаем нужным").
Однако суверенитет прямо связан с экономическим развитием. А потому Сурков заявляет и ключевые экономические приоритеты. Точнее говоpя, развивает высказанную президентом в конце прошлого года концепцию энергетического лидерства. Сурков противопоставляет положение сырьевого придатка положению энергетического лидера. Современный энергетический лидер - это не только и не столько контроль запасов углеводородов, но и умение максимально эффективно их извлекать, транспортировать и перерабатывать, а также, что еще важнее, способность диверсифицировать свои энергоресурсы на основе современных технологий. Собственно, развитие современных технологий, а вовсе не торговля недрами является основой концепции энергетического лидерства.
Среди других экономических соображений, высказанных Сурковым, весьма примечательно его заявление о необходимости сохранения национального контроля (с важной оговоркой "Национальный - не обязательно государственный") над ТЭКом, стратегическими коммуникациями, финансовой системой и оборонной сферой. Остальные же отрасли "нужно открывать для иностранных инвестиций, для глубокой модернизации".
Что дальше?
Из заявленных целей очевидно вытекают и задачи на ближайшее будущее - продолжить движение в заданном направлении и после 2008 года.
Отсюда и обозначенные Сурковым враги - необходимый элемент любого политического позиционирования. Среди явно обозначенных врагов, во-первых, силы олигархического реванша, пытающиеся вернуть страну на шаг назад, а во-вторых - силы изоляционизма (реставрации советского строя или его подобия), которые пытаются вернуть страну на два шага назад.
Отсюда и цели: превращение офшорной аристократии (ориентированной на ценностную систему 90#8722;х: "Мы воспринимаем Россию как зону свободной охоты") в национальную буржуазию, а постсоветской бюрократии (ориентированный на советские чиновничьи ценности) - "в современную успешную гибкую бюрократию". Без этого, по логике Суркова, у России нет будущего.
Отсюда и вызвавшее столько комментариев заявление о необходимости обеспечить доминирующее положение "Единой России" в течение как минимум десятипятнадцати лет. Но нет особых оснований понимать это заявление как карт-бланш "Единой России" на единоличную власть. В контексте сурковского высказывания как раз наоборот: не власть должна обеспечить "Единой России" доминирующее положение, а она сама за счет своей работы и своих ресурсов должна это сделать для того, чтобы продолжить линию, начатую нынешним режимом. А десятьпятнадцать лет - скорее обозначение срока, в течение которого у нас должны сформироваться твердые устои демократии и новая элита (в том числе и те самые "современные чиновники" и национальная буржуазия), для которой заявленные ценности свободы, справедливости, материального благополучия и суверенитета будут непререкаемыми вне зависимости от политических взглядов.
Другое дело, что "Единая Россия", перед которой выступал Сурков, хоть и является партией власти, но не воспринимается как носитель заявленной идеологии, поэтому в том, что слова заместителя главы президентской администрации были восприняты публикой неадекватно, есть своя логика.
