Предвыборная кампания обещает быть жаркой. Произошло то, что и должно было произойти: силовики заявили о себе как о политической силе
Это было очень странное мероприятие - координационное совещание руководителей правоохранительных структур.
Прошло оно в минувший понедельник в здании Генпрокуратуры РФ на Большой Дмитровке и посвящено было борьбе с организованной преступностью. Председательствовал на совещании генеральный прокурор Владимир Устинов, а присутствовали буквально все (даже те, кому исходя из принципа разделения властей на подобных совещаниях присутствовать вроде бы и не пристало): директор ФСБ, глава МВД, министр юстиции, глава службы по контролю за оборотом наркотиков, председатели Конституционного, Верховного и Высшего арбитражного судов.
Открыл совещание сам Владимир Устинов. Собственно, его речь была единственной открытой частью этого мероприятия, но она очевидно стоила того. Устинов говорил столь жестко, пафосно и бессодержательно, что речь его трудно было воспринять иначе как политический манифест. А почему, собственно, и нет?
Что сказал генпрокурор? "Организованная преступность приобрела в России характер национальной угрозы"; "сегодня оргпреступность проникла во властные структуры и правоохранительные органы"; "группировки и мелкие банды образца 1991 года трансформировались в строго вертикальные системы, обладающие межрегиональными и международными связями"; "оргпреступность поразила практически все сферы - политическую, экономическую, социальную"; "организованные преступные группы и сообщества сегодня действуют практически в каждом субъекте федерации, они отметились во всех без исключения крупных городах, нагло действуют в приграничных районах. Они прочно обосновались на таможенных постах и чувствуют там себя комфортно".
Все это говорилось тоном, предполагающим откровения (что в принципе характерно для речей господина Устинова), однако он не разъяснял, что конкретно имеется в виду: что он называет оргпреступностью, когда она появилась, почему только сейчас он об этом заговорил и с кем призывают бороться - с бандитами, бизнесменами, чиновниками?
При этом для всех очевидно, что "банды образца 1991 года трансформировались в строго вертикальные системы" не вчера, а в середине 90#8722;х и после этого еще несколько раз трансформировались. Причем, по общему представлению, трансформация эта всегда шла под непосредственным кураторством самой правоохранительной системы. В представлении как обывателей, так и экспертов сегодня никакой организованной преступности вне сферы контроля силовых структур нет. Так это или не так, неизвестно, но таково общественное мнение.
Однако генпрокурор говорил без какой-либо оглядки на общественное мнение, а потому речь его напоминала смелые выступления партийных руководителей времен ранней перестройки (тогда так же началась активная борьба с оргпреступностью, завершившаяся через несколько лет полной и безоговорочной победой последней). Но при всей неконкретности речь Устинова ясно сигнализировала одно: силовики заявляют о себе как о публичной общественно-политической силе. Вопрос в том, какие все-таки конкретные задачи собирается решать эта сила. Об этом позволяют судить как информация о закрытой части совещания, так и мнения экспертов.
Принудительная консолидация
По нашим сведениям, основной доклад делал замминистра внутренних дел Андрей Новиков, который сообщил, что борьба с оргпреступностью будет вестись теперь по новой системе. Спецподразделения не будут распылять силы, а сосредоточатся на самых опасных группировках, влияющих "на политическую и экономическую обстановку в стране и отдельных регионах". Под это дело создадут базу данных, в которую будут занесены все сведения об этих преступных группах и их лидерах. Все же остальные, незначительные, дела будут переданы в регулярные подразделения правоохранительных органов.
"Не надо называть ни речь Устинова, ни само совещание бессодержательными, - говорит эксперт по структурам безопасности Владимир Поляков, - содержания тут было хоть отбавляй, только направлено оно внутрь правоохранительных органов. Силовикам был дан сигнал принудительной консолидации: либо вы с нами, либо против нас. Каждый может оказаться либо тем, кто ловит "членов оргпреступных группировок", либо, тем кто сам им является". Примерно о том же говорят на условиях анонимности и представители самих правоохранительных органов: "В отставку отправлены внесистемные люди, те, кто не вписывался в сформированные группы; это сигнал остальным, что время относительной вольности прошло и надо определяться, на чьей ты стороне".
Очевидно, что координационное совещание невозможно рассматривать в отрыве от последних событий, связанных с массовой чисткой на таможне, от заявлений президента по поводу борьбы с коррупцией и серии громких отставок, произошедших буквально накануне совещания.
В послании президента борьбе с коррупцией было уделено крайне мало внимания - буквально одна и далеко не самая эффектная фраза. Однако на следующий после послания день премьер-министр Михаил Фрадков, открывая заседание правительства, неожиданно заявил: "Мы примем все необходимые меры, чтобы изменить это зло, которое мешает жить и работать. И меры последуют жесткие". Говорил он именно о борьбе с коррупцией. Столь однозначное толкование послания оказалось весьма прозорливым: буквально на следующий день борьба с коррупцией стала главной политической темой.
Некоторые наблюдатели даже предположили, что в одном из вариантов послания тема борьбы с коррупцией и силового передела была представлена куда шире (то есть была едва ли не главным содержанием), но в итоге пролоббировать этот вариант не удалось. Сам же президент на встрече с коллективом ВГТРК так отреагировал на прямой вопрос о связи послания и отставок: "Это, конечно, не совпадение с посланием. Когда я готовил послание, то знал, что там идет оперативная работа. Специально к посланию этого, конечно, никто не делал - работа логически подошла к тому завершению, которое мы с вами видим".
Прелюдия к операции "Преемник"
Проанализировав ситуацию, можно предложить три версии происходящего, которые, по большому счету, не слишком противоречат друг другу и имеют прямое отношение к "проблеме-2008".
Так, первая версия: власть перед началом операции "Преемник" нуждается в мощной пиар-компании, основой которой выбрана борьба с коррупцией. Аналогия с 2003 годом, когда перед выборами было раскручено дело "оборотней в погонах", напрашивается сама собой. Однако принципиальная разница во временном промежутке до выборов дает возможность говорить о фальстарте.
Вторая версия заключается в том, что представителей силовых ведомств не вполне устраивает сложившаяся конфигурация потенциальных преемников. Сегодня схема политического пиара на 2008 год выглядит следующим образом: на Медведева работают национальные проекты и социальный пиар (строительство школ, больниц, дешевого жилья, а теперь и стимулирование рождаемости), отчасти стратегия энергетической сверхдержавы. На Иванова - реформа армии, укрепление обороноспособности и все, что связано с силой и мощью российской державы. Для силовиков в этой схеме не осталось места. Это их, очевидно, не устраивает, и они хотят выбить себе пространство. Борьба с коррупцией - то, что может сделать их ключевыми игроками на политическом поле.
Отчасти это открытая политическая борьба с теми, кого принято называть либералами во власти. Об этом свидетельствует, например, жесткое выступление Грефа на последнем заседании правительства. В ответ на дежурные слова Фрадкова об ответственности бизнеса Греф резко возразил, что "вся беда в чиновниках и несовершенстве законов", после чего развил свою мысль, заявив о "беспределе чиновников" и повсеместном шантаже, которому подвергаются собственники и менеджеры.
Однако чтобы реализовать свои амбиции, силовикам нужна консолидация. До сих пор слово "силовики" означало некую аморфную группу представителей всех правоохранительных органов. Борьба же с коррупцией создает и потребность, и неплохие условия для консолидации.
Ну и, наконец, третья версия - самая банальная, но вполне реалистичная. Власть и вправду озабочена борьбой с коррупцией и считает нынешнее положение вещей неприемлемым для дальнейшего развития страны. Для того и инициировала нынешние процессы. Причем кроме общегосударственных задач борьба с коррупцией может объясняться и тактическими. Успех операции "Преемник" в долгосрочной перспективе зависит от того, насколько эффективно будут работать государственные институции. То есть будущий президент должен получить работающие государственные механизмы, а не конкретных людей, по сути, эти механизмы приватизировавших. Ситуация, при которой личные интересы чиновников (в том числе и контролирующих силовые ведомства) столь конкретны, при смене власти может привести к потере управляемости страной. Даже если предположить глубокую политическую прагматичность нынешних руководителей, то и в этом случае реальная борьба с коррупцией - путь сохранения своей власти и доминирующего положения в политике и экономике на ближайшие годы.
В этом контексте ключевым вопросом становится вопрос контроля за процессом борьбы с коррупцией. Пока все это выглядит как реализация сценария Генпрокуратуры, однако далеко не факт, что именно этот сценарий будет развиваться дальше. Сегодня в кулуарах Генпрокуратуры вдруг заговорили о вероятной отставке своего шефа и людей из его ближайшего окружения. Возможно, эти слухи не имеют под собой никаких оснований, но и они тоже создают политическую реальность, которая будет определять дальнейшие действия ключевых игроков.
