Олег Кашин, Андрей Громов:Дело Сычева: после истерикиНазад
Олег Кашин, Андрей Громов:Дело Сычева: после истерики
Сегодня, когда речь уже не идет ни о "дикой оргии", ни об изнасиловании, а основной причиной трагедии называют врожденную болезнь, судьба искалеченного солдата остается важным фактором российской политики
Закончилось следствие по делу рядового Андрея Сычева - солдата-срочника, потерявшего в результате гангрены обе ноги и едва не умершего от распространения болезни. С делом ознакомились родственники Сычева и их адвокат, а также сам солдат, переведенный в начале февраля из челябинской больницы в клинический военный госпиталь имени Бурденко в Москве. В ближайшее время материалы дела будут переданы в суд.
Сегодня никто уже и не вспоминает шокирующие подробности "садистской оргии" в казарме батальона обеспечения Челябинского танкового училища, которые публиковали СМИ в конце января. Не вспоминает никто и про сообщение, опубликованное на сайте Генпрокуратуры, в котором, в частности, было сказано что "группа старослужащих избивала в праздники восемь молодых сослуживцев несколько дней".
И если февральская публикация [1] "Эксперта" (в ней сообщалось, что из всех "шокирующих подробностей" следствию удалось доказать только эпизод с "позой полуприсяда", группового избиения быть не могло, поскольку в казарме в новогодние праздники находилось только десять солдат (почти столько же, сколько было избито согласно "канонической версии"), а экспертиза прямой кишки Сычева говорит о том, что никакого ни группового, ни индивидуального изнасилования тоже не было) была воспринята крайне остро и многие обвинили журнал и автора статьи в "отработке заказа Минобороны" и "клевете на Андрея Сычева", то сегодня эта позиция стала скорее очевидным общим местом. В обвинительном заключении военной прокуратуры, которая, собственно, и инициировала весь этот скандал, фигурирует только один обвиняемый - Александр Сивяков, а инкриминируют ему превышение должностных полномочий, повлекшее тяжкие последствия. Впрочем, сама военная прокуратура воздерживалась от комментариев расследования, осторожно напоминая, что все точки в деле расставит суд. "Могу сказать, что по делу собрано достаточно доказательств для его направления в суд, который и даст им надлежащую оценку. Обсуждение этих вопросов до суда неправомерно", - считает теперь главный военный прокурор России Александр Савенков.
Другое дело, что опровержение фантазий непримиримых борцов с армейским руководством про "дикую оргию озверевших "дедов"" и "массовое многочасовое изнасилование солдата" вовсе не означает отсутствия состава преступления в этом деле и уж тем более отсутствия проблем в армии. Рядовой Сычев действительно лишился ног и до сих пор находится в тяжелом состоянии (в начале февраля его перевели из челябинской больницы в клинический военный госпиталь имени Бурденко в Москве, где ему сделали несколько сложнейших операций). Причиной этой трагедии стала гангрена, но что стало причиной гангрены? На этот вопрос у армейского руководства и военной прокуратуры совсем разные ответы.
В военной прокуратуре считают, что в ночь с 31 декабря на 1 января младший сержант Александр Сивяков, находившийся в состоянии алкогольного опьянения, заставлял Сычева в течение трех часов находиться в состоянии полуприсяда, нанося ему при этом удары по ногам. "В результате этого насилия у потерпевшего возникло позиционное сдавливание нижних конечностей и половых органов, что привело к развитию гангренозного воспаления". А в Министерстве обороны считают, что причиной трагедии стало наследственное заболевание: тромбофилия, которая из-за "стечения обстоятельств" развилась в гангрену.
Диагноз "тромбофилия" был поставлен Сычеву специалистами военного госпиталя имени Бурденко. Об этом, в частности, заявил начальник госпиталя Вячеслав Клюжев. Тромбофилия, как пояснил Клюжев, это предрасположенность к повышенной свертываемости крови, а тромбообразование, приведшее к ампутации ног у рядового Сычева, могло возникнуть в том числе и от механической травмы, раны или инфекционного заболевания.
Наиболее радикально высказался главнокомандующий Сухопутными войсками генерал-полковник Алексей Маслов. Выступая по телеканалу "Россия", он заявил, что заболевание стало единственной причиной ампутации ног у Сычева. "Фактов массовой пьянки в новогоднюю ночь среди военнослужащих батальона не было. Факты избиения, глумления, других издевательств по отношению к Сычеву со стороны старослужащих этого батальона не подтверждаются".
Между тем адвокат семьи Сычевых Евгений Белов и сестра солдата Марина Муфферт (это единственный член семьи, выступающий с официальными заявлениями) уверенно заявляют о том, что никакого заболевания у Андрея Сычева не было. "Я жила с ним бок о бок, - заявила Муфферт "Эху Москвы". - Если бы у него были какие-то отклонения - долго заживающие синяки или кровотечения, - мы бы это заметили, но ничего этого не было. Даже если это заболевание было у Андрея раньше, его развитие спровоцировали насильственные действия в отношении брата, именно поэтому он потерял ноги". "Я ознакомился с заключением судебно-медицинских экспертиз, проведенных в рамках уголовного дела исключительно авторитетной комиссией специалистов этого профиля. Из них усматривается, что никакого врожденного заболевания у Андрея Сычева не было, существовала лишь предрасположенность к тромбообразованию", - соглашается с ней Евгений Белов. Впрочем, учитывая, что тромбофилия, по сути, и означает предрасположенность к тромбообразованию, свидетельство адвоката, в общем, не сильно опровергает выводы специалистов госпиталя имени Бурденко.
По делу Сычева высказался и один из самых известных в стране медиков - директор Гематологического центра академик Андрей Воробьев. "То, что весь объем тяжелейших повреждений обусловлен именно тромбофилией, - на этот счет нет никаких сомнений, - заявил он. - А было избиение или нет, это вопрос для следователей".
Этой позиции придерживается сегодня и министр обороны Сергей Иванов, который после скандала, вызванного его первым комментарием по делу Сычева, старается быть максимально осторожным. Напомним, в конце января, после возвращения из Армении, на вопрос о трагедии в Челябинском танковом училище Иванов ответил, что "был высоко в горах" и ничего не знает, но полагает, что "ничего серьезного не произошло", потому что в противном случае он был бы немедленно проинформирован о случившемся. Министр так же, как и главный военный прокурор, считает, что "окончательную точку в этом деле может поставить суд", уточняя при этом, что сейчас "вокруг дела Сычева накручено столько, что мало не покажется". При этом Иванов, который впервые за несколько лет провел на прошлой неделе большую (более двух часов) пресс-конференцию, заявил, что "дело Сычева заставило переработать ряд ведомственных должностных инструкций и пересмотреть ряд документов".
Одним из таких документов, вероятно, следует считать появившиеся неделю назад в СМИ методические рекомендации "по вопросам взаимодействия личного состава Вооруженных сил с органами предварительного расследования". Из документа фактически следует, что в армии создается военная адвокатура: "В целях защиты прав и законных интересов личного состава ВС РФ при взаимодействии с органами предварительного расследования рекомендуется привлекать для принятия юридически верных решений должностных лиц юридической службы, которые обязаны консультировать военнослужащих и лиц гражданского персонала по правовым вопросам, а также могут быть представителями потерпевшего и обвиняемого". Согласно приказу министра обороны, решения о контактах с органами прокуратуры командиры смогут принимать лишь после консультации с военными адвокатами. Кроме того, армейский юрист обязан присутствовать на допросах военнослужащего и сопровождать его на встречи со следователями. Фактически военные юристы должны стать лояльным Министерству обороны противовесом военным прокуратурам.
Дело Сычева стало кульминацией длительного конфликта между Главной военной прокуратурой и Министерством обороны. Появление январского пресс-релиза Генпрокуратуры о "позиционном сдавливании нижних конечностей и половых органов" стало высшей точкой эмоциональной полемики между военными и прокурорами - ранее Александр Савенков и Сергей Иванов обменивались репликами в духе "чудовищная преступность в российской армии" (Савенков о ситуации в армии) или "в Главной военной прокуратуре сложилась неблагополучная кадровая ситуация" (высокопоставленный чиновник военного ведомства, комментирующий заявления прокуроров). Антиивановскую риторику прокуратуры после дела Сычева с удовольствием подхватила и радикальная оппозиция - в феврале-марте по стране прошли акции оппозиции с требованием отставки Сергея Иванова. Неудивительно, что именно Иванов, один из предполагаемых преемников Владимира Путина, стал главным антигероем оппозиции: тема дедовщины и "прочих безобразий в армии" делает его крайне удобной мишенью для раскрутки оппозиционной активности.
Последнее обстоятельство парадоксальным образом повлияло на карьеру министра обороны. Мифологизированный кадровый принцип Путина - никогда не поддаваться давлению и не слушать тех, кто публично настаивает на чьей-либо отставке, - в случае Иванова, кажется, сработал: именно после всех скандалов Сергей Иванов был назначен главой вновь созданной Военно-промышленной комиссии с сильно расширенными полномочиями, что дало наблюдателям повод заговорить о серьезном аппаратном успехе Иванова. Этот успех закрепила и последняя поездка вице-премьера по Сибири, в ходе которой Иванов четыре дня встречался в присутствии телекамер далеко не только с военными (кроме них - с нефтяниками, спортсменами, детьми) и делал "народные" заявления, например о сокращении срока службы по призыву.
На этом фоне суд по делу Сычева может стать очень важным для карьеры Иванова событием. Если министр увлечется противостоянием с Главной военной прокуратурой, а суд превратится в борьбу ведомств, то даже победа в этой схватке может ослабить позиции Иванова, как публичные, так и аппаратные: локальная победа над Главной военной прокуратурой не совсем вписывается в масштаб задач, стоящих перед преемником. Вне зависимости от того, будет признан Сивяков виновным в развитии гангрены Сычева или нет, Иванову придется решать задачу изменения климата в армии. Тем более в ситуации перехода сначала на полуторагодичный, а потом и годичный срок службы. Конфликт между старослужащими, пришедшими на два года, и молодыми, которым предстоит служить полтора года и год, может стать неуправляемым.
Впрочем, дело не только и не столько в дедовщине. История с Сычевым, что бы ни решил суд, очевидно показывает, что политика брать в армию всех, кого можно забрать, чревата серьезными проблемами для самой армии. А потому необходимы меры по изменению принципов формирования воинских частей, многие из которых существуют сегодня просто по факту и никак не связаны с решением задач обороноспособности страны. Так же очевидна необходимость введения института унтер-офицеров (полноценных сержантов), которые были бы связующим звеном между солдатами и офицерами, непосредственно отвечали бы за дисциплину и военную подготовку солдат.
Судя по сообщениям из Минобороны и Генштаба, все эти реформы уже готовятся (или даже готовы), но судьба их пока не определена. А "продавливание" и проведение этих реформ - и есть та самая задача, масштаб которой вполне вписывается в представление о преемнике.
