29 февраля в к/з "Минск" с программой "Избранное - избранным" выступит Владимир Вишневский. В Минске "поэт русского Дорубежья и советского Беспредела" до сих пор бывал лишь проездом. Впрочем, как заметил Вишневский в интервью "БДГ", многое в его жизни происходит поздно...
Опять звонили
от мадам Тюссо...
- Владимир Петрович, позвольте уточнить: когда вы вообще начали писать и кто из поэтов оказал на вас наибольшее влияние?
- Писать начал давно, в прошлом веке, еще в свои 14-15 лет, что случалось со всеми ненормальными детьми. Но более умные вовремя заканчивали с этим, а более простодушные сделали это своей профессией.
Наибольшее же влияние на меня оказал, наверное, Александр Блок. Ценю поэтов-шестидесятников: Евтушенко, Вознесенского. С последним, кстати, дружу, чему рад.
- Известность к вам пришла достаточно поздно. Но это, по вашему мнению, во благо?
- Трудно судить. В моей жизни многое происходило поздно. Но слава Богу, что вообще происходило, причем еще при моей жизни. Поскольку известны примеры, когда не происходит и этого. Поэтому будем считать, что с точки зрения судьбы известность ко мне пришла вовремя. Хотя, конечно, могла бы и пораньше.
...Я если что-то и успел -
лишь потому, что
в бытность школьником,
решительно не захотел
быть анонимным
трудоголиком.
- Тяготила ли вас в то время безызвестность? И насколько в этой связи автобиографичны эти строки?
- Мысль о безызвестности, конечно, свербила. Тщеславие и честолюбие - это ведь самые главные качества в публичной профессии, в ремесле и судьбе поэта. Без обнародования нет и песен. Неслучайно я еще в юности написал стихи про мальчика, подающего мячи на стадионе, и при этом простодушно сравнил его с собой - мол, я тоже пока лишь подаю мячи.
...И тот, кто
на ночь глядя бреется,
На что-то все-таки
надеется.
- Некоторая известность у вас появилась, наверное, вместе с первыми публикациями в рубрике "12 стульев" в "Литературке"?
- Вы хотите сказать, что моя известность началась со славы иронического поэта? Отчасти это верно. Однако в то время я писал еще и лирические стихи, публиковавшиеся в различных журналах: "Октябрь", "Юность", "Новый мир". Более того, в обе антологии лирики ХХ века, составленные Евтушенко, я вошел именно с лирическими стихами. Однако известности и славы они мне действительно не принесли, хотя это были добротные стихи.
...Удача - жить в России,
и при этом
Быть на свободе -
особливо, летом.
- Строка "Как хочется жизни при жизни!.." для вас, наверное, теперь не более чем просто строка?
- Ну не будем преувеличивать - многого все равно недостает. Неспроста же существует вопрос божественной цены: если открываются одни двери, то закрываются другие. И обязательно приходится платить большую цену за то, что не только тебе, но особенно другим кажется так называемой удачей. У меня даже есть такие строки: "Я радостно хожу под Богом, Всегда плачу налог с удач". Так вот, свой "налог с удач" я плачу сполна. Положим, я удачно снялся в кино, а фильм на экраны в результате не вышел... Однако не только жизнь нас штрафует - мы сами должны штрафовать себя на упреждение, причем должны делать это без лишней набожности, но и не теряя богобоязнь. И то, что нам кажется плохим, - это всего лишь плата за хорошее. Причем надо уметь быть довольными этой платой, поскольку она не столь велика, какой могла бы быть. Поэтому самодовольно сказать "жизнь удалась"?.. Она, возможно, удалась и удается так, как она кем-то задумана. Хотя неизвестно, чем еще кончится... Нет, конечно, чем именно закончится, все-таки известно. Поэтому, не впадая в пафос, будем считать, что судьба имеет свою неведомую нам логику.
- Вы, кстати, как-то сказали: "В Москве меня знают в лицо, и мне трудно представить себя в городе, где меня в лицо не знают. Это, конечно, наркотик, порождающий новую зависимость". И между тем вам же принадлежат строки: "От сдачи посуды на старости лет, О, не зарекайся, российский поэт!.." Очевидно, вы готовы ко всему?
- Да, это опять же такой богобоязненный налог на упреждение - надо проживать любые ситуации. Хотя это вовсе не значит, что будешь абсолютно к ним готов. Тем не менее всегда надо быть готовым к тому, что можешь быть свергнут и повергнут.
И долго буду
тем любезен я
и - этим...
- Валентин Гафт, услышав ваше "Я помню всех, кто не перезвонил", заметил: "Старик, это гениально!" Вас нередко именуют прижизненным классиком. Что вы при этом испытываете?
- Что касается гениальности, то оценка эта завышена, это уже что-то вроде аванса. Классиком же, не теряя самоиронии, побыть согласен. Неслучайно все-таки на меня пишут пародии, неслучайно люди играют в одностишия, таким образом занимаясь своеобразной гимнастикой ума.
- Кстати, а кто из сегодняшних поэтов вам интересен?
- Люблю Олега Чухонцева, Дмитрия Сухарева, Игоря Иртеньева, Тимура Кибиррова - поэтов разных поколений, которых не так уж и много. И боготворю Вознесенского. За то, что он в своем возрасте генерирует новые стихи и подает главный признак жизни поэта - пишет новые интересные стихи.
Поэт Вишневский
к вам с букетом
Поаккуратней там
с поэтом
- Надо думать, одностишия у вас есть на все случаи жизни?
- Думаю, что да.
- А о журналистах, которых, насколько можно судить, вы не слишком любите?
- Если быть честным, я теперь сталкиваюсь с такими журналистами, в том числе будто бы и "дружественными", которые удивляют меня отсутствием не только этики, но и надежности и верности слову. В результате, начиная не любить журналистов, теперь люблю их скорее избирательно. Хотя понимаю, что по большому счету я все-таки не прав. Правда, не скажу, что в этом смысле я расист - нет, но... Раньше я к журналистам относился лучше.
- Значит, одностиший о журналистах у вас нет?
- Есть такие две строчки: "...Он понял: это интервью и ну давать его, давать!" Хотя наверняка есть и что-то еще. Надо вспомнить...
Я потому Вас обнимаю,
Что, как никто,
Вас понимаю.
Но если я не Вас бужу -
Я Вас не очень подвожу?..
- А вот строки "Да, в третьем браке так смешить не будут..." и "Скажи, а ты веселая вдова?" напрямую относятся к вашей супруге Татьяне? Или же их адресат безличен?
- Нет, напрямую к ней.
- И как она их воспринимает?
- Нормально, с улыбкой. Вернее сказать, уже не воспринимает... Впрочем, буквально прямого соответствия искать все-таки не стоит, поскольку поэт изначально обязан предполагать, что его мысль адресована не конкретно одному человеку, а еще и остальному человечеству, в данном случае - женской половине. Поэтому я лучше так отвечу: это лично адресно, но, надеюсь, вызовет скромный интерес и у других.
Мои стихи не выпуск пара,
Не блеф от нечего
продать,
Они не юмор & сатира,
Они... сейчас вы убедитесь...
Всему живому исполать!
Я их и сам люблю
за то, что -
Читаешь их -
и жить не тошно!..
- Часто ли вы встречаетесь со своими читателями?
- С публикой вижусь достаточно регулярно - это ведь часть моей работы, а в последнее время еще и энергетическая необходимость. Речь о моих выступлениях на вечерах, участии в корпоративных мероприятиях, которые происходят не реже, чем раз в неделю, а то и чаще.
- И по миру тоже путешествуете?
- Я выступал практически во всех странах, где есть русскоязычная аудитория, кроме Австралии. Правда, в Париже еще не был.
На исходе
двадцатого века,
Когда жизнь
непосильна уму,
Как же нужно
любить человека,
Чтобы взять
и приехать к нему!..
- Ваше выступление в Минске пройдет 29 февраля. Этот день бывает раз в четыре года. Как относитесь к такому совпадению?
- Как к подарку жизни в виде одного лишнего дня в году. Я не нагнетаю всю эту високосную мистику и не отношусь к этому дню так же, как и к цифре тринадцать. "Без личной мистики мы благодарны..."
А что бы я хотел сказать перед концертом моим будущим зрителям в Минске? Приходите на вечер. Я рассчитываю не на монолог, а на диалог с минчанами. Надеюсь, что этот час с неопределенным хвостиком мы проведем в условиях взаимного интереса. Привезу вам свои книги...
- А вы раньше бывали у нас?
- К сожалению, Минск я только проезжал на поезде. Это тоже из разряда того, что пришло с опозданием. Хотя вся жизнь моей семьи по линии мамы связана с вашим городом. Дело в том, что, если не ошибаюсь, именно в Минске моя мама познакомилась со своим первым мужем, впоследствии погибшим во время войны снова же под Минском.
- И напоследок: можете ли сходу прочитать еще что-то из себя?
- Пожалуйста.
Сейчас как подарю
свое искусство!
Любые лавры
не дают покоя...
Да, это я тут
гранями играю...
Не все, что я сказал,
вошло в учебник...
Хочу, чтоб настала
в стране
Уверенность
в завтрашнем мне.
Все же остальное и лучшее - уже избранным на концерте.
"Белорусская деловая газета"
http://bdg.press.net.by/2004/02/2004_02_20.1404/1404_14_1.shtml
Док. 479003
Перв. публик.: 20.02.04
Последн. ред.: 20.08.08
Число обращений: 204
Вишневский Владимир Петрович
|
