В российской фундаментальной науке давно назрела потребность в смене элит, считает Борис Георгиевич Салтыков, президент ассоциации "Российский дом международного сотрудничества", в 1991-1996 годах министр науки и технической политики РФ.
Обычно любая власть во всех точках принятия важных политических и финансовых решений ставит людей, гарантированно приверженных проводимой ею политике. В связи с этим ситуация с Российской академией наук выглядит необычным исключением, пишет он.
"Полусоветский по форме и корпоративно-договорной по сути стиль управления, а также полное отсутствие каких-либо инициатив по принципиальному реформированию академии привели огромный научный комплекс на грань деградации", - считает Борис Салтыков. - В настоящее время доля сильных НИИ, и отдельных сильных коллективов ученых в системе РАН, по оценкам самых разных экспертов, составляет не более 20-25%".
Призывы президента и правительства, провозгласившего курс на инновационную экономику, привести структуру РАН и механизмы ее функционирования в соответствие с сегодняшними реалиями, не находили отклика в академической корпорации. Последняя инициатива Минобрнауки РФ в форме Модельного устава РАН вызвала бурю негодования в академии. Самым сильным раздражителем оказался Наблюдательный совет, который предлагалось ввести согласно Модельному уставу.
При этом еще сравнительно недавно существовал аналог Наблюдательного совета, Отдел науки ЦК КПСС, без разрешения которого было нельзя ни открыть новый институт, ни избрать кого-то в члены академии, напоминает Борис Салтыков. При этом успехи науки советского времени были гораздо заметнее нынешних. "В цивилизованном мире собственник, в том числе государство, в том или ином виде всегда реализует свое право решать на что можно, а на что нельзя расходовать его ресурсы", - говорит он.
Академическая корпорация вновь продемонстрировала свои лоббистские возможности и PR-ресурсы ("Руки прочь от академии!"). Судя по всему, правительство хочет провести свою линию юридически чисто и без публичных скандалов, поэтому до сих пор оно шло на большие компромиссы.
"Однако терпение новой элиты и властных структур, ответственных за инновационную сферу, кончилось, и они делают очень сильный и нестандартный ход: создают государственную корпорацию по нанотехнологиям - "Роснанотех". При этом устами первого вице-премьера "нанопроект" по масштабу и влиянию объявляется равным атомному и космическому проектам, на него выделяются огромные ресурсы, форсированно принимается специальный федеральный закон. Создание "Роснанотеха" - это принципиальное политическое решение о формировании нового госсектора науки, в том числе фундаментальной", считает Борис Салтыков.
"Для того чтобы научный коллектив мог эффективно заниматься серьезными фундаментальными исследованиями, нужно соблюсти три условия, - пишет он. - Во-первых, деньги должны быть большими (не 10 тыс. долл. на команду в год, а миллион); во-вторых, деньги должны быть "длинными" (даваться не на один год, а на 3-5 лет); в-третьих, должна существовать стабильная оргструктура, гарантирующая постоянство правил игры и эффективное управление множеством проектов. В далеком прошлом все эти условия обеспечивала РАН, но сегодня она уже не может гарантировать по меньшей мере два из трех".
Новая же корпорация будет способна обеспечить все три условия. В том числе потому, что ее деятельность с самого начала будет регулироваться специальным законом. При этом в ее структуре управления предусмотрен тот самый вызвавший раздор Наблюдательный совет.
То, что новая госкорпорация будет заниматься только нанотехнологиями, не должно вводить в заблуждение. В законе о "Роснанотехе" записано, что "корпорация действует в целях реализации государственной политики в научно-технической и инновационной сфере... развития инновационной инфраструктуры...". Другими словами, цели достаточно общие. Деятельность новой корпорации может охватить большую часть направлений как фундаментальной, так и прикладной науки.
"Роснанотех" будет способен реализовать впечатляющий набор функций. Корпорация получает право: самостоятельно отбирать финансируемые ею проекты, быть субъектом-госзаказчиком, формировать свои фонды, в том числе целевой капитал, создавать за счет своего имущества другие некоммерческие организации и т.д. Последнее означает, что корпорация может создавать свои научно-исследовательские и образовательные структуры, в том числе на базе тех коллективов, которые сегодня работают в системе РАН и в других ведомствах и министерствах.
"Нестандартность согласованного решения исполнительной и законодательной власти страны проявилась во взрывном увеличении расходов на науку, - пишет Борис Салтыков. - Причем не в старую часть системы, а в абсолютно новую. Как только упомянутый закон будет принят, у новой научной элиты появляется реальная возможность сформировать современный компактный, хорошо управляемый многофункциональный научный комплекс. Совместив эту работу с начавшейся модернизацией высшего профессионального образования, можно будет апробировать новую для России модель организации фундаментальной науки на базе исследовательских университетов".
Создание научно-технической госкорпорации с огромными ресурсными и организационными возможностями резко снизило для новой элиты актуальность проблемы реформирования РАН, предупреждает Борис Салтыков.
Последнее решение президиума РАН о введении поста вице-президента по нанотехнологиям показывает, что академическое руководство осознало опасность возможного раскола в академической корпорации и утраты своего монопольного положения в сфере фундаментальной науки.
Будет ли новый проект реализован как модернизационный, зависит от его организаторов. Сейчас обозначены только самые общие его контуры.
