Игорь Костолевский всю жизнь борется со своей профессией. Артистическая "дольче вита" явно не для него. Он слишком мужчина. Действительно, как возможно соединить чувство собственного достоинства, самоуважение и гордость с этим невыносимым грузом постоянной зависимости, зависимости от всего - от режиссеров, от обстоятельств, от моды на типажи, от везения, от культурного контекста времени? Костолевский выбрал себе профессию "на сопротивление" - и вот уже 35 лет выходит на сцену Московского театра имени Маяковского. Как настоящая звезда. Под аплодисменты.

Кино его открыло, это все знают. Как он лихо скакал на лошади, никогда до этого не скача, как бегло говорил по-французски, не понимая ни одного слова, - так "Звезда пленительного счастья" стала его личной звездой на долгие годы. До сих пор ни одно интервью не обходится без ностальгического вопроса про поручика Анненкова, того самого "кавалергарда", век которого оказался долог-долог-долог. Популярность была бешеной: девочки у подъезда, письма мешками, обложки советского глянца, календари, открытки от бюро пропаганды советского киноискусства, творческие встречи, записки из зала... Второй звездный заплыв, еще круче, чем первый, случился в телевизоре, - комсомольский сериал с детективным сюжетом и воспитательным уклоном "И это все о нем" побил все рейтинги (не было такого слова!) и почти догнал по популярности непобедимые "Семнадцать мгновений". Производственная драма на лесосеке, с любовным треугольником, убийством и антиобщественным поведением отдельных персонажей, под аккомпанемент страстных песен на стихи Евгения Евтушенко ("Сережка ольховая, легкая будто пуховая, но сдунешь ее - все окажется в жизни не так...") вмещала в себя все светлые устремления советской молодежи и, главное, подарила ей несгибаемый ориентир в лице главного героя - комсорга лесосеки Евгения Столетова. Так Игорь Костолевский стал лицом поколения, актером года и лауреатом премии имени Ленинского комсомола. Можно себе представить, ЧТО по этому поводу говорил главный режиссер Театра имени Маяковского Андрей Александрович Гончаров, который к кинокарьерам своих артистов относился... как относятся к этому сомнительному бизнесу все главные режиссеры. Короче, ролей в театре у Костолевского не было. Массовочка, окруженьице, эпизодик. Поплясать в кожаных штанах вокруг Татьяны Дорониной в "Человеке из Ламанчи", похохотать пьяным американским матросом в "Трамвае "Желание", срочно ввестись вместо заболевшего, такого же бессловесного бедолаги на роль персонажа без имени и сидеть в ожидании своего выхода во втором акте в гримерке.

Но вдруг случилась "Чайка". "Чайку" поставил Александр Вилькин. Евгения Симонова в роли Нины, Татьяна Доронина в роли Аркадиной, Игорь Охлупин - Тригорин. Роль Треплева репетировали двое - Леонид Трушкин и Игорь Костолевский. На премьеру вышел Костолевский. Это был поразительный спектакль. Тонкий, чувственный, эмоционально открытый. Это была история о человеческих потерях, о предательстве, о несовпадениях, что корежат и уродуют нашу жизнь. Треплев - пожалуй, первая трагическая роль Костолевского. И первая зрелая актерская работа - с нее начался новый отсчет времени. Потому что следующим был Кинг в новой драме (как сказали бы сегодня) "Смотрите, кто пришел!" Владимира Арро в постановке Бориса Морозова.

Каким образом в безобидной и безупречно положительной внешности Костолевского режиссер угадал главного героя - парикмахера с амбициями властелина мира? "Новый Лопахин" - Кинг крушил уже не сады - ему требовались человеческие души. Это было время товароведов, банщиков и гостиничных администраторов. "Хозяева жизни" занимали первые ряды на дефицитных спектаклях и мнили себя духовными авторитетами. Про них, собственно, и играли свою притчу Морозов с Костолевским. Нюанс, однако, в том, что парикмахер Кинг и взаправду был натурой тонкой и защищался, как мог, от несправедливостей и условностей навязанного ему мира. Спектакль-скандал вошел в учебники по истории советского театра, а роль Кинга надолго стала визитной карточкой артиста Костолевского. Тем более что после этого триумфа он в течение шести лет ни одной новой роли в родном театре не имел.

Известно, что все комики мечтают о Гамлете, а трагики - о водевилях. Костолевский не исключение. Он обожает комедийные роли, чувствует себя в них абсолютно свободно, хулиганит, импровизирует, издевается над своей красивостью как может. Когда Сергей Арцибашев начал репетировать "Мертвые души",

Костолевский на все вопросы о распределении ролей либо загадочно улыбался, либо отвечал и вовсе непонятно: "Да вы упадете, когда узнаете". Упасть не упали, но шок в зрительном зале был, когда из черной норы неожиданно выползло косматое существо неопределенного пола и зашамкало беззубым ртом: "А вы што, гусара ожидали увидеть?" "Это Костолевский?" - шуршал возбужденный зал, не веря своим глазам, шелестел программками и долго еще приходил в себя, постанывая от потрясения: "Это Костолевский!.." Костолевский относится к своему персонажу с трогательной нежностью, с наслаждением гримируется, подолгу изучает его старушечье жалостливое личико в зеркале и всегда говорит о нем ласково "мой Плюшкин".

Путешествие по его театральным ролям лишний раз демонстрирует необъятную широту его актерского диапазона - это киношники загнали его в узкий душный коридор типажа, примитивного социального героя, даже не неврастеника, что особенно обидно! Хорошо, когда на пути вдруг встретится парадоксальный режиссер Михаил Козаков. И тогда появится настоящий телешедевр "Безымянная звезда", с нелепым провинциальным романтиком учителем Мирою, влюбившимся в заезжую столичную красотку и открывшим перед нею целый мир своего неба. Но таких встреч в удачливой, казалось бы, киносудьбе Игоря Костолевского - единицы. То ли дело театр - там есть тяжелейший Иван Карамазов, там есть совершенно неприличный Аполлон в штайновской "Орестее", там есть Двойник Антонена Арто в эксперименте Валерия Фокина, там есть обожаемые "мужские" диалоги с другом и любимым партнером Михаилом Филипповым ("Загадочные вариации" и "Арт")... Там есть принц Уэльский в "Кине IV" Горина - человек, живущий не свою жизнь, стремившийся к абсолютной свободе, а получивший абсолютную власть, которая не приносит ни счастья, ни покоя, ни любви. Единственное место, где он чувствовал себя абсолютно счастливым и свободным, - это театр. А единственным и самым преданным другом принца был актер, существо, по определению, ветреное и ненадежное.

Игорь Костолевский самим фактом своего столь долгого и достойного существования в мире закулисья опровергает расхожее утверждение о том, что артист - профессия женская. В нем нет дешевого кокетства, самолюбования и нарциссизма, распространенных в актерской среде, он относится к своей карьере с большой долей иронии и четко понимает разницу между ремеслом и вдохновением. Посмотрите в телевизор: вон он опять бежит куда-то с пистолетом, обнимает очередную красотку с круглой попкой и надутыми губкам, ловко перепрыгивает с крыши на крышу, не теряя ни очков, ни шляпы, легко переходя с итальянского на французский.

А вы говорите - шестьдесят.



Игорь КОСТОЛЕВСКИЙ
- учился в одном классе с Михаилом Швыдким в 195-й московской школе;

- на школьном вечере танцевал с ним в паре "танец маленьких лебедей";

- в 14 лет написал роман;

- ушел с третьего курса инженерно-строительного института в ГИТИС, поступив на курс к А.А. Гончарову;

- после первого курса получил "три с минусом" на экзамене по актерскому мастерству и был на грани отчисления за профнепригодность;

- первый из русских актеров играл в "иностранном театре на иностранном языке" (в проекте швейцарского режиссера Франсуа Роша "Орестея");

- в 45 лет сыграл 9-летнего подростка (спектакль "Виктор, или Дети у власти");

- женат на французской актрисе Консуэло де Авиланд (Consuelo De Haviland), которую зовет Дусей.


http://teatr.newizv.ru/news/?IDNews=1657&date=2008-09-01

Док. 488137
Перв. публик.: 01.09.08
Последн. ред.: 11.09.08
Число обращений: 43