Восхищение и удивление, порой с долей недоверия, вызывают его великие творения. Удивление - перед неповторимым и непревзойденным талантом, явившимся миру из глубин казачьей России. Восхищение воссозданием всесокрушающего потока истории и подвластности ему, а порой и обреченности человеческой жизни. На гребни Тихого Дона и на шквалы изменяющегося мира бросает судьба простого казака Григория Мелехова. Так и хочется крикнуть ему сквозь годы: "Ступи влево! Отойди вправо! Не туда, казак, гребешь!"
А куда? С кем? И через время-то не все ясно.
Нет, не столь управляем, прост и приспособляем к неясностям жизни казак!
Да, он пытается плотиной перегородить путь хаосу, беспорядку, видит, что в том мире, который он защищает, много обмана, лицемерия, нарочитости. Приход же его в новый мир, для поддержки провозглашенного и близкого сердцу и душе народа равенства и братства, обнаруживает новый обман, хитроумный расчет, идеи, которые лежат вне вековечной народной правды.
Путь Григория Мелехова - это путь русского человека, путь его души, стремящейся найти высшую справедливость и служить ей. Вера, семья, любовь - это то, что отстоял он в своем сердце от катастроф века.
Григорий и Аксинья! Как воздушны, почти бестелесны Ромео и Джульетта, как возвышенна и одухотворенна Наташа Ростова, как очаровательны тургеневские женщины! И тут вроде бы несравнима грубоватая, сочная, хотя и истинно лазоревая любовь Григория и Аксиньи. А для мировой литературы это такой же восхищающий образец высокой, трепетной, оплодотворяющей звание человека любви. Так и будут вечно нестись Григорий и Аксинья в памяти народной по ковыльным степям Тихого Дона.
Свирепым называл шолоховский реализм один из зарубежных критиков. Да, реализм его на первый взгляд жесток и прямолинеен. Он не приукрашивает события. Писатель видит жизнь такой, какой она есть, видит человека в его истинном измерении. Логика той борьбы, которая носила у нас название классовой, была жестокой. Она разводила по разные стороны баррикад родных, близких, взламывала семьи, не щадила родственных чувств.
А Шолохов, отстраняя вульгарную беспощадность идей эпохи, сумел показать борьбу Добра и Зла, в которой, к сожалению, Добро не всегда было победителем.
"Судьба человека" - в сущности, знак всего его творчества, когда солдат Андрей Соколов после ужасов, потрясений и невосполнимых потерь находит осиротевшего Ванюшку. Мы понимаем, что русский человек сумеет преодолеть свирепости жизни и продолжить ее, воскрешая надежду у всех.
В свой последний приезд в Вешенскую к живому классику постояли мы у распростершего крылья над станицей орла. Да, было что-то в нем от того орла, который взмыл впервые от этой излучины Дона и поразил старшего литературного собрата Серафимовича. Взмах крыльев орла Донского вознес его на мировую высоту.
Если бы наша литература не создала в двадцатом веке ничего, кроме "Тихого Дона", она все равно могла бы считаться великой продолжательницей дела Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова. Михаил Александрович был бесстрашный человек - после обвинений в идеализации казачества, в воспевании белогвардейщины, во внеклассовом подходе, в почвенничестве (что и тогда, и совсем недавно было равно враждебной деятельности), после леденящих душу слов наркома Ягоды: "А все-таки, Миша, ты контрик", после ночного стука спасителя в окошко вешенского дома: "За вами выслали из Ростова", после незаметного покачивания головой безвестной медсестры, отводящей его от ненужной и смертельной операции аппендицита, после срежиссированных нападок в прессе и Союзе писателей, казалось, можно было отступить, замолчать, затаиться. Но Михаил Александрович шел навстречу опасностям, навстречу бедам - вызволял из-под арестов, наветов и клеветы многих, сам становился преградой на пути бед и преступлений, стучался в самые высокие инстанции к тогдашнему вершителю судеб страны.
Нет нужды вступать в бесплодную полемику о первородстве "Тихого Дона". Досужие критики, дотошные исследователи, хитроумные компьютеры все доказали, все подтвердили. Но если вновь вспыхнет в приливе недоброжелательства и ревности какое-то сомнение, потом оно позорно сбежит в кусты при объективном прочтении "Донских рассказов", "Поднятой целины", "Судьбы человека", "Они сражались за Родину", фронтовой публицистики.
Ведь и там Шолохов гениален, прост и близок своим словом и образом миллионам.
Нет, мы не отдадим Шолохова его хулителям, его ниспровергателям, его врагам! Ибо сдать его - это не только предательство, это смертельный приговор нам, русским людям и русской литературе, да и Отечеству. Герои Шолохова - это вереница людей России, сохранивших и утвердивших жизнь на земле. Я заканчиваю свое выступление словами: Михаил Александрович Шолохов - вечен и бессмертен! Вечен и бессмертен в памяти народа!
19.10.1995
http://ganichev.voskres.ru/dp39.htm
viperson.ru
Док. 489523
Перв. публик.: 19.10.95
Последн. ред.: 21.02.12
Число обращений: 437
Ганичев Валерий НиколаевичШолохов Михаил Александрович
|
