У него много званий и почетных титулов: доктор медицинских наук, профессор, руководитель Московского НИИ неотложной детской хирургии и травматологии РАМН, президент Международного благотворительного фонда помощи детям при катастрофах и войнах, эксперт Всемирной организации здравоохранения... Детский доктор Мира, Европеец года, Звезда Европы, Национальный герой России... Но, несмотря на все титулы и звания, Рошаль не оставляет главного дела своей жизни - он спасает детей. В команде Леонида Рошаля всего 35 человек. 35 достойных безграничного уважения профессионалов. Они добровольно работают там, где опасно.
- Леонид Михайлович, вы считаете Беслан главным делом своей жизни. Почему? Как вам удалось сдержать сотни родственников, которые рвались на помощь своим близким?
- Мне не стыдно за свою работу в России и за рубежом. Мне не стыдно за мою работу в Беслане. Там реально сложилась ситуация, когда я предотвратил гибель сотен людей, дети которых оставались в заложниках. По просьбе Зураба Кекелидзе, главного психолога страны, я пошел к этим несчастным, обезумевшим от горя и страха. Не помню, какие слова я говорил тогда, как смог убедить, но сейчас я счастлив, что все эти люди живы. Честно говоря, мне трудно говорить и о Беслане, и о "Норд-Осте". Потому что это и сейчас кровоточащая рана, незаживающая боль.
- Что касается "Норд-Оста", вы спонтанно решили поехать в захваченное террористами здание театрального центра на Дубровке? Доктор Рошаль там оказался более востребован как врач или как человек, способный к переговорам?
- Наверное, и то и другое. Я поехал туда потому, что посчитал, что я нужен, что я могу помочь. В таких ситуациях надо быть готовым ко всему: и медицинскую помощь оказать, и дать надежду заложникам, и найти такие слова, которые хоть на время сдержат террористов.
- Вы часто оказываетесь в самом центре горячих точек, и глупо спрашивать, боитесь или нет. Инстинкт самосохранения невозможно отменить. Что заставляет вас идти вперед?
- Меня заставляет идти вперед цель. Про боль и опасность в такие минуты не думаешь. Уже потом, оглядываясь назад и вспоминая, понимаешь, что могло быть. Я живой человек и тоже испытываю боль, но в такие моменты поставленная цель заставляет забыть обо всем - о боли, об опасности.
- Вы создали бригаду неотложной медицинской помощи детям при катастрофах, которая эффективно работает вот уже 20 лет. Почему до этого не было подобной службы?
- Специализированных педиатрических бригад не было. Считалось, что достаточно эффективно работают врачи для взрослых. Именно после разрушительного землетрясения в Армении была создана наша бригада. После Спитака я понял, что это единственно верное решение, и вся последующая практика только подтверждает это: показатели смертности и инвалидности снизились вдвое. Эта цифра говорит сама за себя.
- Я прекрасно понимаю гуманную миссию медицины, сама давала клятву Гиппократа. Но ведь были ситуации, когда вы понимали, что перед вами не просто раненый, а человек, который убивал. Неужели у вас ни разу не возникало внутреннего сомнения?
- Даже если и были какие-то внутренние сомнения, то я обязан был их преодолевать. Основополагающий принцип Красного Креста - врач обязан помочь всем, кто нуждается в его помощи. Поэтому я окажу помощь и мирному человеку, и террористу. Это уже потом пусть будет следствие, суд, арест и правосудие.
- Леонид Михайлович, на чем основана ваша убежденность в том, что религия сегодня приносит больше вреда, чем пользы?
- Я вижу, как религия разъединяет людей, привносит ссоры и межнациональные распри.
- Вы имеете в виду суннитов и шиитов? Или вообще ислам?
- Не только ислам. Конфликтуют католики и протестанты, в иудаизме, да и в православной вере не все гладко.
- Можно сказать, что религия утрачивает свою основную миротворческую миссию?
- Конечно. Если то, что сейчас происходит, например, в Ираке, когда мусульмане, сунниты и шииты, убивают друг друга, соответствует религиозным канонам, то тогда где вера?
- Леонид Михайлович, помимо лечебной, вы ведете и большую общественно-административную работу. Как вам удается все совмещать?
- Думаю, что у меня просто увеличилась нагрузка. Первична для меня лечебная работа. Да и моя административная работа - она ведь не посвящена посторонним темам, а направлена на улучшение лечебной работы. Что же касается непосредственно хирургии - я оперирую только сложные случаи. У нас прекрасный профессиональный коллектив, которому я полностью доверяю.
- Во многих интервью вы говорили о сложностях получения финансирования для Международного благотворительного фонда помощи детям при катастрофах и войнах. Неужели надо выклянчивать деньги на такое благое дело?
- Вы знаете, финансирование - это всегда вопрос сложный, причем не только в России. Нам всегда очень добросовестно помогает "Аэрофлот". Также большую поддержку оказывала компания "Лукойл".
- Леонид Михайлович, а меценаты есть в этой сфере?
- Есть. Очень многое для нашего фонда делает Михаил Прохоров. К сожалению, большинство связывает его имя со скандалом в Куршавеле. На самом деле Михаил Дмитриевич очень щедрый и порядочный человек. Он ведет большую благотворительную деятельность, помогая не только нам. Ведь в России не так-то просто заниматься благотворительностью. Государство любое благое начинание в этой сфере сразу душит непомерными налогами, и помогать становиться элементарно невыгодно. На Западе, если ты занимаешься благотворительность, то ты уже уважаемый человек; у нас необходимо еще и отстоять эту возможность.
- Как вы оцениваете то, что зачастую официальная медицина не может помочь больным детям и несчастным родителям приходится собирать пожертвования?
- Я всегда говорил, что это - позор для такой страны, как Россия. В 41-й статье Конституции записано, что каждый человек имеет право на бесплатное лечение. И если это не происходит, если нарушаются нормы конституционного права - это просто позор!
- Общественная палата признала состояние отечественного здравоохранения не соответствующим Конституции. Это серьезная оценка. Что делается для выхода из кризисной ситуации?
- Да, действительно, по нашей инициативе Общественная палата приняла такое жесткое решение. Сейчас мы раскачали лодку, и началось движение в положительную сторону. Принят ряд программ, которые направлены на то, чтобы коренным образом изменить ситуацию в медицине. Не улучшить, а именно изменить. Есть решение в два раза увеличить финансирование практического здравоохранения, а это, как вы понимаете, уже многое значит. Гражданское общество, наконец-то, достучалось до руководства.
- Долго же ему пришлось стучаться.
- Вы знаете, Наташа, такое происходит ведь не только в России. Ни в одной стране люди не довольны своим уровнем медицинского обслуживания. Даже на Западе.
- Леонид Михайлович, но ведь считается, что западный уровень на порядок выше.
- Я бы так не сказал. У нас прекрасный потенциал, замечательные специалисты. Я уверен, что в скором времени наша отечественная медицина станет конкурентоспособной. Вы знаете, что на Западе доля здравоохранения во внутреннем валовом продукте составляет от 8% и выше, а у нас только 3%. Если сегодня резко уменьшить финансирование здравоохранения на Западе хотя бы наполовину - наступит полный коллапс. А мы еще живем.
