Про Ирину Аллегрову говорят, что она из категории дам, меняющих мужей как перчатки. Аллегрова действительно была замужем не единожды. Почему ей не удается устроить свое семейное счастье? Может быть потому, что Ирина считает самым ценным женским качеством — стервозность. Такое сенсационное признание сделала сама певица. С четвертым мужем -танцовщиком Игорем Капустой — она развелась два года назад. И все два года хранила в тайне не только причину развода, но и сам его факт.

 - Ирина, теперь, когда тайное стало явным, большинство ваших знакомых утверждают, что ваш брак с Игорем был обречен изначально...

- Обречен? Почему? Только потому, что Игорь был обыкновенным танцо-ром, а у меня на тот момент за плечами — пять сольных концертов в `Олимпий-ском` при полных аншлагах? Не думаю... Дело в другом. На мой взгляд, Игорь просто не оценил того, что преподнесла ему жизнь. Но ведь начиналось-то все как настоящая сказка! Поверьте, если бы я хоть немного сомневалась в Игоре, я не пошла бы на такой серьезный шаг, как венчание.

- А кто был его инициатором?

- Игорь. И этим он меня окончатель-но покорил. Хотя, как я понимаю сейчас, было много предостерегающих предзна-менований. Мы спешили обвенчаться, потому что тогда очень тяжело болел мой отец. Он мечтал увидеть меня счастли-вой замужней женщиной... А мне очень хотелось его порадовать, и поэтому мы поторопились с венчанием. Как оказа-лось, не зря: через две недели папа умер. Из-за спешки мы не успели зарегистри-роваться в загсе. А в церкви обязательно спрашивают паспорта со штампами о ре-гистрации. Вот нам и пришлось венчать-ся... по чужим паспортам. Мы их одол-жили у друзей... Итак, мы обвенчались.

Но наши фотографии непостижимым образом исчезли. А на следующую после венчания ночь моя кошка — символ домашнего очага — отчаянно шипела, не пуская Игоря в кровать, а потом просто улеглась на постель между нами, хотя в таких выходках прежде никогда замече-на не была. Вот и не верь после этого в приметы!

- Однако вы не верили…

- Потому что я верила в нашу лю-бовь. К тому же тогда Игорь искренне старался быть для меня опорой во всем. Мне ведь тогда было очень нелегко — умирал папа, которого я так сильно лю-била. Игорь все время был рядом со мной, каждый день возил меня и мою дочь Лалу в больницу... Потом началась эпопея со строительством загородного дома в Ватутинках, и Игорь сразу же включился в это дело. Я чувствовала, что ему очень нравится участвовать в соору-жении нашего семейного гнездышка. Он не мог принести в него материальное благополучие, но он взял на себя многие хозяйственные вопросы. Мне в его про-ектах нравилось не все — у нас разные вкусы. Но, чтобы не обижать Игоря, я соглашалась. Наверное, зря соглашалась, потому что сейчас многое приходится переделывать.

- А может быть, Игорь чувствовал себя униженным из-за своего не совсем обычного для мужчины положения в се-мье?

- Да вы что! Я с первого дня нашей жизни сглаживала ситуацию моего соци-ального превосходства, более высокого общественного статуса. Вы знаете, как я представляла мужа своим знакомым бан-кирам или министрам? `Познакомьтесь, это Игорь Капуста, я его жена`. По-моему, так поступать может только кавказ-ская женщина, ведь я выросла в Баку. Я даже не опровергала слухи о том, что Игорь является моим продюсером.

- А разве это только слухи?

- Вы еще спросите, не был ли он — балетный танцовщик — моим спонсо-ром! Об этом тоже много говорили.

- Но разговоры об этом откуда-то да возникли.

- Просто у нас принято, что артист-ка, выходя замуж, сразу делает мужа про-дюсером . Что в общем-то понятно: день-ги идут в общий бюджет. Но я считаю, что создавать такой семейный шоу-биз-нес не всегда правильно. Конечно, если речь идет о парах масштаба Софи Лорен — Карло Понти, это одно дело. Но когда выходишь замуж за человека из другой сферы деятельности, а он вдруг начинает заниматься шоу-бизнесом, то это смеш-но. Это не поднимает артистку, тем бо-лее звезду, а, наоборот, опускает. Неспе-циалист может дать дельный совет. Но возглавлять дело? Нет! Оттого, что Игорь танцевал в балете, он не стал разбираться в шоу-бизнесе. Поэтому я и не хотела, чтобы он был моим администратором. Хотя даже свекровь меня спрашивала: `Ну почему бы тебе не сделать Игорька своим директором?` На что я отвечала: `Да в таком случае мы будем как кошка с собакой грызться с утра до вечера`. На-верное, редко кто из женщин моего уров-ня так старался, чтобы социальное нера-венство не сказывалось на отношениях внутри семьи. Я пыталась направлять Игоря, давала ему возможность заняться собственным бизнесом. Но он не смог этим воспользоваться - ведь и к бизнесу надо иметь талант.

— Но это все же не повод для разво-да. Все-таки почему ваш брак стал ру-шиться?

— Виноваты в этом не посторонний мужчина и не другая женщина. Просто Игорь не выдержал испытания - славой, деньгами. Он пришел на все готовое. Вот и сломался... Когда я это стала замечать, то и любовь к нему стала испаряться. Мне было настолько плохо, что я стала подумывать: а не бросить ли мне сцену? Может, лучше сидеть дома, тогда и отно-шения сохранятся? Впрочем, я тут же за-думывалась: а на какие, извиняюсь, `ши-ши` мы с Игорем жить будем?

— Может быть, у вас слишком тяже-лый характер?

— Не сказала бы. Знаете, как за глаза называют мой коллектив — танцоров, музыкантов? Санаторием! Потому что в нашей группе тепло, как в хорошей се-мье. Люди десять лет работают вместе. Так что с характером у меня все в порядке. Просто в нашей с Игорем семье все мои чувства были восприняты не как Бо-жий дар, а как... яичница. Со временем я стала чувствовать себя словно загнанное в вольер животное. Поверьте, я была очень хорошей хозяйкой, преданной же-ной — я вообще не изменяла ни одному своему мужу. Как сумасшедшая я бежа-ла из студии домой, к Игорю, хотя актри-са не имеет права это делать, так как для нее главное — работа. Но Игорь всего этого не оценил. И все же я благодарна ему за те прекрасные первые два года и за приобретенный жизненный опыт...

— Наверное, сложнее всего было при-нять окончательное решение?

— Да, я понимала, что дальше так тя-нуться не может, но что делать в этой си-туации — не знала. А главное, мне было стыдно перед людьми, потому что я раструбила о своем счастье по всему свету, а мы расстались... Ведь я до последнего не хотела никому признаваться в своей ошибке, вот и защищала Игоря перед всеми. Даже когда мы разошлись, мно-гие мои знакомые об этом не знали, я не афишировала наш развод.

— Игорь уходил достойно, без матери-альных претензий?

— Надо отдать должное, претензий у него на этот счет не было, он достаточно разумный человек.

— Как мама и дочь восприняли ваше расставание?

— Они отнеслись к этому, как к боль-шому счастью. Когда мне было хорошо с Игорем — все были довольны, а когда у меня начались с ним проблемы, все на-чали страдать вместе со мной. Да и как им было не замечать, если в тот период я начала, скажем так, попивать — я надея-лась в рюмке найти разрядку и успокое-ние. Я выпивала, и мне становилось лег-че... Слава Богу, я смогла справиться и с этим. Конечно, больше всех переживала за меня Лапа. Я старалась не нагружать ее своими несчастьями, но оказалось, что дочь видела больше, чем я могла предпо-ложить. Однажды она не выдержала и даже написала мне письмо — очень жес-токое. Настолько жестокое, что я решила с ней никогда больше не разговаривать. Представляете — с родной дочерью! Но все обошлось двумя неделями молчания. Кстати, недавно Лапа вдруг спросила: `Мама, а ты помнишь весь тот ужас, ко-торый я тебе написала тогда?` Я перечи-тала письмо и поразилась, насколько Лала была права. Но я не хотела эту правду видеть... Вот так, стыдясь и скрывая от всех свои страдания, я и терпела, пока не наступил момент, когда я сказала: `Все, до свидания`.

— Именно так вы Игорю и сказали?

— Нет, совсем другими словами — го-раздо более сильными и с другой инто-нацией. Даже сама от себя такого не ожидала — оторвалась по полной про-грамме! И что меня еще поразило: после разрыва с Игорем мне стало все равно, что будут обо мне говорить. Я вдруг пе-рестала обращать на это внимание. Буд-то бы прозрела: моя жизнь, жизнь моей семьи мне дороже всяких слухов, мнений и пересудов.

—А после расставания вы с Игорем ви-делись?

— Ни разу. Как отрезало... Я вам так скажу, от хорошего мужа не уйдет ни од-на нормальная женщина Я ушла, так что делайте выводы сами. Давайте я расстав-лю все точки над i: меня Капуста не бро-сал. Таких, как я, не бросают! Пусть да-же из-за своего максимализма я останусь одна до конца дней, но, как говорится, уж лучше быть одной, чем вместе с кем попало... Я всегда поступала именно так! Даже если после и приходилось жалеть об этом... Я, например, совсем не увере-на, что мой предпоследний брак—с Вла-димиром Дубовицким — был хуже, чем последний — с Капустой.

— Вы имеете в виду супруга Татьяны Овсиенко?

— Да, того самого. Он пришел рабо-тать в коллектив моего второго мужа Владимира Блехера. Там мы и познако-мились.

— А сколько всего раз вы были заму-жем?

— Официально — четыре. Ой, нет — три! Были: папа Лалы, Блехер и Дубовицкий. А с Игорем мы таки не распи-сались.

— С кем-то из бывших мужей у вас сохранились хорошие отношения?

— С Дубовицким. Мы остались друзь-ями, близкими людьми. При встрече це-луемся, разговариваем. Этого человека мне хочется видеть, а Капусту, например, нет.                                                      

—А почему же тогда вы скрывали ваш брак с Дубовицким от прессы?  

 — Я не скрывала, просто не афиши-ровала его, так как думала, что Тане это может быть неприятно. А я к ней отно-шусь с большой симпатией и уважением.

А не Татьяна ли была причиной вашего развода с Дубовицким?

— Ни в коем случае! После нашего развода мы с Володей в течение не-скольких месяцев пытались наладить отношения, понимали, что наш творче-ский альянс был очень сильным. Но не сложилось... И только после этого у Дубовицкого появилась Таня. Мне тогда даже стало... нет, не приятней, а спокой-нее, оттого что Володя не один. Кстати, Дубовицкий одно время обижался, что я о нем не упоминаю в интервью. Так вот, я не забыла, сколько он для меня сделал в период нашей работы в группе `Электроклуб`. Не будь я в то время же-ной Володи, неизвестно, как сложилась бы моя жизнь...

— Он и был вашей самой сильной любовью?

— Самая сильная любовь — это пер-вая, в 19 лет. Настоящее сумасшедшее чувство! Но оно не превратилось в серьезные отношения. Из-за дурацкого юношеского максимализма я назло лю-бимому вышла замуж и родила Лалу. Мой первый муж был бесподобным красавцем, баскетболистом с потряса-ющей фигурой и изумрудными глаза-ми. Настоящий Ален Делон, только по-мужественней. Все девушки Баку уми-рали по нему! Но мы прожили всего год и четыре месяца. А после развода я уе-хала в Москву. И там встретила Влади-мира Блехера — он был руководителем музыкальной группы, в которой я рабо-тала. Мы объездили всю страну, высту-пали и в жару и в холод, благодаря чему я теперь знаю каждое теплое место в ав-тобусе любой марки. Тогда я обрела и опыт, и уверенность в себе. А то Оскар Фельцман выговаривал мне: `Когда ты выходишь на сцену, то как будто изви-няешься`. Настолько затюканный вид у меня был.

— Почему же вы расстались с Блехером?

— Он был очень благородным челове-ком. И очень меня любил. А я... Когда мы разводились, он даже сказал: `Ты не имела права жить со мной, потому что ты недостаточно меня любила...` Вот в Дубовицкого я была влюблена по уши, как кошка. И неудивительно: он был такой интересный, рисковый, блестящий, от-чаянный: совсем как белогвардейский офицер...

—А чем же вас привлек Игорь?

— Не знаю. Наверное, тем, что я приняла в нем за большую внутреннюю культуру и интеллигентность. Я ошиба-лась. Но разве просто найти настояще-го мужчину? Оттого, что я — известный человек, не легче. Я же общаюсь в до-вольно узком кругу. Может, и ходит где-то мужчина моей мечты, но как нам познакомиться? Ведь на сцене я такая довольная жизнью, успешная женщи-на, к которой на хромой козе не подъе-дешь.

- А разве нельзя одновременно принадлежать и семье, и сцене?

- Думаю, это недостижимо: одно съе-дает другое. Людмила Гурченко как-то сказала; `С нами спутникам жизни не-интересно`. Мы так отдаемся сцене, что семье мало что остается. На сцене не чув-ствуешь ни усталости, ни болезней — только восторг. Недавно я три концерта со смешенным диском позвоночника от-работала, и ничего. А после концерта только и мечтаешь забраться на диван-чик и чтобы тебя никто не трогал. А му-жу хочется пообщаться с тобой, выйти в свет... Возникают разногласия. И так во всем. Например, я ночной человек. Ког-да уставшая еду в час ночи домой, то ду-маю: `Приму снотворное, в ванну и спать`. А на самом деле приезжаю и на-чинаю смотреть фильм, или книжку чи-тать, или готовить. Это, конечно, непра-вильно, но что делать, если у меня про-фессия такая. Полноценная семья и карьера певицы практически несовмес-тимы. Это нереальное счастье, которое дается единицам.

— Как вашим родителям — извест-ным артистам Бакинского театра опе-ретты?

— Мои родители — это совершенно уникальный случай. Ради семьи мама пожертвовала карьерой. Она могла стать оперной звездой, гастролировать по всему миру, а она предпочла жизнь рядом с папой — и на сцене и в семье. Но маме было ради кого жертвовать: папа был фантастическим мужчиной. Опорой, другом, красавцем мужем, идеальным отцом и дедушкой — он ведь полностью заменил Лале отца. Пример идеального мужчины, которым был отец, очень мешал мне в жизни. Потому что под его влиянием у меня сложились очень высокие требования к спутнику жизни. Настолько высокие, что я вряд ли найду такого...

— Что вы! Наверное, после развода вам поклонники прохода не дают...

— Ничуть. Видимо, чувствуют: у меня пуританское воспитание. Я меняю мужей, но не любовников. Ко мне и в дет-стве мальчишки боялись подходить - такой у меня неприступный вид был.

— Вы и дочь воспитали так же строго...

— Да, это правда. И неустроенная женская судьба Лалы волнует меня го-раздо больше моей собственной... Она дочь звезды, и это не упрощает ей жизнь. И потом, дочь настолько поглощена сы-ном Сашенькой, что, по-моему, о ее за-мужестве больше думаю я, чем она. Если Саша чихнул — в доме трагедия. Я-то пытаюсь с ним быть пожестче, не сюсюкать: чтобы облегчить жизнь Лалы — она ведь еще и учится на режиссерском фа-культете РАТИ — я много времени про-вожу с внуком.

— Вы же только что говорили, что сочетать семью и творчество практически невозможно, чего же вы тогда желаете дочери—замужества или успешной творческой карьеры?

— Счастья, а какого именно — она выберет сама. Я, например, сейчас одна и ощущаю необыкновенный прилив сил. За полтора года без Игоря я записа-ла два диска и на подходе третий, сдела-ла две сольные программы, а сейчас го-товлю следующую. Я объездила с кон-цертами множество городов и стран — это при том, что пару лет назад у меня были мысли вообще бросить сцену!.. Од-на из моих песен называется `Стерва`. Это папино слово. Он произносил его, восхищаясь яркой, талантливой женщи-ной. Так вот сейчас я становлюсь стер-вознее — в папином смысле этого слова. Раньше я пыталась себя ломать, выгля-деть менее значительной, чем я есть на самом деле. А когда перестала это делать, когда осталась одна, — я вдруг почувст-вовала себя счастливой. Это страшно произнести, но это так.

— Значит, вы не боитесь одиночества?

—Да, и не скрываю этого. Более того, я им наслаждаюсь!