Оксана Робски написала роман, в котором нет ни слова про Рублевку, где она изменила не только "нимфам", но и слогану "Богатые тоже плачут".
В последнем номере уходящего года профессиональное издание "Книжное обозрение" устроило опрос едва ли не всех значимых игроков на книжном рынке. Мэтрам издательского дела предлагалось ответить на вопрос о бизнес-событии года. Фамилия Робски упоминалась едва ли не через раз. А что вы ждали? Если отвлечься от комплексующего снобизма "я выше того, чтобы читать Робски и слушать Сердючку", то придется признать: каждый издатель желает знать, где сидит автор, которого можно за год раскрутить с нуля хотя бы до полумиллионных тиражей. Судя по тому, что еще в сентябре было продано уже около 270 тыс. экземпляров первого романа "Casual" и примерно 170 тыс. экземпляров второй книги, "День счастья - завтра", к концу года дама с Рублевки как раз на этот рубеж и вышла.
И в самом деле, по всем статьям 2005-й - год проекта под названием "Оксана Робски".
Появившийся в конце января "Casual" открыл счет бестселлерам года. Стартовый стотысячный тираж третьего романа писательницы "Про любоff/on", оккупировавший магазины в двадцатых числах декабря, закрывает год. Название романа исчерпывающе - действительно про любовь. Перед нами каноническая лав-стори, вернее, роман о романе. Последовательная, шаг за шагом описанная история романа, развернувшегося между Дашей и Владом.
Тематика вопросов не вызывает. Кто обеспечил Оксане Робски этот более чем полумиллионный совокупный тираж, можно даже не спрашивать. Словосочетание "дамская проза" можно и не упоминать за очевидностью, но тут тонкость: третий роман - это уже "дамская проза" в концентрированном виде, рафинированная, если хотите. Рафинированная и в прямом смысле тоже - дамское чтиво у нас традиционно грязноватое, замусоренное небрежностью и торопливостью, и "Про любоff/on" выгодно смотрится на этом фоне. Автор явно пошагово прогрессирует - "День счастья - завтра" был лучше "Casual", "Про любоff/on" написан чище и мастеровитее первых двух творений. Нет, фирменный рубленный стиль никуда не делся, а вот профессионализма прибавилось. Прибавилось и здорового нахальства - Робски довольно рискованно сменила тему.
Забудьте о Рублевке.
Героиня ее нового романа не красуется в разделе светской хроники журнала Vogue, а давится в метро, снимает квартиру на паях с подругой и прячет колготки с затяжками под джинсы. Даша - демонстративная противоположность прежним "нимфам". Вместо того чтобы нюхать кокc в стриптиз-клубах и содержать персонального альфонса, она пишет диссертацию, разрабатывает новые методики обучения сценической речи и, чтобы свести концы с концами, иногда обучает азам ораторского искусства начинающих телеведущих и выползающих на свет коммерсантов, которых ей подбрасывает научная руководительница. В общем, "я вышел родом из народа".
Однажды из-за болезни благодетельницы ей достается жирный карась ("сто баксов в день, представляешь!") - бизнесмен, собирающийся влезть в политику. Клиент по имени Влад оказывается не только богатым и амбициозным, но и молодым, красивым и обаятельным. Под речитатив "добыл бобов бобыль" и "из-под топота копыт пыль по полю летит" раскручивается древняя как мир история, а кто был титулярный советник, а кто генеральская дочь, уже не очень важно. Бедные, но гордые рулят всегда.
И почти всегда - одинаково.
В истории, рассказанной Дашей, наличествуют все атрибуты жанра: верная подруга, находящая свое счастье поменьше, волшебные переодевания в красавицу в фешенебельном магазине и очень много запрещенных в приличном обществе, но от этого не менее действенных "слезодавилок" - бродячие собаки, брошенные дети, искушение абортом и т.п.
А когда читатель уже расслабился и потек, автор на самом интересном месте выкидывает коленце и начинает излагать ту же самую историю, но уже от лица Влада. Прием не нов со времен Евангелия, но здесь он оказывается как нельзя к месту.
Потому как быстро выясняется, что свой прежний месседж "Богатые тоже плачут" Робски сменила на "Богатые тоже сволочи".
И вот здесь начинаются сомнения: читательницы полюбили Робски не за ее страдания, а за этнографически достоверное описание жизни баловней судьбы с Рублевки. Сделайте мне красиво, просят они, а про полетевшую накануне свидания молнию на сапоге я вам сама сколько хочешь расскажу. Простят ли они эту измену? Одна надежда - фраза "Все мужики - сволочи" в женской среде популярна ничуть не менее "Если б я была царицей...".
