Резонно было предполагать, что спектакль "Семейное счастье", поставленный по роману Льва Толстого в Мастерской Петра Фоменко, отчасти компенсирует нехватку живого чувства и серьезных переживаний, столь свойственную московским подмосткам. Но этого не произошло.
Играющие главных героев Ксения Кутепова и Сергей Тарамаев ведут себя так, будто в романе нет ни слова о дорогих Толстому семейных идеалах и о любви, о которых и написана повесть. Взамен театра серьезных переживаний публике предлагается привычная игра в театральность. Героиня порхает по сцене в балетных тапочках, объяснения влюбленных происходят при помощи смешных тряпичных кукол, а когда Кутепова рассказывает о том, как наблюдала за работающими крестьянами, произнося с таким наслаждением что.то вроде "они трудятся, а мне та-ак хорошо!" - никому и в голову не придет впадать, подобно Толстому, в осуждение дворянской праздности. Равно как и видеть в персонаже Тарамаева эдакого "благородного", занятого сплошь заботой об усадьбе деятеля. Люди просто радуются жизни. И это у них получается увлекательно.
Понятно: Фоменко всячески старается понизить толстовский морализаторский градус, преподнося серьезную проблематику в легкомысленной форме. Подобный ход он использовал в "Воскрешении или Чуде святого Антония", показанном Театром им. Вахтангова в прошлом сезоне. Там высоконравственные идеи тоже декларировались в откровенно развлекательной форме ("представление с музыкой и пением"). Но в "Воскрешении" эта форма не мешала восхищаться духовным подвигом святого, сыгранным сильно и убедительно. А в "Семейном счастье" предфинальное раскаяние героини (в чрезмерном увлечении пустой светской жизнью) и обвинения супруга никак не увязываются с десятками милых сценических придумок (вроде сцены с куклами) и едва ли могут восприниматься всерьез. Постановка почти лишена демонстрации настоящих, сильных эмоций: разочарования, раскаяния, щемящей тоски. А главное - любви, отсутствие которой не способна возместить даже любимая всеми игра "фоменок".
