Говорят, что человек - это микрокосмос, маленькая Вселенная. Только кто же из нас, плотно и безнадежно окруженных заботами, мирскими делами и суетой, всерьез об этом думает. Но случается, что кто-то силой любви, большого таланта, или внутренней свободы прорывает этот замкнутый круг. И тогда все, кто оказался в зоне притяжения этого человека, испытывают на себе обаяние его личности.
В этом наш корреспондент убедилась, встретившись с космонавтом Юрием Батуриным.
- О космосе трудно размышлять вот так, на бегу, во время интервью, - говорит Юрий Михайлович. - Об этом надо говорить с чувством, с толком, может быть, с большими паузами... Но несколько слов скажу вот о чем. За те 40 лет, которые существует пилотируемая космонавтика, современные космонавты по сравнению с первыми - Гагариным, Титовым, Поповичем, Леоновым, - похоже, утратили ощущение или осознание своего предназначения как разведчиков человечества. Первые космонавты рассказывали людям о том, что такое космос: кто-то рисовал, кто-то писал книги, кто-то просто отвечал на вопросы. Но все они подходили к этому серьезно. Видимо, потому, что остро ощущали философскую подоплеку вопросов, которые им задавали люди. Даже если внешне они были очень простыми: как вы там спите или едите?
Но постепенно не только статус космонавта эволюционировал, но и восприятие космонавтов самих себя тоже изменялось. Сейчас любой из нас хорошо расскажет вам, что нужно делать в той или иной ситуации, каковы технические проблемы на станции "Мир", какой у нее ресурс и какие перспективы. Все это важно. Но ведь есть и другая сторона: работа космонавтов - это встреча с нечеловеческим, с другим миром. И коль скоро они столкнулись с этим - их выбросило туда, в нечеловеческое, а потом вернули обратно, - они должны понять, что происходит там с человеком, осмыслить это и рассказать другим.
Любой школьник вам растолкует, что в космосе трудно налить воду в стакан: капля вылет и станет шаром. Физика! Но ведь и организм человека, в том числе и мозг, живет там по другим законам. Что такое мозг? Нечто студенистое, сохраняющее свою форму под действием силы поверхностного натяжения и силы тяжести. А теперь представьте: там, куда мы летим, силы тяжести уже нет. Значит, наш мозг стремится принять другую форму. В других физических условиях мозг начинает по-другому думать. Следовательно, человеку, который туда полетел, дан шанс думать по-другому и, может быть, понять что-то, чего здесь, когда есть сила тяжести понять нельзя. Многое обо всем этом можно еще рассказать, поэтому я и решил издать свой полетный дневник, который вел на орбите. Ведь у нас как? Главное - это техника, ремонт, сохранение станции, продление вахты... А как же вопросы общечеловеческие?! А душа?.. Не знаю, есть она или нет, но на нее, если она все-таки есть, там тоже действуют физические законы, спрведливые для невесомости.
Много интересного, философского можно извлечь, если вслушиваешься в себя.
- Мыслить, вслушиваться в себя вы учите и своих студентов. Чем бы вы ни занимались, но преподавательскую деятельность не оставляете...
- Если не знаешь нового поколения, не общаешься с ним - теряешь контакт с реальностью. Думаешь, что реальность - это только то, что чувствуешь и видишь ты. Но это и то, что чувствуют и видят другие, а ты - нет. Молодежь, может быть, не до конца осознает, но особенно остро чувствует и понимает современность. Из этого общения я многое для себя извлекаю. Но надеюсь, что не только я...
В этом году я был приглашен вручить ежегодную международную премию клуба юристов - бронзовую статуэтку Фемиды - Судебной палате по информационным спорам. Мне было это приятно. Дело в том, что судебную палату придумали в девяносто третьем году на семинаре мои студенты. Я тогда преподавал в Школе права массовой информации, которая была организована при Фонде защиты гласности.
- Вы были одним из соавторов сначала союзного, а потом и российского закона о СМИ, которому скоро исполнится 10 лет. Когда-то вы сказали, что преимущество авторских законов перед анонимными состоит в том, что повара известны, и с них можно спросить за все, что вложено и не вложено в котел. Что все-таки в закон о СМИ, уже проверенный временем, не было "вложено", требует дополнений?
- Сразу было ясно, что в нем не раскрыты юридические механизмы работы с собственностью. Хотя в первой статье закона, которая рассказывает о том. Что такое свобода массовой информации, есть понятие собственности, мы вынуждены были его зашифровать. В то время, когда этот закон принимался, против понятия собственности в сфере массовой информации выступали многие депутаты. Вместо этого слова мы написали "владение, пользование и распоряжение". Эти три правомочия в совокупности и составляют право собственности. Для юристов здесь откровения не было, но депутаты за словами не увидели принципа. Собственность мы ввели в оборот права массовой информации, но не расписали, как того требует нынешняя ситуация. Я считаю, что этот недостаток должен быть исправлен, может быть, в другом законе или в виде поправок к действующему.
- Одно время журналисты не только говорили о вас как об авторе законов, но и с удовольствием распространяли байки о том, что вы переводите с английского сказки Льюиса Кэрролла...
- О сказках - это был первоапрельский розыгрыш, не мой, и все в него поверили. К сожалению, о Льюисе Кэрролле, настоящее имя которого Чарлз Лютвидж Доджсон, у нас никто ничего не хочет знать, кроме того, что он написал "Алису в Стране чудес" и "Алису в Зазеркалье". Кэрролл - математик, логик, у него есть несколько романов, много стихов, политические памфлеты, переводы которых я как раз и делал. И даже публиковал. Кэрролл применял принципы системного анализа в политологии, написал такую работу как "Принципы парламентского представительства". В ней он предвосхитил аппарат теории игр, который появился только в следующем столетии (когда возникло понятие игры с нулевой суммой). В детстве он мечтал стать художником, у него было много рисунков, которыми он иллюстрировал свои произведения. Он был одним из лучших фотографов своего времени. Когда в год столетия изобретения фотографии проходила всемирная выставка, где были собраны лучшие работы, единственной фотографией, которой была представлена Великобритания XIX века, была работа Кэрролла. Очень разносторонняя личность. Мне он интересен, близок по духу, хотя мы и отдалены целым веком.
- Юрий Михайлович, вас природа тоже щедро наделила талантами. Сфера ваших интересов обширна... И все же, что для вас в жизни главное?
- Знаете, когда мне было 20 лет, и я был студентом третьего курса, я решил лететь в космос. И стремился туда 28 лет. Я начинал в космонавтике, потом уходил в политику. Сейчас служу в отряде космонавтов, там лежит моя трудовая книжка, там я получаю зарплату. И сейчас это в моей жизни главное.
Космонавта Юрия Батурина интересовал не столько механизм стыковки корабля с орбитальной станцией, сколько состояние души в невесомости.
Визитная карточка.
Юрий Михайлович окончил факультет аэрофизики и космических исследований МФТИ, Всесоюзный юридический институт, журфак МГУ. Доктор юридических наук. С 73-го года работал в НПО "Энергия", затем в Институте государства и права Академии наук. Был членом президентского совета, помощником президента по юридическим вопросам и помощником по национальной безопасности, секретарем Совета обороны, возглавлял комиссию при президенте по высшим воинским должностям и званиям. Он один из авторов Закона СССР о печати и российского закона о СМИ. Написал несколько книг по такой малоисследованной теме, как проблемы компьютерного права. Сейчас Юрий Михайлович преподает, занимается научной деятельностью, работает в отряде космонавтов... Недоброжелатели язвили: мол, чиновник в космос полетел. Но удивительная коллекция фотографий, которую Батурин привез с орбиты (ей уже и жанр придуман - космический импрессионизм), раскрывает другую - творческую и философскую ее создателя.
Елена Алешкина
"Парламентская газета" No461 28 апреля 2000 г.
viperson.ru
Док. 504874
Перв. публик.: 13.05.04
Последн. ред.: 03.12.10
Число обращений: 335
Интервью с Батуриным
|
