Рубрика разговор в редакции (разговор состоялся с Юрием Михайловичем Батуриным)


Этот разговор состоялся с Юрием Михайловичем Батуриным, выпускником Физтеха 1973 года, доктором юридических наук, известным политиком, работавшим в должности помощника Президента России по национальной безопасности, секретарем Совета обороны Российской Федерации, ученым, читающим лекции в МГУ и МФТИ, человеком, дважды побывавшим в космосе, соавтором Закона о печати СССР и Закона о средствах массовой информации РФ.
- Юрий Михайлович, скажите, пожалуйста, какая может существовать связь между космосом и журналистикой?

- Связь между космосом и журналистикой ровно такая же, как и между космосом и любой другой областью человеческой деятельности. Важно, конечно, чтобы о космической деятельности людей говорили и писали, в том числе и журналисты, но, в конце концов, Космос может обойтись и без этого. Впрочем, и обходится, потому что про космические полеты сегодня вспоминают чаще всего, когда случаются какие-нибудь неприятности и неполадки. (Вспомните хотя бы полет шаттла "Дискавери" в июле-августе, который комментировали каждый день.) А в остальное время космос журналистов не интересует. Журналисты тоже, наверное, могут считать, что они обойдутся без Космоса. Но они не обойдутся без человеческой жизни, без жизни вообще, которая вокруг. А космос - часть нашей жизни, поэтому волей-неволей им все равно приходится писать и о нем, и о войнах, и о мире, и о спорте, и об искусстве - обо всем. Поэтому я бы не выстраивал какую-то особенную связь между космосом и журналистикой.

Но вот между космонавтикой и журналистикой такую связь установить не только можно, но и нужно. Вы знаете, мне надоело читать всякого рода глупости, непростительные ошибки и просто выдумки, вызванные полным незнанием предмета (один журналист на мой вопрос, что такое орбита, как он ее представляет, закатил глаза к небу и сказал: "Ну, это где-то там..."). И я подумал, что положение можно исправить только так - подготовить новых, знающих журналистов. Вот уже третий год веду на журфаке МГУ "Школу космической журналистики". Если из группы хотя бы один студент в год останется верен теме, то через десять лет эти ребята полностью закроют "космическую нишу", конкурировать с ними журналисты, безграмотные в области космонавтики, просто не смогут. Есть очень перспективные кандидаты. Один мой студент даже сделал полосное интервью с космонавтом, находившемся тогда на Международной космической станции (кто хочет, посмотрите по Интернету "Новую газету" за 2004 год, No 43).

- Многие физтехи ушли в журналистику. Как вы это оцениваете?

- Хорошо. Не только физтехи, но и специалисты любого другого профиля тоже должны приходить в журналистику. На Физтехе учат глубокому проникновению в предмет, в отличие от факультета журналистики, где учат широте взгляда. К сожалению, упорное движение в этом направлении на журфаке привело к знаниям бесконечно большого радиуса, но пленочно-поверхностными. Представьте себе, сдает экзамен какой-нибудь физтех, который не слишком хорошо знает предмет. И получает тройку. Наверное, ему это не очень приятно, и, поделившись с друзьями эмоциями после сдачи экзамена, он постарается об этом больше не говорить. А журналист, обладая троечными, если не двоечными представлениями о том, о чем он говорит, легко делает это на глазах у миллионов на телевидении или в газете. Он просто не понимает, что значит глубоко знать предмет. А физтех понимает, потому что в этом смысл его обучения здесь. Коль скоро журналисты не собираются глубоко узнавать то, про что пишут, тогда это должны делать люди, которые понимают. Поэтому, если физтехи ушли в журналистику и пишут о науке, о технике, это можно только приветствовать. Если они постепенно переориентировались, нашли себе другие области приложения журналистских сил, тоже неплохо.

- Есть ли у вас примеры подражания для молодых журналистов?

- Мне интересно читать тех журналистов, которые предварительно стараются сами понять, о чем собираются рассказывать читателям. Нынешняя журналистика, в основном, совсем неглубока. Два года назад меня попросили дать для программы Александра Герасимова "Личный вклад" интервью в связи с 10-летием принятия Конституции России. К тому времени я дал себе зарок никаких интервью не давать, с журналистами не общаться (сказался большой негативный опыт). Но меня очень просили, к тому же я Герасимова лично знал. Убедили, что повод важный, да и сам я был лично включен в процесс, в общем, "надо, Федя...".

Прихожу в студию, которая расположена в гостинице "Россия" с видом на Кремль. Стали снимать: как вхожу в дверь, потом, как меня гримируют. Я понимаю, что в телевизионном сюжете такие перебивки нужны. Ладно, пусть снимают. Потом мы подошли к окну, и журналист спрашивает: "Скажите, в каком здании принималась Конституция?". Я отвечаю: "Вон, видите, в том корпусе". Меня продолжают снимать. Следующий вопрос: "А на обед там что было?" Объясняю, что ничего особенного: первое, второе и компот, обычная столовая, никаких разносолов. Журналист задает еще пару такого рода вопросов и все. Я говорю: "А как же 10-летие Конституции?" Он: "Да, собственно, мы все уже сняли". "Но мы же с вами о Конституции-то и не поговорили..." "Понимаете, сейчас другое время, журналистика вся работает исключительно на штрихах, на отдельных деталях. Все знать невозможно, и зритель ничего не знает и ничего ему это не надо". И тут я себя выругал. Дал зарок не давать интервью, и не надо было давать слабину.

Так меня и показали. Получилось, 10 лет Конституции, а я ничего не нашел сказать (кроме компота, конечно). По сути дела, тот интервьюер с НТВ выразил кредо современной журналистики. Это отнюдь не исключительный случай. Я преподаю на факультете журналистики и представляю себе уровень сегодняшних студентов (а они, в большинстве своем, одновременно работают в СМИ). Есть, конечно, отдельные ребята, которые хотят что-то знать и стараются, но их, как правило, немного. Многим нужны только отметки в зачетке и сам факт получения диплома. Таким никакие знания и не нужны. Они считают, что даже и готовиться к интервью нет необходимости. Мне иногда звонят и говорят: "Знаете, мне надо взять у вас интервью. Скажите, пожалуйста, а как ваше отчество?" Человек не знает даже отчества. Ну, так и быть, представляюсь - ФИО полностью. Теперь слышу: "Скажите, пожалуйста, а вы сколько раз в космос летали?" То есть журналист даже не позаботился залезть в интернет и за пять минут получить какие-то элементарные сведения. А зачем тогда он хочет взять у меня интервью? Просто ему надо заполнить газетное пространство.

Если раньше у журналистов была специализация: кто-то об экономике, кто-то о политике, кто-то о науке готовил материалы, кто-то - о сельском хозяйстве. Теперь считается, что это не нужно, что журналист может говорить обо всем, достаточно пробежать глазами несколько страничек, которые легко вытащить из интернета, те самые странички, которые часто пишут ровно такие же незнайки.
Поэтому, на мой взгляд, основная черта современной журналистики - поверхностность. Исключения есть, конечно. Встречаются и хорошие журналисты. Их-то мне и интересно читать.

- Как вы думаете, может ли интернет "съесть" современную журналистику? Оставляет ли он место для печатной прессы?

- Нет, интернет журналистику "не съест". Так же как, например, e-mail не вытеснит полностью эпистолярный жанр. Например, космонавт сегодня может на МКС каждый день получать электронную почту и тотчас отвечать на нее. Но зачем же тогда экспедиция, которая идет на смену, везет в космос письма, написанные шариковой ручкой на бумаге? Знаете, как космонавт читает на борту письма с Земли? Спрячет сначала, а когда сможет уединиться, читает и перечитывает много раз. Письмо - не только носитель информации. В нем - прикосновение близкого человека. Так же и с журналистикой. В настоящей, качественной журналистике есть нечто человеческое (имя, репутация, частица души, вложенная в материал, в конце концов, желание и возможность поменять пространство самовыражения), что скрадывается в виртуальном мире, становится незаметным по сравнению с ее величеством Информацией.
Если что и "съест" журналистику, так это коммерциализация и монополизация СМИ. Например, телевидение сегодня перестало быть средством массовой информации (СМИ), а стало скорее СПА - средством пропаганды и агитации. Журналистики там практически не осталось, только развлекаловка, шоу и т.п.

- Как человеку найти правду, разобраться в событиях, используя СМИ, которые мы имеем? Информации больше, правды меньше?..
- Не согласен, информации стало меньше. Я только что об этом говорил. Больше стало "шума", только "белый шум" стал "серым". Поэтому, чтобы разобраться в событиях, нужно выделять из него редкие полезные сигналы, распознавать, интерпретировать. Говоря другими словами, чтобы найти правду, надо учиться старым советским технологиям (читать между строк), осваивать приемы политического анализа и даже - разведывательным методам (перепроверка по нескольким независимым источникам).

- Юрий Михайлович, учитывая ваш опыт, что вы можете сказать о проблеме терроризма? С вашей точки зрения, по какому пути было бы пойти правильней, чтобы найти выход в сегодняшней борьбе с ним?
- Давайте уточним: что вы понимаете под терроризмом, о чем хотите поговорить?
- О терактах, которые происходят у нас в Москве. Как от них спастись?
- Теракты в России не вчера начали происходить. В летописях зафиксирован факт политически мотивированного убийства князей братьев Бориса и Глеба. После смерти в 1015 году их отца, князя Владимира I трон был захвачен его племянником, князем Святополком. Для того, чтобы власть на Киевской Руси не могли отнять законные наследники - князь ростовский Борис и князь муромский Глеб, - Святополк послал, как бы сегодня сказали, "бригады", которые и совершили два намеченных террористических акта.
Впрочем, эти названия появились значительно позднее. Латинский по происхождению термин "террор" (ужас, страх) пришел в Россию из Франции, где он был введен в политический лексикон жирондистами и якобинцами. И российская почва оказалась весьма подходящей. Вспомним брошюру 1880 года одного из лидеров "народовольцев" Н.Морозова, которая так и называлась - "Террористическая борьба". П.Ткачев в 1881 году в журнале "Набат" опубликовал статью "Терроризм как единственное средство нравственного и общественного возрождения России". Партия русских социал-революционеров в своей программе в 1900 году прямо называла террор средством политической борьбы. Даже простое перечисление имен слишком длинно, чтобы быть полным: Д.Каракозов, В.Засулич, С.Перовская, А.Желябов, Н.Кибальчич, С.Халтурин, И.Каляев - именами многих из них потом были названы улицы, площади... К слову, террор отнюдь не чисто русское явление. Его жертвами становились немецкий кайзер (1878, 1883 гг.), король Испании (1878, 1879 гг.), президент Франции Карно (1894 г.), австрийская императрица Елизавета (1898 г.), президент САСШ Мак-Кинли (1901 г.)...
Постепенно терроризм как политическое насилие дал новый мощный росток - террористическую деятельность как акты уголовного насилия (даже при наличии политической мотивации). Вот об этих-то террористических актах, как я понимаю, мы и говорим. Это и серия взрывов в Москве в конце 1978 года, в том числе в метро. Это и известные теракты нашего времени. И это не просто убийства или взятие заложников. Такое явление исторически существовало всегда. Террористическая деятельность начинается тогда, когда убийство и взятие заложников становится средством превентивного устрашения. Его объектами могут оказаться любые люди, отнюдь не всегда те, кому хотят угрожать. В каких целях?
Убийства и другие средства насилия принимают террористический характер, когда служат средством запугивания и воздействия на большие или меньшие группы людей с целью изменения их поведения в интересах самих террористов. Иными словами террористическая деятельность - это извращенная, циничная, страшная, социально-опасная форма управления общественными группами или даже обществом в целом.
Подходить к этому явлению нужно именно с позиций управления. Уяснить его цель, объекты, прямые и обратные связи - положительные и отрицательные... Словом, все то, что в Резолюции Совета безопасности ООН No1624 от 14 сентября 2005 года названо "элементами стратегии борьбы с терроризмом". Уж что-что, а сделать максимально неэффективной любую систему социального управления в России всегда умели.
И борьба с терроризмом не должна ограничиваться только ликвидацией последствий. Где же корни явления? Они - в политике, в экономике. Именно там и надо искать. Бороться надо с причинами болезни, а не с последствиями. Последствия, конечно, тоже нужно снимать, но устранив причины. Поэтому антитеррор - не только войсковые и специальные операции, то есть те, в которых действуют с оружием в руках. Главное, нужно искать терророопасные точки в политике, в экономике и стараться с ними работать. Я бы сказал, что терроризм - один из видов политической энтропии. Это же не только терроризм, это и коррупция - тоже энтропия политико-экономического процесса. Как можно понижать энтропию? Есть только один способ - разумом.

- Поскольку этот материал готовится в год 60-летия нашей Победы над фашизмом, мне бы хотелось узнать ваше мнение о положении ветеранов в России и об отношении к ним государства?
- Вы знаете, я давно просил свою маму, чтобы она начала писать воспоминания, маленькие фрагменты из своего детства, юности, из военного периода. Она закончила школу во время войны. Затем училась в Москве и относится, скорее, к труженикам тыла, потому что копала окопы, укрепления строила, лес валила и т. д. И в ее воспоминаниях был такой кусочек: "Когда мои сверстники и я оказывались в трудных условиях: целыми днями рыли под холодным дождем окопы осенью 1941 года, месили грязь и валили, как взрослые, лес, чтобы выполнить норму по дровам (бригадир отмерял кубометры и грозил: "не сделаете норму - не отпущу"), - тогда во время войны мы думали, что когда придет Победа, мы будем всеми уважаемыми людьми. В армии было трудно, но солдаты были сытые, а мы - вечно голодные. Думали, будут говорить: "Это труженики тыла, они пережили войну...". Оказалось, мы стали обузой для общества...".
Мне кажется, что и моя мама, и другие ветераны очень чутко ощущают реальное отношение к ним и могут вполне отделять кампании, например, в связи с 60-летием Победы от остальных периодов просто жизни. Отпраздновали 60 лет Победы, прошло четыре месяца, да что там! - уже через месяц, все про ветеранов забыли и опять, когда, например, пенсионер приходит лекарство получать, с ним, как и прежде, грубо разговаривают и посылают куда-нибудь в другой подъезд, где ему вновь приходится четыре этажа подниматься без лифта на негнущихся ногах. Чиновникам на них снова наплевать. Эта кампанейщина в нашей стране, к сожалению, не исстребима.

- Проблема отцов и детей существовала всегда и существует. "Отцы" выросли в эпохе других отношений и ценностей. Дети во многом не понимают "отцов". Не могли бы вы рассказать, какие у вас отношения с дочерью?
- С дочерью отношения хорошие в пределах допуска, характерного для проблемы отцов и детей. Конечно, по мере того, как дети взрослеют, сложностей становится больше. Ведь они связаны с разным подходом к жизни, к ее ценностям, на которых каждый выстраивает жизнь. А ценности меняются в зависимости от того, как меняется общество. Я воспитывался в одних условиях, у меня свои ценности, у дочери уже совсем другие. Они мне, может, и не нравятся, но, с другой стороны, это ее дело, на каком фундаменте строить свою жизнь. А ей, может быть, тоже не нравятся мои ценности. Она, например, считает, что глупо работать космонавтом и получать так мало денег, если мне ничего не стоит стать вице-президентом какого-нибудь банка, получать в сто раз больше и жить по-человечески, с ее точки зрения. Она думает, что я в этом отношении неправильно живу. А я считаю, что ее установки неправильные, потому что на первом плане - материальные ценности, деньги, желательно сразу и побольше. Но я вижу, что такие взгляды не только у нее, а вообще у многих среди молодого поколения. Они выросли в таком обществе, где деньги являются главным.

- Газете "За науку" скоро 50 лет. За это время ее возглавляли всего два редактора: Григорий Герасимович Комардин, проработавший 27 лет, и Нина Федоровна Симонова, работающая уже 20 лет. У нашей газеты сейчас трудности, работников мало, писать некому, зарплата низкая. Нужна ли "За науку"? Видите ли вы перспективу таких газет?
- С 50-летием не только газету, но и Физтех можно поздравить, потому что это возраст очень солидный для журналистики. И можно сказать, что "За науку" во много раз старше многих современных газет. Сколько лет газете "КоммерсантЪ"? Сколько лет "Независимой газете", например? Они же дети по сравнению с нашей "За науку". Это еще вопрос, смогут ли они дожить, доработать до такого почтенного возраста - 50 лет.
В том, что у газеты трудности, ничего удивительного, потому что они - во всем секторе науки. Не может газета науки жить шикарнее, чем сама наука. Трудности общие. Думаю, она и нужна, и является одним из "скрепляющих" элементов Физтеха. Меняются факультеты, появляются новые, они разделяются, объединяются, по другому называются. Приходят новые студенты, учатся, заканчивают, уходят. Преподаватели меняются. Но что-то же должно оставаться постоянно. Конечно, не только газета, но и дух Физтеха, его принципы, правила, в том числе, и газета "За науку", которая так или иначе поддерживает дух, правила и традиции Физтеха. Поэтому, мне кажется, так как она - скрепляющий элемент, то в этом плане Физтеху необходима.
Вы спрашиваете, нужны ли такие малые газеты, так называемые "многотиражки". Нужны, потому что сейчас, когда в журналистике главное - "денежный мешок", собственник, определяющий, что эта газета будет писать, совершенно необходимо, чтобы на каком-то уровне сохранялись газеты, которые зависят не от "денежного мешка", а просто от людей, для которых она издается и кто хочет, имеет право высказаться в этой газете и высказывается.

- Физтеху в 2006 году исполнится 60 лет. Ваше мнение, в связи с чем он может оставаться и остаться в истории?
- Физтех уже вписал свою строку в мировую историю науки именами и делами многих своих выпускников и преподавателей. Но о том, чтобы остаться в истории, Физтеху попросту рано думать. Что такое 60 лет для Истории? Такой вопрос уместнее задавать накануне 600-летия, например... Я хотел бы верить, что Физтех благополучно доживет и до такого возраста. Формула "хотел бы" получилась, потому что политика нашего правительства по отношению к науке, вызывает мысли о ее (науки) безвременной кончине в обозримом будущем. Тогда и ваш вопрос: "С чем останется в истории Физтех?" - актуализируется.

- Мы делаем интервью в то время года, когда молодые люди выбирают свой путь в жизни, сегодня многие из них - недавние абитуриенты. Как вы думаете, где сейчас учиться "престижнее" и где "надо"?
- Престижность - штука относительная. Например, кто-то, думая о социальном статусе, мечтает о МГИМО, кто-то хочет стать успешным экономистом, грести деньги лопатой и считает самым престижным институтом Высшую школу экономики, а иные хотят стать инженерами, учеными - и здесь Физтех попрестижней многих будет. Но, судя по тому, что слова "престижнее" и "надо" вы поставили в кавычки, в вашем вопросе иной смысл. Те, кто выбирает такие "престижные" учебные заведения, мой ответ все равно не прочитает, потому что газета "За науку" им не попадется. А те, кто приехал в Долгопрудный, уже почти определился, что "надо". Для них мой ответ прост: есть два критерия - рациональный и интуитивный. Рациональный расчет состоит в ответе на вопрос, что обществу потребуется через шесть-семь лет, а не сегодня. Интуитивное решение зависит от того, чувствуешь ли ты красоту того мира, в который собираешься погрузиться на всю жизнь, скажем, в физику, в математику, космонавтику... Если "да", вы пришли по адресу. Если нет, продолжайте искать красоту. В идеале, правильный выбор должен удовлетворять обоим критериям. Но красота важнее...

"За науку", газета Московского физико-технического института.
NoNo 24-25 7 октября 2005 г.

viperson.ru

Док. 505244
Перв. публик.: 14.10.05
Последн. ред.: 03.12.10
Число обращений: 188