Андрей Звягинцев заканчивает новый фильм "Изгнание"
Двойной лауреат Венецианского кинофестиваля Андрей Звягинцев после своего триумфального дебютного фильма "Возвращение" (2003) молчал три года. И только теперь его новая картина "Изгнание" (2007) близка к завершению: автор в эти дни почти не выходит из монтажной. Мы беседуем в кафе на Тверском бульваре, где режиссер позволяет себе выпить чаю и перевести дух.
Российская газета. Вы очень долго выбирали материал для нового фильма, но в прессе мне не удалось выудить ни одного упоминания о том, на чем вы в конце концов остановились. Не раскроете тайну?
Андрей Звягинцев. Мы действительно очень долго искали. Пока мне не передали сценарий, написанный кинооператором Артемом Мелкумяном по одному литературному произведению, которым он буквально заболел. Я прочел текст, но еще некоторое время продолжал поиски. Хотя про себя отметил, что в этой вещи что-то есть. Понимаете, я искал материал, который по-настоящему меня тронул бы, был бы для меня своего рода взрывом. А тут взрыв прозвучал где-то на страшной глубине. Я и почувствовал его не сразу, а через какое-то время, когда он по закону распространения волн качнул верхние слои сознания. И когда ключ к этой вещи стал мне ясным, дело пошло так увлеченно и здорово - до дрожи в руках. Окончательный вариант сценария (кстати сказать, двенадцатый по счету) был закончен за месяц до первого съемочного дня моим давним другом и соавтором Олегом Негиным.
РГ. А что это за литературное произведение? Оно известное?
Звягинцев. Пока мы решили его не называть. Фильм - не прямая экранизация, он скорее - "по мотивам". И смотреть его надо будет как самостоятельный фильм, не сличая с первоисточником. Поэтому даже название этого первоисточника мы дадим только в финальных титрах - чтобы зрители, встретившись с построенным в фильме миром, были бы свободными от любой предвзятости. Мне это кажется очень важным.
РГ. Действие фильма снова будет происходить в наши дни?
Звягинцев. В наши дни, а, возможно, и лет тридцать назад. И так будет верно, и так. Время как бы размыто. В фильме не должно было быть ни примет определенного времени, ни примет конкретного места. Задача достаточно сложная, но, как оказалось, ее можно решить, если у тебя есть талантливая команда.
РГ. То есть снова обобщенно притчевая структура - как в "Возвращении"?
Звягинцев. В "Возвращении" все более определенно: русские пределы. А здесь мы попытались еще дальше уйти от всего конкретного. Использовали, например, автомобили, которые давно не выпускаются, но действуют и по сей день. Ты легко можешь встретить их на улице, они привычны для глаза, но давно уже стали предметом другой эпохи. И случилось это совсем неприметно. Но мы снимали вовсе не ретро. Это другой подход. Ничего модного, ничего старинного. Ведь старинное очень скоро и легко становится модным, и наоборот - все модное слишком быстро становится неактуальным. А вещный мир, мне кажется, зиждется на простых, классических и ясных формах. Этот принцип касался всех цехов: постановочного, костюмерного, реквизиторского. Все детали должны были быть продуманы до мелочей. Анна Бартули, которая занималась костюмами, и Андрей Понкратов, художник-постановщик, справились со своими задачами, по-моему, блестяще. Я им очень признателен. Мы создавали несуществующую пространственно-временную среду. Должно возникнуть некое промежуточное состояние: и не Россия - и не заграница, не сегодня - и не вчера. Что-то очень похожее на нашу жизнь, и все же - другое.
РГ. Насколько я знаю, это будет семейная история - так? Но все семейные истории примерно одинаковы: любовь, измена, муж под кроватью, скелет в шкафу...
Звягинцев. Примерно. Правда, под кроватью - любовник. Это шутка. Нет, все сложнее, конечно, и прямому пересказу не поддается, хотя вы правы: коллизии вечные. И это история, скажу я вам, даже более тяжелая и мрачная, чем в "Возвращении". Если, конечно, видеть в этом только поверхностный слой, а не идти глубже.
РГ. Она что, абсолютно замкнута внутри семейных отношений, или будут какие-то приметы социальной жизни?
Звягинцев. Этого нет совсем. Там все так вычищено и промыто, что никакой социальной жизни и в помине не должно быть. Основное действие происходит в загородном доме. Конечно, возникают некоторые знаки окружающей действительности: вот приезжает "скорая помощь", вот приходят гости-соседи - но это не конкретные люди с биографиями, а некие персонажи-функции. Знаки. Меня в данном случае не интересуют герои, их социальное положение, даже их возраст. Меня интересует человек перед лицом выбора. Главный герой должен принять непростое решение. Совершить поступок. И другие персонажи как бы обрамляют его действия. Вообще, надо сказать, что персонаж мне важен вовсе не как характер или социальный тип, а как носитель определенных идей. Не как индивидуальность, а как функция, воплощенная в теле этого актера или актрисы.
РГ. Иными словами, вы понимаете фильм как действующую модель жизни?
Звягинцев. Да, как жизнеустройство. Не на бытовом уровне, а на метафизическом, возможно, даже мистическом. Примерно так же было и с "Возвращением": там отец был не просто и не только конкретным человеком, а тоже определенной функцией, воплощением некой идеи. Впрочем, и дети тоже. Я так устроен: у меня интерес возникает, если я не столько открываю героя как характер, сколько нахожу ключ к его идее. Красота мира воплощается вовсе не через бесславные сражения в мире людей, живущем эмоциями, корыстью и страстями. Она выражается через битву в мире идей. Там эта битва нескончаема и прекрасна.
РГ. Кто в этом новом фильме сохранился из вашей прежней команды?
Звягинцев. В кадре - только Константин Лавроненко в главной роли. А за кадром - многие: и оператор Михаил Кричман, и гример Галя Пономарева, и композитор Андрей Дергачев, он же стал звукорежиссером картины. Среди актеров будут и новые для зрителей имена. В главной женской роли впервые в нашем кино снялась актриса Шведского королевского театра Мария Бонневи - вы ее можете помнить по фильмам "Реконструкция" /Reconstruction/ (2003) и "Я - Дина" /I Am Dina/ (2002). Картина не очень населенная, камерная. Но постановочно она сложная, и бюджета потребовала серьезного. Именно потому, что надо было создать "другую среду". Реквизит покупали в Германии, натуру снимали главным образом в Молдавии - нашли там прекрасное, волшебное место и построили декорацию двухэтажного загородного дома и небольшую церковь. А городскую часть картины снимали в Бельгии и на севере Франции. Нам нужен был небольшой промышленный городок.
РГ. Я правильно понимаю: из всех этих элементов вы собирали, как из кубиков, свою художественную среду - "вневременную" и неконкретную?
Звягинцев. Именно. Ни Бельгии, ни Франции в фильме не будет. И молдаване своих мест не узнают. Невозможно будет установить место действия ни по шрифтам букв на вывесках, ни по автомобильным номерам - все придумано.
РГ. Вплоть до таких деталей?!
Звягинцев. Конечно. Здесь важно все, до дизайна таблички с номером. Все должно быть узнаваемо и неузнаваемо - как знак, как символ. Конечно, все превратить в символ невозможно: чашка - она и есть чашка. Но по ней не должно точно угадываться время ее изготовления.
РГ. Сообщают, что в декабре фильм будут смотреть отборщики Каннского фестиваля с целью взять его в конкурс. Это так?
Звягинцев. К 15 декабря картина вчерне должна быть готова. А будут ее просматривать для Канна или нет - знает только продюсер. Это территория его решений. Окончательная, эталонная копия должна быть закончена к маю. Так было спланировано прежде. Но как дело пойдет, никто не знает, - это все-таки творческий процесс. Нам еще предстоит довольно сложная задача озвучить главную героиню. Мария Бонневи у нас говорит по-русски, но обнаружилось, что переозвучить ее будет нелегко - как любая иностранка, она невольно старается выговорить каждую букву, и слова артикулирует дольше, чем это сделала бы русская актриса. Должен признаться, когда я впервые услышал, как уже хорошо знакомая мне актриса с ее ставшими привычными интонациями вдруг заговорила чужим голосом, - это был шок. Меня даже больше устраивал ее ломаный русский, чем вот такое раздвоение. Но сейчас я уже привык, сумел абстрагироваться.
РГ. В вашем "Возвращении" были два молодых персонажа, их играли Володя Гарин и Ваня Добронравов. Оба очень талантливы. Володя спустя год после съемок погиб, а как складывается судьба Вани?
Звягинцев. Недавно я его встретил: он теперь на голову выше меня. Высоченный, небритый. Я помню, как он - крошечный, легкий - сидел у меня на коленках, а тут сгреб меня в охапку, обнял и заговорил басом. Ну, если не басом, так баритоном точно. Он учится в Щукинском институте. Не знаю, что из него получится в результате, но чувство правды у него поразительное. И это опять-таки тот случай, когда мне не нужно было с ним работать - я только направлял, а он все делал сам. Он из актерской семьи, и старший его брат год назад закончил тот же Щукинский.
РГ. Если вы помните, еще до Венецианского фестиваля "Российская газета" уверенно написала, что в Венеции у "Возвращения" очень хорошие шансы. Я рад, что прогноз был реализован даже с лихвой: впервые за всю историю фестиваля один фильм взял сразу двух "Золотых львов". Каково после такого триумфа было приступать к новому фильму? Ведь за вами теперь следят все, причем многие - очень ревниво.
Звягинцев. Сначала я полагал, что это только бремя, и под его тяжестью будет трудно сделать новый шаг. Но оказалось, это и помогает тоже. Не дает права быть небрежным. Я теперь к каждой склейке, к каждой детали в кадре отношусь с максимальной требовательностью. Чтобы не оставалось зазоров, компромиссов, чтобы не было этого: "Сойдет и так!". Это чувство ответственности, конечно, сказалось и на моей, как, наверное, кажется со стороны, неторопливости в выборе материала для нового фильма. Меня этот материал перевернул. А станет ли он таким же взрывом для других - покажет картина, когда будет совсем готова.
27.11.2007
Валерий Кичин
"Российская газета"
http://www.film.ru/article.asp?id=4521
