Ваша первая книга - я имею в виду Григория Чхартишвили - "Писатель и самоубийство" вышла в 1999 году. И тогда же вы задумали еще одну книгу о смерти - "Кладбищенские истории". Откуда такая тяга к загробному миру?
Борис Акунин: Так ведь все там будем. Разве не интересно?
Как появилась мысль написать книгу о кладбищах, и по какому принципу вы их выбирали? Чем вас привлекло среди прочих московских кладбищ именно Старое Донское, а, скажем, не Новодевичье, или Ваганьковское, или Рогожское?
Акунин: В предисловии это подробно объяснено, не хочется повторяться. Если коротко: меня давно привлекают старинные кладбища, потому что это такие островки законсервированного времени. Оно там или вовсе не движется, или движется совсем в ином темпе, нежели заоградная действительность. На таком кладбище меня привлекают не знаменитые покойники, а наоборот, те, про кого все давно забыли, чья могила - единственное свидетельство, подтверждающее, что некогда жил такой вот Симеонов-Пищик и ушел, и не оставил никакого ключика к своей исчезнувшей жизни кроме двух дат да какой-нибудь полустертой благочестивой сентенции. В этом смысле, если говорить о знаменитых московских кладбищах, то Старое Донское меня интригует гораздо больше, чем Новодевичье. Новодевичье - этакий номенклатурный некрополь, посмертный вернисаж званий и партсовтитулов. А Старое Донское - по большей части место упокоения неудачников и тихих провинциалов, потому что тогдашних номенклатурщиков хоронили не в Москве, а в Санкт-Петербурге.
А как вы отбирали персонажей для рассказов Бориса Акунина? Почему вас больше заинтересовала Салтычиха, а не княжна Шаховская, на надгробии которой написано: "скончалась от операции доктора Снегирева"?
Акунин: Потому что кладбищенский рассказ - это страшно. Кровавая помещица - чудовище поужасней Джека-потрошителя, а бедняжкой княжной читателя разве напугаешь?
Кстати, это не знаменитый акушер Владимир Снегирев виновен в смерти княжны?
Акунин: Снегирев - да, тот самый. Уже после того, как эссе про Донское кладбище появилось в интернете, я получил письмо от одной почитательницы этого гинеколога, которая заступалась за его память и писала, что если княжна умерла на его операции, значит, медицина была бессильна. Это письмо меня очень порадовало: оказывается, обитатели Донского волнуют не только одного меня.
В рассказах Акунина наряду с реальными людьми вроде той же Салтычихи или Карла Маркса действуют персонажи вымышленные. Почему?
Акунин: Видите ли, за рассказы отвечает Б. Акунин, а ему, беллетристу, правила не писаны. Что ему в голову взбредет, то и пишет.
Вы несколько раз возвращаетесь к мистическому совпадению литературы и жизни, говорите о некоем "месседже", который можно вычитать из любого события. Вы действительно склонны к такому "прочтению" жизни или это лишь риторический прием?
Акунин: Склонен. Очень может быть, что это я себе напридумывал, но интересней жить, когда у существования есть некий неочевидный, но основополагающий смысл. И когда ты существуешь в режиме диалога с Кем-то или Чем-то. Тут главное - не потерять чувство меры, а то можно и в психушку загреметь.
После "Алмазной колесницы" вы сказали, что устали от романов о Фандорине. В этой книге эссе про кладбище в Иокогаме сопровождает рассказ про очередное расследование Эраста Фандорина. Вы соскучились по этому персонажу? Где он еще появится?
Акунин: Рассказ из сборника написан как бы вдогонку "Алмазной колеснице". Это не столько новая встреча с Эрастом Фандориным, сколько постскриптум к предыдущей. Но я надеюсь, что действительно соскучусь по этому герою. Или он соскучится по мне? И цикл будет продолжен.
Вы решили предстать перед читателем сразу в двух лицах: как эссеист Григорий Чхартишвили и писатель Борис Акунин. Какова цель подобного эксперимента?
Акунин: Акунин как автор в последние пять лет совсем загнал в угол пишущего человека Григория Чхартишвили, а ему, как оказалось, тоже есть что сказать. Сравнение обеих частей этой книги даст читателю возможность понять, чем два этих амплуа отличаются одно от другого.
Не боялись, что они могут друг другу помешать, высказать мысли друг друга?
Акунин: Нет, у них ведь совершенно разная установка. Автор Григорий Чхартишвили интересуется только самим собой и тем, что происходит у него внутри, а Борис Акунин - автор вежливый и ни на минуту не забывает о читателе.
В аннотации к книге вас назвали "доктором Джекиллом и мистером Хайдом". Как вам такое сравнение?
Акунин: По-моему, смешно, хотя и неверно. Акунин - сочинитель благонамеренный и позитивно мыслящий, на мистера Хайда совсем не похож.
Книгу сложно назвать просто развлекательной, да и формат у нее не для чтения в транспорте. Не боитесь испугать читателя, привыкшего к романам о Фандорине и Пелагии?
Акунин: Ну, так ведь и тираж небольшой - всего 50 тысяч. Необычный формат и непривычное оформление для того и задуманы, чтобы не вводить читателей в заблуждение. Все мои немасслитные сочинения - пьесы или "Сказки для идиотов" - выходили в нестандартном формате.
Как идут съемки "Статского советника"? Вы довольны работой? Когда ожидается премьера?
Акунин: Я пока видел только нарезку из отснятого материала. На исполнителей трех главных ролей - Олега Меньшикова, Никиту Михалкова и Константина Хабенского - смотреть было интересно. Каждый из этих актеров заставляет мир вращаться вокруг себя. Ну а каков фильм в целом, пока судить не могу. Премьера назначена не скоро, аж на апрель. Это потому, что предыдущий фандоринский фильм "Турецкий гамбит" выйдет лишь в феврале. Насколько мне известно, задержка произошла из-за того, что замечательный композитор Брегович слишком долго пишет к нему музыку.
Есть еще планы по экранизации других книг?
Акунин: Есть. Во-первых, снова активизировался Пол Верхувен с экранизацией американского "Азазеля", собирается запускаться после Нового года. На моей памяти это уже третья или четвертая попытка, так что остается лишь стучать по дереву. И еще я веду переговоры с одной европейской кинокомпанией, которая хочет снять три 13-серийных англоязычных телефильма с моими персонажами: Эрастом, Николасом и Пелагией. Мы уже почти договорились, но еще остается один-два дискуссионных пункта, поэтому называть студию и продюсера пока не буду.
