Ребенок из актерской семьи, Лия Ахеджакова с малолетства узнала "изнанку" театра, будни актерского труда. Несколько лет назад она описывала мне: "Провинциальный майкопский театр в послевоенные годы. Каждый месяц новый спектакль. А иначе не выживешь - голод. Папа - режиссер этого театра. Мама - ведущая актриса, "героиня". Голодные актеры, дети, тещи, мамы, тазы, кастрюли, переезды, юг. Я выросла в любви и ненависти к каторжному актерскому труду". Попыткой уклониться от призвания было ее поступление после школы в московский Институт золота и цветных металлов. Она бросает учебу через полтора года и становится студенткой ГИТИСа.
Амплуа ее было сразу и жестко определено внешними данными: травести. И после института она становится актрисой Московского ТЮЗа, где играет мальчишек-пионеров, зайчиков, белочек, козочек, ослика Иа-Иа в течение 16 лет. Это было трудное время, когда, по словам актрисы, надо было стиснуть зубы и никому не завидовать. Хотя это трудно "удержаться от мысли "почему?" - когда подруге и однокурснице дают Джульетту, а тебе - пажа Париса".
При поступлении в "Современник" Галина Волчек ее спросила: "а почему вы уходите из ТЮЗа?" - "Надоело играть зайцев!" И в течение первых семи лет в новом театре ей пришлось довольствоваться эпизодами и вводами в роли старух. Прорывом стало появление в "Современнике" Романа Виктюка, поставившего "Квартиру Коломбины" Петрушевской, где Ахеджакова сыграла сразу четыре главные женские роли. На репетициях режиссер сквернословил и восхищался: "Гениальная моя! Несравненная! Изумительная!". Спектакль сложно принимали зрители, только "дораставшие до Петрушевской". Невероятные и такие узнаваемые героини Лии Ахеджаковой существуют в каком-то своем фантасмагорическом измерении, где слезы, смех, юмор и трагедия сплетены в цельную художественную ткань. По ее признанию, именно "Квартира Коломбины" стала самым трудным спектаклем в ее жизни. Умирала мама, она приехала из больницы играть спектакль. И думала о том, что "мама играла Сюзанну, когда умирала бабушка, ее мама. А я играю Коломбину" После спектакля в лифте ей сказали, что мать умерла
Из любимых театральных работ - неутомимая сводня Селестина в одноименном спектакле и Пульхерия Ивановна в "Старосветских помещиках" ("Вот пришла в театр, мечтая о Джульетте, а сыграла Пульхерию Ивановну").
От роли в "Иронии судьбы, или С легким паром" актриса поначалу отказалась наотрез, объяснив, что эпизоды ей и в театре надоели. К счастью, Рязанов умел уговаривать. И сейчас культовую ленту 70-х невозможно представить без уморительной школьной учительницы, старой девы, искренне радующейся чужому счастью и пытающейся чуть-чуть погреться в тепле чужого дома. Лия Ахеджакова была единственной, кто наотрез отказался сниматься в "Иронии судьбы. Продолжении". Ее уговаривали, на нее давили, ее соблазняли большими деньгами. Но Лия Меджидовна убеждена, что в одну воду не вступишь дважды, и в римейке мы "будем выглядеть старыми и жалкими".
Когда ей объясняют, что идет эра римейков, что они побеждают и в кино, и на телевидении, и в театре, Ахеджакова пожимает плечами: "Становиться на сторону победителя - это так не интеллигентно!".
Маленькая храбрая женщина, она поддерживает политические партии-аутсайдеры и заступается за опальных олигархов. Она твердо убеждена, что помогать надо слабым: коллегам-актерам (особенно провинциальным), студентам, детям (вместе с Чулпан Хаматовой она организует сборы средств для детей-сердечников). Опровергая мнение, что актеры редко хвалят других актеров, практически в каждом интервью она делится своими восторгами от удач коллег, рассказами о своих любимых партнерах - Валентине Гафте, Авангарде Леонтьеве, Игоре Кваше, Богдане Ступке.
Пройдя долгий и трудный путь, она сохранила детскую отзывчивость на чужое горе и способность радоваться чужим победам. Когда к ней пристают с расспросами, как это ей удается, она пожимает плечами: "Надо смотреть вперед и верить в завтрашний день".
