Всю свою жизнь и все свои книги - а последние двадцать лет, создав и возглавив Детский фонд, особенно глубоко и пристрастно - Альберт Лиханов посвятил детству. Сейчас в России 750 тысяч несовершеннолетних сирот, из которых около 500 тысяч живут в семьях родственников, а четверть миллиона - в государственных сиротских заведениях. "Известия" публикуют материал Альберта Лиханова, в котором он рассказывает о том, как можно решить проблему сиротства.
Собственный - Детского фонда - мониторинг, который он ведет с 1988 года (следующего за годом своего создания), показывает: за эти летa в сиротство выпали - точнее, опрокинулись - 1 миллион 700 тысяч детей, а из них почти миллион уже вышли из детских лет. И где они, что с ними - статистика не ведает. Лишь по отдельным историям можно, с большой, впрочем, долей уверенности, установить: многие и очень многие повторяют беспутность своих родителей, слабость внутренней, духовной защищенности, склоняются к пьянке, наркотикам, преступлениям. "Помогает" и государство: взращенные казенками до совершеннолетия, многие, выйдя во взрослый мир, не имеют крыши над головой, а не имея профессиональной подготовки, работы, родственной души, теряют смысл жизни.
Хочу сказать сразу и со всей определенностью: я не противник государственных сиротских заведений - напротив, особенно сейчас, когда существует установка - в короткие сроки раздать гражданам 70 000(!) детей из этих учреждений, и детдома и интернаты для сирот закрываются в массовом порядке. Но об этом - чуть позже.
Для меня давно более чем очевидно: дети, особенно их беды, - чистое зеркало, в котором отражаются мир, страна и народ, его состояние, да и вообще - сущность. Мониторинг Детского фонда, на который я сослался, свидетельствует: сиротство как социальный фактор был в Советском Союзе, есть он и в новой России, как сохранился и в странах СНГ. Главный мотив сиротства прежний: редко - гибель родителей, часто - их тяжелое пьянство, родительские преступления, в результате которых они оказываются в колониях. Из новых примет: низкая профессиональная готовность родителей к новой жизни; увольнения и безработица; бомжатничество как социальное явление; наркомания взрослых; мнимые детские свободы, когда, попрошайничая в большом городе, можно за пару дней собрать столько же, сколько получает бабушка-опекун за месяц в качестве пенсии. И свобода - не ходить в школу, не слушать учительских нотаций. Словом, по-детски понятая и принятая воля, идущая еще от времен "Республики ШКИД" и "Путевки в жизнь".
Бедный богатого не разумеет
Но и это - еще присказка. Сказку же можно обозначить словами "духовное единство" и "моральные ценности". Смею утверждать: у нас нет ни того, ни другого. Люди разобщены. Нет идеи, их соединяющей, хотя бы на уровне отношения к собственным детям. Лозунг советских времен, во многом в ту пору реально осуществленный (и это надо признать), - "дети - наш единственный привилегированный класс" сейчас утратил всякий смысл. В лучшем случае дети обращены в раздел частной собственности.Состоятельные родители "инвестируют" в своих детей накопленные средства, возят их в частные детские сады, потом в частные школы, обучают языкам за границей, лечат - на дополнительные средства - у особых специалистов, "организуют" хорошие аттестаты и дипломы, нормой стали не только платные западные университеты, но и "обычные" лагеря и летние школы в кругу своих "одноклассовых" сверстников где-нибудь, например, в Швейцарии. Родители таких детей применительно к детям иных, скажем мягко, социальных групп местоимение "наши" не применяют.
Увы, увы, сближения здесь не предвидится. Дети бедных - не ровня, с ними не следует общаться, от них нечему научиться. Но, господа! Мы это уже проходили! И не только мы! Зачем возвращаться в этот социальный зоосад, где человек человеку - враг и бедный богатого не разумеет? Что-то мы знаем о разлагающем смысле чьих-то прибылей, рождающих чью-то бедность. Чего-то не знаем. Но вполне очевидна разлагающая их суть, и разрушает она те самые моральные ценности, которыми была сильна Россия.
"Не тот ребенок, подберите другого"
Межчеловеческие, личностные отношения возникают именно в детстве. Урок зла, выученный в нежном возрасте, открывает ворота во зло, а урок добра обучает добру и в ответ откроет добро. Но у нас, в фонде, что ни история, то беда - непоправимая даже в самом благополучном взрослом итоге. Ну, вот, к примеру: сожитель убивает топором мать на глазах у пятилетнего несмышленыша, и у него никого больше. На кого ему надеяться и рассчитывать - на воспитателей в детском доме? Но они, пусть самые добрые, приходят на работу по сменам - придут, уйдут, и, как ни стараются - а это далеко не везде и не всегда, - разве мать заменят? И вот тянется этот хилый человечек, бледный, как картофельный росточек в подвале, улыбается беззащитно, влечется - к своим, к чужим, - ведь дитя всегда надеется на лучшее, а ему - раз, раз! - по душе. Или обзовут сиротой, беспризорщиной, или - хуже того! - возьмут в дети, а узнают, что у него энурез, и обратно в детдом: мол, не тот ребенок, подберите другого. Одоление боли, посеянной в детстве, одиночестве, никомуненужности, - тягостный труд, и самое пустое в его оценке - уповать только на воспитателей, на деньги, которые дает государство, чтобы одеть, обуть, накормить, выучить и вылечить маленького изгоя. Именно что весь мир к ним должен быть обернут. Почему о милости к падшим, в том числе падшим в детстве и не по своей воле, предпочитает не говорить школа? И семья! В лучшем случае бабушка, а то и прабабушка что-нибудь произнесет назидательное - да кто этих бабушек сегодня чтит по-настоящему-то, всем сердцем! В лучшем случае: "Молчи, старая, ты из другой эры!"
День ангела для беспризорника
Повидав - и повидав немало - в домах ребенка, детских домах и школах-интернатах, создав систему семейных детских домов, получил я года два назад письмо от о. Амвросия, настоятеля храма великомученика Никиты из Павло-Посадского района Московской области. Просил он о помощи, но прежде сердечно и с любовью рассказал о судьбах детей, которых он принял в приют при своей церкви. Мы помощь быстро собрали, поехал в "Детский корпус" Никитского храма.
Владея темой сиротства и беспризорничества, я оказался душевно тронут стихийным новаторством этого приюта.
У каждого из почти 30 "никитских" ребят свой "роман". И почти всякий раз попасть в "казенку" без правонарушения - или вовсе, или почти - не получалось. Мы с батюшкой обошли приют. У младших - полный рай и красота. У тех, кто постарше, - посуровее. Комиссии, которые стали налетать на приют, установили, что маловато туалетов - действительно, чтоб сразу 30 ребят сели на толчок, этого нет, не спорю. Может быть, возможны и другие замечания - вполне вероятно.
Но комиссии, которые инициировала прокуратура, ни разу не заметили некоторых деталей. Например, девочке, у которой не было свидетельства о рождении, приют и без него отметил день ее ангела, одним только этим, бесспорно, повысив ее психологический статус, внушив ей такое необходимое и такое простое - ее нужность. Но это комиссиям не в счет. Не в счет им, что дети любимы матушками. Чтобы "утешить" государство, каждая из них оформила опеку или попечительство над 5-7 детьми. Но по этим правилам детям нужно жить в доме у матушки, а не в приюте. Но ведь дом-то матушки - храм.
Идет война казны и мира. Строгости и закона с любовью и семьей. Вот именно - приют "Никита" - это семья, и государству не должно быть дела до того, сколько в семье туалетов. Лучше посмотрите, сколько у них нижнего и верхнего белья, сколько хорошей обуви и качественных пальтишек и как они учатся в обычной школе! А главное - их душевное настроение!
И вот опять спрошу себя и всех, кто к этому причастен: почему инструкция, закон и русские люди, которые вроде искренне требуют их исполнения, своим исполнением не понимают других, милосердных русских людей, а детей угнетают: ведь готово решение о закрытии приюта на 90 дней, что означает его фактическую ликвидацию. Куда детей-то? В казенный детдом.
Семейный детдом - вне закона
И я, и Детский фонд, и 368 семей российских, наших волонтеров, создавших семейные детские дома, в полной мере и каждый день вот уже 19 лет подряд испытываем на себе это расхождение. Одни - эти наши родители-воспитатели спасают брошенных детей. Другие - а это множество мелких служак из органов опеки и попечительства и местной исполнительной власти - этому спасению изо всех сил мешают. И основание только одно: отсутствие закона о семейном детдоме, присутствие Положения о детском доме семейного типа и Положения о приемной семье. Никак не можем развязать этот узел. Казалось бы, простейший.
Я сказал в начале, что аж 70 000 детей решено в краткие сроки раздать по семьям, соблазняя людей немалыми денежными поощрениями. Благо в принципе, при такой массовой распасовке это может обернуться бедой, потому что совсем скоро подросшим даже в хорошей, терпеливой семье детям потребуется отдельная квартира. В наше-то время! По нашим ценам! Но оставим пока в стороне эту иллюзию.
Заметим, что гражданское движение в виде семейных детских домов, без соблазнения деньгами - разве ими соблазнишь, если такая семья начиналась сразу с 5 приемных детей; может ли быть решение серьезнее! - состоялось, оправдало себя - вне учрежденческих форм. И есть результат: три с лишним тысячи детей, принятых и воспитанных за 19 лет, и воспитаны, и вылечены, и спасены морально, и получили образование. Только с 20 ребятишками (генетика, отягчающие обстоятельства, неисправимый срыв) не вышло, не получилось.
И нужно-то этим взрослым было только одно от государства: за воспитание 5 приемных детей (и гораздо больше!) - всего-то общепринятый социальный пакет, признающий этот труд работой, а как следствие - стаж, пенсию, больничный и т.п.
Однако этого государству жаль. Никак не желает оно признать трудом спасение не одного, а группы сирот, сопровождение их до взрослости (и во взрослости - тоже; но это уже за пределами взгляда).
Между тем приют при Никитском храме должен быть - по уму и сердцу - именно семейным детским домом. Он таков и есть. Но при одном условии: семья обычная, и церковная тоже, не может быть государственным учреждением. Это семья - со всеми вытекающими ее обязательствами, но при социальной поддержке государства.
Обращаюсь (в который раз!) к законодателям: примите короткий, но внятный закон о семейном детском доме не как об учреждении, с социальным пакетом, - дайте волю доброте гражданского мира.
Сестры милосердия
Еще одна важная тема. Она касается и детей, и особенно стариков. Но про них - отдельная забота. Зрители и читатели, наверное, не остались равнодушны к сюжетам, когда маленьким брошенным детям в больницах заклеивали рот скотчем, в собесовский интернат с трудом впускали Уполномоченного по правам человека - там неходячие больные, психически страдающие дети сгнивают от пролежней и грязи, потому что женщины (увы, женщины), их обихаживающие, устали, привыкли, стали бессердечными.
Ну почему бы не распахнуть широко дверь больниц, сиротских заведений, хосписов, но особенно учреждений для детей покинутых и больных - женскому монашеству. И сестричеству - как же славно подтверждает труд молодых сестер милосердия из училища при храме Царевича Димитрия при 1-й Градской больнице в Москве.
Скажут - и говорят! - церковь отделена от государства. Боятся церкви. А она - спасительна всегда. Особенно же когда человек беспомощен, болен, мал, одинок, и надобно его спасти не по службе, не за зарплату и ругань, но еще по сердечной, Божеской, уверенности в святости этой поддержки.
Хочу безоглядно поддержать тезис из послания президента о духовном единстве и моральных ценностях. Мои слова не только адвокатская речь в защиту церковных и монастырских приютов и семейных детских домов для покинутых детей, не только призыв к государству смелее распахнуть двери для профессионально подготовленного монашества в места нашей народной печали. Но голос в поддержку президентского воззвания, обращенного ко всем: духовному единству на основании моральных принципов.
31.07.2007
www.izvestia.ru
Док. 508719
Перв. публик.: 31.07.07
Последн. ред.: 20.10.08
Число обращений: 99
Лиханов Альберт Анатольевич
|
