Николай Чиндяйкин - известный актер и режиссер, сыграл более 100 ролей в театре и снялся более чем в 60 картинах. Сейчас на НТВ по выходным демонстрируется сериал "Бандитский Петербург-7" с его участием. Впрочем, наш разговор с актером касался в основном других его киноработ.
- Чем отличается актерская работа в кино от работы в театре? Мне кажется, что играть в кино проще.
- Нет. Ведь нельзя сказать, что играть на гитаре проще, чем на виолончели. Кино - это искусство и, как всякое искусство, подразумевает известное мастерство.
Театр - это живое пространство наполненное людьми. Актер - неважно, большой зал или малый - должен учитывать и самого последнего человека, сидящего на галерке, должен его чувствовать, притом неважно, молчит этот человек или хохочет. Важен постоянный контакт, потому что театр - это нечто между зрителями и актерами. Спектакль без зрителей - это репетиция. Если есть контакт, есть и спектакль, а если нет - есть провал. В кино, напротив, ты общаешься с объективом: это твой единственный партнер. Ты видишь вокруг людей, занятых своими делами. Твоего непосредственного партнера - того, с кем ты ведешь диалог - в эту минуту на площадке может и не быть, так часто бывает, и тебе подбрасывают из-за камеры вместо него текст. Но лучше, если живой партнер есть, хорошие актеры отлично помогают.
Вообще многие думают, что работа актера легка, приятна и, так сказать, сплошное удовольствие. Но это физически очень тяжелый труд. В 2004 году у меня не было выходных дней с апреля по декабрь. Ты приезжаешь на площадку и, как минимум, 12 часов на ногах, зимой и летом. Если ты хоть немного нездоров - катастрофа. Пашешь 12 часов, тебя сажают в поезд, едешь в другой город, где снимаешься в другом фильме, и думаешь, что хотя бы выспишься. А твой сосед в купе говорит: "Ах, как я рад вас видеть! Всю жизнь мечтал! Вот - коньяк, вино"... Ты, конечно, говоришь, что у тебя больная печень. Пассажир оскорблен, начинает ворчать, ты его успокаиваешь, настроение портится, и ты ложишься спать. А в другом городе на перроне уже стоит какая-нибудь Лена, Вера или Катя и, едва здороваясь с тобой, говорит: "Ах, мы опаздываем; у вас всего 40 минут на все". Под "всем" подразумевается душ, бритье, перемена белья и завтрак. Тебя везут в гостиницу, где ты успеваешь только кое-как побриться и переменить костюм, а через 20 минут ты уже в гримерной. Из-под одной руки с тобой говорит гример, из-под другой - знакомят с текстом, который ты видишь в первый раз, а в это время сзади кто-то методически повторяет каждые 10 секунд, что пора на площадку, что режиссер нервничает, и ты выбегаешь из гримерки и опять 12 часов работаешь.
- Когда вышел на экраны ваш первый фильм?
- В 1991 году. Это был четырехсерийный "Морской волк". Режиссер Игорь Апасян долго уговаривал меня сниматься. Съемки превратились в какое-то бесконечное продолжение. Меня уже в самолетах на рейсах Москва - Одесса все стюардессы знали.
По окончании съемок я решил вновь целиком отдаться театру, так как дела в российском кино тогда были скверные. Так шло до 1994 года, когда мне позвонил Иван Дыховичный и предложил сниматься в "Музыке для декабря".
На съемках был забавный случай с кошкой. Мы с Леной Сафоновой играли мужа и жену, и у нас была сложная сцена, где наши герои ссорятся. Ваня хотел, чтобы в кадре была кошка, эдакий контраст с ссорой. Специально из Москвы привезли красивую кошку, начали репетировать, все получалось отлично: кошка ходила именно так, как нужно, все были в восторге. Но как только включили камеру - кошка заорала, встала на дыбы и бросилась под кровать. Думали, что случайность, достали ее, включили снова камеру, однако кошка упорно не желала сниматься. Пришлось обойтись без нее. Впрочем, кошку все полюбили, а через несколько дней хозяин сказал, что у нее день рождения, решили непременно праздновать. Вечером во дворе гостиницы поставили два фонаря, устроили длинный стол, посадили за него кошку и праздновали с шашлыками до ночи, слушая, как портье строго замечает входящим, чтобы не мешали, ибо "у господ актеров съемки".
- В фильме "Музыка для декабря" вы сыграли "нового русского".
- В сценарии Сазонов был довольно примитивен. Когда начинаешь читать сценарий, начинаешь представлять героя в различных положениях, воображать его мысли, возможные поступки и т.д., и почти всегда герой оказывается намного глубже. Кроме того, а это бывает редко, пространство роли давало возможность сыграть Сазонова так, как я его вижу.
Некоторое время спустя мне позвонил Карен Шахназаров и предложил сниматься в "Дне полнолуния", заметив, что роль очень небольшая, как, впрочем, и все роли в этом фильме. Здесь примерно 180 персонажей. Сценарий привел меня в восторг. Автор - Саша Бородянский, теперь мой хороший приятель. Прочитав сценарий, я бросился к Карену, спрашивал его: как ты это снимешь? И рассказал ему случай из моей жизни, на который навел меня эпизод в картине. Однажды, в детстве, я сидел на крыльце, был вечер, еще, впрочем, очень светло. Я сидел, смотрел вдаль, на дорогу, по которой ехала телега, на темную кромку леса, на кривую улицу, подходившую прямо к нашим воротам. И вдруг сказал себе - не знаю, почему: "Я запомню это на всю жизнь". И я запомнил на всю жизнь. Были события, казавшиеся мне чрезвычайно важными, поступление в театральное училище, объяснение с женщиной, которую, как мне тогда казалось, я любил больше жизни; я вспоминаю это, но для того, чтобы восстановить в памяти все в подробностях, мне нужно усилие. А эту вечернюю картину я помню необыкновенно ясно.
- Расскажите о картине "Мама, не горюй!", ведь именно этот фильм принес вам широкую популярность.
- Эта история сама по себе замечательная. Был отличный сценарий Кости Мурзенко. Первый вариант он написал по преимуществу матом; в ход его пускать, конечно, было невозможно. Мне нравилось работать, но были моменты, которые приводили меня в недоумение. Например, Максим Пежемский, снимавший фильм, выражал свое мнение и вместе с тем всю совокупность указаний об игре актеров одним словом: прикольно. "Как играть в таком-то эпизоде?: "Играй прикольно", - отвечал он.
Фильм, на мой взгляд, отличный. Артем Троицкий назвал его лучшей комедией конца XX века. Фразами из него разговаривали.
- Вы ведь еще играли у Максима Пежемского в картине "Как бы не так".
- Да, это было в 2003 году. Максим решил взять, мягко говоря, непрезентабельную литературу - все эти криминальные романы - и, как он выражался, закрыть эту тему навсегда. Я прочел сценарий, идея мне понравилась, согласился с большой охотой.
История в целом стилистически напоминала "Маму, не горюй", была как бы ее продолжение. Можно было вернутся еще раз, так сказать, к художественному хулиганству.
В этой картине мы встретились с Сережей Чонишвили, сыном Ножери Чонишвили, моего друга, прекрасного актера омского театра, где вместе работали. Опять встретились с Женей Сидихиным, который играл моего названного сына, с Диной Корзун, блестящей и оригинальной артисткой. Съемки проходили в Москве и отчасти в Коломне. Фильм, я бы сказал, немного сумасбродная история со счастливым концом, и картина получилась именно такой, какую хотели снять. Ее комизм не aгрессивный, не требующий хохота, если зритель принимает правила игры - он получает все, что хочет получить.
- Как же Пежемский расправлялся с жанром?
- Самоиронией актеров и персонажей. То же самое было и в "Маме, не горюй".
- По-моему, так же решено было рас правиться с жанром в "Криминальном чтиве".
- Возможно. Сюжет картины очень простой: исчезают бандитские деньги, перевозимые одним из персонажей (мною), в результате ищут и его, и деньги. Вообще в кино я перетаскал кучу денег - в мешках, рюкзаках, в кейсах, чемоданах, и я часто думаю, что если мне отломилось хотя бы 10%, как исполнителю, то это было бы очень неплохо. Здесь я тоже лежал с кучей денег - на какой-то дороге в три часа ночи, грязь и холод, только что прошел дождь. Дина, игравшая провинциального доктора, едет на машине, видит человека, забирает с собой и т.д. Дина должна была затормозить на стареньком "москвиче" в полутора метрах от меня. Она тогда едва водила машину, сначала отказалась, говорила: "Я задавлю Николая Дмитриевича", потом согласилась, я лег на землю, а сам думаю: "Ах, какой я болван; что я делаю?" К счастью, она в последний момент отказалась. Надели парик на каскадера. Ему я доверился со спокойной душой. За день до этого был случай, из тех, которые журналистам кажутся забавными. Снимали эпизод, в котором мою машину расстреливают, я выползаю на дорогу, где меня и находит Дина. Снимали тоже часа в три ночи, холод был страшный. Я должен был выползти из машины, толкая перед собой дипломат с деньгами и, отползши на несколько шагов, потерять сознание. Представьте себе: три часа ночи, ты дрожишь от холода, обмазан густым слоем "крови", и выползаешь из машины раз 20, - всякий раз в густую, ледяную грязь - до тех пор, пока не будет решено, что все готово и можно снимать. Наконец я не выдержал и сказал, чтобы постелили что-нибудь, до начала съемок. Тогда грязь была выметена и мне постелили детское одеяльце - белое, в красную клетку, на которое я выползал - в различных положениях - раз 20. Наконец все было готово, и начали снимать. Я выбиваю двери дипломатом, выбрасываю его, ползу за ним, перегибаюсь через борт и... вижу одеяло. Я чуть с ума не сошел. Прекрасно: машину расстреляли, ее занесло, и она летела метров 50 и остановилась рядом с детским одеяльцем - вероятно, для того, чтобы самый уважаемый пассажир мог выползти на него. Но артист не имеет права остановить съемку. Делать нечего: я выполз на одеяло. Постонал и полежал на нем, но пополз в грязь не сразу, думал, может, увидят одеяло и остановят съемку. Молчание. Я ползу. Полз с кейсом метров 10, замирая время от времени, в ледяной грязи, наконец, остановили. Подхожу. 10 человек с удовлетворенным видом смотрят в монитор снятую сцену. "Хорошо", - говорит Пежемский. "Очень хорошо", - отвечает оператор, и группа отзывается одобрением. "Что - хорошо?" - спросил я. "Все", - отвечают мне, улыбаясь. Потом увидели одеяло и все сначала: "Долить крови - сюда, сюда и сюда, измазать - здесь, и здесь - грязью, и одеяло убрать - быстро!". Это, правда, смешно, - но только потом.
- Расскажите, пожалуйста, о сериале "Парни из стали".
- Это история про очень хорошего человека, боксера по природе и по профессии и по состоянию души, мужественного и доброго, жестокого и мягкого. Он очень привлекателен. Для слома эпох эта фигура очень характерна. Съемки были очень тяжелые. Снимали в Москве, Подмосковье, но главным образом в Туле - на тульских заводах, квартирах и т.д. Сниматься приходилось по 17 часов подряд.
Я очень вошел в образ боксера; вероятно, поэтому я не получил сотрясения, когда на меня упала полка. Мы снимали квартиру у какой-то старушки, это была квартира моего персонажа, осветители что-то делали у потолка, режиссер что-то объяснял мне, а я сидел под полками, и вдруг они полетели вниз и упали на мою бедную лысую голову. Я сказал, что на меня свалилась вся русская литература.
- В сериале "Александровский сад" вы играете фон Шпеера...
- Да, его другое имя Варфоломеев. Очень занимательный персонаж, интересный. Эта картина прежде всего важна для меня встречей с Алексеем Пимановым. Я не знаю, было ли это у вас: человек говорит что-то, а ты думаешь: ведь я именно это хотел сказать, но не мог найти слов. У меня с Алексеем это часто случается. Вы знаете, Алексей много снял документальных фильмов об обитателях Кремля. У него накопилось очень много материала, который не пошел в ход, и он сделал сценарий для сериала. На его основе и снята картина. Алексей рассказал мне как-то случай, встретившийся ему в его изысканиях, он-то отчасти и лег в основу истории фон Шпеера. Когда скончался Свердлов, в его сейфе обнаружили примерно 100 тысяч золотых рублей, заграничные паспорта на всю его семью и родовые бриллианты семейства фон Шпееров. Тогда было не до этого, сейф закрыли, после вернулись, но не обнародовали, конечно. Эта история продолжается. Сначала предполагалось 4 серии, потом растянулось на б, затем на 8. В итоге сняли 12 серий, возможно, будут снимать продолжение. Там и любовь, и измена, и ненависть.
Беседовал Алексей ЧЕПЕЛОВ
Развлекательный телегид "Ответь"
03/2006
http://www.chindyaykin.ru/
Док. 509780
Перв. публик.: 22.10.06
Последн. ред.: 22.10.08
Число обращений: 121
Чиндяйкин Николай Дмитриевич
|
