|
|
Андрей Соколов: Не надо забывать, что ты мужик
Назад
|
Андрей Соколов: Не надо забывать, что ты мужик
|
-Андрей, в "Ленкоме", где вы служите, у вас не так много ролей. Почему?
- Политику театра определяет его художественный руководитель. Значит, во мне он видит только то, что видит.
- Не обидно, что вы так мало задействованы?
- Время этих обид прошло. Я пришел в "Ленком" весь такой звездный, но, правда, наивный. Думал, что вот сейчас все будет работать на меня. Театр - сложный организм, в нем есть много талантливых людей, но немногие играют в спектаклях. Это своего рода политика, это надо понимать.
Но у меня сейчас есть выбор. На моем режиссерском "боевом счету" - один поставленный мною спектакль и снятый мною же фильм.
- Но ведь сцена - это сцена!
- Да, согласен. На ленкомовской сцене мне посчастливилось сыграть четыре роли.
- И это за те 14 лет, что вы там служите?
- Я понимаю, что этого мало.
- Поэтому решили заняться режиссурой?
- Тяга к ней была у меня изначально. Кроме театрального, я закончил Высшие режиссерские курсы. Режиссура мне интересна сама по себе.
- И теперь вы побывали по обе стороны баррикад. Где интереснее?
- Конечно, в режиссуре. Она насколько сложна, настолько и интересна. Это абсолютно разные профессии. Когда я стал заниматься режиссурой, то стал самым послушным актером, хотя сам раньше считал, что все должно подстраиваться под актера. Теперь я стал терпимее к режиссерам и отношусь к их профессии с огромным уважением. Это более многослойный труд, нежели актерский.
- Вы сейчас много снимаетесь в сериалах. Это только ради денег?
- Сериалы дали актерам работу. Был страшный период безработицы в 94-95-х годах, тогда много актеров ушло из профессии. Но сейчас уровень сериалов вырос. На телевидении жесткая конкуренция, и халтуру сложно продать. Рынок стал достаточно избирательным. Посмотрите, какая разница между сегодняшними сериалами и теми, которые снимались лет пять назад.
- В 18 лет вы поехали на БАМ и заработали там столько денег, что смогли купить машину. Чем же вы там занимались, ведь машина в те времена стоила недешево?
- В школьном УПК я получил свою первую профессию слесаря-сантехника, поэтому на БАМе у меня был высокий 5-й разряд. Работал я в Дипкуне, это 800 километров от Тынды. Проводили тепло в дома, да и халтуры было много, какие-то частные подряды. Платили нам хорошо.
- И какие впечатления у вас были от той комсомольской стройки?
- Сначала у меня был шок от сумасшедшего количества мух и пыли. Бытовая неустроенность меня не смущала, я жил в вагончике с приятелем, он работал сварщиком в той же ПМК-24, что и я. На БАМе было очень много людей с высшим образованием - и профессора, и даже один академик, он сварщиком работал. Запомнилось, что там были проблемы с едой: на продажу привозили полутухлую колбасу, и ее всю разбирали.
Но когда пришло время уезжать, то это было тяжело. Там красотища неимоверная! И я прекрасно понимаю тех, кто остался там навсегда. Когда вспоминаю то время, я испытываю только положительные эмоции. Это ни с чем нельзя сравнить.
- В школьные годы вы еще и бальными танцами занимались.
- Да, это увлечение появилось у меня еще в пионерском лагере. Года два-три занимался ими, даже один раз был чемпионом Москвы. Но потом как-то за один год я вырос сразу на 15 сантиметров и пришлось уйти.
- Как ни странно, вы до сих пор пишете стихи. Как это вам удается в 40 лет?
- А почему в 20 лет можно писать стихи, а в 40 нет?
- Вы так сильно любите жизнь - раз у вас столько увлечений?
- Чем старше, тем больше ты должен дорожить жизнью. У нас, у людей, особенно развито чувство сострадания самим себе любимым. Конечно, это трогательно, но взрослеть надо по-взрослому.
- Но, помните, кто-то хорошо заметил: "Чем больше я узнаю людей, тем больше начинаю любить собак".
- Грусть и ностальгия - это категории очень личностные. Для искусства они как дрожжи, но для мужчин прилюдно рыдать не совсем прилично. У каждого есть своя боль, свои обиды, но по большому счету все проблемы в самом себе.
У одного поэта есть очень хорошая фраза: "Когда идут на смерть - поют". Я считаю, что чем ты старше, тем уважительнее надо относиться к себе и пройденному пути. Если это получается, то на мир начинаешь смотреть другими глазами. Тот опыт, который мы приобретаем в жизни, можно использовать как негативно, так и позитивно. Если его использовать позитивно, то начинаешь понимать, что ты не зря коптил воздух на земле.
- Так вы еще и оптимист?
- А разве можно все делить только на черное и белое? Все мы пессимистические оптимисты. И опять-таки это твой выбор - чего больше. Мне пришлось достаточно потерять, чтобы это понять.
- Терять - кого или что?
- И чего и кого. Но теперь я понимаю, насколько ценно то, что у меня осталось: и люди и мысли.
- В сериале "Красная площадь" вы снялись в роли следователя Генпрокуратуры. Однако там очень много несуразицы, и, как отметили специалисты, Тополь многое просто выдумал. Когда вы снимались, верили ли вы, что все так и было на самом деле, как написано в сценарии?
- Это же кино, это художественный вымысел. Вообще не все, что показывается в кино, есть в жизни. Сценарий я читал, и он мне понравился. Сказать, что так и было на самом деле, не могу - не знаю. Но условия игры были таковы, что в это можно поверить. И я поверил. А что было на самом деле - не знает никто.
- В одном интервью вы признались, что профессия актера не мужская. Почему?
- Не мужская она по определению - актер должен нравиться режиссеру, продюсеру. А нравиться - это женское дело. Вот в этом плане у актеров стираются, как я понимаю, многие мужские черты, мужская самость. Поэтому и сложно балансировать - быть востребованным и при этом не стоять с протянутой рукой.
- Когда вы уходите с репетиции или со съемочной площадки, у вас не бывает чувства брезгливости: "Ну вот, опять режиссер заставил прогнуться"?
- Нет. Есть такая фраза: "Театр строится на поверженном самолюбии". Это правда. Но не надо забывать, что есть профессия и есть жизнь. И если на работу уходит 80 процентов времени, то остальные 20 - и есть просто жизнь, и их надо любить, потому что они, может быть, важнее, чем те 80 процентов. К тому же, если у тебя в характере остался костяк, то это видно, этого не спрячешь ни на сцене, ни на экране. Не надо забывать, что ты мужик.
- Как вы относитесь к критике?
- Сама по себе критика ничего не стоит. Не будь творцов, тех, кто что-то делает, не было бы и критиков. Есть акулы, а есть прилипалы.
Хорошие критики, конечно, есть. Но сегодня, к сожалению, в погоне за жареным, за быстрой славой критики готовы разнести в пух и прах всё. Но я отношусь к этому нормально. Я понимаю, что людям нужно как-то жить, есть всем хочется.
- У вас есть орден Святой Анны III степени. За что вам его дали?
- В то время я был генеральным директором фестиваля "Южные ночи". Посчитали, что я много сделал на нем для воспитания молодежи. Но там, и правда, мы много делали для молодежи.
- А вы верующий?
- Я верю в некую высшую силу. Истинно верующий человек вряд ли может жить в социуме, тем более заниматься актерской профессией. Или ты грехи замаливаешь, или актерствуешь.
- Вы следили за последними событиями в Союзе кинематографистов? Я имею в виду скандалы с избранием Михалкова и собственностью Союза.
- Я не знаю сути этих скандалов и не понимаю, что там происходит. Но, насколько я знаю, на съезде было мало молодежи. Наше поколение больше занято работой. Так что, кто там и чего, я не знаю. Даже если бы я пришел на съезд, то мало что изменилось бы.
Я буду рад, если человек, возглавивший Союз, будет искренне стараться что-то для него сделать. Но что это за благо, которое нужно сделать для Союза, я не знаю. Естественно, кто-то делает свой бизнес в Доме кино на Красной Пресне, но мне от этого ни тепло, ни холодно. Думаю, и другие рядовые члены Союза никак не ощущают работу Союза.
- Если вспомнить старых актеров, то у них был некий светский шарм.
- Была порода. Не зря же есть выражение про голубую кровь. Прежнюю белую кость уничтожили еще раньше. Может быть, она сейчас только-только нарождается.Но мне кажется, что от того, что сегодня увеличивается скорость жизни, мы не успеваем давать оценки каким-то этапам своей жизни. Мы стали мельче воспринимать мир и сами по себе мельчаем как личности.
- В чем вы не хотели бы мельчать?
- В отношениях с близкими людьми. Есть люди, как острова, на которые ты опираешься. Есть какие-то привычки и пристрастия, которые не хочется менять.
- Их у вас так много - рыбалка, охота, спорт.
- Это нормально. Жизнь должна быть многогранной. Когда я учился в МАТИ, я вел секцию тхеквондо, и теперь мои ученики живут в самых разных уголках страны и даже мира. Сейчас меня уговорили друзья, работающие юристами, открыть юридическую фирму. В ней я как соучредитель.
- Так вы еще и бизнесом занимаетесь! А в фирме, наверное, больше как свадебный генерал?
- Пока - да, но все впереди.
- Вы занимались и нетрадиционной медициной. Зачем?
- Просто у меня было желание познать актерскую профессию изнутри. Это же психофизика человека, и через нее можно понять суть актерской профессии. Если грубо, то актерскую профессию можно сравнить со слаломом. Например, на репетициях нужно запомнить, что в точке А нужно засмеяться, в точке B заплакать, а в точке C упасть в обморок. На спектакле все эти установки, если ты их запомнил, срабатывают - и ты пролетаешь роль, как в слаломе.
- В начале беседы мы говорили про ваш оптимизм. Но мне почему-то не очень верится, что в ваши годы можно быть оптимистом.
- Я сказал, что люблю жизнь во всех ее проявлениях. Сама по себе жизнь сложна, она наполнена не только радостью, но и горестями. Но я считаю, что к потерям нужно относиться, сохраняя достоинство, и стареть нужно достойно. То, что происходит с тобой, происходит со всеми вокруг, только относятся к этому все по-разному. Этому отношению надо учиться и можно учиться всю жизнь. Я сторонник того, чтобы все, что у тебя происходило в жизни, шло на пользу. Зачем наступать на те же самые грабли? Глупо жить вчерашним днем.
- А как вы пережили кризис среднего возраста?
- Спокойно. Честно говоря, никак. Когда мне было лет 25, мне казалось, что ничего принципиально нового я не увижу. К счастью, я ошибся.
Я всегда старался вытаскивать себя за уши из уныния и депрессий - занимался спортом, ходил на охоту. Но одно я знаю точно - нельзя рыдать прилюдно, потому что никто никогда не поможет. Только ты сам можешь разобраться в своих проблемах, и тогда все будет, как говорят сегодня, в шоколаде.
Андрей Морозов
27.11.2004
http://www.peoples.ru
Док. 511411
Перв. публик.: 27.11.04
Последн. ред.: 24.10.08
Число обращений: 183
Соколов Андрей Алексеевич
|
|
|
|
|
