В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Роман Виктюк театральный режиссер.
Эфир ведет Ксения Ларина.
К. ЛАРИНА Особенно приятно в День театра встречаться с Романом Виктюком. Роман Григорьевич, здравствуйте.
Р. ВИКТЮК Здравствуйте.
К. ЛАРИНА Я вас поздравляю с праздником.
Р. ВИКТЮК Для меня каждый день день театра.
К. ЛАРИНА Да я знаю. Вся жизнь.
Р. ВИКТЮК Знаешь, мне всегда такой страшный сон снится, что на сцене идет спектакль, а в театрах обычно помреж по всему театру вызывает артистов на сцену, предупреждает, и помреж кричит Виктюк на сцену, Виктюк на сцену, театр ждет. Я прибегаю на сцену, говорю я всегда на сцене, я отсюда не ухожу. Поэтому каждый день день театра.
К. ЛАРИНА Хорошо. А самый такой страшный сон театральный какой был в вашей жизни?
Р. ВИКТЮК Самый страшный сон? Когда заболел артист и меня это спектакль "Служанки", я должен выйти в роли, которую играл и Костя Райкин, и Зайцев. Вот и все. Уже и костюм несут, уже и грим, а я ни одного слова не знаю, ни одной мизансцены не помню. Вот "Черный квадрат" Малевича. И аплодисменты, публика, переполненный зал И выхожу на сцену. И тут я в ужасе просыпаюсь и понимаю, какое счастье, что дальше не надо ничего делать. Это самые страшные сны. Казалось, должны быть самые сладостные.
К. ЛАРИНА Это профессиональные сновидения, кстати, артистические, когда текст забывает человек, когда снится, что ты ничего не помнишь. Ты тупо смотришь на партнера и понимаешь в ужасе
Р. ВИКТЮК Текст это просто все-таки, текст тебе могут подсказать слева, справа. А вообще не знаешь о чем это, что это.
К. ЛАРИНА А вы знаете, что мне снилось, когда я работала артисткой, который несколько раз мне повторялся? Как будто мы выходим на поклон в конце спектакля, аплодисменты первые прозвучали, закончился спектакль, выходим на первый поклон. И вдруг видим, что народ поднимается просто и уходит не хлопая. Не хлопает и уходит. А мы почему-то уходим за кулисы и опять выбегаем. Знаете, как с Костей выбегали Опять выбегаем а там уже никого нет, и уборщица ходит и такие белые чехлы на эти кресла в зале надевает.
Р. ВИКТЮК У тебя провидческий сон.
К. ЛАРИНА И мы опять выходим. Я говорю: господи, что же мы выбегаем. А он кричит, Райкин еще, бежать, улыбаться. Вот такой страшный сон. Ну что, мы сегодня не будем о плохом. Я уже говорила, что повод для нашей встречи очень приятный, это премьера в театре "Новая опера". Насколько права я, может быть, вы меня поправите, но это ваш дебют в опере на московской сцене.
Р. ВИКТЮК На московской да, а в жизни нет. Потому что в 13 с половиной лет я уже ставил "Пиковую даму".
К. ЛАРИНА В 13 с половиной?
Р. ВИКТЮК В 13 с половиной.
К. ЛАРИНА Это в каком же театре? В дачном?
Р. ВИКТЮК Ни в каком дачном.
К. ЛАРИНА Где?
Р. ВИКТЮК Это во Львове на третьем этаже в коридоре. Вот все, что я видел в оперных и музыкальных во Львове был и театр оперетты, и опера была Человек без слуха, без нотной грамоты, без умения сыграть хотя бы одну ноту, я такой глухой слух, запоминал мелодии. Что я пел и чему я учил своих артистов? Потому что не было ни рояля, ничего. Я только отбивал ритм и им в голову какие-то мелодии Сюжет оставался, канавка, она туда бросалась, стулья стояли и так далее И "Сильва" у меня была хорошая, и "Марица" была хорошая. Я этот период обожаю, потому что, знаешь, мне кажется, что это было детство, это все-таки такое колесо, которое вращается само по себе. Вот там есть такая энергетика, такое чудо. Вот стоит колесо и вдруг начинается движение, что-то мелькает, божественное, невероятное. Вот в этот период я знал, что я прав. И никто меня остановить не мог. Я пел и Германа, я пел и Эдвина. И тут же параллельно цыганка, от которой все шарахались во дворе, родители забирали детей, она кричала идите, идите ко мне и так улыбалась Но родители категорически кричали нет. Моя мама спокойно наблюдала за мной. И, конечно, цыганка подошла ко мне, взяла мою руку, это было во дворе, и закричала, не сказала, закричала от радости он будет дирижером. Мама с третьего этажа на балконе говорит: милая, у него нет слуха, он ни на ком не играет, кроме на нервах моих. Она говорит: я иду к вам. Взяла меня, привела на 3-й этаж, заплакала и сказала: он будет дирижером. Знаешь, я так во-первых, это запомнил, не зная профессии этой, но я видел, когда в оперном театре, в черном фраке с бабочкой, белая накрахмаленная рубашка, он выходил и так руками делала вверх и уже все на него. И когда начинались волшебные эти звуки, это была моя смерть. А поскольку я был как бы сын театра, никто не знал, чей это ребенок, думали, это, наверное, той, нет, той балерины, того солиста, и я мог быть за кулисами, везде, в балетном зале, на репетициях, меня никто никогда не спросил
К. ЛАРИНА Ты чей?
Р. ВИКТЮК Мальчик, ты к кому идешь? Чей, это вопроса даже нет. Это было ясно чей театра оперы и балета воспитанник.
К. ЛАРИНА Смотрите, все равно цыганка была права, потому что все равно вы дирижером стали. Потому что все равно настолько сходные эти профессии, режиссера и дирижера.
Р. ВИКТЮК Я тебе должен сказать, это просто одно и то же. Когда я уже поступил в ГИТИС
К. ЛАРИНА А почему вы не пошли на музыкальную режиссуру?
Р. ВИКТЮК Ты что, глухая? Без слуха и не знал ни одной ноты. Какая музыкальная режиссура?
К. ЛАРИНА А в музыкальной режиссуре не нужен слух.
Р. ВИКТЮК Как не нужен слух?
К. ЛАРИНА Нужен?
Р. ВИКТЮК Нужно сесть и сыграть хотя бы, хотя бы сказать, какая тональность, миноры, мажоры
К. ЛАРИНА Нужно?
Р. ВИКТЮК О чем ты говоришь?.. Диезы, бемоли Ни черта, это темная ночь, это были магические знаки и больше ничего. И вот когда я поступил в ГИТИС, я услышал опять же потрясающие на третьем этаже в конце коридора потрясающе играли, пели, такой был женский голос феноменальный. То ли это была фея, то ли это был мой сон, не знаю, это голос, который, как сирена, меня звал и звал. И я стоял под этой дверью, класс номер один. Студенты выходили, входили, сидела за инструментом тогда мне казалось Дева Мария, потому что красоты невозможной совершенно, это была тетя дирижера Геннадия Николаевича Рождественского Галина Петровна Рождественская. А коридорчик узкий, и когда открывал студент дверь, то свет на меня падал. И она говорила: мальчик с горящими глазами, почему ты там стоишь? Я говорю: я слушаю. Потом она не выдержала и сказала: мальчик и горящими глазами, войди. Я вошел. Она говорит: почему ты там стоишь? Я говорю: я хочу быть дирижером. Она говорит: понимаешь, это ГИТИС, тебе надо в консерваторию, вот там есть дирижерский, а здесь нет, мы поем, играем. Я сказал: спасибо. Я стоял опять, 10 дней, 14. Она опять говорит: заходи, дирижер с горящими глазами. Я пришел, она говорит: вот тебе ноты, вот как дирижер сыграй, как ты это чувствуешь, если бы ты стоял за пультом.
К. ЛАРИНА Т.е. продирижировать?
Р. ВИКТЮК Ну конечно. И сыграть. Я сел за инструмент, поднял руки тишина. Она говорит: пожалуйста. Я говорю: я не знаю нот, не умею играть. Я говорю: я могу только встать у пульта и поднять людей. Вот тут у нее была потом она говорила: понимаешь, какой-то знак, что вот надо его учить от а до я. Была другая потрясающая, Нина Павловна Збруева. Это святые были люди тогда в ГИТИСе, Любовь Сергеевна, которые со мной занимались. Даю тебе честное слово, днем, ночью, мы бегали на Арбат, рядом вот здесь с вами, где мы сейчас сидим, там была сосисочная в "Праге", эта капуста, которую я обожаю до сегодняшнего дня И музыка, музыка, музыка. Понимаешь, вот она открывала клавиры, "Травиату" и мне рассказывала, какие темы, как это возникает, почему сюда И она пела. Я не могу тебе передать, какое это было божественное пение. Это был святой педагог. Вот она меня всему в этой жизни научила.
К. ЛАРИНА Роман Григорьевич, я не верю, что отсутствие слуха это гарантия того, что человек не сядет за инструмент. Неужели вы так и не научились играть?
Р. ВИКТЮК Конечно, сядет. Вообще я думаю, что и дирижер может быть без абсолютного слуха. Но хотя бы понимать, что это мелодия оттуда, а та оттуда. Знаешь, я знаю таких, которые не слышат откуда и какая начинается ария, это вступление к этой арии или к другой, и совершенно они спокойно существуют, им подсказывают, и они счастливые люди. Нет, это все нужно знать. Я думаю, что важнее ощущать сердцем. То, чему меня научила Галина Петровна. И вот последнее расскажу, смешное. Напротив сада "Эрмитаж", где сейчас находится "Новая опера", теперь стенка к стенка, окна к окнам Галина Петровна Рождественская или Геннадий Николаевич Рождественский. И в один день она решила, что я уже настолько постиг музыка и могу петь, а я пел весь репертуар тенора драматического, в том числе и "Искателя жемчуга". Это была моя коронка, как ты говоришь хит.
К. ЛАРИНА Попадали?
Р. ВИКТЮК Я пел от начала до конца. И она решила, в ГИТИСе был какой-то выходной день, привела в этот дом, где на одной площадке существовало 5 дирижеров, в том числе Федосеев. Можешь себе представить? Весь дом музыканты Большого театра. Было открыто окно и мы в два голоса как начали петь наш репертуар. Конечно, я мимо нот, но форте было страшное. Я и Канио, я и Каварадосси... Понимаешь, все си-бемоли, до, для меня это был детский лепет. И начинают звонки раздаваться. Я вижу, личико Галины Петровны как-то немножко мрачнеет. Она говорит: вы знаете, да, может, да, но души у него больше, чем нот. Опять звонили. Потом в дверь стали звонить, говорят: а можно ли потише хотя бы? Она говорит: это темперамент бешеный, это темперамент неукротимый, его остановить я не могу, простите меня. Вот этот день. И теперь, когда я прохожу коридорами театра "Новая опера", я смотрю на окошко Галины Петровны и говорю: Галина Петровна, 28-го артист замечательный Дима Корчак для вас споет так, как вы хотели, "Искатель жемчуга", романс Надира. Она верила так в меня, у нее не было сомнений, что я буду за дирижерским пультом. Я тебе последнее расскажу, что к спектаклю "Царская охота", мы писали на Качалова музыку к спектаклю, и один номер, который я уже мизансцены знал, бал там такой странный, с синкопами был, такой тяжелый номер, без мелодий, но ритмически очень разорванный. И Кондрашин продирижировал, поворачивается а там такое стекло, чтобы звуконепроницаемость была, он поворачивается ко мне, радостный, улыбается, говорит, показывает палец хорошо? Я говорю: нет (головой). Он сказал: я еще раз. Он еще раз. Я говорю: нет. Четвертый раз. Он без паузы говорит: встаньте за пульт. Ты думаешь, у меня были сомнения? Я открыл эту тяжелую дверь с этой железной ручкой, оркестр главный оркестр страны на меня так посмотрел чудовищно какое-то безумное создание Я встал себе на этот самый пульт и вспомнил цыганку. Поднял руки наверное, энергия в руках и в организме была такая, что вот этот оркестр, смычки, всё схватил И я начал показывать, какие группы, когда, держал акценты
К. ЛАРИНА А как это? Интуитивно?
Р. ВИКТЮК Совершенно. Это вот Галина Петровна была рядом со мной, я думаю, а может, мой ангел-хранитель, который руками водил. Они стали аплодировать, он ко мне подбежал и сказал: вы у кого учились в консерватории? Я в душе закричал: Галина Петровна, я был и в консерватории. Я говорю: да нигде я не был, я ничего не знаю, я первый раз за пультом и с таким оркестром. Он говорит: режиссер хороший, но еще и шутник большой. Он не поверил. И уже умер Кондрашин, летом, это было в Абхазии, на море, подходит ко мне очень красивая девушка и говорит: я хочу с вами познакомиться. Я говорю: пожалуйста. Думаю, боже, у меня успех и в Абхазии. Она говорит: вы знаете, дело все в том, что мой папа Кондрашин, и он столько раз о вас вспоминал. В этом есть какие-то такие знаки, которые говорят: верь только себе, верь только своему сердцу даже в День театра.
К. ЛАРИНА Это Роман Виктюк. Сейчас у нас новости по программе, потом мы продолжим нашу передачу, и подробнее, я надеюсь, Роман Григорьевич расскажет о спектакле, который появится на театральной афише Москвы в ближайшие дни, это "Искатели жемчуга" на сцене "Новой оперы".
-
К. ЛАРИНА Вот уже интересуются наши слушатели историей оперы "Искатели жемчуга". Спрашивает наш слушатель Борис, почему вы остановили свой выбор именно на этом произведении, почему оно так редко ставилось. Сразу два вопроса.
Р. ВИКТЮК Два вопроса в один ответ. Все великое рано или поздно приходит к слушателям. Только должны найтись те люди, которые захотят почувствовать, в чем сердцевина и загадка этого произведения. "Искатели жемчуга" это тема Индии, это философия Индии, она очень прозрачная, кажется очень простой, очень доброй и о любви, а реализация в душе человека почти не происходит. И поэтому во всем мире эта опера идет, естественно, и они самый главный удар сюжетный на экзотике Индии, псевдо.
К. ЛАРИНА Там остров какой-то, да?
Р. ВИКТЮК Да. Это псевдо-псевдо-псевдо. И по жестам, и по пластике, такое приблизительное какое-то как бывает "а-ля рюс", такое есть "а-ля Индия". Мне показалось, что сегодня, когда, например, Элтон Джон сделал уникальную "Аиду", когда на Бродвее идет совершенно потрясающий, на мой взгляд, спектакль, который имеет бешеный успех, Пуччини "Богема", которая настолько всеми средствами эстетическими 20 века
К. ЛАРИНА Как опера идет?
Р. ВИКТЮК Как опера. Не меняется ни одна строчка, но все то, что мы видим в телевизоре, клип, в короткое время, невероятно сгущенная информация о том, что происходит, такой сгусток информации. Вот они так разделили Это делал и Эйзенштейн, простите, Мейерхольд, они называли это аттракционами, по-разному, по-своему. Сейчас это имеет какой-то совершенно внешний другой видимый ряд. Но можно, например, себе представить, что в этом театре, в "Новой опере", на сцене режиссер, который пытается или снять "Искатели жемчуга" как филь, или поставить оперу "Искатели жемчуга".
К. ЛАРИНА Т.е. это такой спектакль в спектакле?
Р. ВИКТЮК Спектакль в спектакле. Это есть та игра, в которой главное это миф. А каждое столетие в начале своего века должно, мне кажется, освоить главные мифы мира, как миф о творце, об Орфее и миф о ревности и любви. Это и есть миф о Зурге и Лейле. Это извечный индийский миф. Вот как миф отсвечивает или входит в нашу реальность, это безумно интересно. Потому что оказывается, что эти мифы предсказывают всё людям на всё столетие. Ревность, которая так человека охватывает, и человек понимает, что он страдает от этого, что энергетика черная в нем, он ничего с собой сделать не может и обращается тогда к богам, и боги говорят: наказуемо. И гибнут не только те, кто ревнует, а те, кто и любят друг друга. Это Надир и Лейла и Зурга. Вот такое перемежевание мифа, игры, театра. Это все делали в начале века символисты в Петербурге. Они это делали потрясающе. Они даже игры в жизнь вводили, включая тот или иной миф, они даже вечерами собирались на башне, у Иванова поэта, и они разыгрывали разные мифические структуры, находясь перед революцией, понимая, какая катастрофа, смута. Почему еще эта опера так редко идет? Потому что, естественно, конечно, поэзия в наш век кажется невозможной. Но она столь необходима. И нужен ли поэт в смутное время? Ответ категорически приходит отрицательный. Но он нужен. Потому что тогда наш этот шарик без участия людей эмоционального меньшинства покатится куда-то в эту темную-темную дыру, в эту пропасть, о которой уже нам по телевизору и рассказывают, что так разошлось там где-то что-то, была планета и ее нет, всё. Значит, что-то не удерживало, не было той энергии любви, добра, нежности, которая категорически держит эту материю в пространстве. Это мой миф. Я в него верю, и думаю, что те композиторы, поэты, артисты, которые уходят из этой земли, то их нежность, энергия нежности не исчезает, они вокруг земного шара создают какую-то такую тонкую прослойку, может, даже невидимую совершенно, она безумно имеет какие-то такие светящие пульсации Там эти ушедшие души открывают форточки и говорят: это я, Бизе, ты меня во Львове обожал, "Кармен" помнишь? Я вот не видел "Кармен", я умер очень рано, даже свою премьеру не видел, об "Искателях жемчуга" вообще не думал. Роман, делай. Я с юмором это рассказываю, но это правда. Понимаешь, если в это не верить, то тогда крылья, которые должны быть А сегодня крылья признак падения. А Колобов, руководитель "Новой оперы", которого нет с нами, он очень рано ушел
К. ЛАРИНА Кстати, это первый спектакль после его ухода?
Р. ВИКТЮК Первый спектакль. И когда я ему рассказывал об этом решении, об этом ходе, о своем отношении, миф и реальность, он в том кабинете становился мальчишкой, ребенком, он в эту игру так включался Он говорил: а финал, а это, а Надир как будет Я говорил: вот так и вот так. Спойте. Ты ж понимаешь, что мне было нетрудно, я "В сиянии ночи лунной" пел с Галиной Петровной, поэтому тогда было все равно совершенно, эти ноты были во мне, это мои любимые, я их пел Галине Петровне тогда. Это был год тому назад. И поэтому этот спектакль, конечно, посвящен этому великому человеку. И то, что он когда он мне позвонил, я пришел. Знаешь, вот обычно: здравствуйте, чай, иной дают выпить что-то, разговоры. А в конце только говорят: ну вот, я вас пригласил, потому что Вот я вошел, он говорит: Бизе, "Искатели жемчуга". Я без паузы говорю да. Он говорит: пьем чай. Всё. Понимаешь, вот та волна, которую он чувствовал в развитии своего театра, что ему нужно было, как поступательное движение, как преодоление невозможности существовать сегодня в этом поэтическом полете. В нем это было.
К. ЛАРИНА Роман Григорьевич, может быть, я скажу крамольную вещь, но мне кажется, что "Новая опера" и Евгений Колобов, гениальный совершенно дирижер, гениальная личность, они так и не нашли образа театра. Потому что если говорить о репертуаре, сложившемся к этому моменту театральному в "Новой опере", он все время приглашал разных, разностильных режиссеров, причем преимущественно из драматического театра. Ведь давайте вспомним, там ставил и Белякович, там ставил Арцибашев, там Аллочка Сигалова поставила спектакль.
Р. ВИКТЮК Конечно. И Володя Васильев даже ставил.
К. ЛАРИНА Можно как-то сформулировать эстетику именно этого театра? Мне кажется, что нет. Вот Колобов и этим все сказано. Его вкус, его восприятие жизни.
Р. ВИКТЮК Я думаю, что это и есть, Ксюша, это и есть всё. Вот так надо говорить. Колобов. Всё. Я думаю, что все, что он оставил после себя в смысле энергии и той нежности, о которой я говорю, она в этом театре. И артисты этого театра, руководство этого театра, и Наталья Григорьевна, и Сергей Александрович, директор, они это ощущают. У них это в сердце. Это гораздо важнее, нежели это в уме. Это очень просто дать информацию в голову, что вот театр "Новая опера", он ищет такие-то и такие-то пути. Хорошо. Но когда сердце кричит а попробуйте вот это, а сделайте вот еще так, попробуйте, посмотрите, у вас есть замечательный, уникальный артист, певец Шеремет, уникальный Дима Корчак, уникальный Тарасов, уникальная Маша Максакова, дочка моей Люды Максаковой.
К. ЛАРИНА Она поет у вас?
Р. ВИКТЮК Да, она поет Лейлу. Это четверка уникальных аристократических индивидуальностей, т.е. духовных. А опера Бизе это дух. Потому что Индия это только свет духа. Понимаешь, может выйти любой певец, который чудно владеет голосом. Он и форте, и кричит, но это плебс, это другая совершенно культура. А в наше время, когда нет поэзии, так редко есть вот эти перлы, бриллианты, жемчужины (поэтому "Искатели жемчуга") вот жемчужины поэтических актерских существований.
К. ЛАРИНА Кто дирижирует?
Р. ВИКТЮК Дирижирует тот человек, о котором мечтал и хотел, чтобы дирижировал, это Анатолий Гусь. И работает с нами группа, которая занимается Индией. Есть тот гуру, который даже не текстами, он говорит по-русски, не все слова понятны, конечно, но он говорит, от него идет такая энергетика и такой покой А хор, какой потрясающий хор, который дает такой настрой в начале, сакральный, духовный. Вот входишь в зрительный зал и уже тебе всякие знаки говорят и мелькает, написано, что идет репетиция, тихо И в это время мы видим, как люди приобщаются к сакральному. Когда это знаменитое ом-м-м-м звучит, которое настраивает души, это тон Мне хочется, чтобы сегодня люди почувствовали необходимость приобщения к тому, к той выси, куда долетают только души, которые способны мыслить поэтически.
К. ЛАРИНА У нас сейчас очень популярен роман Достоевского "Бесы", у нас уже много "Бесов" появилось на сценах московских театров. Вопрос, который мы обсуждали тут недавно с бывшим министром культуры Михаилом Ефимовичем Швыдким, что все-таки важнее, Шекспир или сапоги, Рафаэль или освобождение крестьянства. Вот как вам кажется, сегодня, наверное, с особой остротой размышления на эту тему должны возникать.
Р. ВИКТЮК Конечно. Вот я же тебе говорю, невозможность поэзии и необходимость. Ты ставишь только другими буквами, другими словами то, о чем я кричу. Конечно, проще под звуки бубна, под звуки бесовской этой, животной музыки ползти на коленях, нежели поднять глаза к небу. Правда, это тяжелее? Потому что за этими звездами, за этой высью нужно что-то иметь внутри, не пустоту. Если ты просто подымешь глаза, ты ничего и не услышишь оттуда. Но должна быть потребность к тому, чтобы от этой выси услышать сигнал. Ведь эти люди, которые мыслят не поэтически, не понимают, что мысль человека, нежность может пробить любые стены. И никакой телефон, пелефон не может достигнуть в такое короткое время Австралии, там, где второе любящее сердце ждет этого удара мысли, удара сердца. И люди разговаривают на расстоянии. Я обожаю репетировать с теми тончайшими актерскими индивидуальностями, которые тебя слышат, когда я не говорю. Они тогда останавливаются, как Сережка Маковецкий, и говорят: "Ой, це я такой дурный, це зробив, ми про це не домовлялись". Конечно, мы не договаривались, я говорю, Сережа, но ты меня слышишь. Он говорит: та чую, чую. И действительно это правда. Это такой настрой тончайший.
К. ЛАРИНА Это то, если говорить более простыми словами, что написано в "Маленьком принце".
Р. ВИКТЮК Совершенно гениально.
К. ЛАРИНА Что зорко одно лишь сердце.
Р. ВИКТЮК Конечно. Поэтому эта книга пророческая, это книга, которую должны дети обязательно изучать. Не просто читать, а изучать. Им нужно объяснять, почему на той планете именно так, а не так. И так должно быть в твоей душе, где твоя планета соответствует планете Экзюпери. Это великие, это простые вещи. Индийская философия, как Иисус Христос, столько лет кричит: люди, услышьте. Не слышим. Барабаны слышим, животные крики слышим, бесовство знаем
К. ЛАРИНА Роман Григорьевич, я хочу успеть сказать, что ведь мы живем с вами в эпоху шарлатанства абсолютного.
Р. ВИКТЮК Категорически да.
К. ЛАРИНА Понятно, существуют такие люди, как вы, которые безошибочно знают, где да, где нет, где высоко, где низко
Р. ВИКТЮК Говори-говори. Спасибо.
К. ЛАРИНА И куда, собственно говоря, вас зовет конкретный человек.
Р. ВИКТЮК Ты тоже. Поэтому я с радостью прихожу на твою передачу.
К. ЛАРИНА Но ведь люди, они обманываются. Ведь человек может звать вас куда угодно, а на самом деле ведет вас, как тех свиней, к пропасти, но при этом прикидывается Христом.
Р. ВИКТЮК Ксюшенька, если ты слушаешь Пожалуйста, прикидывайся. Но не расслышать животный бубен это есть трагедия. Вот они включают животный бубен, этот ритм действует только на одну часть организма, и в это время ты можешь говорить: я Христос, я Христос Понимаешь, развиваются те негативные, черные потоки и ненависть. Это главное эмоциональное качество сегодня. Свет ухватить нельзя. И зло, оно в отчаянии. Да, ну попробуй, вот над нами небо, солнце, ухвати его. Никак. Та энергия света, которая идет оттуда, неистребима. Они пытаются это сделать, они даже поджигают, даже говорят, что навсегда уничтожат. Но это невозможно. Они этого понять не могут. Ты так замечательно слушаешь и улыбаешься, я бы об этом говорил, знаешь, потому что это есть вот то, ради чего, иногда кажется, ты и призван на землю, отправлен сюда (у каждого есть свое назначение) разбивать эту тьму, уничтожать это зло. Я другого энергетического посыла к артисту не знаю, кроме нежности. Я пришел в "Новую оперу" впервые. И я только к ним при невероятной сложности потому что очень сложные декорации Боера, очень сложно соединить оркестр, замечательный оркестр, хор, артистов, чтобы это было в таком едином куполе. Потому что во время спектакля между зрительным залом и сценой нет барьера
К. ЛАРИНА Зная вас, Роман Григорьевич, я уверена, что и вы и от оркестрантов требовали актерского мастерства.
Р. ВИКТЮК Категорически да. Знаешь, я каждый раз к ним подхожу, к барьеру, даже балуюсь иногда, им дирижирую, рассказываю, они, действительно, смотрят влюбленными глазами. Это замечательно совершенно. Это бывает очень редко. И это счастье. Завтра премьера. Я уж не говорю, что там билетов нет. Вот завтра премьера. Я боюсь. Потому что в 13,5 лет если бы я ставил "Искателей жемчуга", я бы не волновался, потому что я знал, что я уже это видел, я знаю как. Но я, честно, никогда "Искателей жемчуга" на сцене не видел.
К. ЛАРИНА Вот критикам-то будет раздолье. Ждут, потирают руки.
Р. ВИКТЮК Конечно. Но есть и те, которые придут и не поднимают никогда глаза к небу, тем более еще и не знают этой музыки Глен Гульд, великий пианист канадский, который умер и знал, что умрет в день своего рождения в 50 лет, вот сейчас напечатаны его дневники, и он пишет, что Бизе композитор 21 века, то, что он открыл, будет прочувствовано только в этом веке.
К. ЛАРИНА Три названия мы знаем только, да, у Бизе?
Р. ВИКТЮК Да. Но там у него и симфония, "Арлезианка". Но он умер очень рано, он даже не увидел свою "Кармен" на сцене, не говоря уже об "Искателях жемчуга". Может быть, такой его пронзительный крик: Россия, услышь меня. Услышит.
К. ЛАРИНА Спасибо большое. Я тут приготовила музычку, как всегда, для вас специальную. К сожалению, не нашла я "Искателей жемчуга", у меня их нет, признаюсь.
Р. ВИКТЮК У меня есть несколько вариантов с разными певцами мира.
К. ЛАРИНА Жалко, что я не сказала вам раньше, чтобы вы принесли, мы бы послушали.
Р. ВИКТЮК Конечно, я бы принес.
К. ЛАРИНА У нас будет шанс послушать это уже в живом исполнении на сцене "Новой оперы". Я еще раз напомню, что спектакль "Искатели жемчуга" завтра, 28-го, премьера.
Р. ВИКТЮК И 31-го. А потом я тебя лично приглашаю на спектакль о Нуриеве, который мы будем играть. Это уже Театр Романа Виктюка. Мы будем играть в Театре Моссовета 13 числа, называется "Нездешний сад". Это о душе великого Рудольфа Нуриева, хореографа, танцоры, гения 20 века.
К. ЛАРИНА Спасибо.
27.03.2004
echo.msk.ru
Док. 512249
Перв. публик.: 27.03.04
Последн. ред.: 28.10.08
Число обращений: 188
Виктюк Роман Григорьевич
|
