В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Роман Виктюк - театральный режиссер.
Эфир ведет Ксения Ларина.
(музыка)
К. ЛАРИНА Мы тут выбираем музыку на финальный аккорд. Еще не начали передачу, а уже подбираемся к финалу. Но я знаю, что самое главное поклоны. Правда, Роман Григорьевич?
Р. ВИКТЮК Всегда поклоны, от поклона весь успех. И кажется, вот как люди любят то дело, которым занимаются. И публика аплодирует себе, счастливы, что у них сердце еще вибрирует, и они живые.
К. ЛАРИНА Я очень рада, что в конце года, в последней театральной программе 2003 года в гостях у меня Роман Григорьевич. Это знаковое событие.
Р. ВИКТЮК Да, это прекрасно.
К. ЛАРИНА Давайте будем встречать уже Новый Год. Потому что новый, 2004 год вы встречаете премьерой.
Р. ВИКТЮК Да.
К. ЛАРИНА И сразу давайте про это расскажем.
Р. ВИКТЮК Пожалуйста, хоть начинай с финала.
К. ЛАРИНА Это один из любимых героев Романа Виктюка, легендарный человек.
Р. ВИКТЮК Да, Ксюшенька, это все-таки гений ХХ века. Это Рудольф Нуриев. 12 лет назад во Флоренции, когда он танцевал "Шинель" Гоголя с труппой совершенно молодых ребят, не профессиональных, и это были уже его последние выступления. Если правду говорить, то во Флоренции, вообще, был последний спектакль. Потому что двое пожилых людей подали на него в суд, что это не Нуриев, это тень. Они требовали колоссальные суммы за то, что им испортили вечер. И когда ему об этом сказали, он после этого перестал танцевать. И тогда он занялся дирижированием. Это были концерты и в "Метрополитен Опера", и в Вене. У меня есть компакт концерта в "Метрополитен Опера" и программка. Конечно, это и Наталья Макарова, великая балерина. Вместе в этой "тройке" - Барышников, он и она - перевернули мир балета второй половины ХХ века. И у нас была потрясающая идея. А Наташа уже с нами репетировала "Двое на качелях". И он безумно ревниво относился к тому, что она перешла и нашла себя в драматической структуре. Ему это было безумно интересно. И Барышников уже пробовал. Тогда мы придумали "Учитель танцев" Лопе де Вега, и он должен был быть Альдемаро, она должна была быть... Нет, не дочкой, а мамой. Я как раз был в Сан-Франциско, когда утром позвонил Барышников и сказал, что в Париже Рудик скончался. 12 лет во Флоренции... Обычно понимаешь, что после спектаклей к нему не пробиться, в коридорах стоят, не пропускают, кричат, в дверь стучат, он орет с той стороны. Ни-ко-го! И он кланялся, в конце выбегал так, как будто это был бурный успех. А это тихо-тихо, публика уходила, а он выбегал и требовал. Он не слышал. Просто он привык, что это безумие, рев зрительного зала, успех, ради которого положена была и выброшена вся жизнь. И он слышал этот рев внутри себя, но не слышал реальной реакции зрительного зала.
К. ЛАРИНА Очень страшный сон актера, когда ты выходишь на поклоны, а из зала уходит публика.
Р. ВИКТЮК А еще страшнее, когда под стук собственных каблуков уходят артисты. Это ужасно. И тогда он меня не отпускал. Я, конечно, сказал, что когда-нибудь я поставлю спектакль о нем. Обычно он мог парировать, резко, с юмором, иногда с нехорошим русским словом. Промолчал. Очень грустно на меня посмотрел и, по-видимому, он подумал, что да, так должно быть. Через столько времени, сейчас, уже в начале января десятая годовщина его смерти, мы выпускаем спектакль, ему посвященный.
К. ЛАРИНА Все сами придумали? Или какая-то литературная основа есть?
Р. ВИКТЮК Есть, конечно, литературная основа. Это Абдуллин, драматург. Его "Тринадцатый председатель" шел в театре Вахтангова когда-то. Не видела?
К. ЛАРИНА Нет, но я помню это название. Это же советская пьеса.
Р. ВИКТЮК Они играли в колхозном строе. Совершенно верно. А тут он, может быть, потому что это корни Чингисхана, а у Нуриева просто корни Чингисхана, и в нем была какая-то невероятная незапрограммированность, и в каждую секунду было непонятно, какой будет поворот, потому что там такой шел наворот... Он существовал в своем совершенно диком мире. Я думаю о том, что он единственный в Парижский театр балета, в этот самый громадный, потрясающе красивый пошлый дворец привел ту молодежь, которая ходила на битловские концерты. Это те, которые сходили с ума по совершенно другой музыке. Они как бы этот театр взорвали вместе с ним. И он не вел себя так, как, допустим, вел себя Фредди Меркюри. Он после спектакля тихо уезжал к себе, у него были картины, книги, рояль, музыка, халат Наполеона, чалма тоже из какого-то периода. Это все было настоящее, там не было никакого обмана. И он приходил в этот мир, опять созданный им. Когда его называли дьяволом, он только улыбался. Он не отрицал. Он улыбался и проверял, насколько точно человек это ощущает. А когда ему сказали, что он болен СПИДом, он улыбнулся и сказал: "А еще неизвестно, татарин трахнет СПИД или СПИД татарина". И он верил, что только творчество может преодолеть этот недуг. Он перелетал из Америки в Японию, ставил в "Ковент Гардене", потом опять Париж.
Это безумие, которое в нем происходило, - он пытался как-то заглушить ту реальность, которую он видел, ощущал, понимал. Вообще, это непростая фигура. Это фигура, которая неоднозначна. Там есть невероятная тайна. К ней можно только подойти. Но приоткрывать это глупота. Если пойти по поверхностным линиям, с кем встречался, Марго Фонтейн и Брун, как он разбивал вазы XVI века. Балерина его не понимала. Он мог взять вазу и об пол, и ему этого было мало, он брал другую вазу. Они не понимали, думали, что это фикция. Это были действительно настоящие вазы, китайские, какого-то непонятного совершенного века. И он не понимал, что его не понимают. Даже разбитая ваза не действовала на мозги. Это все было в Парижском театре балета.
К. ЛАРИНА Он же, по-моему, был невозвращенцем, он остался?
Р. ВИКТЮК Да, он же, когда поехала первый раз труппа Кировского театра, и в том числе была великая Аллочка Осипенко, как он остался - в этом тоже есть загадка. Потому что Аллочка Осипенко рассказывает так, Наташа Макарова с другой стороны, а он написал совершенно по-другому. И девочки, когда с ним встретились, уже после того, когда он стал великим, говорят: "Ты помнишь, как ты в аэропорту головой бился о бетон, рыдал и плакал? Ты же представлял себя уже на Колыме", когда ему сказали, (ведь это тоже мерзость), что мама умирает, и что его вызывают в Москву, и Хрущев просит, чтобы он танцевал в Кремле, труппа садится в лондонский самолет, а ему предлагают подождать рейс на Москву, и с ним несколько товарищей. И девушка, которая его обожала, вроде прощалась, тихо его спросила: "Остаешься?" Он сказал: "Да". Начальником охраны этого аэропорта был сын бывшего белогвардейца. И когда (это произошло молниеносно) он увидел полицейских, там был такой прыжок, как когда-то у Нижинского в "Розе". Гениальный был прыжок. Потом они назвали это "прыжок в свободу". Все. Здесь то, что не было заранее задумано, это точно. Потому что когда пришел чемодан в Москву, который остался, Ксюшенька, там были балетные тапочки и трико, которые он купил в Париже.
К. ЛАРИНА А он любил свою семью, мать, отца?
Р. ВИКТЮК Конечно.
К. ЛАРИНА У него же там была сестра.
Р. ВИКТЮК Он же уехал учиться в Ленинград в том возрасте, когда уже ребят туда не берут. Ему было больше 16 лет. И это уже тот возраст, который требует... Те годы, которые те ребята уже прошли, они его не любили очень. Он вел себя совершенно.... Во-первых, он понимал, что он Чингисхан, поэтому ему все позволено. Он знал и требовал, делать нужно так. И потом весь мир делал в вариациях какие-то вещи, которые были не позволены. А он говорил еще лучше: "А я только так", и он это делал. Но я тебе страшнее скажу. Вообще, то, что над ним есть что-то невероятное, что оттуда его сюда, наверное, направили, какой-то своеобразный вестник, чтобы нам доказать, что есть что-то выше этого материального мира, что есть этот полет, есть бег в духовное и что свобода только в творчестве. И он говорил, что Родина его только на сцене. И когда родители его не отпускали...
К. ЛАРИНА Отец был очень против.
Р. ВИКТЮК Отец был категорически. И он все равно. Я знаю тот мост, по которому шел тот поезд, от его дома видно сразу. И он, конечно, переступил через это. Потому что он хотел в жизни только танцевать, и ничего. Ради этого было все подчинено. Тем более что окружение ему кричало, что возраста у тебя нет, ты вечен. И успех, который он имел, но имел невероятной ценой собственной жизни, обернулся одиночеством. Несмотря даже на это он, может быть, с дьяволом фактически кровью не подписал договор, но он знал, что за то, что он всех тех, кто не имел отношения к искусству, отодвинул. Их никого не было видно, никто ему не нужен был. И он тоже поверил, что ему все позволено.
К. ЛАРИНА Это его право.
Р. ВИКТЮК И жизнь поставила вопрос бессмысленности этого решения. Это трагическая фигура. Великая фигура, гениальная.
К. ЛАРИНА Что же, мы продолжим наш разговор после выпуска новостей и подробнее поговорим уже о спектакле, премьера которого 1 января в Москве на сцене театра им. Моссовета. И мы еще не сказали, кто исполняет главную роль. Об этом Роман Григорьевич нам обязательно расскажет.
Р. ВИКТЮК Нельзя все сразу.
-
К. ЛАРИНА Первую часть нашей программы Роман Григорьевич рассказывал о своем герое Рудольфе Нуриеве, герое спектакля. Как он называется? Мы так и не сказали.
Р. ВИКТЮК "Нездешний сад". Это тот сад, куда он ушел. Это тот сад, который нас всех ждет, но не всех нас туда пустят.
К. ЛАРИНА За этот ад, за этот бред.
Р. ВИКТЮК Совершенно верно. А он там. Или "Рудольф Нуриев", двойное название.
К. ЛАРИНА Кто может быть таким артистом?
Р. ВИКТЮК Это было так сложно, поэтому на протяжении этих лет я никак не мог об этом подумать, потому что нужно было подготовить человека, который бы мог создать, если так красиво сказать, форму души Нуриева. Не подражать его знаковым системам, каким-то чертам характера, психологическим. Это все не имеет значения. А форма его души. В чем она? Тем более что уже, конечно, то поколение, которое выросло, Нуриева не видело и не могло видеть. А пленка все равно не передает той высоты духа, энергии, безумия. Он же был секс-символ ХХ века! Он него шла такая сексуальная энергия, что безумие зрительного зала было невероятным!
К. ЛАРИНА Кстати, надо еще вспомнить, что он все-таки успел приехать, уже при новой жизни он в России был.
Р. ВИКТЮК Да, ему разрешили. Даже страшно сказать, что он приехал домой и назад, и мама уже его не узнала. Все. А отец умер. Он не сумел даже от нее услышать прощения. А только ради этого он приехал. Его первая учительница по хореографии, которой тогда уже было 100 с чем-то лет, была жива. А мамочка так его и не услышала. Ему казалось, что она посмотрела на него. Хотя он считал, что все, что он делает, танцует только ради нее, ради мамы. И уже когда в больнице его губы шептали, медсестра не понимала. Когда она наклонилась, он попросил, чтобы мама достала рыбий жир, потом сказал "гусиный", и растереть ему грудь. Это были последние слова.
Я просто знаю ту поклонницу, она из Сан-Франциско, приятельница Наташи Макаровой, которая была с ним до последнего. И она говорит, что он так плакал, он так не хотел умирать!.. И у нас есть кадры, когда в Парижском театре балета ему министр культуры вешает медаль, и уже Нуриев не понимает, то ли ему улыбаться... Он видит доски сцены, и крупный план его. Человек, который понимает, что ему осталось (и действительно осталось) три месяца. Это были последние кадры. У него было все - и остров, и замок, и апартаменты, 12 комнат в Нью-Йорке, в Париже, в Лондоне. Он готов был все отдать!..
К. ЛАРИНА Кто играет?
Р. ВИКТЮК Конечно, тот человек, который... Ничего случайного в этом мире не бывает. Когда здесь была Наташа Макарова, театральная общественность в Доме Актера ее приветствовала. Я там что-то шутил, ее представлял. Потом мы сошли в зрительный зал, и выходили артисты разных театров. Объявили ГИТИС, второй курс. И объявили пародию на мой спектакль "Служанки". Если вот так смотреть на сцену, слева кулиса, и показалась вытянутая голая нога. Меня Наташа толкнула и говорит: "Какая нога! Если такая нога, там невероятный талант". Я не вру. Почему, ты сейчас поймешь. Дальше этот парень, который с ногой, замечательно копировал Колю Добрынина, очень смешно и похоже. Когда закончилось, она мне говорит: "Дай мне слово, что ты его немедленно берешь в театр". Я говорю: "Давай подойдем с тобой к нему". Мы подошли. Я сказал: "Завтра в 11 утра репетиция, пьеса "Рогатка". Я тебе завтра ее дам, ты ее прочитаешь. Ровно в 11:00 тебя ждет Сережа Маковецкий и я". Если бы он спросил, "сколько дадите", это главная роль или второстепенная, все эти вопросы мира цивилизации и практицизма, я бы ему сказал: "Тогда ты придешь через три дня", и на этом бы все закончилось. Он только сказал: "Я завтра буду". Все. А уже репетировал другой артист. Это был Дмитрий Бозин. И он так медленно... но это не медленно, 10 лет это длилось, и за 10 лет он внутренне... во-первых, он тонко чувствует современную хореографию, у него очень много друзей-танцоров в Большом театре, как Сережа Филин. И он с ними дружит просто. И он на всех премьерах там. Он же еще не знал, что близится Нуриев, понятия не имел. Но тот толчок, который дала Наталья Романовна, был священный. Если бы не было этого вечера, если бы Наташа не играла с нами спектакль "Двое на качелях", если бы не было этого вечера в Доме Актера, ничего бы не было. Как это так? А вот так оно и, к счастью, происходит.
Я принес им сейчас на репетицию подлинную, это совершенно уникальный компакт, запись концерта, где он дирижирует Чайковским. Он обожал Гайдна. И вообще, он был очень образованным человеком. Для танцора это почти немыслимо. Он знал музыку, он играл, он Баха обожал. Я вспоминаю, был совершенно замечательный человек здесь, академик. Он уже умер, его жена умерла. Это был великий человек, это друг всех великих академиков конца ХХ века. И оказалось, что они тогда жили в Петербурге, когда он приехал учиться. Ему негде было жить, и они его приютили. Я его, конечно, не знал. О нем же тогда говорить было нельзя. Понятно, потому что он враг народа. Ему заочно дали 7 лет каторжных работ или ссылки. И они тогда мне тайно рассказывали об этом человеке. Я понятия не имел, но слышал, естественно, потому что это был одновременно выпуск и Володи Васильева, и Кати Максимовой. Тогда был "Корсар", который он танцевал в зале Чайковского. Имел совершенно бешеный успех. Есть что-то такое, ради чего стоит в этой жизни жить! Когда все эти тайные коды, которые над нами в космосе, в вечном разуме, как-то на землю свои шифры отправляют, находят тех людей, которых надо найти, свести. Они же все знают вперед. И нуриевский фонд, который есть и в Чикаго, и в Париже, отправил большую посылку в Петербург, в балетное училище, в музей, нуриевских пленок, которые не известны. Они пришли. Я приезжаю в Петербург за ними, мне милейший директор говорит: "Я Вам должен сказать очень грустное". Я говорю: "Что?" - "В той комнате, где находились пленки и тот ящик, был пожар".
К. ЛАРИНА Ой!..
Р. ВИКТЮК "Там все сгорело". Если бы я был человеком, который верит, "сгорело, что делать"... Я говорю: "Откройте". Он говорит: "Там черно". Я говорю: "Откройте". И происходит чудо.
К. ЛАРИНА Рукописи не горят.
Р. ВИКТЮК Ящик картонный, который был обмотан совершенно непонятными лентами, - сверху пепел, ящик целый.
К. ЛАРИНА И все пленки сохранились?
Р. ВИКТЮК Все до единой.
К. ЛАРИНА Вы их используете?
Р. ВИКТЮК Не только использую. Я не хочу так рассказывать, потому что там, естественно, есть весь фактический материал, есть его танцевальный материал, который не известен. Потому что он, помимо того, что Марго Фонтейн, которая, конечно, прошла всю современную хореографию, и она была человеком, который это в себя вобрал, а он этого не знал совершенно. Какой там Бежар, Баланчин, я уж не говорю Марта Грэхем... Он же бросился в Америку учиться у старухи Марты Грэхем, которая его сравнивала с Прометеем, который давал огонь людям. И она говорила, что он жертва. "Вы его ненавидите, вы его не понимаете, вы завидуете, как мне! Это, вообще, удивительный человек". И с Марго Фонтейн, с Мартой Грэхем они делают номер. Он идет к Баланчину. Та же классика, и она не та. Как он танцует Шольберга!.. Ну, что я сейчас до утра буду рассказывать...
К. ЛАРИНА Почему Вы документальный фильм не сделаете, имея такой уникальный архив?
Р. ВИКТЮК Я об этом не думал.
К. ЛАРИНА Подумайте.
Р. ВИКТЮК Все-таки спектакль это то, что родное.
К. ЛАРИНА Нет, спектакль пусть будет.
Р. ВИКТЮК В спектакле это все использовано. Я должен поблагодарить Анатолия Чубайса, который нам помог купить уникальную видеоаппаратуру, и у нас есть такой экран, который движется по всему пространству сцены, и куда бы экран ни двигался, изображение на нем удивительно гармонирует с тем, что происходит на сцене. Там есть какое-то непонятное для меня, потому что это, может быть, сон, и я боюсь, я человек суеверный, но есть соединение слова, музыки, вокала, движения. Конечно, никто, Бозин не пытается танцевать так. Это было бы безумие. И вообще, это нужно быть идиотом.
К. ЛАРИНА Помните, Ванесса Редгрейв танцевала Айседору Дункан?
Р. ВИКТЮК Да, молчи. Были люди, которые мне говорили: "Что Вы! Есть..." и называли мне фамилии, что этот может, этот может. Я говорю: "Все могут, да только не могут", потому что есть Каллас, допустим, певица, и как Кабалье говорит, есть Каллас, потом мы, все остальные. Так есть Нуриев, потом все остальные. И это не признать сегодня было бы величайшей глупостью. Так как был Нижинский, потом был следующий, он. И следующий год, который наступает, в Америке год нуриевский.
К. ЛАРИНА С ума сойти!
Р. ВИКТЮК И мы поедем в Америку. Я человек суеверный, но мы получили приглашение в Линкольн-центр, и там мы должны показывать этот спектакль.
К. ЛАРИНА Много вопросов. Я выбрала четыре из всех, что приходили за время программы.
Р. ВИКТЮК Только хорошие.
К. ЛАРИНА Они разные. "Почему национальным достоянием Украины избран Иосиф Кобзон, а не Роман Виктюк? Ирина".
Р. ВИКТЮК А неправда! Я тоже получил буквально на днях. Во-первых, я и Рыцарь. У меня самое высокое звание Украины, "Лыцар" по-украински. По-русски это "Рыцарь". И буквально неделю назад я получил серебряную структуру, как "Совершенство" и еще что-то. Самое интересное, что я в подарок получил звезду девятой величины в созвездии Стрельца. И эта звезда названа моим именем. И во всех каталожных делах есть мой номер, и в интернете есть номер этой звезды. Павел Буре получил и я. Поэтому я всех приглашаю. Сейчас на Марс уже долетели, но до моей звезды... Она, во-первых, видна. Я не понимаю, еще не было времени просто посмотреть на небо, чтобы эти люди мне показали, "вот Ваша звезда". Но она видна, она очень яркая, девятая величина. Я произношу, но не понимаю, что это значит. Говорят, что это замечательно.
К. ЛАРИНА Еще вопрос, связанный с балетом, про Настю Волочкову. Просят Вас прокомментировать ситуацию, которая сложилась вокруг ее имени. "Роман Григорьевич, это действительно талантливая балерина? Ольга".
Р. ВИКТЮК Во-первых, я ее знаю. Я знаю ее педагогов в Петербурге. Я знаю, кто с ней учился. Один из ее соучеников, Кононов был у нас в театре. Он и ставил, и танцевал чудно. Он сейчас будет хореографом, очень скоро. Он учится. Я его все-таки заставил учиться, он учится в Петербурге, Леша. И удивительный совершенно человек. Поэтому я ее знаю, я помню, с каким восторгом о ней говорил Володя Васильев, и он взял меня за руку и заставил в Петербурге посмотреть "Лебединое озеро" с ней. Я просто помню этот спектакль, как будто это было вчера. Потом я должен был делать ее творческий вечер. Я думаю, что во всем том, что происходит, есть 50 на 50. Есть доля правды и доля неправды. Допустим, Нуриев никогда бы себе не позволил соединить эстраду (я вначале об этом говорил), и он от шума, успеха эстрады убегал, хотя по количеству рева, волн, бурь это было так же, как было на концертах того же Фредди Меркюри. Но он никогда себе не позволял прыгнуть на территорию Фредди Меркюри, который тоже двигался гениально, потрясающе. У нас есть редчайшие кадры, когда он в Аргентине учит модерн, но модерн, который предполагает знание классики. Это удивительно интересно.
К. ЛАРИНА Меркюри, кстати, все-таки на чужую территорию зашел, когда он с Монсеррат Кабалье выступал.
Р. ВИКТЮК Но он пел так, как он поет. А она пела так, как она поет. И в этом есть величие этого диска. Это потрясающе. Так же, как Каллас себе бы никогда не позволила. В это время была певица, которая звучит в "Служанках", поет замечательно, Далида, которая так же ушла из этой жизни, выпила снотворные таблетки, невероятное количество, как и Каллас. Но Каллас не могла допустить, что она возьмет тот же номер, даже какой-то менее известный, у Далиды, и будет петь.
К. ЛАРИНА Еще вопрос как раз по поводу Каллас. "Ваше отношение к фильму Дзеффирелли "Каллас навсегда". Смотрели ли Вы его?"
Р. ВИКТЮК Естественно, я видел в Париже. Я знаю эту артистку, Фанни Ардан, я видел на сцене. Есть и пьеса, я когда-то привез пьесу, которую Терренс Макнелли в Нью-Йорке сочинил о Каллас.
К. ЛАРИНА То, что Таня Васильева?
Р. ВИКТЮК Да. Я Тане Васильевой и дал этот текст. У нее не хватило терпения дождаться меня. Они выпустили раньше. И тоже, правда и полная неправда. Я это для себя сейчас говорю. Там, где есть попытка идти по верхнему пласту...
К. ЛАРИНА Вы про фильм сейчас говорите?
Р. ВИКТЮК И про фильм, и вообще, про то, как великий человек из таких, в ХХ веке не так уж много их. Может быть, "четверка" и все, которые определили этот век. И если идти по линии, которая легко бросается, сюжетная линия, допустим, у Каллас то, что муж такой, потом, он ее бил... Это примитивно, просто. Потому что душа ее жила совершенно другим, независимо оттого, что происходило в этой бытовой структуре. Этот быт был для нее совершенно неинтересен. Я член общества Каллас в Нью-Йорке, потому что я могу так рассказывать, как о Нуриеве. И кстати, она обожала Нуриева, дружила с Наташей Макаровой. Опять могу рассказывать до утра. И Жаклин Кеннеди, и т.д. Это была та группа людей, которые во второй половине ХХ века были вместе. И конечно, как-то ощутить, прикоснуться к тайне этих людей это великое дело. Мы обязаны это сделать, потому что то поколение, которое только понаслышке может о них знать, не может, как-то стрелой, огневицей, искрой, бурей в форму души этих людей проникнуть. Мы обязаны это сделать. Еще одно ты читала.
К. ЛАРИНА Мне уже жалко, уже нет времени.
Р. ВИКТЮК Как нет уже? Так быстро прошло время!
К. ЛАРИНА Да, уже все кончилось.
Р. ВИКТЮК Я счастлив, что артисты, которые заняты 1-го и 2-го, так обожают Нуриева!
К. ЛАРИНА Слава богу.
Р. ВИКТЮК И со сцены такое обожание!
К. ЛАРИНА 1 и 2 января на сцене театра Моссовета. А дальше известны какие-нибудь числа? Вы будете играть?
Р. ВИКТЮК Да, конечно. Потом мы едем, у нас свои гастроли, в Германию и Израиль, и потом мы приезжаем, играем, а потом уже едем в Америку. Нас с радостью...
К. ЛАРИНА Еще хочу сказать, что в следующем году, наконец-то, должна появиться опера в постановке Романа Виктюка в театре "Новая опера".
Р. ВИКТЮК Да, в "Новой опере". Это Бизе, "Искатели жемчуга". Дирижер грандиозный, замечательный, Юрий Темирканов. И я счастлив, потому что это тоже территория... Она все-таки классическая опера, но думаю, что можно уже, как "Искатели жемчуга", попробовать все-таки окунуться и понять то, что происходит еще в ХХ веке. Мюзикл-богема в Нью-Йорке. Замечательно совершенно! Не нарушено ничего из музыкального текста композитора. Но это современное произведение. Это потрясающе. Так что-то мне хочется тоже в этом, чтобы любовь и безумие моего сердца хоть как-то!.. На земле ничего ведь не исчезает. Вся энергия, которую отдаешь, остается.
К. ЛАРИНА Спасибо. Я поздравляю Вас с наступающими праздниками и очень люблю Вас.
Р. ВИКТЮК Я тебя тоже! Я тебя обожаю.
К. ЛАРИНА Пока.
Р. ВИКТЮК И чем мы закончим?
К. ЛАРИНА Мария Каллас завершает наш театральный эфир.
(музыка)
27.12.2003
echo.msk.ru
Док. 512250
Перв. публик.: 27.12.03
Последн. ред.: 28.10.08
Число обращений: 223
Виктюк Роман Григорьевич
|
