В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Роман Виктюк, театральный режиссер, Илья Бер, представитель проекта "Одна семья времен В.Путина".
Эфир ведет Матвей Ганапольский
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сегодня один из немногих случаев, когда действительно великий режиссер у нас в студии. А также в студии оппонент Романа Виктюка - Илья Бер из проекта "Одна семья времен В.Путина". Шопенгауэр сказал: "В мире за редким исключением только и есть выбор между одиночеством и пошлостью". Но тут есть один секрет - цитата как бы в двух частях. Роман, как воспринимаете эту цитату?
Р.ВИКТЮК: Я ее воспринимаю вот с какой точки зрения - я думаю, что будет пошлостью, если к ней подходить только с одного уровня, с того уровня, когда человек-животное двумя ногами стоит на земле. Это та позиция, когда человек говорит - я и окружение, то, что вокруг. Вторая позиция - когда человек идет в гору, он может быть посередине этой горы, тогда этот человек говорит - я отказываюсь от своего Я, есть только окружение. И третья позиция, когда человек уже на горе, и он говорит, что между Я и тем, что вокруг, есть тождество. Это три типа сознания. Если к этой цитате подойти с первого типа, с типа человека, который смотрит на небо и не ощущает небо, или стоит на земле, и головой не касается горы, то он скажет - это фигня, это надумано, потому что пошлость это что-то непонятное. Мне бы хотелось взглянуть на эту цитату с вершины, чтобы понять, что он понимает, что акцент и как бы упор его философской мысли, убеждения, мировоззрения и мировосприятия стоит на точке зрения одиночества. И он понимает одиночество как благо. А с точки зрения животного это отчаяние. Это человек, который уколы жизни воспринимает как удары судьбы, жутко переживает и может быть погибнет. Позиция второго человека - он готов на уколы жизни ответить удары. Позиция третья, человека с космическим сознанием, он, как Иисус Христов, ходит по воде. То есть под ним все то, что быт, то, что материя, и он, паря над тем, что внизу - у него вырастают крылья. То, что я сейчас говорю это противоположно всему, чему меня учили в школе, институте, на уроках марксизма-ленинизма и политэкономии я знал совершенно другое - что одиночество это то, с чем надо бороться, и человек находит выход из одиночества в трех позициях - общественная жизнь, участие в пионерско-комсомольско-партийной организации, преодоление одиночества через семью, и третье - ударный труд. И на третьем ставился самый главный акцент. И тут человек-животное очень это понимал - это была философия безумно простая и очень доступная - тогда легко петь наши песни, легко видеть вершины, но не те, о которых говорил я.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А если убрать марксистскую доминанту?
Р.ВИКТЮК: А я ее вывожу за скобки сразу.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тогда разве нельзя сказать, что спасение от одиночества - это общественная жизнь, только понимая это не брутально. Не семья, и в слове ударный труд, вычеркнув ударный и оставив труд - получится жизнь среди людей, семья и труд. Да, нет?
Р.ВИКТЮК: Все оказывается. Все, что происходило на наших глазах в течение 10 лет, когда у нас была надежда, что можно в этом нижнем ряду, была надежда у людей, которые ставили Я на главное место, что именно в общественной жизни и пройдет эта борьба с одиночеством. Прошло 10 лет, и те, кто в эту борьбу впрягались, оказались в еще большем одиночестве. Те, кто бросался в этот новый труд, как бы капиталистический, частный, непривычный, многие проиграли, хотя хотели принять условия игры - те, которые предлагали эти новые структуры. И третье - количество разводов за эти 10 лет, спросите Матвиенко, и вы узнаете - и в этом не было спасения, увеличилось по сравнению с тем, что было 10 лет назад, в шесть раз. Задумайтесь над этим. А количество дам, которые нажимают в ЗАГСе кнопку с маршем Мендельсона, увеличилось. А фальшь усилилась. Значит, вся ставка на вот преодоление этого оказывается в реальной жизни проигранной. Я сейчас не буду говорить, почему - ответы могут быть совершенно разными, но если отвечать с позиции первой ступени, когда я стою ногами на земле и не смотрю в небо, то ответ будет совершенно другой. И мне можно возражать, а я буду с этим соглашаться, потому что это будет правдой, но с точки зрения того, кто на горе стоит - то это суета сует, и выход, по-видимому, и об этом нужно задуматься. Но это безумно интересно, как меняется сознание моих зрителей на протяжении этих 10 лет. Меня поразила Канада - мы приехали туда со спектаклем "Саломея" и пришла молодежь, которые уже выросли там - уровень сознания совершенно другой. Они настолько духовнее, и настолько в ней есть какие-то прорывы, непонятные в этом возрасте. А мои студенты-режиссеры, молодые ребята, которым 20-22 года - они удивительные. Они как раз к теме одиночества и Антона Чехова подошли вплотную - на пьесе "Чайка" сломали себе хребет масса людей. Потому что понимание одиночества как беды диктует совершенно другие условия для постановки этих пьес. А Антон Павлович кричал, что это комедия. Все их беды - это предвестие совершенно другого. Уже паровоз и цивилизация в начале 20 века были в кустах, уже был их звук. И драма трех сестер - в Москву, в Москву. Мне всегда хотелось этим трем престарелым артисткам купить билет и отправить их в Москву. Потому что получалась драма железнодорожного билета, и больше никакой проблемы. Но им так никто и не купил
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ла Брийяр сказал интересно о том же, но радикальнее - "Вся наша беда в том, что мы не выносим одиночества. Отсюда - карты, роскошь, легкомыслие, вино, женщины, невежество, злословие и зависть, надругательство над своей душой и забвение Бога". И вопрос к Илье Беру - как вы воспринимаете одиночество? Вы себя в нем ощущаете, или стараетесь от себя прогнать? И для вас эта цитата не очень радикальна?
И.БЕР: Может быть это привычки историков - все подразделять и раскладывать по полочкам. И не только на три уровня. Мне кажется, три уровня Р.Виктюка полностью применимы в вопросах творчества, действительно полета души, мысли, какой-то творческой потенции тогда, безусловно, если ты не смотришь с горы, то ты ничего не сможет ни сделать, ни прочувствовать. Но есть другие сферы жизни. Если представить себе, что каждый человек разовьет себя до такой степени, что будет парить там, то кто останется внизу, и что будет на этой земле? Кто будет делать что-то руками?
Р.ВИКТЮК: Две тысячи лет Иисус Христос призывает идти по воде - никто не пошел за ним по воде. Все остались на земле.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Илья, вы его не бойтесь. Мы с вами не знаем, насколько он верит в то, что говорит - Виктюк великий мистификатор.
Р.ВИКТЮК: Категорически нет.
И.БЕР: Просто, насколько я понимаю, на данный момент в любом случае один человек так или иначе за свою жизнь, все равно приходит к одиночеству. Человек в любом случае это обособленная единица, и в любом случае он это понимает. Но насколько это благо для человека - понять это и придти к этому, это большой вопрос. Нужны огромные силы ума, и не только ума, чтобы полностью ощутить все могущество, скажем, этого чувства. Но я думаю, это неприменимо к огромному большинству, и каждый для себя это может почувствовать в какие-то один-два момента, но не может наслаждаться этим, по-моему, все время.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы считаете, что этим можно наслаждаться?
И.БЕР: Можно, но я только на первой ступени, и у меня были в жизни эти два-три момента, когда я оставался один, и мне было фантастически хорошо. Но были моменты, когда я оставался один, и чувствовал, что мне не хорошо, что мне нужен кто-то, кто меня поймет, выслушает. И мы еще не затронули еще один аспект - не просто Я и общество, а Я и любимая половинка.
Р.ВИКТЮК: Нет, я уже трогал. Человек, Илюша, один приходит в этот мир, и один уходит. Задумайся, есть дата рождения - цифра первая и цифра вторая, а теперь задумайся - вот эта черточка между датами - как она называется? Преодоление одиночества, или как ты сказал - наслаждение одиночества. Эту черточку стереть не удалось никому.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы считаете, что может быть спасение в одиночестве?
Р.ВИКТЮК: Вот сейчас будут последние известия - сколько там одиночеств! Вот смотрите - Селезнев. Человек, который в обществе, с обществом, наверху, в партии, в поддержке, в семье, благополучии - все, что вы произнесете, все, - я должен сказать - вне одиночества. И что оказалось? Он абсолютно один, он жертва этой структуры, которая поверила во все то, о чем мы сейчас не говорили.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Об этом поговорим позже. Благо одиночество для человека - в каких-то случаях и вообще?
Р.ВИКТЮК: Я думаю, что вы перекидываете все мне идею, что я только занимаюсь творческим началом, но, к сожалению, нет. И я думаю, что все те три структуры, о которых я говорил, имеют отношение буквально ко всем. Но в творчестве категорически творец должен быть один. Так, как был одинок Гоголь, Толстой, который всю жизнь это преодолевал, всю жизнь верил, что он живет в Боге, и в одну секунду все это бросил. Сбежал, и умер на станции, в одиночестве. А Сталин? Ну, что казалось бы? Мальчик, который занимался религией с малых лет, который был воспитан в религии - все, что он совершал, я убежден, что он все делал с позиций религиозных. Что оказалось в конце жизни? Один, как ни один человек на свете.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Уважаемые слушатели, переходим к интерактивному голосованию, как ни грубо звучит мое предложение. И вопрос, отредактированный Виктюком и поддержанный им, звучит следующим образом: "Считаете ли вы, что одиночество - спасение, или скорее спасение?". Если да - набираете телефон 995-81-21, если нет - 995-81-22. Таков вопрос Виктюка. Странный вопрос. Роман Григорьевич, как, думаете, проголосуют - больше да или больше нет?
Р.ВИКТЮК: Аудитория радиостанции очень специфическая. Я недавно увидел на "Горбушке" аудиокассеты с записями своих встреч на "Эхо Москвы", с моими разговорами о любви - и был счастлив. И я вот что скажу - проголосуют так, смотря какой тип сознания сегодня превалирует. Кого сегодня больше?
И.БЕР: Жутко давите на радиослушателей.
Р.ВИКТЮК: Да - ответят интеллектуалы.
И.БЕР: Не правда, люди социально активные, обеспеченные, уверенные в себе.
Р.ВИКТЮК: Таких нет. Они в это время эфир не слышат - спят в это время, или в кабаках.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я сам пытаюсь себе объяснить эту фразу - человек обречен на одиночество. И вы правы насчет этой черточки. И Илья тоже прав. Он говорил, что когда чувствуешь себя одиноким, то ищешь кого-то. Это две стороны одной медали. С одной стороны. Но сейчас юбилей Тарковского, и был замечательный фильм по каналу "Культура", и поразительны в этом фильме были размышления самого Тарковского, где он говорил о праве быть непонятым. И легко это обосновывал - говорил о несовпадении своего мнения как творца с мнением окружающих. Он это возводил в абсолют, но я поймал себя на том, что я соглашаюсь с ним - он абсолютно прав. Потому что если ты учитываешь мнение тех, кто вокруг тебя, то значит, ты уже не верен себе, если ты его не учитываешь, - ты эгоист, но эгоист в творчестве. И получается интересная вещь - человек интуитивно чувствует свое одиночество, даже не в бытовом плане. И он ищет ту половинку, о которой говорили. Он ее находит, но даже с самым близким другом, в семье, с любимой, но все-таки в самой полной гармонии человек может находиться только с самим собой, и далее Шопенгауэр: "ни с другом, ни с возлюбленной, ибо различие индивидуальностей и настроения всякий раз производит хотя бы незначительный диссонанс". Этот странный дуализм - когда он ждет кого-то, кто разделит его точку зрения, но никогда этого не находит.
Р.ВИКТЮК: Я хочу сказать про первую половину, когда вы говорили об Андрее - если представить себе такую символическую ситуацию - река и пропасть. И человек должен каким-то образом это преодолеть. Крылья не существуют. Но есть крылья для души, и это то, что было у Тарковского, что позволяло ему возводить в абсолют то, что его не понимает общество. Это независимость, потому что тогда ты идешь на невероятное количество жертв. Второе - это беспристрастность. Тогда твое сердце должно быть разделено на две половинки. И крылья тогда - в душе. Это основа, и то, что тебе дает возможность жить дальше. И эту черточку не проклинать. И тогда одиночество - это молчание. То, что вы говорите - когда люди ищут вторую половинку, когда они бросаются к близким, друзьям, на улицу, в кабак, казино, и много говорят, а в этих словах нет спасения, это психическая энергия, которую теряет человек не во спасение. Человек болтает, даже дома начинает разговаривать с предметами - посмотрите, сколько на лице и в метро людей, которые разговаривают с собой. А еще сейчас появился этот мобильный телефон, который где-то спрятан, и человек идет, и хохочет, и бормочет, и плачет, а потом кричит - нет, нет, да, да.. Тотальное одиночество, и в толпе оно ощутимо гораздо больше. Молчание мудреца, который отказывается от речи. Я знаю таких, которые 25 лет молчали. Когда к ним приходили, то возрастала психическая энергия так, что этот человек одним взглядом тебя вдохновлял. Человек, который мог этим взглядом лечить, потому что он этим взглядом проходил сквозь тебя. Это первое - подавление речи. И второе - ты подавляешь множество мысли. Потому что мысли одинокого человека скачут беспрепятственно. Ум - это своеобразный танцевальный зал, в котором эти мысли прыгают. Так вот - мудрец выбирает одну главную мысль, и все негативные мысли, мысли второстепенные уходят. И третье - когда при отсутствии речи и упорядочения мыслей утончается чувство, оно просветляется, и в результате этого молчания в человеке возникает звук. А во все эпохи мудрецы говорили о том, - кто владеет знанием звука, тот знает, что такое целостность жизни. Потому что звук дает прорыв во вселенную, и человек с гармонией мира соединяется в единое целое, он не оказывается одиноким. Потому что, изолировав себя от того, что над нами, от той второй реальности, откуда мы пришли и куда мы уходим, мы становимся одинокими, а живя в целом - это есть счастье. И Тарковский, и одинокие люди счастливы. И последнее - тогда возникает вопрос святости, тогда в человеке свет. Человек свет дарит, и светом вдохновляет и заражает того другого человека, о котором вы говорите - это говорил Платон. Светом, а не пошлостью, хитростью, животным началом сексуальной структуры. Свет ухватить нельзя. И тогда вот эти злые хаоса ухватить свет не могут. Есть две структуры, когда человека нельзя сломать - человека в свете и человека в гневе. Потому что в гневе резко отрицательная энергия, которая поглощает, убивает того противника, который в это вбрасывается. Свет не ухватим. Вот у меня в ГИТИСе когда я учился, был педагог по вокалу, Галина Петровна Рождественская, это тетя дирижера Геннадия Николаевича Рождественского - это была святая женщина. Женщина, которая была просветленной в этом одиночестве. Для нее, кроме нас, не было в жизни никого и гения, Геннадия Рождественского. Она своим светом взрастила нас - вот ее нет, а она со мной, я ее свет ощущаю до сих пор, и в каждом моем спектакле есть строчка, которую я посвящаю ей. Потому что есть страна живущих и страна мертвых, и мост между ними - любовь. И ничего другого нет.
И.БЕР: Это же тогда не одиночество. В том-то и дело. Если в итоге получается, что этот свет растворяется в других, то это единение с другими, единение, а не одиночество.
Р.ВИКТЮК: Единение, идущее от сознательно выбранного одиночества. Это сознательная позиция, не отчаяние, а благо, свет не приходит там, где есть порча, где в одиночестве есть благо и чистота - там свет. Просто в одиночество ничего не приходит. Там, где есть молчание, есть святость, туда приходит. Там, где есть независимость и беспристрастность - там может человек ходить по воде, потому что тогда у него есть крылья, тогда есть символ Христа. Простите, что я так говорю, но я в этом убежден.
И.БЕР: Долгое время идут параллельно идеи христианской аскезы и идея нирваны, а дальше они у вас расходятся, и уходят, хотя идея ближе к нирване, подходят к Христу.
Р.ВИКТЮК: К Богу. Без этого не может быть. Потому что жизнь это любовь, а любовь - это бог. Все. Переубеди меня, и я выйду на улицу с другим флагом.
И.БЕР: По-моему, это уход от слова одиночество.
Р.ВИКТЮК: Это не уход, одиночество в это входит. Потому что если не будет в тебе сознательно выбранное одиночество, не будет блага, не будет святости, потребности в молчании, не в пустом молчании, а в глубоком молчании, когда психика возрастает, дух возрастает. И твоя позиция крыльев - она вырастает. И никто никакой пулей эти невидимые крылья души не может расстрелять.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Бог может быть другом?
Р.ВИКТЮК: Всегда
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот уход от одиночества.
Р.ВИКТЮК: Но я об этом и кричу.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Разговор идет о том, что может быть только один друг - Бог.
Р.ВИКТЮК: Совершенно верно. В трех ипостасях. И это не только в христианстве.
И.БЕР: Тогда у меня вопрос - а зачем жить? Если человек один до рождения и один в смерти, но если будет искать просветленного одиночества, зачем жить?
Р.ВИКТЮК: Затем жить, чтобы опять улететь, чтобы твоя душа была бессмертной. Потому что у животных нет бессмертия - потому, что нет ощущения целого в вечности. А у одинокой души это ощущение есть, потому что есть тот абсолют, с которым он существует.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Шопенгауэр: "Одиночество подобно запаху ядовитого растения. Приятно, но одурманивает, и со временем становится губительным для самых крепких людей".
Р.ВИКТЮК: Правильно. Кто уходит в наркотики, в пьянство, кто уходит во все соблазны.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Именно это он имел ввиду?
Р.ВИКТЮК: Думаю, что да. Потому что это есть то, что делает видимость спасения в одиночестве. Потому что тогда люди и Бог не нужны, тогда есть Я, и больше никого.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Зачем я сижу в эфире в вашем смысле? Зачем вы сидите сейчас в эфире и проповедуете? Зачем вы это делаете?
Р.ВИКТЮК: Вы работаете на радио, и вы - пророк от одиночества. Я вас знаю очень давно, Матвей - тогда, когда нельзя было приходить на это радио, еще на Никольской - я тоже приходил. тогда была еще советская власть. А я в эфире несу одиночество, в котором есть выход и спасение. Я не знаю, какие дал телефонный опрос результаты.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Скажу. Считают, что одиночество, скорее, спасение - 61%, нет - 39. Проголосовало 1621 человек.
Р.ВИКТЮК: Я победил.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У людей, которые голосуют, у каждого своя мотивация.
Р.ВИКТЮК: Почему вы у них отнимаете право на правильную мотивацию? Может она совпадает с моей? Потому что моя энергетика пробивает эти стены у вас на Арбате.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А зачем?
Р.ВИКТЮК: Чтобы, когда они пришли на спектакль...
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: У каждого есть свое одиночество. Все-таки одиночество - это синоним какой-то внутренней работы души. Это не обязательно физическое молчание, ничегонеделание.
Р.ВИКТЮК: Конечно, нет. Нужны те часы и минуты. когда человек может быть самим собой, когда ему не скучно.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я думаю, что следует делить внешнюю яркость - вы тоже одеты не в рубище. И то, что вы говорите, это не театр, я вижу - это ваше глубокое убеждение. Можем ли мы сказать, что человек будет "социально активен": иметь друзей, пить вино, заниматься любовью, ставить спектакли, играть в "Что?Где?Когда?", как делаете вы, и одновременно быть, в высокой форме, быть одиноким - в том смысле, что ты все время думаешь о себе..
Р.ВИКТЮК: Отождествляя себя, свое Я с тем, чем он занимается. И это предельно просто - он понимает, где суета, а где есть ценность человеческих деяний.
И.БЕР: То есть то, что я считаю настоящим, есть Я одинокое и настоящее, так?
Р.ВИКТЮК: Совершенно верно. Где это совпадает. Потому что одинокие души вибрируют в унисон. Это как бы оркестр. В оркестре нельзя, взмахнув, как Караян, палочкой, чтобы было не то, что написано в партитуре Моцарта. И последнее скажу - и на пленке, если эти души вибрируют в унисон, то в любой пленке Тосканини, - я беру сейчас великих музыкантов, это одиночество фиксируется. На ленте и на компакт-диске, и поэтому музыка настоящая - это единственное спасение. Не для возвышения одиноких душ. Это великое вспомогательное средство. Мария Каллас, которая ушла из этой жизни - казалось бы, у нее было все - корабли, муж-мультимиллионер, успех, слава - в очень молодом возрасте выпила таблетки, и сейчас ее нет. И попросила развеять прах. Далида - уникальная певица - выпила таблетки. Навсегда.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Смерть это преодоление одиночества?
Р.ВИКТЮК: Это переход в другую фазу, где ты можешь быть свободным. Марина Цветаева чудно сказала, что мы под брачным покрывалом здесь не может быть вместе, там мы будем. Эдит Пиаф - со всеми своими возлюбленными, которые от нее ушли, она, вот в нашем спектакле говорит текст - она говорит о том, что только там я попрошу у вас прощения, я не успела вашим одиноким душам прокричать, как я одинока. Там у нас будет одиночество вдвоем. Это не мои слова.
И.БЕР: Я понял. Для себя понял это так, что Роман Григорьевич слово "одиночество", это понятие, сделал совершенно другим, на мой взгляд. То есть можно просто подразделить, скажем, "одиночество" в пошлом, бытовом смысле, и одиночество в том смысле, в котором его понимает Роман Григорьевич.
Р.ВИКТЮК: Ну, конечно. И молодец не я, а Шопенгауэр, Бердяев. Шестов.
И.БЕР: С этим смыслом спорить бесполезно и глупо, потому что это проникновение в некие глубины.
Р.ВИКТЮК: Правильно. И так же чувствовал Гоголь. Какие последние слова, прости, были у Гоголя?
И.БЕР: Не скажу.
Р.ВИКТЮК: А я тебе скажу - "лестницу, лестницу". Последние слова Пушкина? Он по стеллажам протягивал руку, и кричал "книги, книги". Он уходил с этим, потому что в этом была вся его душа как в той лестнице, которая есть у Николая Васильевича. И это правда. Какие последние строчки в "Гамлете" Шекспира? Шекспиру можно доверять. А теперь скажите мне, и я упаду, и вы замолчите.
И.БЕР: А дальше тишина.
Р.ВИКТЮК: "Дальнейшее молчание" в подлинном переводе. Все. Хотите опровергайте Шекспира, хотите нет. Я с Шекспиром.
И.БЕР: Хорошая позиция.
Р.ВИКТЮК: А что, плохая что ли? Ты правильно говоришь, что есть разделение это, и разделение то правильно. Зачем сегодня говорить об этой пошлости, когда она очевидно? Вот сейчас прочитали новости вот этот, который в Израиле, Шарон одинок? - одинок. Тот, который сидит в заточении, его оторвали, - жертва? жертва. Поэтому те, которые выходят на демонстрацию "за" и "против" у этих есть правда, и у тех есть правда.
И.БЕР: А Израиль одинок? Может быть страна одинокой?
Р.ВИКТЮК: Категорически это не только страна. Я эту страну не только обожаю, могу даже сказать, что когда произошел теракт в дискотеке с детьми, на следующее утро мы были в Израиле, и вечером играли в Иерусалиме спектакль. Меня все отговаривали от того, чтобы мы поехали туда, потому что сказали готовится опять теракт. И теракт был.
И.БЕР: Совпало.
Р.ВИКТЮК: Не совпало. Так каждый раз. И когда я в конце выхожу, и говорю мы с вами, поверь мне, зал встает, и плачет. И это правда. Потому что в это время американцы уехали, англичане тоже, немецкий альтист вышел на сцену и сказал - "я боюсь", сошел со сцены и спектакль отменили. Но я не об этом говорю. Эта нация обречена для того, чтобы другим в мире доказывать, что одиночество есть только в вере, в преодолении. В вере. Все, ничего другого нет.
И.БЕР: Прошу прощения, я просто не договорил, я хотел сказать, что - совпало. Совпало то, что я был в Израиле через 10 дней после взрыва на дискотеке.
Р.ВИКТЮК: А мы на следующий день.
И.БЕР: И тоже отговаривали.
Р.ВИКТЮК: У тебя частная поездка.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Жаль, что получается, что самое большое одиночество это самая большая свобода.
Р.ВИКТЮК: Да. Я запишу.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это не я. Это Шопенгауэр.
Р.ВИКТЮК: Гений. Конечно. Какой я умный иногда, сам себе завидую. Так совпадаю.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: А о какой смерти вы мечтаете?
Р.ВИКТЮК: Только вчера пришел молодой парень брать у меня интервью для толстого журнала, и говорит, - я вам задам вопрос, который никто никогда не задавал вот он такой же вопрос задал, какой задали вы. Я расхохотался. Скажу очень просто. Безумно важно знать, точно знать, какой первый твой крик при входе в эту жизнь. Бывает крик радости: "я хочу в этот мир", и крик отчаяния. В этом крике, в этом ритме заложена та черточка, в которой ты будешь существовать. Мамы, к сожалению, не обращают на это внимания. Это нужно знать. Потому что в преодолении или в следовании этому первому вздоху и пройдет вся твоя жизнь. Это и судьба, и характер, и Бог, и одиночество.
М.ГАНАПОЛЬСКИЙ: Напоминают, что в нашей программе был театральный режиссер Роман Виктюк и Илья Бер, представитель нашего проекта "Одна семья времен В.Путина". Мы говорили об одиночестве. Спасибо вам за эту беседу.
Р.ВИКТЮК: Спасибо вам за терпение, а вам, на той половиночке, - за любовь.
08.04.2002
echo.msk.ru
Док. 512254
Перв. публик.: 08.04.02
Последн. ред.: 28.10.08
Число обращений: 263
Виктюк Роман Григорьевич
|
