ЕВГЕНИЙ ПРИМАКОВ: `Я ВЕРЮ ПУТИНУ, НО НЕ ВЛИЯЮ НА НЕГО`Назад
ЕВГЕНИЙ ПРИМАКОВ: `Я ВЕРЮ ПУТИНУ, НО НЕ ВЛИЯЮ НА НЕГО`
Он был премьер-министром РФ всего восемь месяцев. Но это были бурные месяцы. О своем премьерстве, о взаимоотношениях с "семьей" и о формировании новой модели власти в России Евгений Примаков написал в своей новой книге "Восемь месяцев плюс..." и рассказал в интервью корреспонденту "СН".
Охота к перемене мест
- Евгений Максимович, вас невозможно назвать наивным человеком. Неужели вы не понимали, что замена Густова на Степашина - это первый удар по независимости правительства Примакова?
- Я представлял себе, что факт назначения Степашина в качестве первого зама могут в какой-то степени использовать как способ оказания на меня давления. Хотя еще раз подчеркиваю, что со Степашиным я в дружеских отношениях и лично к нему никаких претензий предъявить не могу. Замыслы такие у "семьи" могли быть. Но в тот момент я не думал, что это означает уже принятое решение о моем отстранении. Потом, было много свидетельств того, что Ельцин еще колебался. Он, например, заявил: "Нет такого клина, который можно вбить между мной и Примаковым". Я в тот момент не мог поверить, что они решатся отправить в отставку правительство, которое поддерживалось большинством Думы. Которое вывело страну из критической ситуации, сложившейся в августе 1998 года. Которое в принципе уже договорилось с Международным валютным фондом. Когда начался экономический рост. И в этих условиях идти на такую меру?..
Без "семьи"
Самостоятельность правительства Примакова была феноменом для эпохи Ельцина. Примакову удалось сформировать правительство, которое опиралось не на Ельцина, не на Чубайса, не на Березовского, не на Абрамовича, а на поддержку Думы и Совета Федерации. Позже Павловский скажет по этому поводу, что Примаков создал модель оппозиции внутри власти, модель перетекания харизмы из Ельцина в Примакова.
- Почему это удалось? "Семья" боялась, что если ограничить вашу самостоятельность, то вы откажетесь от поста премьера, и тогда - крах? Или они рассчитывали позже свалить на вас последствия дефолта, как свалили дефолт на Кириенко?
- И то, и другое, я думаю, еще и третье. Третье заключалось в том, что все были растеряны. Ельцин, например, в присутствии Черномырдина и меня, когда я твердо отказался, предлагал пост премьера Маслюкову... Ельцин хотел выиграть время. Он надеялся хоть как-то заткнуть эту дыру. Поэтому мне и не мешали первое время. Уже потом, когда ситуация выправилась и стабилизировалась, "семья" начала откровенную игру против меня. Я считал, что очень жестко надо себя вести и в отношении коррупционеров, и в отношении тех, кто нажился нечестным путем. Вот, собственно, с этого и началось. Хочу напомнить, что во время нахождения на посту министра иностранных дел и до этого, когда я возглавлял Службу внешней разведки, у меня с Ельциным были очень хорошие отношения. Я никогда на себе не испытал ставших для других привычными окриков, грубости, начальственного тона. Поэтому у меня была полная уверенность, что он ко мне относится с уважением. Когда началась кампания против меня, я пригласил к себе Дьяченко. Я искренне говорил ей: "Что вы меня отодвигаете? Я заинтересован так же, как и вы, чтобы Ельцин сидел в кресле президента до окончания своего срока. Более того, в тактическом плане я заинтересован так же, как и вы, чтобы показать, что президент работает. И давайте вместе думать над этими вещами". Она мне в ответ на это просто сказала: "Да что вы, Евгений Максимович, мы вас так уважаем!" Вот тогда я понял, что что-то варится за моей спиной, а потом я уже это почувствовал.
Вне игры
- Вы в свое время работали в команде Горбачева, а Ельцин ненавидел все, связанное с именем Горбачева. Как вам удалось сохранить себя в этом правительстве "мальчиков в розовых штанишках", как их назвал Руцкой?
- Я занимался теми вопросами, к решению которых был подготовлен всей своей жизнью. На посту руководителя внешней разведки я занимался аналитикой в связи с внешней политикой. На посту министра иностранных дел я занимался уже самой внешней политикой. Я абсолютно не был вовлечен в кадровые игры. Никогда активно не вовлекался в выработку внутренней политики, во все эти "разборки". Хотя у меня было свое мнение, и я его высказывал тому же Ельцину. Поэтому я был как бы и внутри, и со стороны.
МВФ знал о дефолте!
- Вы по-доброму, очень хорошо отзываетесь в своей книге обо всех, с кем вам довелось работать. Однако это почему-то не относится к представителям Международного валютного фонда. В диалогах, которые вы приводите, чувствуется некое их пренебрежение к России...
- Вы уловили очень важный нюанс. Из тех переговоров, которые я провел с представителями МВФ, действительно можно было сделать вывод, что они приехали к нам как профессора, чтобы научить, как жить, своих учеников.
- Описывая в книге переговоры с директором-распорядителем Фонда Мишелем Камдессю, вы даже допускаете фразу "с ехидной улыбочкой". Люди, знающие вас, могут трактовать ее как крайнее раздражение...
- Ну, может быть, Камдессю хотел и стремился сделать что-то полезное для нас, но он подчинялся тому, что ему говорил Вашингтон. К тому же Камдессю защищался. В конце концов, он ушел в отставку еще и потому, что его могли спросить: "А как ты мог иметь дело с теми, кто расхищал выделяемые России средства?" Наконец, после того как я узнал от Задорнова о том, что МВФ был осведомлен о решении по дефолту, можно было спросить: "Что вы вообще с нами разговариваете, как учителя? Ведь вы расхлебываете ту политику, которую сами санкционировали, результат этой политики, ее последствия". Так что позиции у МВФ были, мягко говоря, не особенно сильными.
- Слова Задорнова о том, что МВФ был заранее осведомлен о принятии решения по дефолту, - одно из самых скандальных мест в вашей книге. Вы задаете вопрос по поводу размещения евробондов на четыре миллиарда накануне дефолта.
- Я просто задал вопрос.
- Буквально за несколько дней до дефолта был кредит от МВФ на поддержание стабильности рубля. Почти пять миллиардов долларов были переведены на счета Центробанка. Куда они делись?
- Мне трудно что-либо добавить к тому, что написано в книге. Я всегда пишу и говорю только то, что я лично твердо знаю, когда у меня есть подтверждающие документы. Поэтому оставим эти вопросы за кадром.
Разворот над Атлантикой
- Если бы Примаков прилетел в Вашингтон и получил кредит, то он де-факто вернулся бы не просто премьером, а будущим президентом. Почему вы предпочли разворот над Атлантикой, когда узнали о том, что принято решение о бомбежке Югославии?
- Ну, видите ли, для меня главное было не получить какие-то козыри, которые я мог бы использовать в дальнейшем карьерном продвижении - это первое. Второе - я тогда абсолютно не думал о том, что буду участвовать в президентской гонке. Но самое главное, я считал, что мой прилет в Вашингтон в сложившихся условиях нанесет колоссальный урон стране. Представьте, что мой самолет, когда меня уже предупредили о принятом решении бомбить Югославию, сядет на американской военной базе. Как ни в чем не бывало я поведу разговор с Гором. Что после этого осталось бы от авторитета России на международной арене? Альберт Гор, кстати, предлагал мне более мягкий вариант - совместное заявление или совместное коммюнике, в котором говорилось бы, что мой визит откладывается. Детали он предлагал отработать в посольстве. Гор все это сказал мне по телефону. Но я ответил отказом.
- Ваш разворот над Атлантикой моментально был использован прессой. Не знаю, как американцы, но "семья" явно была готова к такому варианту развития событий.
- Ну, тогда пресса давила на меня по двум направлениям. С одной стороны - "сколько Россия потеряла?", а с другой - "какой я неумный", потому что я должен был прилететь в США и выступить в Совете Безопасности, потребовать не бомбить. Прекрасно понимаю, что рассчитано все это было для обработки общественного мнения. Может быть, не все знают, что Совет Безопасности находится не в Вашингтоне, куда я летел, а в Нью-Йорке. Что созыв Совета Безопасности - это целая процедура. Что выступить мне там не так-то просто. Дескать, я потребую выступления, и они все обрадуются...
Те же и Березовский
- Березовский неоднократно заявлял, что уголовное дело по "Аэрофлоту" организовано с вашей подачи.
- Это, конечно, ложь. Как говорится, ни сном ни духом. Это хорошо знают все, кто связан с этим делом. Березовский знал, что я буду проводить достаточно жесткую политику, поэтому и забил тревогу.
- Путин недавно на встрече с журналистами назвал Бориса Абрамовича "непоседливым человеком". А на ваш взгляд, кто Березовский?
- Березовский возомнил себя серым кардиналом. Он, безусловно, человек неглупый. Но самая главная его "неглупость" заключается в том, что он хорошо знает слабости нашего общества. Его пороки. Вот Березовский в своем интервью недавнем пишет, что он пришел к секретарю Совета безопасности Рыбкину и сказал: "Возьми меня замом". Позвольте. Ну где это в нормальном обществе возможно, чтобы к высокому должностному лицу пришел бизнесмен и сказал: хочу, мол, работать твоим замом. И высокое должностное лицо делает бизнесмена своим заместителем...
- То, что Березовский знал о готовящемся вторжении боевиков в Дагестан, ни для кого не секрет. Он сам об этом говорит в многочисленных интервью. Правда, в последнее время не забывает упомянуть, что о готовящемся вторжении он предупредил Степашина. Ранее он этого не говорил.
- Я вам прямо по книге зачитаю: "Российские СМИ опубликовали текст телефонного разговора Березовского с Удуговым, свидетельствующий и о "денежных отношениях" между ними. Удугов упрекал Березовского (разговор состоялся после вторжения чеченцев в Дагестан!) в том, что тот не выполнил своего обещания в отношении авиации, которая, дескать, не должна была быть задействована против чеченцев. Ни о каком опровержении со стороны Березовского или обвинения в фальсификации я не слышал. Между тем Джордж Сорос в своей книге "Кто потерял Россию" пишет: "Во время перелета из Сочи в Москву Березовский хвастал, как он подкупал полевых командиров в Чечне и Абхазии. Поэтому, когда Шамиль Басаев вторгся в Дагестан, эта история показалась мне подозрительной".
Игра без правил
- Ельцин на встрече с журналистами в Кремле заявил, что "на данном этапе Примаков полезен, а дальше видно будет". На следующий день на своей пресс-конференции вы публично ответили президенту в том духе, что не держитесь за премьерство. Это был окончательный разрыв?
- Хотите верьте, хотите нет, но моя реакция была вызвана не осознанием своей скорой отставки. Нет, я реагировал на другое. Меня возмутил такой подход: сегодня я нужен, а завтра мы посмотрим. Что я, как вы говорите, мальчик в розовых штанишках? И я решил тогда ответить. Написал сам текст своего выступления. С этим текстом ознакомил предварительно своих замов по правительству. Может быть, это было впервые в нашей истории. Но это было.
- Ваша реакция на выступления прессы показала чуть ли не единственную вашу слабую сторону, и слабость эта была использована на все сто процентов. Вас постоянно через прессу провоцировали на ответные шаги...
- Я не всегда действовал оптимально, это ясно. Иногда выходил из себя. Этим пользовались. Но, вы согласитесь, когда, например, включаешь телевизор, а тебе говорят с экрана, что ты хочешь стать президентом, чтобы потом четыре года делать вот такие кровавые операции (а показывают какую-то страшную операцию), это по меньшей мере неприятно. Знаете, сначала, когда я только стал премьером, встречался с журналистами регулярно. Отводил несколько часов в субботу всем аккредитованным при правительстве журналистам. Говорил им: давайте, буду отвечать на любые ваши вопросы, говорить о планах правительства, но иногда не для печати, а только для backgroundа, только для вашей ориентации. Но потом, когда пошла утечка, прямое цитирование, тогда я понял, что с этими ребятами каши не сваришь.
Советы "постороннего"
- Уход Ельцина ознаменовал собой уход некой эпохи. Но новая эпоха началась не с Путина, а с Примакова.
- Вы знаете, Путин, мне кажется, очень большой шаг сделал в нужном направлении во время своей пресс-конференции в Кремле накануне визита в Геную. Он абсолютно однозначно показал, что он самостоятельная фигура. Что он не идет курсом Ельцина. Раньше об этом судили по отдельным отрывочным заявлениям, а сейчас он впервые показал это по многим направлениям.
- Вы симпатизируете Путину?
- Я симпатизирую и верю ему. При этом хотел бы отметить, что в обществе подчас несколько преувеличивают мое влияние. Я никакого влияния на Путина не оказываю. Встречаюсь с ним крайне редко.
- Какой совет, если бы вам представилась такая возможность, вы дали бы Путину, исходя из последних событий?
- Сказал бы, что он должен очень внимательно относиться к деятельности своих противников. Есть люди, которые симпатизируют Березовскому или его курсу или связаны с ним по сегодняшний день. И эти люди сидят недалеко от Путина. Вот здесь он должен, конечно, быть очень внимателен.
http://cn.com.ua/N179/politics/russia/russia.html
28 авг 2001
Док. 512696 Опублик.: 29.10.08 Число обращений: 21
