Интеллигенции в России больше нет. О ее смерти объявил вчера звезда эстрады и директор Театра Эстрады Геннадий Хазанов. Улыбнувшись залу студентов и профессоров улыбкой Роберта Де Ниро и попугая Кеши одновременно, он сошел с университетской кафедры со словами: "Я готов расписаться в том, что я не интеллигент, и я готов сотрудничать с властью. Пришло время собирать камни".
Эти слова, однако, не были самобичеванием маститого артиста, а лишь окончанием лекции "Интеллигенция и власть", которую Хазанов прочитал в стенах Международного университета. Своей первой в жизни лекцией Хазанов открыл новый учебный год в этом вузе и продолжил традицию, начатую и поддержанную Михаилом Горбачевым, Геннадием Селезневым и Ириной Хакамадой. Однако, в отличие от выступлений политических знаменитостей, лекция Хазанова была полна ярких высказываний.
- Если студенты хотят услышать что-то новое - надо пригласить ученого, если хотят услышать что-то смешное - то Евгения Петросяна, если хотят услышать что-то смешное от ученого - надо пригласить Черномырдина, - сказал Хазанов.
Но в стены университета артиста привели не размышления Черномырдина, а недавняя статья бывшего министра культуры его кабинета и бывшего родственника - Евгения Сидорова (сын Сидорова был женат на дочери Хазанова). Статья была полна уколов в адрес "продавшейся интеллигенции" и, конечно же, самого Хазанова. Читая выдержки из статьи, артист вновь погрустнел: "Геннадий Хазанов - лицо нарицательное. Я любил его (не только как временный родственник, но и как поклонник), когда он был лицом собственным. Теперь он может служить эталоном и мерой целования начальства в плечико".
Хазанов нанес Сидорову ответный удар, сказав, что люди, "оказавшиеся во власти, поняли, что это не поезд, а самокат", и вместо долгих рассуждений прочел аудитории поучительную одноактную пьесу польского драматурга Славомира Мрожека о том, как три героя по имени Толстый, Средний и Маленький, оказавшись на плоту в открытом море, решают путем голосования, кого надо съесть.
Крайним оказывается Маленький, в котором хорошо видны черты интеллигента: "Одно дело быть съеденным как жертва, другое дело - быть съеденным со своими благородными побуждениями", - говорит герой, отдав себя на заклание, хотя к тому времени на плоту нашлись съестные припасы и никого не надо было есть.
Аудитория смеялась и аплодировала так бурно, что пропустила слова о том, что "пришло время Лопахиных" и "судьба российской интеллигенции подходит к своему естественному концу".
Сам Хазанов, избежав увечий от падения деревьев во время рубки вишневого сада, уже привык к новому времени, "когда идеологией стали деньги", как привык быть "оппозиционером" в советские времена.
- Я тянул на себе ярмо оппозиционера, но в тех рамках, которые разрешало государство, - признался он студентам.
Возрождение административно-командной системы в стране Хазанова не пугает, а ее плоды кое-где и радуют: "Я буду голосовать за эту систему, если она даст такие же результаты, как в Москве".
Хазанова можно понять - он больше не "студент кулинарного техникума" и не "маленький гигант большого секса", а худрук государственного Театра эстрады, которому необходима реконструкция. О проблемах театра Хазанов уже написал Путину.
- Если власть даст средства для ремонта театра, я готов целовать ее даже в другое место, - признался артист. Под конец выступления он ответил на немногочисленные вопросы студентов, в основном интересовавшихся его позицией по поводу Ирака, и дал собственное определение интеллигенции: "В России интеллигент - это человек, у которого не сложилась судьба".
Константин Эрнст, генеральный директор Первого канала и сам в прошлом представитель научной интеллигенции, сейчас готовит новый телепроект под рабочим названием "Марш правой интеллигенции" и с Хазановым в принципе согласен:
- Традиционно в России интеллигенция была в оппозиции власти - интеллигентный человек должен ругать власть и ей противодействовать. Учитывая это, я всегда привожу такой пример: горит дом, кричат дети, а рядом стоит интеллигент и наблюдает, чтобы потом свидетельствовать об этом преступлении, вместо того чтобы вытащить детей из огня.
