- Когда вам предложили сыграть Федру, вы удивились или внутренне уже были готовы к этой роли и представляли, как ее сделаете?
- Самые потрясающие предложения в жизни, которые мне поступали, это те, про которые я совершенно не имела представления, как я это сделаю. Когда я читаю сценарий и понимаю, как это сделать, у меня сразу теряется интерес. Здесь, в "Федре", не ставился вопрос, как, мне было важно, что.
- Вы не боитесь окунаться в тему безумия?
- Это же не про безумие только, но про исследование души. Для меня вообще все началось с альбома работ Иеронима Босха. Это некое существование в состоянии раздвоения. Это философия. У Андрея Жолдака все жестко в смысле правды, поэтому нам хотелось уйти от некоей поэтичности текста Расина, хотелось натуралистического преломления его. При этом мне нравится, что в этом спектакле можно существовать над бытом. Для меня эти два полюса сейчас самое интересное в профессии. Соединить, совместить их в небытовом пространстве... Для меня это больше философия, чем изображение просто сумасшествия.
- Как вам после Федры возвращаться в ленкомовские спектакли, к ленкомовским ролям - легко? Интересно?
- Легко и радостно. Я очень люблю спектакль "Плач Палача". И я очень за многое благодарна Захарову. Когда мы репетировали, он дал мне довольно много свободы. Вообще он не доверяет молодым артистам, предпочитает жестко выстраивать им рисунок. А тут много сцен он, конечно, жестко застраивал, но иногда какие-то маленькие кусочки отдавал мне на откуп. Я это почувствовала и оценила. Я люблю этот спектакль, мне нравится его атмосфера, нравится его смысл. Но "Плач Палача" был года за полтора до "Федры". Что касается "Тартюфа" Владимира Мирзоева, это новый спектакль, а в новом материале мне, конечно, хочется уже более сложных задач, чем стоят передо мной в роли Эльмиры, которая, вообщем-то, не более чем функциональна и нужна только чтобы двигать интригу.
- Вы как-то сказали, что легко и много отказываетесь от ролей в кино, а в театре - нет. Показалось, что к кино вы относитесь - более прагматично, что ли, чем к театру, который воспринимаете как свой дом. Да?
- Да, до недавнего времени. Потому что для меня все поменял Александр Николаевич Сокуров. Его фильмы. Он открыл невероятный космос и понимание того, что в кино может существовать великое искусство, философия, не завязанные на технологию, на коммерцию, - то есть все то, что я раньше думала, принадлежит только театру. Но я ошибалась - я очень многого не знала, не видела. Бергмана, Сокурова.
- Как вы сами про себя думаете - "молодая актриса" или "опытная актриса"?
- У меня был период жизни, когда я играла определенные роли, и я благодарна Богу и судьбе, что их не так много. Потому что я сейчас понимаю, что ранняя юность и ранняя молодость не были моим временем. Я только сейчас начинаю вступать в период некоего соответствия накопленного опыта, умений, знаний. Поэтому мне кажется, что мое время только начинается.
- Что такое актерский рост?
- Он не возможен без перешагивания через себя, в чем есть довольно большая доля нелюбви к себе. Мне она присуща. Я всегда недовольна тем, что вижу со стороны и к себе отношусь как бы "со стороны"... Я очень люблю органную музыку - за собранность звучания. У Монсерат Кабалье тоже самое - точечное звучание, нераспыленное, сродни органной музыке. Актерское искусство, по-моему, про то же. Но, как сказал Александр Сокуров, артист не может существовать без нравственного начала. Как я это понимаю, хотя бы без стремления к нравственности. Для меня эти его слова были крайне важны. Я никогда, ни от одного режиссера их не слышала. А от него услышала.
- Нелюбовь к себе, это ведь жесткость, а без жесткости - режиссера, учителя, себя к самому себе - актер расти не может?
- Мне кажется, что это важно - особенно на первый порах. Потому что должен существовать иммунитет в организме, некая стойкость. И жесткость режиссера - во многом - проверка этой стойкости.
- Вы легко переносите паузы в работе?
- Знаете, я довольно фанатичный человек, то есть - фанатично увлекающийся. И раньше мне было довольно тяжело существовать в периоды, когда я была ничем не увлечена. Но это было давно. И я их помню прекрасно. Сейчас у меня период очень большой загруженности. Но даже когда у меня были передыхи, столько всего есть потрясающего, на что у тебя элементарно не хватает времени - просто взять альбом Брейгеля и два часа его рассматривать. У меня нет сейчас этих двух часов! Я могу смотреть его урывочно, но так нельзя. Меня сейчас внутренне мучает, что жизнь у меня очень плотная. Все летит - время, дела, работа. Нет ощущения времени - рельного времени, что минута - это минута, вот она, почувствовать ее. А вокруг меня происходит много того, что не дает сосредоточиться.
- Как вы справляетесь с этим?
- Бесжалостно выкидываю из своей жизни то, что мне не нужно.
- Сейчас на вас посыпались премии, награды в связи с "Федрой", но совершенно нет ощущения, что у вас - звездная болезнь...
- Я считаю это милостью божьей. Если вдуматься в эти слова, "божьей милостью", они означают, что мне дали некую милость. Это правдивая позиция: на меня свалилась очень большая милость в виде этой роли и возможности сделать то, к чему я давно шла, а награды здесь не при чем.
- Я как-то прочитала у вас в интервью то, что ни от кого из актеров никогда не слышала: вы сказали, что не согласны с тем, что актер - это зависимая позиция. Вы всегда так думали?
- В руках человека - в любом деле - реально очень много. На самом деле, я просто предпочитаю конструктивный подход к жизни. Потому что сидеть и ждать чего-то, и думать, что ты зависим от всего, - мне кажется, это просто разрушительно для личности. А артист - он же собой играет. И любое внутреннее человеческое разрушение на сцене видно. Такая профессия ведь хрупкая... она состоит из твоего внутреннего мира и твоего мастерства. Мастерство без внутреннего мира - ноль. Но и внутренний мир без мастерства - чем он так уж интереснее внутреннего мира еще шести миллиардов людей? Грузить людей каким-то своим внутренним миром? Зачем? У них есть свой. А мастерство помогает создать нечто общее между сценой и залом, что для всех важно. В актерской профессии, как и везде, мне кажется, важно, какой счет ты себе выставляешь. Можно так подходить: Я снялась в 10 сериалах, меня узнают, у меня обаятельная улыбка, я могу что-то смешно рассказать, и мне этого достаточно. Это один путь. Я не говорю, что это плохо. Нет. Но это не мой путь, потому что он мне понятен и от этого не интересен. Есть другой. Есть третий. А есть такой путь и такой счет к себе, как в фильмах Александра Сокурова. Все зависит от того, какие у тебя жизненные задачи, какой ты себе предъявляешь счет. Большой счет - это мучения, отказ от многого, жертвы. При счете поменьше жизнь становится попроще. Но главное же что? - чтобы человек был счастлив.
Катерина Антонова
11.05.2007
http://www.peoples.ru/
Док. 516416
Перв. публик.: 11.05.07
Последн. ред.: 07.11.08
Число обращений: 85
Миронова Мария Андреевна
|
