Студентом довелось мне впервые сниматься в массовке фильма "Свет далекой звезды" Ивана Пырьева. Главную роль майора играл Евгений Весник, в то время уже известный актер Малого театра. К нам, молодым, он был благосклонен и в последний день съемок изрек: "Ну, ребята, не прощаемся, еще соберемся пивка попьем!" И пригласил в единственно популярный в то время в Москве пивной ресторан "Пльзень" в Парке им. Горького, который славен был своим чешским пивом "Пльзенский проздрой", а также огненными шпикачками с луком и горчицей и мягкими рогаликами.
Когда мы пришли, Весник был не один, за столом сидел обаятельный здоровяк. Я узнал - это был Анатолий Папанов. Для нас, интересующихся театром - кумир. Тем более я недавно смотрел спектакль "Домоклов меч" Назыма Хикмета, где он играл роль боксера. Ну, о ролях потом. А так мы придвинули пятый стул и уже пили пивко, достали водчонку, и разговор был шутлив и ненавязчив.
Потом, после четвертой кружки, как было принято в пивных, начали бороться руками. Отодвигалось пиво и закуска, и противники сцеплялись в свободной хватке. Впоследствии такие состязания назывались армреслингом. У Папанова ручищи были огромные, и силища сохранилась, хотя ему было в то время за сорок. Клал он всех подряд, кажется, до бесконечности - ведь к нам подтянулись борцы с других столов. То и дело звучало: "Батенька, давай со мной!"
Проигравший покупал кружку пива. И за нашим столом "Пензенского раздроя" стояло немерено.
Спокойный и грузный, с тяжелым собранным взглядом, Анатолий Дмитриевич выглядел старше своего возраста. В то время я не знал, что его родители в 30-е годы перебрались в Москву, а он, их сын Анатолий, работал литейщиком на Московском металлургическим заводе, впоследствии названном "Серп и молот". Для отливки вручную требовались очень сильные и выносливые руки. В это же время он успевал ходить и в вечернюю школу, и в драмкружок.
- Какая же у вас была первая роль?
Отшутился или сказал правду:
- Первая моя роль была в нашем маленьком любительском театрике. Я тогда жил в городке Вязьма Смоленской области. Так вот, отец играл главную роль, а я мальчишкой изображал гром: бил плотницким молотком по эмалированному тазу, унесенному тайно из дома.
Позднее этот раскатистый громовой-таки голос был узнаваем в театральных и киношных разных ролях: рыдающего Грузовика Самосвала, Змея Горыныча, Старой Мухи, и, конечно же, супернеустроенного в жизни знаменитого Волка.
Случилось однажды, он попал в милицию.
- Так расскажите, Анатолий Дмитриевич!
- Да ну их, вспоминать не охота.
Узнал впоследствии, как это было. В те времена у актера не заладились отношения с руководством театра. Нервничал Анатолий Дмитриевич: роли вдруг перестали давать. Все потому, что в кино снимался хорошо. Однажды усталый возвращался домой. Не то, чтобы "взял" лишнего, а просто от перегрузки схватило сердце. У самого дома присел на лавочку и прикорнул, чтобы отлегло. А милиция тут как тут. Приняли его за пьянчужку, да и взяли под локотки. Папанов взорвался, дернулся, отмахнулся, да и послал постового куда подальше! Налетела подмога и отвела в отделение. Ну а потом протокол-телега прибыла в театр. Недоброжелатели, которые есть у каждой личности, требовали увольнения, даже лишения звания заслуженного артиста, полученного накануне. Но восторжествовал здравый смысл. Большинство труппы поверили в правду Папанова, и он отделался строгачом.
Через много лет в том же, теперь уже родном Театре сатиры, выпало еще одно испытание актеру. Предложили Анатолию Дмитриевичу вступать в ряды КПСС. Настоятельно требовал райком партии, давило через театр Министерство культуры. Папанов ни в какую: "Не хочу вступать я в партию, не готов, не буду!" Так и не уговорили.
А у Папанова была личная тайна. Не говорил никому он, что верующий человек, даже очень глубоко верующий. Скажи это вслух в театре или еще где либо, тебя не поймут или, хуже, примут за психически ненормального. И тогда прощай работа в театре.
За себя не боялся, а жизнь супруге Наталье Коротаевой портить не хотел.
Потом, спустя несколько лет, опять в неформальной обстановке, в скверике "Аквариум" у Театра Моссовета Анатолий Дмитриевич рассказал, как он пришел к вере:
- Верны Богу в роду были все: и дед, и бабка, и родители, конечно. На фронт я пошел прямо с завода, короткое обучение военному делу - и в бой. В нашей роте москвичей было 42 человека. После первого же боя осталось 13. И я в том числе.
- Крест у вас был на шее?
- Крест со мной всегда. У выживших после того боя тоже были кресты, это я видел после помывки в бане. За остальных погибших не знаю. Всегда ощущал, что страшнее предательства может быть отсутствие Бога в человеке, потребности его в Боге.
Его друг народный артист СССР Евгений ВЕСНИК вспоминал: "Особенно роднило нас с Толей упорство с которым мы не поддавались уговорам вступить в коммунистическую партию. Мы, фронтовики, испытывали, мягко говоря, сомнения в богоугодности существования этой организации.
Администрация театра пошла по верному, по их мнению, пути: "Не дадим звания заслуженной твоей жене Коротаевой, пока не вступишь! Уговорили супругу. Наталья Дмитриевна стала осторожно давить дома, вступай да вступай, но супруг не изменил своим ценностям.
Рассказывают, что, когда он был в ударе, с ним в кино было невозможно: все останавливались, помирали со смеху и мечтали, чтобы этот праздник - находиться с Папановым рядом - не кончался никогда.
Съемки "Белорусского вокзала" велись в Москве. В тот день по сценарию должно быть солнце. А оно, как назло или на счастье для окружения в группе, пряталось за тучу. И тут два великих комика - Папанов и Леонов - заводились, импровизировали, дополняли друг друга, рассказывая театральные и киношные байки. Люди выходили из строя, стеная от хохота!
- Локти потом кусал себе, что все это не было ни снято и даже записано, - с отчаянием вспоминал режиссер Андрей Смирнов.
- Почему же при своем таланте он так долго шел к славе, - спросил я жену Папанова.
- Я понимаю, что многие его беды от характера, который был нелегким. Его типичные слова: "Да ничего хорошо я не играл!" Нужно было убедительно его опровергнуть. Ведь после института Анатолий Дмитриевич получил сразу три предложения: в Художественный, Малый и Вахтанговский театры. Но мы поехали в Прибалтику в Клайпеду в Русский театр А после расформирования вернулись в Москву и были приглашены в Театр сатиры.
Но все же тернист путь к вершине. Эльдар Рязанов рассказывал, что в свое время не утвердил Анатолия Дмитриевича в роли Огурцова в "Карнавальной ночи". Не понравилось режиссеру в актере то, в чем он был силен впоследствии, - манера играть достоверно, до самой сути. И краски использовать яркие, гротесковые.
Но потом Рязанов пересмотрел свое отношение и долго упрашивал Папанова сыграть главную роль в "Человеке ниоткуда". Дальше последовала интересная роль Кружкина в "Берегись автомобиля". Она была просто предназначена для него. Помните фразу из этого фильма: "Тебя посадят - а ты не воруй!"?
Рассказывает драматург Аркадий ИНИН:
- Вместе с фильмом "Отцы и дети" мы прибыли на фестиваль кино в Авелино вдвоем. Прибыв в Италию, как обычно, "Совэкспофильм" нас не встречал. Оба мы без языка. И я бы без него точно пропал. Но как только мы вышли на вокзальную площадь, были узнаны работниками посольства и хорошо накормлены. Вот тут уж я ему и сказал: "Толя, спасибо тебе". А в этом фильме он получил "Золотое плато" за лучшую мужскую роль, а я за сценарий. Возвращались мы поездом. В соседнем купе была гитара. Анатолий Дмитриевич взял и начал петь. Я замечал, что и в театре, и в кино он пел с особой грустинкой в глазах. Пел особенно трогательно, певуче.
Никогда не терял чувства юмора. Александр Ширвиндт вспоминает гастроли в Нью-Йорк - все ахают, как у них дорого, один доллар пирожок с мясом, то-то, говорит, а у нас 10 копеек. Анатолий Дмитриевич спокойно замечает: "Конечно, если учесть, что после пирожка с мясом, купленного на улице, у нас лечение бесплатное, просто все прекрасно". Все покатились со смеху.
Ничто не предвещало трагического финала, никогда и никому не жаловался на здоровье.
Театр сатиры гастролировал в Вильнюсе, откуда Папанов летал самолетом в Москву, заскакивал в ГИТИС, где четвертый год вел актерский курс, затем вечером пересаживался на поезд - и в Петрозаводск на съемки последней своей работы "Холодное лето пятьдесят третьего". Там его уже ждала машина, чтобы три часа трястись по бездорожью, добираясь в глушь на съемочную площадку. То, что он был инвалидом войны и перенес инфаркты, многие не знали. Папанов опять вернулся в Москву, чтобы узнать, все ли устроились в общежитии. Жены и дочери в Москве в этот момент не было. Был теплый 1987 год. Анатолий Дмитриевич лег в прохладную ванну, и жестокий сердечный спазм остановил его сердце. Дверь взломали на третьи сутки. Режиссер фильма, монтируя работу после смерти Дмитриевича, в финале повторил его слова из роли: "Как хочется пожить еще".
01.11.2005
http://www.peoples.ru
Док. 519645
Перв. публик.: 01.11.05
Последн. ред.: 13.11.08
Число обращений: 136
Папанов Анатолий Дмитриевич
|
