В театре на Малой Бронной грядут перемены
Я был обезоружен. Во-первых, коллегия проголосовала единогласно за мою кандидатуру. Это было очень приятно для меня. Но одновременно это и не дало мне возможности взять тайм-аут для размышлений. Во-вторых, мне был предоставлен карт-бланш на приглашение артистов. Но я считаю, что ставка должна быть сделана на коллектив Бронной. И, безусловно, я учитываю предыдущий опыт театра, когда работала только одна группа артистов. К сожалению. Это всегда расслаивает труппу и психологически неверно.
Приглашения, конечно, будут. Но это будет продиктовано чисто репертуарной необходимостью. Приглашение на роль - понятно. Если человек прошел этот тест и у него появилось ощущение, что здесь может быть его место работы, то - пожалуйста. Но никакой "крови" я даже не предполагаю, потому что на Бронной очень небольшая по нынешним временам труппа - нет даже 40 человек. А вот хорошая интеллигентная атмосфера сохранилась - это я могу сразу сказать.
Я это проверил по тому, как нас приняли два года назад: казалось, чужаки, пришли из другого театра (кстати замечу - мы никак не могли пробить "Нижинского" в театре имени Моссовета, потому и оказались на Бронной), но, нет, приняли очень благожелательно. И мне было важно, чтобы в моем спектакле играла команда Эфроса. Это было принципиально.
За два года, после испытания гастролями, я со многими артистами подружился.
Самые первые планы? Они связаны с высокой литературой. Оскар Уайльд - "Портрет Дориана Грея" и Франк Ведекинд - "Лулу" (впервые в России) - авантюрный сюжет знаменитой куртизанки, показательный срез общества, ситуация двойственной морали, тест на человечность каждого из нас. Я знаю, что Юрий Любимов будет сейчас ставить "Лулу" в ГАБТе, но тут он нам не конкурент.
И это все надо делать сразу. В "Лулу" 20 ролей, в "Дориане" - 10. То есть труппа сразу почувствует мое серьезное отношение. Нет ничего хуже безработного актера, актер без работы начинает сходить с ума. Но даже и в небольшой роли артист начинает что-то приобретать. Хотя я не согласен со Станиславским - нет маленьких ролей, есть маленькие артисты - нет, артист становится Артистом на главных ролях.
Конечно, вы сейчас спросите меня о Саше Домогарове. Безусловно, наше сотрудничество будет продолжено. Я считаю, я должен очень серьезно думать о судьбе актеров, которые поверили мне когда-то. Ведь я сорвал Сашу из Театра Армии, где он проработал 12 лет, и все свои последние роли он сыграл в моих спектаклях. А Дориан - его мечта. И нам надо успеть это сделать, поскольку через какое-то время он это играть уже не должен. Я из тех режиссеров, которые серьезно относятся к авторским указаниям возраста героев. Вот и Лулу должна быть молода. Мы объявим конкурс. Ведь проблема молодежи в театре тоже существует. Молодые герой и героиня всегда нужны, и это хорошее поле, чтобы потихоньку собирать нашу общую команду.
Я люблю работать с актерами и действительно серьезно ими занимаюсь. Все знают это и называют меня сумасшедшим, потому что первый год я прихожу на каждый свой спектакль. Через месяц после премьеры исчезают рецензии, а актерам важно, чтобы то, что мы не успели дотянуть на премьере, "дошло" на зрителе. Нужно их поддержать. А вот критикам на спектакль, по-моему, надо приходить чуть позднее.
Что дальше? В декабре этого года у Льва Дурова юбилей - 70 лет. И я считаю, что совершенно логично, чтобы он был отпразднован именно здесь, в его родном театре, где им сыграны лучшие роли и прожиты лучшие годы. Специально для него я вспомнил о блистательной комедии Фридриха Дюрренматта "Метеор". Классическая история: знаменитый писатель, лауреат Нобелевской премии инсценирует собственные похороны, чтобы проверить свое окружение. Очень хороший язык, и Дуров может в этой роли просто купаться.
Хотел бы поставить мой любимый роман "Анна Каренина". Это название мне безумно дорого. Если возникнет современная пьеса, раздвинем репертуарные границы. Пока то, что читаю, - абсурд в 4-й степени. Думаю о Чехове, но это когда-нибудь.
Просто я за два этих года должен как-то поменять ситуацию. Чтоб не только "Нижинский" был аншлаговым спектаклем, чтоб театр ездил на гастроли, фестивали, чтоб мы могли финансово поощрить артистов, потому что то, что мы платим нашим русским актерам, - просто ужас. Чтоб в зал пришел зритель, в том числе мой, который выискивает по всем театрам Житинкина, а он, мой зритель, молод.
Это произойдет обязательно. Потому что одна из причин сегодняшнего рывка - то, что я стал заложником собственного имени, точнее - имиджа. От меня ждут спектаклей с определенным набором качеств. И это, как ни странно, очень сковывает художника, если ты называешь себя художником, но и сильно обязывает.
Почему сейчас так сложно молодым режиссерам - потому что ни один театр не хочет рисковать, вкладывая деньги в нераскрученные имена. Это проблема проблем, кто придет за нами, поколением 40-летних. Смешно, но я на сегодня самый молодой (мне - 40) главный режиссер Москвы. А мне бы хотелось, чтоб кто-то там сзади, за спиной, хулиганил. Это единственное, что вбрасывает мне в кровь адреналин.
Есть ли кандидатура? Есть. Называть не стану, чтоб не давать аванс. Приглашу? Конечно. Но после того, как у нас здесь все будет очень благополучно. Вот это я должен взвалить на себя. Только в ситуации суперстабильности можно какую-то часть денег выбросить на эксперимент, даже если он будет неудачным.
Страшно ли начинать? Нет. Я трудоголик. Театр - это не столько сцена, сколько люди, а в людях, в их генетической памяти остался код Эфроса. И это очень приятно. Я за психологический театр, несмотря на то что у меня спектакли бывают самые странные по форме: мое кредо - симбиоз метафоры и натурализма. Совершенно ненавижу в современном театре, когда отсутствует мотивация, потому что можно действительно перевернуть все с головы на ноги, ну, а смысл какой? Мы не можем отпускать зрителя в ночную Москву без ощущения света и надежды. Я за театр, который в каких-то вещах может быть откровенным, жестким, но при этом сохранил бы поэзию и атмосферу.
Я бы очень хотел через два этих года собрать всю труппу и проговорить о том, что удалось, а что нет. Потому что мои амбиции все равно остаются, но сейчас я уже отвечаю за коллектив. По большому счету я им нужен, чтобы не скатиться в "бульвар". Когда нет художественного лидера, очень легко начать ставить пьесы среднего уровня на потребу зрителю, на кассу.
Актеры должны почувствовать, что человек приносит идеи, и тогда они поймут, что в каждом упомянутом мною названии внутренне просчитывается формула успеха.
Что касается сегодняшней афиши театра. Конечно, буду ее пересматривать. С марта разработаем даже другой дизайн афиши - та старая большая простыня уже несколько устарела. В конце сезона кое-что из непосещаемого уберем. Но все это будет постепенно. Никакого аврала, надрыва. Не будет у нас и главного художника, честно могу сказать. Каждый конкретный проект предполагает конкретную фамилию. И Андрей Шаров, мой постоянный соавтор, будет продолжать работать со мной на контрактных условиях.
Мне необходим сегодня опыт театра-дома. К этому меня давно подталкивали мои артисты, мои внутренние стремления. Хочется, чтобы артист понимал, что мое внимание не разовое, а постоянное. Я с удовольствием бы вернулся к лабораторным работам. Хочу поставить "Постороннего" Камю. Но сейчас, в ситуации, когда мы начинаем менять что-то в жизни Бронной, это не нужно.
www.selavi.ru
Независимая газета, 10.02.2001
Подготовила Татьяна Рыбакина
Док. 522216
Перв. публик.: 10.02.01
Последн. ред.: 18.11.08
Число обращений: 255
Житинкин Андрей Альбертович
|
