В четверг в Москве в 11-й раз будет вручена одна из самых престижных литературных премий - Александра Солженицына. Ее удостоен Борис Екимов - "за остроту и боль в описании потерянного состояния русской провинции". Критики называют его "последним деревенщиком". Но эта проза - не ностальгический "последний поклон" уходящей деревне, она современна до злободневности. Трезвый, взыскательный и сочувственный анализ жизни русской провинции писатель продолжает в разговоре с обозревателем "Известий" Натальей Игруновой
Печальный праздник памяти
в: В эти дни много говорили о победе, как всегда - кто формально, кто банально, кто с медью в голосе, кто - со слезами, кто-то - о геополитике, кто-то - о ветеранах и вдовах. Мое личное потрясение - резюме социологического опроса: "Праздник, пустой по содержанию".
о: Хлесткая фраза и только. Хотя Этот праздник все больше становится государственным. А в такие дни нужно меньше фанфар, оркестров, больше тишины, спокойной человеческой мудрости. Я прежде всего вспоминаю несколько писем, которые остались у меня, как у хранителя наших семейных архивов. Вот она - настоящая война. "Убили злодеи моего героя Павлика", - и дальше: "Остался теперь Володенька". Тетя Шура Соломатина - соседка, почти член нашей семьи, не знала еще, что через год погибнет и 17-летний Володенька, который целовался единственный раз - на вечере, когда его провожали на фронт. После войны она жила у нас подолгу, с моей тетушкой и матерью они обязательно ходили на Мамаев курган, пытались найти там фамилии Два сына, и оба погибли. И она после этого почти 60 лет плакала.
Мы называем цифру и 20 миллионов погибших, и 30. Но каждый из этих миллионов был живым человеком, а возле него - круг близких, друзей. Гибель одного человека тяжело ранила, убивала людей этого круга. А сколько вдов, сирот, умерших от голода и болезней? И у всех свой круг, который кровил.
в: А вы ведь должны конец войны помнить.
о: Тогда не говорили - победа, говорили - кончилась война. В войну мы жили в поселке Или в Казахстане, в пустыне. Объединились семьи родных сестер: мой отец умер, тетушкин муж - в тюрьме. Решили вместе выживать. Семье врага народа разрешили приехать в Россию на восстановление народного хозяйства без права проживания в областных центрах. Так в 45-м оказались мы в Калаче-на-Дону. Несколько домов, остальное - землянки, все было снесено. Из школы зимой возвращаешься - тьма, где-то коптюшки едва светятся. Пайки хлеба были граммов двести. Идешь получать - просишь: "Тетя, дайте с довесочком", - чтоб довесочек по дороге сжевать. Ели все: желуди, речные ракушки, листья вяза, а уж макуха - деликатес. Ели макуху подсолнечную и хлопковую, а мечтали об ореховой, которая вроде бы существует. Как выживали?.. Как-то смотрел фотографии школьные - процентов у восьмидесяти отцов-то не было. Хотя тогда мы все это принимали как данность: такая жизнь, другой не знали
Этот праздник надо постепенно превращать в печальный праздник памяти. А наши политики пытаются в нас как-то бодрость влить. Говорят: вы особо не тоскуйте, мы ж победили. По Красной площади громыхают танки. Человеку разумному пытаются доказать, что прекрасен полет самолета. Вот этой грохочущей, вонючей железяки? Полет стрекозы прекрасен! Полет ласточки бесшумен, красив. Лет бабочки - порхающий. А мне говорят - самолет. Вот вы спрашиваете, как праздник в Калаче прошел. С утра сын звонит: поехали, Митьке надо танки показать - у нас в Калаче тоже парад обещали. А Митьке - моему внуку - двух лет нету. Говорю: "Дураки. Мы сейчас поедем, но не на танки смотреть, а в хутор Камыши, потому что Митька еще телят не видел, козлят не видел". Поехали. Нашли телят, он с ними поговорил. Нашли козлят, с ними поговорил. А танки обошлись без нас Да, мы победили. И парад - это, конечно, прекрасно. Но для меня этот праздник прежде всего печален.
Сирень цветет? Спасибо нашей родной власти!
в: Образ современной России и ее народа возникает сегодня прежде всего в телевизоре. Это Кремль с политическими окрестностями, "горячие точки" и стихийные бедствия. И это "звезды", бомонд, те же политики, либо всякие подонки - террористы, маньяки - и их жертвы или "одержимые" - от пензенских затворников до жаждущих "чудесной" халявы или мига славы.
о: Я не думаю, что это делается по глупости. Наше ТВ зарабатывает деньги. Абрамовича догоняют. А для политиков: Мне кажется, поставлена такая задача. Если на Японию надвигается цунами, а в Америке кто-то расстрелял 10 человек, это обязательно покажут, чтобы человек почувствовал: слава богу, цунами нету и расстреляли людей в Майами, а у нас все в порядке. И облегченно вздохнул, глядя в окно: сирень цветет, вот спасибо нашей родной власти.
в: Но почему из этого телеобраза ушла обычная жизнь в ее нормальных проявлениях? Это же не может быть политическим заказом.
о: Есть такая поговорка: плохое по дороге бежит, а хорошее на печи лежит. И пустая бочка громче гремит. Легче найти эту "беду" - она вопиет. Трудно рассказывать о хорошем. Труднее разглядеть - надо остановиться, подумать.
в: А все-таки как же сейчас люди в селе живут-выживают?
о: С работой тяжело. Но ищут. Находят. У нас в районе 60 тысяч человек, 30 тысяч - в селе. Колхозы развалились. Животноводство порушено, не восстановишь. Земля пустовала, сейчас почти все 170 тысяч гектаров пашни пашутся. Пришли новые люди, купили новые тракторы. И на эти 170 тысяч га нужно примерно 170 человек - потому что на 1000 га одного хорошего механизатора хватит. А куда остальным деваться? Еще сотня-другая - учителя, врачи, фельдшера. Но остальные-то без работы. Молодежи в селе не осталось. Все кинулись искать работу в Москву, в Ленинград, в Сочи (спасибо Олимпиаде, работы будет много). На железную дорогу уходят, уезжают на Север, черт-те куда. Если раньше строили БАМ, строили и жилье. А сейчас-то куда денешься с хутора? У нас не Англия - когда злая Тэтчер закрывала шахты, она давала деньги и новые специальности. Да и когда наши шахтеры стучали касками, им ведь тоже деньги давали на переселение. А крестьянам кто что даст?! Хоть помри на своем хуторе.
в: Путин в Думе пообещал в первую очередь заняться агропромом, назначили Зубкова это направление в правительстве вести.
о: Все правители говорят: мы думаем, стараемся А хутора вымирают на глазах. По 200 дворов было - ни одного человека На государство не надеясь, ищут спасения сами. В работе. В близком круге. Не получилось у нас с коммунизмом, а с капитализмом тем более не получится - там законы другие. Будут в близком круге друзья, товарищи, родные - хорошо. Здесь спасение.
в: У вас ведь край казачий. А приезжих много?
о: Сейчас - особенно. Сюда хлынули все русские - из Чечни, когда их оттуда выжили, потом из Средней Азии, из Казахстана - к нам ближе.
в: Везде это проблема. А как у вас уживаются?
о: Те, кто бежал из Чечни, бедные - это трудяги, нашей крови и нашей совести люди. Из Средней Азии едут люди уже с какой-то моралью иной. Как сказал мой сосед, они, конечно, русские, но уже и нерусские. Ну, может, обживутся. А вот нашествие с Кавказа У нас всегда был многонациональный край. Донские фамилии: Черкесовы, Татаринцевы, Калмыковы В советское время у нас в Калаче были прекрасные чабаны-калмыки, в заготконторе татары работали, были чуваши, белорусы, евреи. Приехав на нашу землю, принимали наши законы и наши обычаи. А вот чеченцы в этом смысле особенный народ. Не смешиваются с русскими. Дом у них - в Чечне. Так и говорят: поработаю 10 лет, построю дом в Грозном и уеду. Селятся на брошенных хуторах, занимаются скотоводством. При колхозах им жилось веселее, путали колхозное со своим. Сейчас тоже неплохо - большие свободные выпасы. Русские уходят с хуторов: нормальным русским семьям нужно детей выучить. А чеченцы остаются. Вон Большая Голубая - было 200 дворов, сейчас осталось два - чеченских. И так хутор за хутором. Домов практически не строят, а разбирают, приспосабливают к хозяйству и даже вывозят - с удовольствием. Все-таки это не их родная земля. Но они здесь живут, работают, наверно, они даже здесь сейчас необходимы - никто на этой брошенной земле не живет, все зарастает.
в: Конфликтуют с местными?
о: О том и речь. Ну почему никогда у нас ни антиказахских, ни антикалмыцких, ни антитатарских выступлений не было? А вот античеченские были. Из-за воровства, из-за того, что много испортили судеб, особенно девичьих. И резня была. Бросали уборку, требовали: "Уберите их". Все-таки в чужой монастырь со своим уставом не идут.
Новые школы? Господь с вами! Банки строят
в: Всегда говорили: есть школа - жива деревня.
о: Вы помните, была такая дама - академик-социолог, писала про перспективные и неперспективные деревни?
в: Татьяна Заславская?
о: Да. Сколько она деревень погубила! Я вспоминаю 80-е годы. Пришел как-то на хутор Евлампиевский. Дома там ставили в начале века, рубленые, настоящие казачьи, с четырехскатными крышами, "галдереями". Школа на взгорке - деревянная, на два крыльца, высокая. Подошел к колодцу воды попить. Стоят женщины: а вы знаете, у нас школу закрывают. Закроют - и через три года нас не будет. И правда. Пусто. Русские люди, как их ни ругают, все-таки привыкли немножко заботиться о детях. И хутора обезлюдели. Теперь спохватились. Теперь лозунг другой - не закрывать ни одной школы.
в: А новые школы не строят?
о: Новые школы? Господь с вами! Если раз в году в области построят одну, туда и губернатор, и вице-губернатор и еще куча начальства соберутся и будут фотографироваться возле нее. Банки строят.
В Калаче сейчас 43, что ли, школы в районе. Но детей-то все меньше. А школы не разрешают закрывать. Есть такие, где по два-три ученика, а вместо учителей случайные люди, пьяницы, лишь бы десятилетка за плечами. Зато над крышей - "тарелка" по программе "Каждой школе - интернет". Какая информатика, если арифметике не обучены? Отсидят три года в такой начальной школе, придут в нормальную дикарями. Адреса можно называть и называть Если есть хорошие дороги и возить недалеко, конечно, надо возить детей в нормальные школы.
Интеллигенты и горлопаны
в: Опять вспыхнули споры об интеллигенции. Ерничают по поводу того, что "интеллигенция - совесть нации", говорят: изжила себя, нужны интеллектуалы. Выходит: ум нужен - а без совести обойдемся?
о: Сказывается провальное время, когда объявили, что бизнес превыше всего, годятся любые средства: грабь, убивай, обирай сирых и малых - и это будет называться всего лишь "экономика".
Интеллигенция для меня - не уровень образования, а уровень человека, его суть. Подвижничество. Эти люди не кричат о себе, но они есть. Вот доктор наук Римма Ивановна Кудряшова два десятка лет занимается созданием словаря донских говоров - труд тяжелейший и абсолютно бескорыстный. Печатают в райцентре, тираж 300 экземпляров, но уже вышло четыре тома. Или вот живет в Кумылженском районе Вениамин Апраксин. Работал трактористом, но всю жизнь занимался собиранием истории своего края - воспоминаний о коллективизации, о 37-м годе - людей, которых это коснулось. Ну какая ему, скажите, в этом корысть! Такие люди и поддерживают нашу жизнь. А учителя! В каких условиях работают Кто они? Конечно, интеллигенция. И единственная наша надежда сейчас.
в: А они как-то жизнь определяют?
о: Жизнь сейчас горлопаны определяют. В любой среде. И среди художников у нас такие есть, и среди литераторов. Искусство глохнет. Вот в Калаче есть своя филармония - поют, пляшут, концерты дают. Есть поэты - книжки издают, встречаются с читателями. Художники выставки устраивают. Раньше они себя самодеятельными называли. Но в Калаче уже давным-давно никто настоящих художников не выставлял. И литераторов настоящих тут давно не было. Приезжают какие-то гастролеры из Москвы, фокусники "Всемирно известный гитарист Белоусов"! Кто такой?.. Учителя раньше на каникулах ездили Третьяковку и Эрмитаж. А сейчас я билет брал в Москву - две с половиной тысячи в один конец. У начинающей учительницы зарплата - на один билет.
Жизнь помаленьку продолжается
в: Борис Петрович, мы с вами начали разговор с памяти. А что ваши сегодняшние земляки будут вспоминать?
о: Как и мы, тоже будут хорошее вспоминать. Какое счастливое было детство на Дону, как влюблялись, рожали детей, радовались внукам. Словом - жизнь. Вспоминаю покойную соседку Прасковью Ивановну Иванькову. Пожары Гражданской и Великой Отечественной, голод, гибель отца, матери, мужа. А вот в конце жизни стоит посреди двора и говорит: "Как хорошо вишенка ныне цветет. Умру - и не увижу". 90-е годы тоже были неласковые. Вымерли люди слабые, которые не смогли их выдержать. Пришли новые. Я смотрю, у нас возле дома ребятишки опять в футбол играют. Майки красивые, мяч хороший. Жизнь помаленьку продолжается.
http://news.mail.ru/society/1763065/
15 май 2008
Док. 522630 Опублик.: 19.11.08 Число обращений: 20
