|
|
Александр Миндадзе: Буду снимать кино, если не смогу не снимать
Назад
|
Александр Миндадзе: Буду снимать кино, если не смогу не снимать
|
- Страшно вам было браться за режиссуру после тридцатилетней работы в кинодраматургии? Все-таки другая профессия
- Что касается профессионального опыта, то мне кажется, что я окончил режиссерский факультет столько раз, сколько раз был на съемочной площадке. Так что съемки собственного фильма не были для меня таким, знаете, безумным номером воздушного акробата, который впервые в жизни залез на трапецию.
- "Отрыв" - только опыт в режиссуре, или вы решили всерьез освоить это ремесло?
- Не знаю. Я взялся за постановку "Отрыва" лишь потому, что понял: поставить мой сценарий так, как мне хочется, может только тот, кто его написал, то есть я сам. Но у меня нет цели стать режиссером и нет режиссерских амбиций. В принципе, мне достаточно своего инструмента - слова. Но раз появилась такая идея, ради которой нужно было сделать этот шаг, и я его сделал. Появится ли она еще раз, не имею представления. Могу только сказать, что буду снимать сам лишь в том случае, если не смогу не снимать.
- Бросается в глаза, что в вашем фильме нет известных актеров, хотя вы, безусловно, могли бы их заполучить. Для чего вам понадобились новые лица?
- Мне не хотелось, чтобы на экране были люди, за которыми тянется шлейф прошлых ролей. Мне нужны были актеры, которые не вызывают посторонних ассоциаций, а заставляют зрителей сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас.
- "Отрыв" весьма необычно построен - кажется, что вы опустили какие-то повествовательные связки и тем самым нарушили ориентацию во времени и пространстве. Кто-то сразу и восторженно принял эту форму, но некоторые жаловались, что почти ничего не поняли в том, что происходит на экране. С чем связана избранная вами повествовательная манера?
- Она была заложена в сценарии, потому что именно этот способ подачи материала я счел адекватным рассказываемой истории. Ведь речь идет об экстраординарном событии, об авиакатастрофе, в которой погибло много пассажиров, и о том, как их родные переживают этот ужас. Мне хотелось добиться необычности восприятия. И я, если угодно, спрятал экспозиции. Чтобы люди смотрели сцену без начала и только по ходу дела догадывались, что произошло.
Я долго колебался, идти ли мне нормальным экспозиционным путем со всеми необходимыми пояснениями. Но такое линейное разворачивание, такая спокойная авторская позиция показалась мне кощунственной, и у меня просто не хватило сил на нее встать. Конечно, я понимал, на что шел, но мне думается, что недостаток повествовательных мотивировок искупается избытком эмоциональных. К тому же в общем и целом все зрители понимают, о чем идет речь. Для меня было важно заинтересовать их героями настолько, что среда, в которой все происходит, станет для них не очень важна.
- Трудность еще в том, что вы перепрыгиваете из одного кадра совсем в другой так быстро, что воображение не успевает восстановить пропущенное. Помню, одна зрительница на "Кинотавре" даже объяснила себе картину тем, что ее действие совершается в загробном мире, и была поражена, когда вы сказали, что все происходит на этом свете.
- Думаю, что если она посмотрит картину еще раз и не в курортном угаре, у нее все встанет на свои места. Я ведь показывал фильм многим людям и убедился в том, что трудности понимания преодолимы. По сути дела, я использовал только один непривычный монтажный прием. Сидит человек в машине, а в следующем кадре уже лежит на дне бассейна. Не было ничего проще, чем снять связку между тем и другим, которая устранила бы все вопросы, но я предпочел потерять фазу, но приобрести другие эффекты.
- А нельзя было сделать так, чтобы ничего не потерять?
- Боюсь, что нет. Тут надо выбирать - одно или другое.
- Это похоже на известный из физики принцип неопределенности Гейзенберга, согласно которому нельзя определить и положение, и скорость квантовой частицы в данный момент времени. Чем точнее вы измеряете скорость, тем менее точно можете определить положение.
- Я не думал, что мое кино может вызывать ассоциации с квантовой физикой. Но это лишь дополнительный аргумент в пользу моего повествовательного пути.
- А о том, что "Отрыв" напоминает ваш сценарий "Армавир", поставленный Вадимом Абдрашитовым, вы думали?
- Для меня "Отрыв" не имеет серьезного отношения к "Армавиру", хотя если поставить себе задачу найти десять внешних признаков сходства между ними, то сделать это легче легкого. Там катастрофа судна, здесь катастрофа судна. Можно пойти и дальше - в фильме "Остановился поезд" - авария на железной дороге, в "Повороте" - дорожно-транспортное происшествие. Но для меня главное то, что "Армавир" писался 17 лет назад, в совершенно иной исторической ситуации и в другой психологической атмосфере.
- В фильме очень отрывочно говорится про обстоятельства авиакатастрофы, причем представители авиакомпании и аэропорта морочат голову родственникам погибших. Из-за чего все-таки произошло крушение?
- Я воспроизвел типичную ситуацию, когда родственникам погибших говорят, что приедет комиссия и разберется в причинах аварии, а комиссия в это время уже работает. То же самое с "черным ящиком" - они говорят, что его ищут, а на самом деле его уже нашли. А в катастрофе, как всегда, сплелись несколько причин - и диспетчер ошибся, и летчики чего-то недослышали, и атмосферные условия были скверные.
- Послужила ли толчком к написанию сценария какая-то реальная авиакатастрофа?
- Нет, он возник сам по себе, из каких-то внутренних побуждений. А потом действительность стала нагонять мое воображение - один случай, другой, третий. Мне даже не по себе стало
- А не боитесь, что предвестника катастроф могут принять за того, кто их вызывает?
- Хотелось бы думать, что зрители понимают разницу между одним и другим.
- В конце просмотра у меня несколько раз возникало впечатление, будто это уже финал, но картина шла дальше. Вам не хотелось ставить точку?
- Мы перебрали все возможные варианты концовки, но у всех были определенные изъяны. После больших сомнений остановились на том, который вы видели.
- Что для вас было самым трудным в работе над фильмом?
- Последние усилия, которые потребовались, чтобы довести готовую картину до того уровня, который я себе поставил. Трудно было заставить себя самого "докрутить" все винты.
- И все-таки, вам не кажется, что вы сыграли со зрителями слишком сложную игру? Ведь долго держать их в непонимании опасно - могут просто уйти из зала или побояться прийти. Может быть, все же стоило поискать компромисс с публикой, пожертвовав какими-то своими интересами?
- Публика бывает разная. Кто-то умеет считать через раз, кто-то умеет только подряд. Мне жаль, если кто-то уйдет с картины. Но я никому не создавал специальных трудностей. Другое дело, что с публикой мы уже давно, что называется, "попали". Не только с людьми, которые раньше читали книги, а теперь читают таблоиды, мы "попали" и с теми, кого знали много лет и кто вроде бы должен понимать нас с полуслова. С тех пор, как я начал работать в кино, публика очень изменилась. Но с теми, кто пришел в кино развлекаться, а не развиваться, мне вряд ли удастся найти общий язык
Виктор Матизен
27.08.2007
http://www.peoples.ru
Док. 524508
Перв. публик.: 27.08.07
Последн. ред.: 23.11.08
Число обращений: 98
Миндадзе Александр Анатольевич
|
|
|
|
|
