Драматург Эдвард Радзинский: `В обществе нужна должность Сократа`Назад
Драматург Эдвард Радзинский: `В обществе нужна должность Сократа`
Вышла в свет новая книга Эдварда Радзинского.
"О себе" - так называется книга известного драматурга, которая включает его автобиографические записи и пьесы. О себе в том числе рассказал Эдвард Станиславович обозревателю "Недели" Ирине Мак. А также о русских царях, русской истории и о театре, с которого начался его путь в искусстве.
"Дождя отшумевшего капли"
вопрос: Открываешь книгу - и полное ощущение, что не было всех этих царей, о которых вы написали... А был в вашей жизни только театр. И приятно, что чуть ли не главный герой книги - Анатолий Эфрос.
ответ: Ну как же: он поставил пять моих пьес! Это был великий режиссер... Но я не хотел, чтобы книга стала воспоминаниями - "дождя отшумевшего капли"... Я пытался вернуть в книге все эти спектакли, в которых играли самые знаменитые актеры... Доронина, Гундарева, Неелова, Немоляева, Саввина, Женя Симонова, Джигарханян, Гафт, Андрей Миронов, Евгений Миронов, Ульянов, Басилашвили, Олег Борисов, Збруев... Если я буду продолжать, это займет все интервью. Я пытаюсь описать спектакли так, чтобы их увидело другое поколение, воскресить их... И еще эта книга - история молодого человека, который в 19 лет приходит в этот безумный, безумный, призрачный и прекрасный мир, именуемый Театр, где всем женщинам всегда едва за двадцать и все мужчины так же молоды, как на фотографиях в фойе...
"Если бы Юровский мог сочинять..."
в: Когда вы решили оставить театр?
о: Когда началась перестройка, на нас ринулся целый океан недоступных прежде документов... И я понял: я смогу осуществить проект, о котором мечтал еще в Историко-архивном институте. Смогу объяснить не только другим, но и себе, как все это случилось, как в три дня рухнула величайшая империя...
И я выбрал четыре ключевые биографии - последний царь Николай II, последний великий царь Александр II, первый большевистский царь Сталин и русский мужик Григорий Распутин. Но для этого надо было жить как в монастыре, бросить все, кроме работы... Я историк - архивист по образованию... Но я и писатель. Историк, на мой взгляд, порой должен чувствовать как писатель. Например, некоторые историки утверждали, что записка Юровского - фальсификация... он придумал все, что там написано. Но прочтите эту записку! И вы почувствуете весь ужас происходящего... он в каждом слове, в ужасной простоте этого кровавого рассказа...
Если бы Юровский мог ее сочинить, у нас было бы одним великим писателем больше. Если помните, я впервые опубликовал ее в России в "Огоньке". И когда я дома переносил эту записку в компьютер, он у меня сгорел. Материнская плата была выжжена, не выдержала моего ужаса. У меня испарилось вмиг 560 страниц текста - все, что я написал к тому времени о Николае II.
в: Вы бросились его восстанавливать?
о: Я так устал от этого ужаса... от этой картины убийства несчастной Семьи... которая мучила... была тогда постоянно со мной... я почувствовал, честное слово, освобождение. Решил вернуться в прежнюю счастливую жизнь. Вернуться в театр. Снял дачу на Николиной Горе на зиму, начал снова писать пьесу... Пьеса была о любви. И можете себе представить, на третий день... ночью... часа в три... звонок: "Юровского можно к телефону?" Представляете, что со мной было... Я от ужаса выдернул шнур у телефона. Но утром приехала хозяйка - выяснилось, никакой мистики не было. Юровский - фамилия ее сына от первого мужа... Кончилась зима, погнали меня с дачи. Но мой большой друг пианист Петров помог снять другую дачу... Диктует адрес, спрашиваю фамилию владельца. Он говорит: "Романов". От Юровского я должен был переехать к Романову! Я все понял... Я должен был вернуться к книге.
"Воруют"
о: В России прошлое очень часто похоже на настоящее. Но, что еще хуже, иногда и на будущее.
в: Это вы давно поняли?
о: Я давно пишу об Истории. Вот сейчас наш президент занялся коррупцией. Но все наши цари только и делали, что боролись с коррупцией. Правда, Екатерина II написала Новикову: "Что вы все время о взятках и о взятках, будто совершенство свойственно роду человеческому?" И в это же время француз Масон, живший в России, напишет, что русский чиновник за дело не берется, если не может украсть половину отпущенного на дело.
в: Как нам это знакомо!
о: Потом пришел Александр I. И Карамзин, как вы знаете, когда его попросили дать самое краткое определение Российской империи, написал одно слово: "Воруют". Потом придет "железный царь" Николай I. Ну, гоголевская Россия известна... пословица того времени: "Раз берем - разберем"... Кстати, одной из главных причин поражения в Крымской войне стало воровство. Живший в то время Анненков, автор знаменитых мемуаров, писал: "Грабительство... приняло к концу царствования римские размеры. Чтобы получить для своих частей деньги на оружие, командиры давали казне взятки - восемь процентов от суммы. Взятка в шесть процентов считалась любезностью". В чем здесь дело? Можно решить, что в азиатском характере нашей чиновничьей бюрократии.
в: На самом деле это не так?
о: Скорее, в азиатском характере власти. При резкой централизации, при автократии начинается обязательное воровство. Потому что гласность задушена и вседозволенность чиновников абсолютная. Поэтому Николай I, посмотрев "Ревизора", справедливо говорит: "Всем досталось, но больше всех - мне". Имея в виду структуру власти. Что он сделал? Ничего... О злоупотреблениях своих чиновников узнавал порой... из запрещенного в России герценовского "Колокола"!
"Похороны царской семьи Ростропович простоял на коленях"
в: С чего начались ваши исторические публикации?
о: С "Огонька". Это был 1989 год. Открыли архивы, я находил документы - и сразу печатал. Я напечатал в "Огоньке" показания нескольких цареубийц, участвовавших в расстреле царской семьи. Я понимал, конечно, что лучше приберечь их для своей книги. Но я считал, что сегодня у нас перестройка, которая может закончиться, и надо спешить публиковать, пока можно. Были удивительные мистические совпадения. Так, "Огонек", где я напечатал записку Юровского, вышел... 19 мая 1989 года! Это был день рождения Последнего Царя. И в этот день была впервые напечатана правда о расстреле царской семьи. Много людей мне помогало, много документов я получал от работников архивов...
Бесценный подарок сделал мне Ростропович... Он купил на Sotheby`s огромный том документов, вывезенный во время революции из России. Это были протоколы допросов, которые проводила знаменитая комиссия Временного правительства. Допросы людей, связанных с Распутиным. Я не писал о Распутине долго, потому что были напечатаны только свидетельства его врагов. А здесь были свидетельства людей, близко его знавших и любивших. И они тоже оказались страшными... Те, кто объявляли Распутина святым, говорили: "Все о нем лгут... Где доказательства того, что, к примеру, он изнасиловал Вишнякову?" Вишнякова - это нянечка царских детей. А здесь были об этом показания самой Вишняковой...
в: Мстислав Леопольдович поведал вам, сколько стоил этот том?
о: Нет. Слава шутил: "Когда объявили этот том, я совсем не собирался покупать. Но голос мне сказал: купи для Эдварда, немедленно купи!".
в: Вы были с ним близко знакомы?
о: Мы удивительно познакомились. После одной из моих бесконечных передач о Николае II ночью, чуть ли не в половине третьего, раздался звонок. Голос, чуть-чуть картавя, говорит: "Это музыкант Ростропович. Мы с вами незнакомы. Я хотел бы сказать вам..." И дальше шли очень лестные слова. Я вначале подумал - мистификация... Но он рассказал, как несколько часов искал мой телефон... Это меня поразило: у нас не в обычае полночи искать телефон, чтобы кого-то похвалить. У него была удивительная щедрость души... Ему было необходимо делиться радостью, как другим - ненавистью. Он умел любить... Он любил последнего царя... мучился страшной его участью... Помню, как на похоронах царской семьи в Петропавловском соборе он и Галина Вишневская простояли всю церемонию на коленях. Он был Моцарт... При этом он умел удивительно соединить в себе Моцарта с суперпрагматиком... Я помню, как кто-то из известных людей создал свой фонд, и Ростропович ему кричал: "Немедленно закрой его - у тебя нет никаких качеств этим заниматься". У него были... Он был обыкновенный гений... Вечно молодой гений. Недаром не позволял называть себя по имени-отчеству. Он был - Слава.
"Телевидение - это эмоция"
в: Мне кажется, что ваши выступления и книги - попытка ломиться в открытую дверь. Те, кто вас читает, о многом из написанного вами если не знают, то догадываются. А другие и не читают.
о: Ну что вы. Зайдите в книжные магазины и посмотрите, сколько там стоит разных изданий моих книг. Нет, интерес огромен... И это прежде всего интерес к нашей Истории. История у нас, к сожалению, как правило, есть политика, обращенная в прошлое. А история на самом деле - карта для мореплавателя. Но если места, где корабль разбился, объявляются местами наших побед, во имя самых патриотических целей, горе стране. Она будет повторять и повторять прошлые ошибки... Я пытаюсь раскрывать людям подлинную карту... Я придумал вначале объяснять свои книги в передачах по телевидению, только потом они выходят. Причем я знаю настоящее телевидение - это не информация, это эмоция. И потому, записывая передачу, я не готовлюсь заранее. Зритель должен чувствовать мое волнение... чувствовать, что мы рассуждаем вместе с ним... в эту минуту... сейчас... Чувствовать, что я сочиняю книгу на его глазах.
в: То есть вы историю пишете как пьесу.
о: "Мир - театр"... И когда вы читаете мои книги... вы должны видеть написанное, как вижу его я, когда пишу... Именно поэтому книги изданы в стольких странах.
"Прекрасный редактор - Жаклин Кеннеди"
в: Ваша первая книга о Николае II вышла сначала в США. Почему?
о: Это было смутное время в России... Был взрыв ярости, ненависти к прошлому. И на этом фоне я не был уверен, что книга послужит призыву моего героя Николая II, который завещал "Не мстить за него". Я поговорил со священником в Троице-Сергиевой лавре, и он мне посоветовал немного подождать... По его совету я даже прервал публикацию книги в журнале "Дружба народов". Именно тогда я решил сначала издать ее за границей. Впоследствии я понял важность этой идеи. Появляется время отойти от книги, посмотреть на нее чужими глазами, сделать более точным русский вариант... К тому же в Штатах у книги оказался прекрасный редактор - Жаклин Кеннеди-Онассис. Она работала тогда в издательстве "Дабл дэй".
в: Она была редактором - в буквальном смысле слова?
о: Да, и замечательным... Потому что была замечательным читателем.
в: Как Жаклин Кеннеди возникла в этой истории?
о: Было несколько литературных агентов, в том числе маститых, предлагавших заняться моей книгой. И вдруг позвонила молодая женщина, влюбленная в историю Царской семьи. Я сразу понял, что она, возможно, не слишком хорошо умеет вести дела, зато в ней есть главное для этой книги. Она - наивный, чистый человек. И она сделала этот смелый ход: обратилась к Жаклин Кеннеди.
в: И Жаклин Кеннеди сразу откликнулась?
о: Сразу, хотя книгу не читала, она еще не была переведена. Когда шло обсуждение, кто-то из ее советников заявил: "Книга слишком большая". И она тут же сказала: "Конечно, нужно ее сильно сократить". Тут я встал и на плохом, варварском английском сказал: "Для меня это не книга. Это моя миссия. Поэтому или все - или ничего". Она на меня посмотрела и сказала: "Я ему верю".
в: Как выглядела Жаклин Кеннеди? Мы знаем ее по кадрам 1960-х.
о: Хотя тогда ей было уже много лет, она всегда была без макияжа. Но я был потрясен, когда на презентацию моей книги пришла... та, молодая Жаклин из 60-х! Правда, ушла она минут через 30, как Золушка, пока все это не исчезло. Невероятно!
в: Вас часто обвиняют в мифотворчестве... Например, в том, что вы создали образ Николая II и заставили ему поклоняться.
о: Я пытался всего лишь воскресить подлинного Николая II, который был очаровательным человеком и неудачным царем. Он оставил множество тетрадей дневника. И в моей книге он, как Вергилий в Дантовой поэме, сам ведет читателя через свой ад. Я не судил его с точки зрения Истории... Его зверски убили, не дав ему последнего слова. И моя книга - всего лишь его последнее слово...
"Мой близкий друг Иосиф Сталин"
в: Теперь с царями покончено?
о: Я просто закончил документальный цикл... и вернулся в литературу. Я отважился сейчас написать, наверное, свою главную работу - роман "Мой близкий друг Иосиф Сталин". Мне прислали несколько неопубликованных мемуаров людей, которые его знали. И эти мемуары очень помогли мне написать документальный роман. Он живой в этом романе... Мне не пришлось сочинять... я будто слышал его речь...
в: У вас есть новая пьеса "Палач". Она будет поставлена?
о: Ее репетирует в Театре им. Моссовета Павел Хомский. Главную роль играет Домогаров. В моей пьесе Мейерхольд перед арестом придумывает пьесу - Историю знаменитого палача Сансона, отправившего на гильотину всю французскую революцию... Сначала аристократов, потом революционеров. Мечта Мейерхольда о движущейся сцене превращается в мчащуюся телегу палача... Один актер мне сказал: "Ну, где вы найдете сейчас зрителей, которые будут смотреть интеллектуальную пьесу?". У меня свои читатели и свои зрители. Кстати, у меня скоро встреча с ними - 21 ноября вечер в Зале имени Чайковского под названием "Русь, куда же несешься ты?".
в: Я все хотела спросить: куда же?
о: Попытаюсь ответить на вечере. Я буду рассказывать, в частности, и об удивительном предсказании - не мифическом, а реальном, записанном в начале XX века. Оно свершилось полностью. И оно имеет огромное значение и для наших дней.
"В России важно взывать к здравому смыслу"
в: Люди, которые у нас находятся во власти, вас читают?
о: Я об этом не думаю. Это они должны думать о моих книгах. Потому что в этих книгах уроки жизни великих правителей, тех, кто жил на Олимпе среди молний Истории...
в: Меня смущает, что сейчас делаются попытки оправдать Сталина.
о: Часто это означает не любовь к Сталину, но НЕЛЮБОВЬ к нынешней жизни. Глядя на сумасшедшие траты сегодняшних богачей, читая обо всех этих куршевельских забавах богатейших граждан страны с позорной пенсией стариков, люди говорят: "Сталина бы на вас!.." Так что это меня не смущает... Смущает слабое, жалкое влияние интеллигенции на нынешние события в стране. Знаете, в обществе очень нужна должность Сократа... Мудрец-интеллигент, который задает обществу, власти неприятные, но необходимые вопросы... В России очень важно постоянно взывать к здравому смыслу. И орел на нашем гербе, глядящий в противоположные стороны, - не случаен. Такова наша жизнь... То мы обожаем Запад и верим в могучую силу либеральных ценностей... И мчимся впереди прогресса так, что бедный прогресс за нами не поспевает... Чтобы потом с такой же страстью отрицать и клясть этот Запад и ругаться словом "демократ".
в: Если бы вы занимали должность Сократа, что бы вы посоветовали власти?
о: Помнить слова Николая I в конце его царствования: "Вступая на престол, я страстно желал знать правду, но, слушая в течение тридцати лет ежедневно лесть и ложь, я разучился отличать правду от лжи".
