В тот дождливый воскресный вечер 29 ноября 1998 года время тянулось бесконечно долго. Уже два дня Маша у Патрика. Я не нахожу себе места от плохих предчувствий, ходя из угла в угол. У меня нет ни его адреса, ни номера телефона, чтобы узнать, как она. Неожиданно раздается звонок домофона.
- Кто там?
- Это я, Мирей! - отвечает запыхавшийся голос подруги. - Открывай! Надо срочно звонить в полицию!
Испуганно давлю на кнопку домофона. Мирей влетает в квартиру и бросается к телефону.
- Объясни, что происходит?
- Назови мне номер телефона твоего комиссариата, - перебивает она меня, - быстрее!
Я называю номер.
- Алло, полиция? Я звоню из квартиры моей подруги. Я пришла к ней несколько минут назад. В сквере возле дома я встретила мужчину и женщину. Они проходили мимо меня. Мужчина что-то нес в руках. Было темно, но я узнала леопардовое пальтишко дочки моей подруги - Маши, ее головка безжизненно свисала с рук этого человека... подойдя к ним поближе, я узнала мужчину.
Страх сжимает мое горло. Затаив дыхание, я не свожу глаз с Мирей.
- Я спросила у них, что они сделали с Машей... Почему она как неживая? Его реакция была очень странной. Он бросился бежать от меня, женщина вслед за ним, они спрятались за почтой. Приезжайте немедленно! Я не знаю, жив ли ребенок. Это произошло минуты две назад. Кто этот мужчина? Бывший муж моей подруги.
Мирей диктует полицейским мой адрес и вешает трубку. Оцепенев от ужаса, я не свожу с нее глаз.
Звонок в дверь, резкий и настойчивый. Я бросаюсь к двери и распахиваю ее. На пороге стоит Патрик. Он передает мне Машу, как пакет с бельем. Позади него улыбается незнакомая блондинка.
- Что с Машей? - со страхом шепчу я.
- Не знаю, - усмехается он. - Она не хотела к тебе возвращаться. Потеряла сознание, как только я ей об этом сказал.
Он разворачивается и исчезает с блондинкой. Я прохожу в комнату, бережно кладу Машу на диван. Мирей помогает мне снять с нее пальтишко. Разувая дочку, я замечаю, что зимние ботиночки надеты прямо на голые ножки. А носочки торчат из кармана пальто. Толстый свитер надет на голое тельце...
- Маша, Машенька, - нежно шепчу я. - Что с тобой, моя девочка?
Мирей приносит влажное полотенце. Я осторожно прикладываю его к лобику Маши.
- Скажи мамочке, что с тобой... посмотри на меня...
Маша чуть приоткрывает веки и вновь проваливается в небытие.
- Это я... Мирей, - шепчет ей подруга. - Да что же они сделали с бедным ребенком? - восклицает она в отчаянии.
- Надо вызвать "Скорую помощь", - решаю я.
- Нет, срочно едем в больницу! - говорит Мирей. - Быстро!
- А как же полиция?
- Предупреди соседей.
Я звоню соседке. Она соглашается подождать полицию в моей квартире. В панике ищу ключи от машины. Мирей осторожно берет Машу на руки, и мы спускаемся в паркинг. Дрожащими руками завожу машину, и на полной скорости мы мчимся в больницу, пересекая воскресные улицы Парижа. Наконец мы на месте. Нас встречает дежурная медсестра.
- Я сейчас позову врача, - говорит она, провожая нас в комнату, где посредине стоит смотровой стол, чуть подальше детская кроватка.
Мы раздеваем Машу, снимаем пальто, ботиночки и осторожно кладем ее на кровать. Она по-прежнему без движения. Замерев от ужаса, я держу Машину ручку. Никто не приходит. Это становится невыносимым. Мирей теряет терпение:
- Что же так долго, где же врач? - спрашивает она у медсестры, выйдя в коридор.
- Извините, мадам. Но доктор все еще занят. Тяжелый случай... Менингит у младенца.
Наконец появляется заведующая отделением, молодая женщина.
- Я слушаю вас.
Сдерживая волнение, Мирей рассказывает ей про встречу с моим бывшим мужем, про сквер, про состояние Маши.
- Кто мать ребенка? - интересуется доктор.
- Я... Это моя дочь, - говорю я.
- Снимайте всю одежду и кладите девочку на смотровой стол! - обращается она ко мне.
- Совсем раздеть? - переспрашиваю я.
- Да, - повторяет врач.
Я осторожно перекладываю Машу на стол. Мирей помогает снять с нее одежду. Доктор начинает осматривать Машу. У нее два фиолетовых синяка: один на левой голени, другой на левом бедре.
- Откуда эти синяки? - строго спрашивает врач.
- Я не знаю... Мой бывший муж принес мне ее в таком состоянии около семи часов вечера...
- Он что, алкоголик? Принимает наркотики?
- Я не знаю.
Она старается приподнять Маше ее закрытые веки и щелкает пальцами перед глазами. Никакой реакции. Продолжая осматривать ее, врач попутно задает мне вопросы. Я отвечаю, что регулярно замечала синяки на теле Маши после ее возвращения от Патрика. От волнения я ищу слова. Мирей поправляет мой французский, чтобы врач могла лучше понять меня.
- Можете одевать девочку, - говорит она, окончив осмотр.
- Что с ней, доктор? - со страхом спрашиваю я.
- Я смогу вам ответить только после анализа крови.
Она вызывает медсестру. Та приносит шприц.
- Что вы собираетесь делать этой иглой? - испуганно спрашиваю я.
- Сейчас мы возьмем кровь для анализа.
Инстинктивно я сжимаю Машину ручку. Ни одной вены. Медсестра говорит мне:
- Может быть, вам лучше выйти, мадам?
- Нет, нет, - торопливо отвечаю я.
Медсестра стягивает ее эластичным бинтом в области локтя и уверенным профессиональным движением вводит иглу. Маша кричит, как раненый зверек. Мне кажется, что вся больница слышит этот отчаянный крик. У меня обрывается все внутри.
- Быстрее, пожалуйста, - умоляю я сквозь зубы.
- Я никак не могу нащупать вену, - бормочет медсестра, - сейчас попробую еще раз...
- Послушайте, вы же профессионалы, - возмущается Мирей. - Это же маленький ребенок...
- К сожалению, мне не удается найти вену, - нервничает медсестра.
- У меня тоже плохие вены, - пытаюсь успокоить я Мирей. - Ты не хочешь выйти в коридор?
Она отказывается, остается рядом с Машей, продолжая нежно поглаживать ее по голове. Медсестра, с напряженным лицом во второй раз старается ввести иглу в вену. Маша снова кричит от боли.
- Попала в вену! - развязывая эластичную резинку, говорит она с облегчением.
- Как я ненавижу этого подонка! - с ненавистью произносит Мирей. - Он не должен больше видеть ребенка!
- О ком это вы? - удивленно спрашивает медсестра.
- Да так... об одном человеке...
- Вам придется немного подождать, пока анализ крови будет готов, - говорит она.
- Примерно сколько? - спрашиваю я.
- Около получаса. Это уже зависит не от нас, от лаборатории. Пока вы будете ждать, может быть, ребенок что-нибудь поест? - интересуется медсестра.
- Благодарю, я вам очень признательна.
- Тогда я сейчас распоряжусь.
Она уходит, прикрыв за собой дверь.
Я беру дочь на руки. Ее трясет. Я хожу из угла в угол, нежно прижимая ее к себе, пытаюсь успокоить, но не могу сдержать слезы. Медсестра возвращается с подносом. Мы стараемся покормить Машу. Мирей играет с ней, желая немного развлечь. Маша через силу съедает йогурт. Мы с нетерпением ждем результатов анализа. Заглядывает заведующая отделением.
- Ну, как она?
- Съела йогурт... Ей немного получше...
- Результаты анализа будут готовы через несколько минут. Я хочу понаблюдать за ребенком еще некоторое время.
- Девочка совсем без сил, - замечает врачу Мирей.
- Подождите еще немного, я должна дать заключение, - говорит она уходя.
Мы молча устраиваемся на кровати. Уже поздно. Мы устали. В угнетающей тишине в голову лезут страшные мысли: "Что покажет анализ? Что Патрик сделал с Машей? Почему она всегда возвращается от него в таком состоянии? Вот уже пять месяцев... Почему судья не хочет принять меня? Что же мне делать, к кому обращаться? Я ничего не понимаю..."
Ход моих мыслей прерывает вернувшаяся заведующая.
- Анализ показал, что в крови не обнаружено ничего аномального, - сообщает она. - Ни алкоголя, ни наркотиков.
Мы облегченно вздыхаем. Я спрашиваю обеспокоенно:
- Доктор, почему же Маша в таком состоянии?
После небольшого раздумья врач отвечает:
- Есть такие лекарственные препараты, как, например, инсулин, которые невозможно выявить при помощи анализа. Пока в таком состоянии ребенку противопоказано общаться с вашим мужем.
Она протягивает мне заключение и говорит:
- Пошлите его для ознакомления вашей судье. Мы тоже отправим ей свое заключение. Надо произвести расследование, касающееся вашего мужа. Который час? - врач бросает взгляд на часы. - О, уже полночь, возвращайтесь домой... До свидания.
В машине, держа на руках измученную, уснувшую Машу, Мирей читает мне строки из медицинского заключения:
"...в 20 часов 40 минут у девочки были зафиксированы слабые двигательные рефлексы. Создается ощущение, что она не понимает вопросов и с трудом отвечает на них. Более того, на теле девочки обнаружены фиолетовые гематомы на внешней стороне голени и на задней части левого бедра".
Верните мне дочь! / Наталья Захарова. - М.:Вагриус, 2007. - 304 с.
