ВАЛЕНТИН НИКИТИН: `Внутренняя цензура в ЖМП была негласная, поэтому особенно возмутительная`Назад
ВАЛЕНТИН НИКИТИН: `Внутренняя цензура в ЖМП была негласная, поэтому особенно возмутительная`
"Портал-Credo.Ru": "Журналу Московской патриархии" исполнилось 65 лет. Что Вы думаете об этом юбилее?
Валентин Никитин: Юбилеем, строго говоря, можно считать даты, кратные 50: 50,100 и т.д.; с некоторыми оговорками, кратные 25: 75, 125 65-летие - памятная дата, веха в истории, не столь значительная, как юбилей. Но и такая дата, конечно, дает повод, чтобы оглянуться, оценить в ретроспективе пройденный путь.
Точкой отсчета в данном случае является осень 1943 года. С той поры издание "ЖМП" вот уже 65 лет не прекращается. Надо сказать, что журнал выходил и ранее, в 1931-35 гг., но потом его издание было прекращено. В 30-е годы "ЖМП" выглядел весьма скромно, ограничиваясь хроникой церковной жизни и постановлениями Заместителя Патриаршего Местоблюстителя (митрополита Сергия Страгородского) и временного при нем Патриаршего Синода. Иногда митрополит Сергий, бывший первым главным редактором "ЖМП", печатал там свои статьи, которые набирал собственноручно на пишущей машинке (она и поныне хранится в редакции "ЖМП"). Самой значительной из них, на мой взгляд, была статья "Воскресение Христово в отличие от воскресения Лазаря". До революции митрополит Сергий был ректором Санкт-Петербургской Духовной Академии с титулом епископа Ямбургского. Под его председательством проходили Религиозно-Философские Собрания в Петербурге в 1901-1903 гг., на которых совершилась встреча творческой интеллигенции с представителями Православной Российской Церкви. Развитие религиозно-философских идей тогда в России шло в общем русле культурного подъема. Богоискательская интеллигенция, взыскующая Града небесного, вступила в интереснейший диалог с богословами. Эта интереснейшая страница интеллектуальной и духовной жизни была перевернута и, к сожалению, почти забыта
- Вы работали редактором в "ЖМП" с 1976-го по 1992 гг. Насколько сильна была цензура в "ЖМП" в то время?
- Цензура была не только внешняя, со стороны пресловутого Совета по делам религий, но и внутренняя, со стороны главного редактора, ответственного секретаря, заведующих журнальными отделами. Она была негласная, поэтому особенно возмутительная - в отличие от узаконенной до революции духовной цензуры. Мне кажется, внутренняя цензура была сильнее внешней, опираясь не на страх Божий, как тому надлежало быть, а на страх карательных санкций извне. Каждый номер до типографии должен был пройти внешнюю цензуру; ее пометки красным карандашом отсекали, прежде всего, апологетику и чудеса, намеки на мистику и элементы сверхъестественного. Кроме того, существовал индекс запрещенных имен, в который входили, например, имена Иоанна Кронштадтского и преп. Серафима Саровского.
Трудно теперь в это поверить, но из списка юбилейных и памятных дат в "Православном церковном календаре" на 1983 год были вычеркнуты слова "150 лет со времени преставления преподобного Серафима, Саровского чудотворца, 2 января 1833 г.". До сих пор не могу примириться с этим вопиющим фактом! Список дат составлял Ваш покорный слуга, сохранивший эту вёрстку.
Другой пример. Мой друг, писатель и историк Петр Георгиевич Паламарчук ( 1998) написал замечательную статью о Козельшанской иконе Пресвятой Богородицы, от которой получила чудесное исцеление отроковица, прикованная к постели и считавшаяся неисцелимой больной. Тот же консилиум врачей (во главе с французским невропатологом проф. Жаном Шарко), который изрек вердикт о безнадежной обреченности больной, засвидетельствовал после ее выздоровления факт чудесного исцеления. Редактируя статью и зная о табу на подобную информацию, я вплел ее в примечания; но и в таком виде статья не прошла (позднее она увидела свет под псевдонимом в журнале "Вестник Русского христианского движения" в Париже).
Главный редактор не раз вызывал меня "на ковер" и делал внушения в связи с очередной попыткой что-то этакое "протащить". Но смотрел сквозь пальцы на такие эвфемизмы, как Иоанн Сергиев вместо Иоанн Кронштадтский.
Благодарение Богу, в наше время, согласно закону "О средствах массовой информации", принятому в 1992 г., цензура массовой информации не допускается. Но, увы, это завоевание демократии обернулось произволом, вседозволенностью и аморальностью, царящими в желтой прессе. Впрочем, клин клином вышибают
- Какова была роль митрополита Питирима в деятельности журнала?
- Роль митрополита Питирима в становлении и развитии "ЖМП" исключительно велика. В самом начале злые языки острословов расшифровывали аббревиатуру журнала следующим образом: "Жалкие мысли Питирима". На самом же деле, вверенный его попечению в 1962 году журнал через несколько лет заметно эволюционировал в лучшую сторону. Появились глубокие богословские статьи, аналитические исследования в области церковной истории, архивные публикации. Расширился круг авторов, увеличился тираж. Произошло это еще при жизни Патриарха Алексия I(Симанского), который покровительствовал владыке Питириму и всячески его поддерживал. Улучшились оформление и полиграфическое исполнение журнала. Новые рубрики привнесли тематическое разнообразие. Журнал стал любимым детищем митрополита Питирима и отвечал ему полной взаимностью. Главный редактор пользовался заслуженным и неоспоримым, можно сказать, непререкаемым авторитетом у всех сотрудников журнала. В конце 80-х - начале 90-х годов "ЖМП" не только перестал быть "официозом", но стал будить живую и пытливую мысль, достиг своего расцвета.
- Чем в советскую эпоху отличался "ЖМП" от других СМИ?
- Это было единственное религиозное издание (официальный орган Московского патриархата), выходившее на русском языке с регулярной периодичностью совершенно легально, хотя и сравнительно небольшим тиражом. Голос Русской Православной Церкви звучал в нем не сильно, но внятно, проникал до глубины сознания, вызывал повышенное внимание у читательской аудитории и весьма значительный, все усиливающийся резонанс. В то время как другие СМИ содействовали распространению губительной для России идеологии воинствующего атеизма, "ЖМП" помогал формированию религиозного мировоззрения и христианской нравственности.
- Каков же сегодня журнал - что стало лучше, а что хуже?
- Мне трудно судить об этом беспристрастно. Журнал стал нарядным и парадным, издается он сейчас на превосходной бумаге, в прекрасном оформлении, со множеством цветных иллюстраций. В аннотированной листовке к журналу сказано: "ЖМП" - единственное официальное общецерковное периодическое издание, непрерывно выходящее с 1943 года. В нем отражаются все основные сферы современной церковной жизни, в том числе проблемы пастырского попечения, духовного образования, социального служения и многое другое. В журнале можно найти примеры успешного решения насущных вопросов сегодняшнего дня, узнать о важнейших событиях в жизни Церкви, ознакомиться со всеми официальными церковными документами". И это действительно так. Надо воздать должное тем немногим сотрудникам (их можно перечесть по пальцам), которые сегодня делают этот журнал. Однако, к сожалению, интерес к нему заметно упал. Объясняется это отчасти сильной конкуренцией со стороны других журналов, позиция которых выгодно отличается именно тем, что они не являются "официальными общецерковными изданиями" и могут позволить себе разномыслие, дискуссионность, остроту коллизий и проблем. В этом парадокс, отражающий дух времени.
- В чем состоит главное значение "ЖМП"?
- Значение "ЖМП" в том, что он был амвоном и кафедрой, вестником и провозвестником духовного обновления в современной России. "Всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцом Моим Небесным", - эти слова Спасителя, обязывающие к исповедничеству, не переставали звучать со страниц "ЖМП", они продолжают звучать и поныне, напоминая нам об апостолате мирян, драгоценном достоянии раннехристианской Церкви, когда каждый христианин был призван словом и делом свидетельствовать о том, что Христос есть Путь и Истина и Жизнь.
- Каково будущее журнала?
- "Гляжу на будущность с боязнью", говоря словами поэта. Но, надеюсь все же при этом, что у журнала большое будущее. При непременном условии - если удастся расширить читательскую аудиторию и диапазон своего влияния не только на церковно-общественную жизнь, но и на развитие национальной культуры. Для этого надо, прежде всего, привлечь новые творческие силы. Я подразумеваю авторов. Редакторский потенциал журнала достаточно силен.
- Расскажите о самых ярких моментах в жизни "ЖМП" Вашего времени.
- Всего не рассказать, да и не припомнить. Остановлюсь на нескольких эпизодах. После неоднократных предложений, уже в преддверии юбилея 1000-летия Крещения Руси, мне удалось получить благословение митрополита Питирима на новую рубрику "Из духовной поэзии". Открыть ее было непросто: христианская поэзия расценивалась в то время как апологетика религии в области культуры.
Печатая религиозные стихи классиков и современников в "ЖМП", для нас было сверхзадачей противостоять девальвации понятия "духовность". В условиях идеологического диктата партии, когда практически не выходило религиозной литературы, когда даже в "Богословских трудах" - официальном издании Московской патриархии - было больше церковной истории, нежели собственно богословия и богомыслия, религиозная поэзия неожиданно позволяла заговорить о Боге в полный голос. Помню, как непросто было напечатать "Вечернее размышление о Божием величестве" и"Велик Зиждитель наш Господь!" М.В. Ломоносова. Или эсхатологические стихи Даниила Андреева: "Будто чуя слухом гения / Дальний гул веков грядущих, / Гром великого падения / И попраньевсех святынь, / Дух постиг, что возвращение / В эти ангельские кущи - / Лишь в пустынях искупления, / В катакомбах мук. Аминь". Именно поэзия была способна возвратить понятию "духовность" его истинное значение. Ведь сущность духовности - победа над пространством и временем, над забвением и смертью, приобщение к вечности. В этой удивительной сфере, через поэзию, стал возможен приход в церковную ограду людей, которые были за пять минут до того далеки от Церкви.
Митрополита Питирима, которому была присуща мудрая осторожность, пришлось уговаривать: считая, что в поэтическом наследии классиков сравнительно мало религиозных стихов и они быстро иссякнут, он справедливо побаивался потока стихотворной графомании со стороны современных авторов. Но изменил свою позицию после того, как получил и рассмотрел составленный мной пространный список авторов и произведений в антологии христианской поэзии. Меня поддержала в этом начинании заведующая редакцией Алла Георгиевна Чулюкина.
Вскоре удалось получить согласие владыки Питирима и на открытие другого журнального отдела - "Вера и знание". Я стал первым (и, увы, последним) заведующим этим отделом. Под грифом "Вера и знание" удалось опубликовать "Задачи христианской апологетики" и "Основные вопросы современной христианской апологетики" проф. Н.Н. Фиолетова, "Религию и науку" С.Л. Франка, "Шесть дней творения" Владимира Ильина, "Туринскую плащаницу и ее возраст" священника Глеба Каледы, "Взаимоотношение веры и знания" архимандрита Платона (Игумнова) и др. То были последние годы, когда главным редактором журнала оставался владыка Питирим
