Фильм Никиты Михалкова не случайно был показан по ТВ в День народного единства. Для нас, вновь ищущих сегодня ответы на вопросы "Кто мы" и "Что мы", он может многое объяснить
Дух и буква
В пьесе Островского "Горячее сердце" мужики приходят к начальнику Градобоеву, чтобы он рассудил их. Градобоев, появившись на крыльце, спрашивает: "Как судить вас: по закону или по душе?" - "По закону!" - кричит народ. - "Сидоренко, принеси закон". Сидоренко выносит огромную кипу книг. Градобоев показывает на кипу и повторяет вопрос: "Так как же вас судить: по закону или по душе?" - "По душе!" - единодушно кричат мужики. - "Сидоренко, унеси закон!"
Русский человек боится законничества, не доверяет ему. В этом он прямо противоположен человеку Запада. Это различие в отношении к власти коренится в различии наших базовых религий, по-разному видящих отношения между человеком и Богом. Согласно православному учению, спастись, т. е. попасть в рай, одними только делами нельзя, ибо никаких дел, совершённых в течение жизни, не хватит для этого. Число добрых дел в любом случае конечно, а блаженство рая бесконечно, поэтому мы должны уповать только на Божье милосердие. Точка зрения католиков иная: есть вполне определённое количество добрых дел и молитв, которое можно обменять на пребывание в раю, и если человек принесёт этот объём добра к охраняемым апостолом Петром вратам рая, тот будет обязан его пропустить. Эта точка зрения именуется в богословии юридизмом.
Исходная вера почти забыта на Западе, но юридизм, вошедший в их плоть и кровь, там сохранился, породив культ писаного закона, совершенно не свойственный России. Мы больше прислушиваемся к духу закона, а они - к его букве, и тут нам никогда не сойтись.
Части одной цивилизации
О фильме "12" нередко говорят, что это ремейк (то же, но сделанное заново), старой американской картины "Двенадцать разгневанных мужчин", где тоже показывается совещание присяжных заседателей. Но Михалков вспоминает тот фильм и говорит себе: в нём показано, как судят у них, давайте посмотрим, как судят у нас, и подумаем, где судят лучше. К сожалению, американского фильма из наших современных зрителей почти никто не видел, поэтому внимание зрителя концентрируется на спорах между присяжными о том, осудить подсудимого или оправдать. Это спор между своими, и потому особенно интересный и волнующий. Михалков сделал свою дюжину присяжных срезом всего нашего общества, как выражаются статистики, - "репрезентативной выборкой". Как в капле воды показал в этом коллективе всю нашу Россию. Спор между собой присяжных - это тот самый нескончаемый спор, который ведётся в наших автобусах и трамваях, на наших улицах, в наших учреждениях и на предприятиях.
Среди присяжных есть и типичный еврей, и типичный грузин, и типичный русак, но все они - наши люди. Они принадлежат к одной и той же цивилизации. И то обстоятельство, что все михалковские двенадцать частички одного духовного целого, называемого российской цивилизацией, служит гарантией того, что в конце концов они договорятся (что и происходит в фильме). При всех их различиях у них имеется общее российское убеждение, что мы должны быть милосердными друг к другу - как Бог милосерден к нам. И, начав с милосердия, они выходят на объективную истину.
Вызов Западу
Заседание обещает быть кратким, ибо с формальной точки зрения всё ясно, вина доказана. И лишь один, присяжный, который видел все вещдоки и читал все свидетельские показания, руки не поднимает. "Ну как же так, - говорит он, - взять и вот так осудить человека на пожизненное лишение свободы". Заметьте: им руководит не сомнение в доказанности вины, а нечто совсем другое. Что это? Жалость. Чувство, которое судья должен в себе подавлять, ибо оно мешает служить его величеству закону.
А для этого присяжного жалость оказывается выше буквы закона. И на этом совершенно нелогичном языке колеблющийся присяжный начал говорить с остальными: да, доказано, что он убил, но ведь пожизненно Какая чушь, не правда ли, - в огороде бузина, а в Киеве дядька? Но ведь все двенадцать были одной закваски - нашей, и один за другим начали вспоминать какой-то генетической памятью, что у нас надо судить по душе. И что удивительнее всего - этот суд по душе оказался справедливым и с точки зрения беспристрастного Закона.
И здесь проступает наружу полемика Михалкова уже не с фильмом, которого никто не видел, а со всей западной цивилизацией. Своими "12" он бросает ей вызов. "Вы хвалитесь тем, что у вас всё разумно и поэтому комфортно, а мы никак не можем этим похвастаться, но зато у нас есть то, чего нет у вас, - жалость ко всякому человеку, ко всякой твари, ко всякому воробышку".
Откуда в нас эта жалость, какая сила не даёт нам измениться и строить жизнь на началах чистого разума - об этом только намекает нам фильм.
Виктор Тростников
Статья из АИФ N48
Док. 527993
Перв. публик.: 26.11.08
Последн. ред.: 29.11.08
Число обращений: 17
Михалков Никита Сергеевич
|
