Директор Эрмитажа идет в ногу со временем и вовсю пользуется достижениями цивилизации. На мобильном телефоне (одном из двух) он установил необычное изображение - картину Гогена. О других предпочтениях - Коране, шарфах и лыжах - он рассказал в интервью "Антенне".
- Теперь я знаю, где надо скачивать картинки для своего мобильника...
- Да можно сказать, что я воспользовался услугой нашего музея. Я считаю, что вместо картинок из "Дома-2" и подобных картины великих художников на мобильном телефоне будут выглядеть эстетичнее. Кстати, эта услуга вообще стала сенсацией. До такого никто, кроме нас, не додумался. Сначала был большой ажиотаж, много заказов, сейчас интерес немного спал, но мы будем эту услугу со временем обновлять. Больших доходов это не приносит, но какие-то денежки капают, и хорошо. Я не согласен с теми, кто против такого рода инноваций. За то, чтобы у людей формировался хороший вкус, надо бороться всеми доступными средствами. Нужно говорить и показывать, что хорошо и нормально, а что - нет. Сегодня каждый день сайт нашего музея посещает десять тысяч человек. А проект "Эрмитаж в виртуальном пространстве" недавно получил правительственную премию.
- Это же у вас семейное - бороться за хороший вкус?
- Я продолжаю то, что делал мой отец (Борис Борисович Пиотровский - археолог, директор Государственного Эрмитажа с 1964 по 1990 г, - прим. "Антенны"), хотя сам никогда не собирался работать в музее. В то время подобная семейственность считалась неприличной. Это совершенно мистические ощущения, я постоянно осознаю, что отец где-то рядом, здесь, и все делаю с оглядкой на него - как бы он поступил. Когда режиссер Александр Сокуров, трепеща, предложил мне сыграть встречу с отцом в фильме "Русский ковчег", я размышлял недолго, потому что для меня этот момент общения с отцом всегда был естествен.
А вообще я вырос на раскопках, куда меня брали родители, и очень хотел быть историком, но в то же время заниматься тем, что не знает и не умеет папа. В среде востоковедов всегда с придыханием говорили о тех, кто знает арабский язык. Таких людей было очень мало. И я решил стать арабистом и стал. А потом оказалось, что арабские страны - это тот же Египет, которым занимался папа, и все свелось к единому знаменателю.
- Вы влияли каким-то образом на выбор профессий своих сына и дочери? Династию хотелось продлить?
- Только косвенно. Детям давалась возможность смотреть и выбирать. Маша и Боря скорее испытали влияние мамы, востоковеда-экономиста. Дочь сделала карьеру банкира и работает в Москве в "Дрезден банке", а сын окончил финансово-экономический институт. В то же время Боря с раннего детства крутился в Эрмитаже, в нашей компьютерной лаборатории, занимался созданием сайта музея. Дети сотрудников Эрмитажа все время крутятся при музее, и многие решают продолжить семейные традиции.
Жену встретил в небе
- У директора Эрмитажа все расписано на месяц вперед, много разъездов. Часто удается оказаться дома, отдохнуть?
- Редко, но какое-нибудь воскресенье могу провести дома - буду сидеть с бумагами. Иногда университетские курсы для своих студентов придумываю (Михаил Пиотровский является заведующим кафедрой музееведения в СПбГУ, - прим. "Антенны"). Бывает, что выхожу гулять или на лыжах кататься, но в основном провожу время с книгой.
- А на пляж, в Рио-де-Жанейро, на Карибские острова?
- Для меня это не отдых. Я за свою жизнь побывал во многих местах. Объездил всю Среднюю Азию, Северный Кавказ, часть Украины и Молдавию, север России. Зачастую путешествовал автостопом, без денег. Много лет работал в экспедициях в Йемене, в арабских странах и сейчас раз в неделю по работе куда-нибудь лечу. Поэтому желания специально вырываться куда-то на пляж нет! Уж лучше побыть с семьей и ни с кем, кроме домашних, не общаться.
- Вы однолюб и вот уже более тридцати лет душа в душу живете с супругой Ириной. Как состоялось ваше знакомство?
- Это была любовь с первого взгляда. Мы познакомились в самолете, когда летели в Багдад, где два месяца провели на стажировке. А потом почти сразу поженились. Это было очень романтично. Ира жила в Москве, и даже после свадьбы мы жили в разных городах, выжидали - кто кого перетянет. В итоге победил я, а ведь тогда я не был директором Эрмитажа, а был простым доктором наук.
- Просто не могу не задать этот вопрос: Ваш образ и стиль ассоциируются с...
- Только не спрашивайте про мой шарф. Хочу и ношу! В основном выбираю шарфы сам, иногда просто покупаю по случаю. Но и подарок такой приятно получить. Раньше я носил только черные шарфы, теперь варьирую. Мне нравится так одеваться - уютно, а когда мороз, еще и тепло.
- Зачем директору музея, который уже и сам по себе государство в государстве, нужна еще и телевизионная нагрузка?
- Такой великий музей, как Эрмитаж, должен постоянно о себе рассказывать. Здесь, как в спорте, нужно постоянно доказывать, что мы самые лучшие, и ставить новые рекорды. Старыми медалями нельзя постоянно трясти. Программа на "Культуре" идет уже лет пять, отснято более ста серий. Конечно, название ее чуть-чуть претенциозно - "Мой Эрмитаж". Это не значит, что он мне принадлежит. "Мой" - это Эрмитаж, увиденный моими глазами. Глазами человека, выросшего в нем, и глазами директора, радеющего о нем. Приятно, что аудитория канала "Культура" увеличивается и зачастую бывает так, что люди меня узнают как ведущего передачи. Это показатель того, что в нашем обществе не все так плохо, как кажется.
Читал Троцкого по-арабски
- Говорят, что Михаил Борисович по утрам всегда читает Коран?
- Бывает, что и Коран. А еще у меня есть рукописи с разными молитвами, есть хорошее русское издание XVIII века "Тысячи и одной ночи". Утро я начинаю с текстов, которые знаю наизусть, они дают ощущение умиротворения. Вот известный текст, вот известные вещи, которые тебя касаются больше, чем кого-либо еще. А дальше ты уже можешь читать все от материала про Россию в глобальной политике до служебной записки о прорвавшихся трубах.
- А любимую суру (глава Корана, - прим. "Антенны") можете так сразу припомнить?
- Короткие коранические тексты завораживают. Я очень люблю фразу, которая переводится так "У вас вера, и у меня своя вера". Это из разговора Мухаммеда со своими соплеменниками. К сожалению, у нас ее неверно толкуют. Конструктивный смысл в том, что мы люди разных вер и пониманий принципиальных, но жить все равно можем вместе. А смысл этот исказили, обвиняя ислам в кровожадности, но христианство не менее кровожадно, и история это подтверждает. Всякая религия, к сожалению, бывает политически кровожадна.
- А что сейчас читаете для души?
- "Черную книгу" замечательного турецкого писателя Орхана Памука. А еще труды Троцкого, которого полезно нынче, спустя много лет, перечесть. Правда, я Троцкого читал по-арабски. Когда у нас его нельзя было публиковать, его издавали какие-то арабские леваки, и мне попался экземпляр.
- На каком языке было интереснее?
- На арабском вообще невозможно его читать, особенно раннего, когда он еще писал, как Ленин.
- Удалось ли Вам хоть раз увидеть малую планету Пиотровский, которая названа в честь Вас и Вашего отца?
- К сожалению, нет. Ее можно увидеть только в очень мощный телескоп и в ограниченный момент времени. У меня никогда не было возможности поехать специально и посмотреть в этот громадный телескоп в обсерваторию. Правда, на картинке показывали: летает такой большой камень, по существу астероид...
Кричу только на своих
- У Вас очень много наград, а какой из них Вы больше всего дорожите?
- Только не упрекайте меня в отсутствии патриотизма, просто мои российские награды не столь высокого ранга, поэтому самым дорогим считаю орден Почетного легиона. У меня их два уровня, и оба были даны из личного резерва президента Ширака за русско-французские связи. Первый орден я получил, когда в России его почти ни у кого не было. А орден Королевского дома Оранских-Нассау (Нидерланды) вообще был моим первым иностранным орденом. Мы с женой были единственными россиянами, приглашенными на свадьбу принца Виллема-Александра Оранского, который, кстати, является попечителем Эрмитажа в Амстердаме.
- По долгу службы Вы постоянно общаетесь с сильными мира сего. Кто из этих людей оставил самое яркое воспоминание?
- Все, конечно, ведут себя по-разному. Президент Ширак - весьма образованный человек и произвел на меня сильное впечатление. Представляете, он знает особенности школы тайской архитектуры! Была занятная история с Биллом Клинтоном. Я водил его по залам Эрмитажа. Мы рассматривали библейские сюжеты, в частности "Возвращение блудного сына" Рембрандта. Почему-то журналисты спросили Клинтона, что он думает о религиозных преследованиях в России. А он в ответ поинтересовался: а они-то знают, что изображено на этих картинах, задавая такие острые вопросы? И прочел им краткую лекцию по этому вопросу. Очень приятно, что все президенты, включая нашего нынешнего, готовятся к поездкам, читают что-нибудь, чтобы понимать, о чем идет речь.
- Вы человек безупречного образования и высокой культуры. Что может Вас заставить закричать? Как-то Вы обмолвились, что это может быть только глупость чиновников...
- Рассердить может многое, но на чиновников я как раз не кричу. Кричу только на своих, на членов семьи, могу, конечно, раз в год закричать на секретаря, но потом скажу: "Ну я же тоже человек, имею право". Я могу сдерживаться, но человек должен быть эмоциональным, это тоже признак русского интеллигента. Русский интеллигент может даже выругаться матом, только надо в правильном месте это сделать, когда нужно, а не просто так.
Альбина Исмаилова
Анетенна
Док. 528107
Перв. публик.: 13.02.06
Последн. ред.: 30.11.08
Число обращений: 125
Пиотровский Михаил Борисович
|
