В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Михаил Левитин, главный режиссер театра `Эрмитаж`: `Я помню весь свой двор` Назад
Михаил Левитин, главный режиссер театра `Эрмитаж`: `Я помню весь свой двор`
Я так много писал об Одессе, что уже путаю конкретный предмет воспоминания с тем, что мной написано. Это происходит всегда у человека, когда он к чему-то относится с большой любовью. Я не был исключением из одесситов, и относился к родному городу с невероятной страстью. При этом существовал крайне отдельно от компаний. Компании в Одессе были культурные, художественные, с мечтами, кстати, большей частью осуществленными, как, например театр Парнас, где был Жванецкий. А я не принадлежал никакой компании, даже пляжной. Я был в своем доме, дворе - этого мне вполне хватало. Я жил в огромной коммунальной квартире в центре города, мы занимали маленькую комнату. 30 семейств и один туалет, черный ход. Вероятно, это квартира была частью настоящей, хорошей, буржуазной одесской квартиры. Охватить ее всю, как прежнюю, красивую мне не удалось. Но я полюбил тех, кто был рядом. Я до сих пор чувствую себя верным тем, кто был со мной рядом в детстве. Я помню их каждого индивидуально. Я помню весь свой двор. Я помню подозрительных дворников этого дома. Подозрительных - потому что один из них был полицаем у румын. Он вернулся из лагеря. Второй каким-то образом уцелел, хотя доставал еврейских детей из-под кровати и выдавал их румынам или немцам. Я помню этих своих сторожей. Они вели себя по отношению ко мне, особенно один, Степан, крайне симпатично. Помню человека, который дал мне впервые почитать Бабеля. Это был очень надменный полиграфист. Он очень многозначительно требовал от меня оценки. Он унижал меня своим восторгом, который я разделял. Но это высокомериеВообще люди в Одессе ведут себя очень странно. То ли как у Монтана "солнцем полна голова", то ли просто какая-то путаница происходит в этом городе, то ли этот город одновременно рай и ад.

Вокруг меня с детства было много театров. Моя мама была большим театралом. Мало того, ее увезли рожать из ложи Русского драматического театра.

Меня брали не только в женскую баню до пяти лет, но и в театры. Водила меня туда мама. Я очень хорошо помню оперетту, это было настоящим явлением. Было три драматических театра: "Красный факел", который уехал в Новосибирск, Советской армии и Русской драмы. Театр Советской армии обменяли на Львовскую оперетту. Также был Украинский театр и ТЮЗ, к которому я имел непосредственное отношение. Я много и подробно писал о своих опереточных впечатлениях. Оперетта заняла очень много места в моей жизни и занимает до сих пор. Свое детство я воспринимал, как оперетту. Оперетта была хорошей и экспериментальной. Почему-то проблем с репертуаром у них не было. Они ставили итальянские, румынские, венгерские, польские, советские оперетты. И всех их я до сих пор знаю наизусть. Помню артистов, например, Гловацкую, которая, по слухам, была любовницей маршала Жукова. Помню Водяного, Демину, Дембского, Крупника. Помню огромное количество артистов. Я столкнулся с роскошным, немного вульгарным, абсолютным музыкальным и в достаточной степени культурным театром. Потому что в Одессе оперетту любили не за пошлость, а за то, что она хорошая, полноценная, как Привоз. Что касается Украинского театра, он был замечателен. Оттуда поступали реформистские для театральной Одессы веяния. Например, там был потрясающий режиссер Василько. Поскольку театр был очень близко от моего дома, а язык был один из родных - учил его в школе, то я часто ходил в Украинский театр. Еще был Русский театр им. Иванова. С ним всегда было чуть-чуть труднее, хотя он плотно связан с моей судьбой. Это, прежде всего, Лия Бугова. В свое время она была примадонной Еврейского театра. Она, никогда не рожавшая, сыграла на сцене всех матерей. Именно она готовила меня для поступления в ГИТИС. Она и Роза Сирота. Русский театр был сильным. Там был один невероятный артист Евгений Котов. Я никак не мог понять, почему этот блестящий, мягкий, внутренне невероятно пластичный артист, настоящий художник, почему он без звания. Оказалось, что он остался с радловской труппой, которая была в Пятигорске у немцев. Он сидел. Потом его как-то наградили. И еще там был артист, который обольстил меня навсегда - это Юра Горобец. Он пришел туда после московского вуза. Он играл, пил и был достопримечательностью Одессы. Он был грандиозен. Потом премьером стал Сеня Ермолинец. Я вспомнил его, потому что он сыграл главную роль в моем первом спектакле. Оперный театр я в основном помню не по репертуару: там было много чудовищных опер. Но зато на этой сцене были прекрасные гастролеры. С ТЮЗом у меня связаны воспоминания о студии при нем, которую я закончил: довольно быстро, бегло, без особых воспоминаний.

Одесса создавала людей, способных иметь будущее. Виноваты стены, которые были построены хорошими французами под руководством хорошей императрицы. Это был вполне Париж. Одесса была интернациональная. Она была чуть-чуть грязновата, чуть-чуть толстовата, чуть-чуть разболтана, со своими прекрасными традициями. Одесса была шикарна.


"Театральные "НИ"

Док. 528164
Перв. публик.: 01.07.08
Последн. ред.: 30.11.08
Число обращений: 54

  • Левитин Михаил Захарович

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``