Что такое Питер весной середины 50-х? Это белые ночи и белые курсантские бескозырки на проспектах и улицах города - Невском, в парках и садах. Это самые красивые девушки с курсантами военно-морских училищ - самыми красивыми парнями города. Объектами тайной зависти ленинградских школьников.
А еще Ленинград - это город почтовых ящиков и заводов, где страшно секретные и талантливые инженеры создают корабли - красу и гордость советского ВМФ. Быть причастным к этому процессу мечтало большинство обладателей аттестатов зрелости. Традиционно хорошо подготовленных по математическим дисциплинам и считавших себя будущими академиками - Крыловым и Бергом.
В такой напряженной обстановке мой выбор был предопределен за три года до окончания школы. Для выпускников которой считалось престижным поступить во ВВМУ инженеров оружия, - "Оружейку", как ее называли девчонки. В основном на реактивный факультет, в те годы что-то фантастическое и секретное.
Последнее напутствие дал Володя Печатников, окончивший школу на год раньше меня. И весьма критически оценивший мой выбор минно-торпедного факультета. Хорошо еще, что не химический, сказал он мне - салаге первокурснику гордо, совершенно оморяченный после практики на ЛК "Октябрьская революция".
Славной "Октябрине", где по преданиям у курсантов воровали "бески" (бескозырки) у кривой трубы, а продавали им же у прямой. Кораблю, с останками которого мы попрощались, проходя мимо Кронштадта на КРЛ "Жданов", на второй день морской практики в июле 1956 года. Начавшейся в воскресный вечер Дня ВМФ.
К истории этого корабля мне пришлось обратиться через много лет при расследовании катастрофы ЛК "Новороссийск" 29 октября 1955 года. Подорванного в Севастополе в первый месяц учебы (начинавшейся с 1 октября) во ВВМУ инженеров оружия - "системе", ставшей нашим домом на предстоящие пять лет.
По странному стечению обстоятельств начало службы после окончания училища совпало с не менее тяжелой катастрофой на Байконуре при испытаниях ракеты Р-16 (8К64). Познание причин которой помогло многим из нас выбрать правильную траекторию в службе и в жизни. Стать командирами и штабистами - ракетчиками, учеными-исследователями и преподавателями. Возвратиться в лоно ВМФ или уволиться и уйти на "гражданку".
Но везде остаться инженерами-оружейниками.
Кто бы мог знать, что большинству из нас придется выполнять историческую миссию по созданию нового вида ВС - Ракетных войск стратегического назначения. И оценить по достоинству колоссальные возможности, заложенные в военно-морском инженерном образовании. А также удар, нанесенный флоту недальновидным решением океанского стратега С.Г.Горшкова расформировать училище инженеров оружия. Последствия этого решения ВМФ пожинает по сей день. Когда главной причиной гибели АПРК "Курск" явилась утрата инженерных традиций у специалистов торпедного оружия. Как и традиционно слабая техническая подготовка командования ВМФ - растерявшего после горшковских реформ качества командиров, и не получившего систематической инженерной подготовки.
В наши дни неудача "Булавы" - закономерный итог отсутствия в Главкомате ВМФ опытных и авторитетных специалистов ракетного оружия.
По прошествии лет пришлось убедиться в правоте А.Эйнштейна: образование, это то, что остается, когда забудешь все, чему тебя учили в вузе. Тот сухой остаток, без которого нельзя увидеть новое и мобилизовать забытое.
Если говорить о принципах подготовки во ВВМУ инженеров оружия, то их было три: запредельные нагрузки первых курсов, воспитание ответственностью и поиск нового. Что придавало всей жизнедеятельности своеобразную целостность. Поэтому училище в обиходе именовалось курсантами "система".
Пожалуй, основным результатом эксперимента под названием ВВМУИО явилось решение задачи интеграции образования, науки и производства в масштабе отдельного вуза ВМФ без изысков модного ныне Болонского процесса.
В образовательный алгоритм инженера оружия была заложена установка научной и информационной поддержки альма-матер, организации тесной связи преподавателей и кафедр с НИИ, управлениями ВМФ, предприятиями - разработчиками, обеспечение проектной и боевой документацией, новыми образцами военной техники, экспертизы зарубежных технологий и оружия.
Особая роль отводилась выбору тем дипломных проектов, где будущий специалист пытался решить порой экзотическую задачу. В дальнейшем, обрастая новыми знаниями, проблески мыслей этого решения превращались в базовую информационную модель нового образца оружия. Что и произошло с темой моего диплома - "Аппаратура наведения мины, предназначенной против подводных лодок, идущих подо льдом". Не преуспевший в создании кибернетического чуда, далеко не отличник, совершенно случайно наткнулся на идею компоновки самонаводящейся акустической мины-торпеды, которая поступила через десять лет на вооружение флота. Такой подход характерен для и "школы Физтеха", где студенты участвуют в научных исследованиях организаций, внедряющих инновационный продукт.
Удивительно, но факт. В критической обстановке, по прошествии лет, всплывают знания, внедренные в нас во время сессий, лекций и лабораторок истинными фанатами своих дисциплин - Афанасьевым и Шипулиным, Мисаиловым и Хановичем, Беловым и незабвенным Курковым, научившим "видеть объемно" чертежи, материаловедом Одингом с его перлит-мартенситовыми структурами.
Преподавателями специальных кафедр, среди которых исполинами высились фигуры минеров - Гейро и Тимофеева, Рогальского и Пронозова, открывших перспективы и неисчерпаемое поле развития минного оружия. Способного в современных условиях в одночасье изменить геополитическую ситуацию более эффективно, нежели полчища "Трайдентов", "Минитмэнов" и "Тополей".
Во время "сухопутной" службы в ГРУ ГШ пришлось освежить в памяти навигацию, чем удивить "истинных" моряков и судостроителей. Не знакомых, как оказалось, с реальной прокладкой, усвоенной инженерами - оружейниками на ЗМ "Урал" благодаря преподавателям - штурманам - Овчинкину и Наумову.
Добрым словом стоит вспомнить кафедру истории военно-морского искусства и тактики ВМФ. Которая помогла осмыслить дипломные работы, а в дальнейшем избавиться от фантазий и шапкозакидательства. И доказать компетентность в областях, далеких от специальности по диплому.
Но главными навигаторами, "вводившими в меридиан" будущих командиров, инженеров и ученых, были наши отцы-командиры - Егоров и Казачинский, Свердлов и Коноплев. Строгие, но справедливые. А также младшие командиры и старшины, в числе которых запомнились Рыбаков и Березин, Слава Матвеев и Кока Добровольский. Научившие подчиняться, умерить гордыню, и давшие почувствовать силу власти над людьми. И удостоиться, благодаря их титаническим усилиям, высокого звания - морской офицер. Который, по словам адмирала С.О.Макарова, "должен быть аристократом, но знать труд простого матроса".
Традиция назначать старшекурсников младшими командирами на других курсах олицетворяла на практике гениальный принцип воспитания, восходящий к истокам российского военно-морского образования, гласящий сегодня: "Эйнштейном можешь ты не быть, но старшиною стать обязан!".
Командирские навыки пригодились во времена становления РВСН - по началу "пьяного войска", где в 1960 году большинство из нас оказалось после выпуска.
Умение управлять строем, нести караульную службу, не бояться подчиненных были в диковинку даже кремлевским курсантам, заброшенным по иронии судьбы в ракетные части. Предложение ввести апробированный десятилетиями порядок в вузы РВСН поддержки у командования не получило. Что в дальнейшем усугубило развитие неуставных отношений, - иначе дедовщины, в войсках. Борьба с которой составляет ныне одну из фундаментальных проблем сохранения армии.
Таланты и подвижники
Через призму десятилетий отчетливо проявилась и моя собственная сущность. На фоне действительно талантливых сокурсников, к которым я бы отнес Володю Степанова, Женю Соковикова, Анатолия Завадского, русского самородка Артура Баканова и тонкого ценителя искусств Игоря Борзова. Не достигших служебных высот, взятых штурмом более или менее удачливыми адаптантами. К числу последних отношу и себя, не сумевшего из-за упрямства и несговорчивости с сильными мира сего воспользоваться перспективами, которые в 60-х открылись перед моряками-инженерами в РВСН.
Ракетная служба началась в Петровске Саратовской области. Причем сразу в должности начальника электроогневого (стартового) отделения. Кому-то надо было управлять безнадзорным личным составом. В чем меня убедил командир дивизии Агеев (Дым Дымыч). Как опытный ракетчик, старожил Плесецка, он понимал, что назначить на эту должность человека, несведущего в ракетной технике, можно только в условиях дальнесрочной перспективы реальной боевой работы.
Так я, единственный минер, оказался среди прибористов (управление торпедной стрельбой), - Гриши Хорошкова, Толика Завадского и Коли Зуйкова, наблюдавших с тоской за жизнью завода, где они совсем недавно были на практике.
В Петровск попали и двое артиллеристов - Семенюк и Уваров. Хорошо помню Юру Семенюка. Первым заступившим на боевое дежурство в Йошкар-Оле. Нью-Йорк, Рио де Жанейро - какие только подпольные клички не получил этот город.
Уваров (имя не помню) быстро вернулся на Черноморский флот. При приеме в партию выяснились, что его отец некоторое время числился во врагах народа. Оставалось сожалеть о подобных фактах в собственной биографии.
В военной приемке завода, руководимой замечательным человеком, Владимиром Семеновичем Коридзе, трудились оружейники - два Бориса, Виноградов и Линьков. Они приняли активное участие в нашем обустройстве на новом месте. Узнав, что у меня родственники в Нижнем Тагиле, а Артур Баканов - коренной петровчанин (его отец руководил военной приемкой), Коридзе предпринял практические шаги по нашему обмену. Чем вызвал возмущение комполка Паклина, посчитавшего недопустимым вмешательство какого-то "подполковника второго ранга" в строительство РВСН с разглашением "секретных" мест дислокации.
Образцы флотского содружества служили контрастом на фоне высокомерия и безразличия командования части к судьбам молодых офицеров. Позднее стали понятны причины такого поведения. На совещании в Ростовском ВКИУ, куда я был направлен на курсы переподготовки, ответственный работник Управления кадров РВСН заявил прямо: организованная артиллерия приняла под свое начало окончательно разложившуюся авиацию и никому не нужный ВМФ.
Иначе, специалисты авиации и флота рассматривались руководством как временные попутчики на начальном этапе становления главного вида Вооруженных Сил СССР, нуждавшиеся, кроме того, в переподготовке и перевоспитании.
Как и поддержание уставного порядка в частях последней очереди постановки на боевое дежурство, это было головной болью управленцев Главкомата РВСН. Людей, в своем большинстве мыслящих категориями прошлой войны и достигших командных высот на гребне аппаратной борьбы 50-х годов в ОПК.
Активная фаза этой борьбы сопровождалась подрывом ЛК "Новороссийск", разделкой на металлолом кораблей и авиации, сокращением Вооруженных Сил. Количественно восстановленных, однако, уже к концу 1962 года.
Кадровые проблемы РВСН были решены к середине 60-х, но другим путем.
В результате жесткой конкуренции образовательных технологий ключевые высоты, даже в Организационно-мобилизационном управлении, заняли специалисты с военно-морским образованием. В их число вошла когорта инженеров оружия.
Военно-морскому флоту принадлежит исключительная роль в реализации атомного и ракетного проектов, развертывании Ракетных войск стратегического назначения и Военно-космических сил страны. Из выпускников военно-морских училищ 60-х годов вышли Главком РВСН, а затем и Министр обороны Российской Федерации Маршал России И.Д.Сергеев, командующий Военно-космическим силами генерал-полковник В.Л.Иванов, начальники головного института и крупнейшего полигона страны, вузов, частей и соединений РВСН.
Моряки определили перспективу строительства не только РВСН, но и Вооруженных Сил России в целом. Так, решающая роль в формировании сил постоянной готовности принадлежит оружейнику - Маршалу России И.Д.Сергееву.
Для меня бесцельное времяпровождение еще, как минимум, в течение 3 лет не прибавляло энтузиазма. А трудности, как и целесообразность возврата на флот, породили идею перевода в Тюратам (позднее названный Байконуром). Тем более, конкурс в те места отсутствовал. А из Татищева на укрепление испытательной мощи полигона был передислоцирован полк, где служили минеры Коля Ясаков и Толя Смолин. Судьба, однако, распорядилась иначе.
Попытки перевода, идеализм и наивность, активная борьба с косностью за справедливость не остались незамеченными. Как результат, - назначение командиром автороты в геологоразведку в марийские леса, с неограниченным сроком пребывания. Окончание командировки в комарином раю, как правило, совпадало с крупным фитилем после чрезвычайного происшествия.
Избежать взыскания помог радикулит, полученный при спасении бойца, утонувшего в речке под названием Кундыш через несколько минут после подписания рапорта о приеме автомобильного имущества и лесного воинства.
Судорожные попытки поиска в мутном потоке, ныряние в предполагаемом месте погружения молодого бойца по фамилии Гопанюк, к успеху не привели.
В бесперспективных и опасных мероприятиях меня поддержал единственный подчиненный, рядовой Осипов - ленинградец, гармонист и разгильдяй. Сосланный в автороту из части по причине недисциплинированности и трудновоспитуемости.
Командование пенсионного возраста и личный состав безмолвно наблюдали за развитием спасательной операции с берега.
Таков был подарок судьбы в день моего четверть векового юбилея.
В молодости зимнее купание я еще не освоил. И холодная вода разлившейся реки (в апреле на берегу еще лежал снег) оздоровительного эффекта не принесла.
Уже на следующий день меня скрутил радикулит, от которого никто не умер, но и не вылечился. С учетом этой данности командование посчитало лечение пустой тратой времени, несовместимой со служебной деятельностью. При систематических поездках по бездорожью и тряски появилась стойкая хромота на левую ногу, что не способствовало подъему настроения, спортивных достижений и боеспособности.
К числу спортивно-туристических мероприятий можно отнести 150 километровую экспедицию через таежную чащобу по рекам Кундышу и Кокшаге до слияния с Волгой. Проведенную в интересах военной прокуратуры для формального выполнения следственных действий по "списанию" утонувшего бойца, тело которого бесследно исчезло. Найдено оно было случайно несколько месяцев спустя, совсем рядом с местом трагедии в обмелевшей реке.
Впечатления от экспедиции: лесная глушь, медвежьи следы на прибрежном песке, непреодолимые завалы, через которые приходилось перетаскивать утлое плавсредство, были, к сожалению, скрашены радикулитом.
Среди дикой красоты природы и фантастичной убогости прибрежных поселений, достойных пера Радищева в его бессмертном "Путешествии из Петербурга в Москву", запомнился своей неожиданностью богатый марийский молочный колхоз. Где мы остановились на ночь в доме защитника блокадного Ленинграда, корректировщика огня флотской артиллерии с крыши Дома Советов - пристанища будущей нашей системы - ВВМУ инженеров оружия.
Избавиться от недуга удалось самостоятельно через год. О стационарном лечении в ту пору не приходилось и мечтать. Хромой командир ценности не представлял и кадры вспомнили о моем стремлении к новым подвигам.
Колыбель ракетного оружия
Так, волею судьбы и Главкома РВСН в июне 1962 года состоялся приказ о моем назначении в солнечный Капустин Яр, в учебный центр 4 ГЦП МО. Этому историческому месту я отдал 11 лет жизни. Пройдя путь от помощника начальника отдела учебного центра до инженера-испытателя службы ОИР и НИР полигона.
Наградой за столь стремительный служебный взлет явилось участие в боевых работах по всей тематике полигона и возможность оценки их результатов.
Деятельность в качестве инструктора в учебном центре заключалась в контроле за строгим соблюдением номерами боевого расчета инструкций и за функционированием техники. При этом вмешательство в работу допускалось только в крайнем случае, когда ошибочные действия вели к аварийной ситуации.
На долгие годы моим рабочим местом и объектом творческого поиска стал пост подготовки и пуска ракет различного типа и базирования.
В своей работе инструктор становится заложником действий подконтрольного номера расчета и безотказного функционирования техники. За подготовку которой (в том числе за проведение бесчисленных доработок), отвечало командование прибывшей на полигон части. Что усугублялось отсутствием отработанной системы внесения в боевую документацию изменений, связанных с отказами и неисправностями, выявленными в процессе войсковой эксплуатации.
Решить эту задачу безуспешно пытался 4 ЦНИИ МО, отношение к которому в среде полигонного люда было весьма скептическим. Что не мешало мечтать о переводе в научную цитадель РВСН. Золотой фонд программистов и баллистиков, в которой составляли выпускники штурманских факультетов вмузов. Там же трудились в поте лица баскетболист со 2 факультета Юра Кузьменко - доктор технических наук и профессор, и наш минер - кандидат наук Володя Степанов.
В последние десятилетия кормило центрального НИИ РВСН традиционно удерживали моряки-оружейники - Дворкин и Василенко.
С Владимиром Дворкиным уже в наше время пришлось встать по разные стороны баррикад при выяснении причин аварий морской ракеты "Булава".
Приказы Главкома РВСН по происшествиям имели, как правило, дисциплинарную направленность. Где следствие выдавалось за причину со стандартной формулировкой: "однозначно установлено". И после объявления в части касающейся ограниченному составу лиц, подшивались в дело.
Поэтому хранителем эксплуатационных "премудростей" служил фольклор - своеобразная неписаная кладезь опыта, примет и традиций ракетчиков. Например, плюнуть на раскаленный пусковой стол. Не допускать женщин на старт и т.д.
Моя заслуга на этом поприще - внедрение в работу операторов штурманского правила ведения бортжурнала: "Пишем что видим. Чего не видим, - того не пишем"
Недостатки информационного обеспечения нередко приводили к трагическим последствиям. Однако судьба была благосклонной и помогла избежать нежелательных и опасных ситуаций. Как, например, в 1963 году, когда руководство РВСН озаботилось графиком повторного пуска шахтных ракет 8К63У.
Первый залп к этому времени был отработан до мелочей, в чем заслуга и нашего оружейника, выпускника химфака Евгения Фриштанда. Поэтому войсковой расчет был допущен без отработки замены узлов разового действия (УРД) перед повторным пуском. Что считалось элементарно простым.
Сочли излишним привлекать и контролеров учебного центра, ответственных за подготовку боевого расчета. Их место заняли претенденты на получение боевых наград. Они и попали под выброс окислителя при замене пресловутых УРД. Не будь статус работы испытательным, участь сия ожидала инструкторов учебного центра.
По традиции стрелочник нашелся быстро. Основная вина за гибель семерых человек (раненые и инвалиды не в счет) была возложена на контролера пульта СДУЗ (система дистанционного управления заправкой), опытнейшего инженера-испытателя Варыпаева. Только что представленного к государственной награде и внеочередному воинскому званию подполковник.
И также оперативно пониженного до капитана с лишением права заниматься впредь испытательной работой. Уникальный специалист завершил полигонную карьеру и передачу опыта в качестве начальника научно-технической библиотеки.
Катастрофа высветила недоработки документации и технических систем управления, что и требовал от разработчиков "главный" виновник катастрофы, не успевший остановить оператора, открывшего без команды клапан заправки окислителя. При наличии воздуха высокого давления сработавший штатно.
Дожидаться команды в тот момент было бесполезно, так как исходное состояние систем комплекса никто не контролировал. Технический руководитель и начальник смены, забыв о цели работы, решали более важную задачу торжественной встречи командования полигона и доклада об успешном пуске.
Несовершенство СДУЗ подтвердилось спустя год. Когда при подготовке к пуску последней серийной шахтной ракеты 8К63У произошел пролив горючего, взрыв и пожар. И опять с гибелью людей. Сгоревших заживо в лифте, недоработанном для условий агрессивной среды окислителя и паров горючего.
Перерыв в работе, нарушающий стереотип деятельности, и ныне остается одной из самых опасных предпосылок аварии. И не только ракетной техники.
В отличие от авиационных традиций, где сигнал к уходу с рабочего места - окончание работы, в РВСН перерыв допускался под любым предлогом.
Например, чтобы поздравить с успешным залпом, как это было в 1963 году. Или через два года, когда на время обеда был остановлен слив топлива из учебной ракеты 8К65У. Продолженный без проверки исходного состояния, с установленной заглушкой на дренажно-предохранительном клапане горючего. Бак горючего был смят, произошло соединение компонентов, взрыв и гибель людей.
Случайно, уже в наши дни, я узнал о катастрофе по тому же сценарию, имевшей место в 1977 году в части РВСН, дислоцированной около Винницы.
Ситуации 1963 - 1965 годов в мелочах повторили катастрофу 1960 года, когда политические мотивы послужили причиной гибели десятков людей и первого Главкома РВСН М.И.Неделина. В 1986 году тот же сценарий повторился на ЧАЭС, когда попытка исправить ошибку, допущенную новой сменой в процессе снижения мощности реактора, завершилась крупнейшей технологической катастрофой.
Непрерывная череда комплексных занятий и боевых работ на "техничке" и на "старте", проверки боеготовности войск неумолимо притупляли бдительность и способность к оперативной оценке изменившейся ситуации. Что не замедлило сказаться, по злой иронии судьбы, в день снятия Хрущева 16 октября 1964 года.
Когда в небо ушла ракета 8К63, не заправленная на 800 кг горючим.
Ошибку можно было исправить, но амбиции оказались сильнее. Сначала не поверили показаниям датчика уровней на пульте 8Г016, посчитав их неверными.
Затем проигнорировали инструкцию, по которой требовалось полностью слить горючее из ракеты и провести заправку вновь.
Когда же после старта выяснилось, что в заправщике плещется горючее, решили слить его в степи. Что и сделали, хотя ракета была оснащена телеметрией, выдавшей совместно с данными кино - теодолитной станции все параметры и красочную картину полета. Было зафиксировано отсутствие команд на выключение двигателя и отделение ГЧ, а также выброс рыжего облака окислителя в конце активного участка траектории. Что при резко возросших оборотах турбонасосного агрегата не оставляло ни малейших сомнений в причине аварии.
В заложниках оказалось все руководство полигона, вынужденное молчать два месяца. И устроившее показательную порку со снижением в звании и должности причастных и непричастных к "факту очковтирательства". И вычету из скромного денежного содержания стоимости слитого горючего после того, как уверовавший в свою безнаказанность инструктор по заправке не проболтался о содеянном.
Проведенное расследование быстро установило причину аварии.
Ларчик открывался просто: на поступившем из арсенала топливозаправщике не была проведена доработка - снят поплавковый клапан закрытия сливной горловины бака. Что обеспечивало ускоренный слив и полное опорожнение емкости.
Провалившись в образовавшуюся при сливе горючего "воронку", поплавок автоматически перекрыл заправку. Ее завершение по традиции контролировалось не литромером, а самым "точным" индикатором - повышением оборотов лишенного нагрузки двигателя насоса. Что и стало причиной устойчивых заблуждений.
Понятие "человеческий фактор" и "технология" оказались в системной связке.
Строгое следование инструкции гарантировало стабильность определенной системы знаний, изменение которой под предлогом целесообразности в любой момент высвобождало разрушительную энергию "человеческого фактора". Сопромат на сей счет преподносит устами нашей учительницы Галки Белозеровой ключевые правила: "Где тонко, там и рвется. Была бы пара, момент найдется".
Иногда только чудо спасало боевой расчет от гибели. Казалось бы, мелкое нарушение - пуск ракеты 8К63 с другого наземного старта 8К65 привел к неожиданным результатам. Из-за отсутствия штатного ввода кабель пульта пуска 8Н042 был проложен через дверь бункера, в котором во время предстартовой подготовки скучали телеметристы и расчет службы единого времени.
Закрыв для комфорта поплотнее стальную дверь, они умудрились по закону невероятности пережать цепь кнопки "Пуск". После команды "Ключ на старт!" цепь замкнулась и началась 45 секундная автоматическая отработка схемы пуска. О чем находившиеся у пускового стола осознали по струе пара из патрубка турбины, что означало начало работы турбонасосного агрегата. Бежать было поздно.
Но произошло чудо. Из-за отказа дренажно-предохранительного клапана, не проверенного должным образом на "техничке", произошел сброс давления в баке окислителя и автоматический отбой схемы.
Технологические тонкости не замедлили проявить себя и при продлении сроков службы ракет 8К63, когда усохшие фтор пластовые уплотнения в стыке магистрали окислителя из-за гидравлического удара при подрыве пиромембран теряли герметичность. Струя кислоты по указанному выше закону попадала на патрубок пускового горючего, в результате каждый десятый боевой расчет получал возможность проявить героизм при тушении пожара в хвостовом отсеке ракеты.
Награда находила героев самым причудливым образом. В начале 70-х при проведении учений с пуском десяти ракет войсковой боевой расчет замешкался и не сумел задавить массой воды возникший пожар. Вместе с ракетой сгорело и все наземное стартовое оборудование. Возвратившиеся на пожарище хозяева техники уже думали о страшной каре, когда неожиданно пришла весть, что руководитель учений командарм А.И.Холопов ходатайствует о награждении особо отличившихся.
Грудь подставил каждый из причастных к аварии. Написавший в объяснительной записке, что он первый подал команду Боевого устава: "Стоп! Все от изделия!", спасшую жизнь и здоровье ракетчиков. Мудрый руководитель талантливо выявил первых, подавших команду, среди последних, вернувшихся из степи на старт после пожара. Ими оказались профессора ракетного дела из учебного центра - М.Помолов и В.Веснин, удостоенные боевого ордена "Красная Звезда".
Моряки на степных просторах
Через два года службы на полигоне пришло понимание необходимости знаний наизусть инструкций, электро- и пневмогидравлической схем ракеты. И главное - четкого видения всего происходящего на "борту" и на "земле". Как и уверенности в грамотных действиях оператора. Иначе, - стать бюрократом до мозга костей.
В осмыслении этих истин помог коллектив мастеров-ракетчиков, где авторитет оружейников - севастопольцев из ЧВВМУ им. Нахимова 1959 года выпуска, составлявших ядро учебного центра, был непререкаем. Не менее полезным был и опыт специалистов проверяемых частей. Причем наиболее впечатляющих успехов там добивались подразделения вчерашних офицеров флота.
Потребовалось два года, чтобы прорезалось и то, что называется интуицией, - способность быстро обобщить необходимую информацию и сделать правильный вывод. Чему способствовало качество изделий, сдаваемых в конце года и имевших массу утаенных от приемки неисправностей.
Открыть в себе доселе неизвестное качество помогла мучительная подготовка к пуску ракеты Оренбургского машзавода. У изделия сыпалось все, что должно быть закреплено, не говоря о регулировке неконтролируемых в войсках параметров.
Закончилось это аварией, когда на 56 секунде полета ракета развалилась пополам. Как позже было установлено, причиной разрушения была некачественная точечная сварка корпуса в районе приборного отсека. Данному событию предшествовала еще одна неудачная попытка выпихнуть обреченную ракету в небо.
Однако после нажатия кнопки "Пуск" произошел сброс схемы. Что чрезвычайно озадачило всех участников этого действа. Непроизвольно из меня вырвалось: "ДПК 030!". Догадку подтвердила проверка настройки пневмоклапана дренажа бака перекиси водорода, что вызвало ярость двигателистов, в чью область компетенции я посмел вмешаться.
Боевая работа даже на хорошо освоенной "трехлинейке" - 8К63 оставляла много места для "открытий чудных". Немудрено, когда через твои руки проходит не одна сотня операторов, возникает вопрос, что же их заставляет совершать одни и те же ошибки? Рано или поздно ведущие к аварийной ситуации.
Попытки решить эти и другие задачи скрашивали каждодневность нудных поездок по степи на "зеленом змие - мотовознюке". Где пустое времяпровождение компенсировалось с помощью пожирателей интеллекта - карт и костей домино.
Выброшенных в конце-концов в окно вагона даже сверхсрочниками.
Уважение к флотским традициям на полигоне проявлялось в разрешении носить морскую форму, которой обеспечивало морское управление, решавшее задачи отработки первых советских баллистических и крылатых ракет морского базирования. По преданиям, на Ахтубе даже располагался шлюпочный причал, и проводились гонки на шести весельных ялах.
Мне повезло проходить торжественным маршем с кортиком на боку в составе морского парадного батальона во время государственных праздников. Вторая парадная "коробка" формировалась из представителей других видов и родов войск. Что наглядно свидетельствовало о вкладе флота в строительство РВСН.
После расформирования морского управления сохранить на степных просторах, в зелени цветущей кохии, сусликов, змей и фаланг видимость принадлежности к ВМФ оказалась не под силу даже самым отпетым "мариманам". Осознавшим на практике целесообразность выбора цветов армейской формы.
В наследство от флота в степи остались груды железа от ракетного отсека подводной лодки, качающийся стенд и Корабельный устав. Его положения нашли применение при разработке Боевого устава для ракетных комплексов средней дальности с групповыми шахтными пусковыми установками.
Следует добавить, что войсковое содружество всячески укреплялось. В том числе при проведении всех воинских профессиональных праздников, завершавшихся шумными застольями. В условиях строжайшего "сухого закона" расход спирта намного превышал нормы заправки первых советских ракет. А на пространстве между величественной колоннадой Дома офицеров и штабом, именуемом Театральной площадью, в Солдатском парке, из общежитий с гордыми названиями "Санта-Мария" и "Зал Чайковского" раздавались мощные голоса ракетчиков.
Исторически не сложилось, однако, единство с полигоном ПВО Ярового. Даже на Ахтубе, до открытия городского, существовали два отдельных пляжа - Ярового и Вознюка (закодированные, как пляж "Я" и "В").
Все были равны и перед дефицитом жилья, трудностями быта на частных квартирах в селе и в коммуналках, имевших место вплоть до середины 60-х годов.
Надо отдать должное одному из творцов отечественного ракетного проекта, начальнику полигона В.И.Вознюку. Не избалованный образованием и от природы человек нестандартно мыслящий, он поощрял научную деятельность.
Соискатели ученых степеней имели невиданные льготы. Включая коренное улучшение жилищных условий. Часы же спец подготовки для них интегрировались в целый дополнительный месяц к отпуску. К услугам будущих Циолковских была богатая научно-техническая библиотека и вычислительный центр, с гарантированной помощью в подборе программ и обсчете статистики.
Функционировал вечерний (на местном жаргоне - ночной) университет марксизма-ленинизма с философским, с примесью вольнодумства, и военно-техническим факультетом. Нацеленным, как и курсы иностранного языка, на сдачу экзаменов кандидатского минимума. Одним словом, это был прообраз актуального ныне Национального проекта в области науки и образования.
По современным меркам подготовка велась на достаточно высоком уровне. Тем более, что большинство слушателей рассчитывало на получение отличных оценок в тайной надежде поступить в очную адъюнктуру и смотаться с полигона.
Как говорится, сколько волка не корми...
Естественный отбор на преданность науке жестко проводила Волго-ахтубинская пойма, кишащая рыбой и раками, с рыбалкой и охотой. К счастью, мне эти удовольствия быстро приелись. Хотя и оставили неизгладимые впечатления.
Однако для счастливых обладателей ученой степени и звания перевод за пределы Кап-яра был закрыт наглухо. Выбирался кто как мог. Большинство, в том числе и я, с задачей справилось. Правда, после смены власти, когда в 1973 году начальником полигона стал гонитель науки В.А.Пичугин. Будущий начальник ГУРВО. Разогнавший быстро науку и все проблемные лаборатории.
Шаг в будущее
До сих судьбоносных свершений предстояло, однако, освоить новую тематику твердотопливных ракет. С начала 60-х велись испытания отечественного прообраза американского "Минитмен - 1" - королевской 8К95 - 63 и дальнейшем ее развитии - 8К98, и оперативно-тактического подвижного комплекса "Темп-С" Московского института теплотехники (МИТ), под руководством Надирадзе.
Технологическим прорывом того времени был универсальный носитель средней дальности стационарного шахтного и подвижного наземного и морского базирования 8К96, созданный ленинградским КБ "Арсенал", где главным конструктором был П.А.Тюрин. В военной приемке этой организации трудился Витя Руденко, побывавший несколько раз на полигоне, где мы вместе пытались разобраться в каракулях технических описаний этой ракеты.
В числе первых на вооружение в 1965 году был принят "Темп-С" (Р-900) с дальностью стрельбы 900 км. Немедленно он был передан из Сухопутных войск в РВСН на замену устаревших кислородных ракет 8К51 (Р-5).
В связи с обострением отношений с КНР в короткие сроки этим комплексом было перевооружено 5 полков. Первоначально переподготовка полка (два дивизиона) занимала 2,5 месяца. Затем при совмещении теоретической и практической подготовки удалось добиться рекордной производительности - 3 дивизиона за 1,5 месяца. Интуитивное решение тех лет, принятое в результате горячих споров с "классиками" высшей школы, сегодня нашло подтверждение в концепции полезного знания (useful knowledge) - баланса между практическим знанием и теорией.
По завершении теоретической и практической подготовки расчеты проводили боевые пуски ракет и на полигонной базе оснащались новым комплексом.
Уникальность учебного процесса заключалась в совмещении самостоятельного освоения комплекса и проведения лекций в аудитории, а затем проверки и оценки преподавателем эффективности усвоения и своих, и знаний слушателей при работе на боевой (из-за отсутствия тренажеров) технике.
Как оказалось, неприятности подстерегали и здесь.
При проверке аппаратуры эквивалентом бортовой сети на новой машине испытаний и пуска 9В243 (МИП) едва не заклинило двигатель мотор - генератора проверочно-пускового электрооборудования. С вытекающими последствиями.
Чудо техники - двигатель "Запорожца" располагался в выгородке тамбура, рядом с аппаратным отсеком МИПа, и контролировался шофером-электромехаником.
По известному закону электромеханик покинул рабочее место незадолго до обрыва ремня вентилятора. Предельный перегрев двигателя, - на нем уже задымилась окраска, долго оставался незамеченным, так как аварийный контроль температуры с пульта подготовки и пуска ракеты не предусматривался.
К счастью, этот разгильдяй, покурив, решил посетить свой пост. И с полными ужаса глазами доложить об аварийной ситуации. В состоянии стресса принять самостоятельное решение и вырубить двигатель он, естественно, не мог.
На удивление, сердце "горбатого" оказалось выносливым и прослужило в МИПе еще много лет. Однако выяснилось: на устранение пустяковой неисправности - замену ремня вентилятора, уходит немало сил и времени. К тому же подобные замечания, по завершении испытаний, промышленность не принимала.
Напротив, заводу-изготовителю МИПа удалось согласовать, минуя полигон и заказчика, доработку электросхемы, обезоружившую в одночасье все полки с Р-900.
Отсутствие пусковой цепи стрельбы, ампутированной рационализаторами (в заводской приемке она не задействовалась) было обнаружено случайно, после изменения порядка проведения учебно-боевых пусков. Нечто подобное случилось в Плесецке, когда материал новых фильтров, предложенных рационализаторами завода-изготовителя, послужил катализатором разложения перекиси водорода в системе заправки ракет Р-7 и причиной двух взрывов на старте.
Оставшиеся в живых инженеры полигона были назначены, как водится, виновниками. Реабилитированы они были через много лет уже в новой России.
Конструкторской удачей комплекса "Темп-С" можно считать реализацию высоких для своего времени боевых характеристик на крайне отсталой элементной базе и технологиях. Так, заряд твердого топлива был вкладным, что исключало многие проблемы надежности его крепления к стенкам РДТТ и термостатирования.
При пусках в ночное время наблюдалось красочное зрелище, когда по трассе полета ракеты происходил выброс горящих фрагментов топлива.
Вспоминались шедевры торпедного и минного оружия - авиационная торпеда РАТ-52 и КРМ - корабельная реактивная мина. К тому же снаряжением РДТТ занимался инженер-испытатель, выпускник 2-го факультета Виктор Гнездилов.
Сродни курсовому прибору торпеды осуществлялся форсированный разгон и полетный режим выбега гиромоторов ГСП ракеты. В качестве автомата управления дальностью использовалось цифровое счетно-решающее устройство, органами управления и стабилизации служили дефлекторы и аэродинамические решетки.
Разработанная НПО автоматики Н.А.Семихатова по требованиям Главкомата Сухопутных войск система индикации поста управления подготовкой и пуском ракет, хорошо отработанная эксплуатационная документация обеспечивали достоверную оценку состояния бортовой системы управления. Ставка на профессионализм оператора, его способность работать с информационной моделью системы управления с лихвой окупилась во время эксплуатации.
В целом судьба комплекса "Темп-С" (натовское обозначение СС-23) оказалась счастливой. Отслужив более 20 лет без происшествий комплекс был уничтожен, подпав под условия Договора о ракетах средней и меньшей дальности. Его пусковая установка занимает почетное место в Артиллерийском музее Санкт-Петербурга.
Подъемная сила человеческого фактора
Очевидная незаинтересованность промышленности в проблемах эксплуатационников, - козлов отпущения за конструкторские недоработки, - причине большинства трагических ошибок, поставила тему "человеческого фактора" в ряд важнейших государственных проблем.
Для меня она оказалась даже генетически родственной.
Как выяснилось, в предвоенные годы у истоков этой науки был мой отец, имевший педагогическое и медицинское образование. Но погибший в первые месяцы войны под Лугой, отказавшись заниматься исследованиями в эвакуации.
Первая научная конференция "Инженерная психология в РВСН", организованная академией (в то время) Можайского в 1967 году, высветила глубочайшую пропасть между отраслевой и вузовской наукой, промышленностью и реальными проблемами эксплуатации ракетного вооружения.
Блеск математического аппарата настолько заслонил содержание операторской деятельности, что "весьма подозрительное свойство этих моделей", не могло не насторожить известного психолога и эргономиста В.П.Зинченко.
Понятие "надежный оператор" в псевдо модели надежности с перемножением вероятностей безотказной работы элементов комплекса, быстро трансформировалось в "надежность оператора". Технически воплощенную в кнопочной автоматизации действий человека. Который, якобы, всегда ошибается.
На идеологию, одобренную РВСН и ВМФ, природа отозвалась нежеланием помогать разработчикам в небезопасных попытках достичь абсолютной надежности их творений. Многочисленные тома эксплуатационной документации не спасли в критической ситуации автоматизированный корабль - АПЛ "Комсомолец". Именно в середине 60-х годов в умах моряков и ракетчиков зарождались идеи подводной лодки-автомата и полной автоматизации системы подготовки ракет к пуску. Позднее для космических комплексов родилась концепция "безлюдного старта".
При запредельной автоматизации загорание транспаранта "Брак" ввергает в панику боевой расчет, представителей промышленности и испытателей, вынужденных "банковать" - гадать на кофейной гуще о причинах пустякового отказа. Растянув многометровые комплексные электрические схемы по МИКу.
Или пытаться на слух и ощупь определить момент срабатывания реле в аппаратуре, как это было во время испытаний ракетного комплекса "Точка".
Оказалось, что информационный голод во время боевого дежурства гораздо опаснее многочисленных индикаторов, в которых, по мнению отечественных разработчиков, "оператор может запутаться" или они "могут его раздражать".
К вопросу организации труда операторов подход был простой. Если он сможет дотянуться из кресла к установленному на пульте стакану с коньяком, то эргономические требования считаются полностью реализованными.
Для меня зигзаги промышленной политики были весьма кстати, ибо они послужили открытию комплексной НИР "Дедукция" с головной организацией - 2 НИИ МО ПВО страны. Одновременно в 4 НИИ МО был создан отдел обитаемости, предназначенный для исправления перегибов автоматизации и "кавалерийского" подхода к операторскому труду. Когда полевая форма и портупея служили атрибутом боевого дежурства в специальных сооружениях ракетных комплексов.
Начальником отдела обитаемости стал доктор медицинских наук Пухов. Что при кураторстве медуправления РВСН деформировало научные интересы отдела в сторону физиологии. Системотехника и психология оказались на вторых ролях.
Научная технократия 4 института не смогла оценить по достоинству научный потенциал отдела, что затруднило прохождение диссертаций "обитальщиков".
До поры, до времени для меня эти проблемы были второстепенными. Главной целью была организация работ по инженерной психологии и эргономике в масштабе полигона. Ни много, ни мало. Пришлось набраться наглости и обратиться к заместителю начальника полигона по ОИР и НИР генералу Баврину, предложив свои услуги по организации НИР "Дедукция" через голову своего начальства, которое смотрело на мои научные опусы со снисходительной усмешкой. Тем более на занятия такой "ерундой", как сбор статистики по ошибкам операторов.
Неожиданно эта статистика оказалась главным аргументом в оценке конструктивных решений постов управления подготовкой и пуском ракет.
Для превращения объективного "аргумента" - ошибки в "инструмент" точной оценки аппаратуры требовалось "свернуть" информацию по неким, никому неведомым правилам. Несовместимым с огульными обвинениями во врожденной неспособности войскового специалиста к эксплуатации сложных технических систем. Эти обвинения звучали на каждом шагу из уст представителей военно-промышленной элиты, заинтересованной в росте капиталоемкости сверх автоматизированного оружия и военной техники.
Момент истины
С одним из представителей советской промышленной бюрократии, заместителем Главного конструктора систем управления Пилюгина - Бердичевским мне повезло встретиться очень скоро после прибытия в учебный центр. Чему способствовала типичная ситуация: на серийной ракете 8К63У, доставленной с технической позиции на старт, оказался разарретированным тяжелый гироскоп датчика "регулятора кажущейся скорости" системы РКС. Как выяснилась, эта неисправность случалась и раньше, однако ее причины не были установлены.
Математические расчеты конструкторов показали, что транспортировочные перегрузки должны были иметь совершенно нереальные, запредельные значения, а поэтому виновником посчитали оператора. Якобы не заметившего погасание красного транспаранта "ДРС" при приведении схемы в исходное состояние. Хотя за спиной оператора стояла толпа контролеров из военной приемки и промышленности. И в одни голос заявивших, что как раз в тот момент они все отлучились.
Чтобы довести ситуацию до абсурда, а также в образовательных целях, руководство решило послать в качестве представителя учебного центра меня, - старлея от ВМФ, не принимавшего участия в этой работе. И даже не успевшего как следует освоить изделие. С единственным указанием: все отрицать.
Что я и выполнил, стоя на вытяжку перед вальяжным мужчиной, восседавшем в кресле в окружении извивавшихся в угодливых позах полигонных испытателей, полностью согласных со всеми нелестными оценками в адрес специалистов из войск и учебного центра, коих промышленники то и дело "хватают за локти".
При этом я был вынужден выслушивать сентенции о настолько простых функциях оператора, что работе на пульте можно научить даже обезьяну.
Снобизм и пренебрежительное отношение разработчиков ракетных систем к деятельности оператора породило праведное возмущение и стремление доказать "высокопоставленным технократам" ошибочность и опасность их подхода. В чем я искренне благодарен Бердичевскому, влившему в меня заряд спортивного куража на поиск доказательств истинной роли операторов ракетных комплексов.
То, что ответ на вопрос лежит в учете (или не учете) разработчиками интеллектуальных возможностей человека, было изначально понятно. Однако массированная атака на источники психологических знаний привели к разочарованию: наука не давала даже приближенного подхода к решению задачи.
Требовалось сфокусироваться на сведениях, позволяющих провести "обогащение" информационных массивов и выловить из них крупицы полезных знаний, достаточных для оценки имеющейся эмпирии. "Срастанию" информации послужила только что изданная в 1963 году книга психолога В.Н.Пушкина "Оперативное мышление в больших системах". С понятийным аппаратом и талантливым описанием деятельности железнодорожного диспетчера.
Необходимость соблюдения единства решаемой задачи и функций в работе диспетчера удалось показать в фильме "Магистраль". Где талантливый актер Владимир Гостюхин смоделировал последствия нарушения этого единства.
Через 30 лет попытка разделить задачи и функции федеральных органов исполнительной власти привела к провалу административной реформы. Обрушившей в одночасье вертикаль исполнительной власти России.
Как черт из табакерки вдруг появился труд Г.М.Зараковского об алгоритмическом описании деятельности оператора. Что позволило распределить функции оператора МИПа по задачам: запуску мотор-генераторов, проверкам систем, вводу полетного задания и окончательной подготовки ракеты к пуску.
С учетом различных частот ошибок, количества и содержания функций, "наполняющих" задачи, выбор регрессионной модели оценки был делом техники. Подобные модели имеют широкое применение во многих областях знаний.
Наиболее удачной формой для описания деятельности оператора явились так называемые производственные функции. Чему, в свою очередь, помогла книга Френкеля "Производственные функции в сельском хозяйстве".
Выяснилось, что такой же подход использует метео отдел полигона при прогнозе ветра по высотам. И даже есть программа ЭВМ. Требовалось ею только воспользоваться, что я и выполнил... через 7 лет после встречи с Бердичевским - автором неплохой книги по эксплуатационной надежности ракетной техники.
Подготовка к данному свершению велась за счет отпусков и во время поездок на покорителе степей - мотовозе на 70 площадку. Где проводница любезно предоставила мне отдельный кабинет - технологический тамбур вагона.
Результаты превзошли все ожидания. Статистика уложилась в короткие уравнения регрессии, и в комплексе с эргономическими и эстетическими данными вошла в методику оценки оборудования и аппаратуры ракетных комплексов. Одновременно открывались перспективы для более углубленных исследований.
Первым административным успехом на этом поприще стало создание в 1969 году нештатной лаборатории инженерной психологии (сокращенно ЛИПа), начальником которой я был назначен.
Презентация нового методического труда прошла на подготовленной нами конференции полигона по инженерной психологии. Где с ходу поступил заказ на оценку оборудования, находящегося на этапе СЛИ комплекса морского базирования Д-5 с ракетой 4К18, оснащенной системой самонаведения на вражеские авианосцы и функционирующей совместно с целе указателем Ту-95РЦ.
В результате удалось сравнить аппаратуру подготовки ракеты (аналогичную ранее принятой 4К10) и системы самонаведения фирмы Мнацаканяна, сходной с системой стыковки космических аппаратов. И убедиться в достоинствах открытой информационно космической системы по сравнению с "глухой и слепой" системой управления ракеты-носителя. Размещенной в герметичном приборном отсеке. Что исключало замену неисправных приборов в корабельных условиях.
Через десять лет состоялся творческий спор с апологетом автоматизации и "капсулизации", главным ракетчиком 28 Института, инженером-оружейником Владленом Карповым. Озадаченным наличием контейнеров с ЗИПом для каждой ракеты на американских ПЛАРБ, находящихся на боевом патрулировании.
Состояние технической документации вызвало шок. На все недоуменные вопросы испытатели указывали на представителя макеевского КБМ - мужчину бандитской наружности. Выбросившим мгновенно тысячу слов с главным смыслом: "На то офицеров и учат грамоте, чтобы разбираться в неграмотных инструкциях".
При таком подходе комплексной электросхемой ракеты монопольно владело двуполое существо из того же КБМ, в меховой куртке и унтах, в полосатых спортивных брюках с рельефно оттянутыми коленями, и с сигаретой в зубах.
К удивлению, отчет по инженерно-психологической оценке на разработчиков произвел впечатление. И даже поступил отзыв от главного конструктора НПО автоматики Н.А.Семихатова с предложением совместной работы.
Для условий полигона это было новым и вдохновляющим.
Оставалось только закрепить достигнутое защитой диссертации. На выполнение всех формальностей ушел год. Пришлось "обидеть" амбиционный 4 НИИ и "осчастливить" 2 факультет Харьковского ВКИУ им. Неделина. Где на кафедре эксплуатации трудились замечательные люди и настоящие фанатики ракетного оружия. И где незадолго до меня защитился еще один "темповик" по оценке влияния транспортировки на уход гироскопов и точность стрельбы. Также не сумевший заинтересовать "чистую" московскую науку из 3 и 4 институтов.
При наличии отзыва головной организации - НПО автоматики, подписанным академиком, Героем соц. труда, лауреатом премий и прочая и прочая Семихатовым, содействия направленной из Свердловска группы поддержки, защита диссертации "Исследование влияния алгоритмов управления на работу операторов подвижных ракетных комплексов" вылился в сплошную хвалебную оду соискателю. Которому приходилось краснеть от смущения, неустанно кланяться и благодарить.
В Кап-яр я вернулся полный творческих планов. К сожалению, свершиться научному прорыву было не суждено. Еще в 1969 году работы по ракете 8К96 были прекращены под предлогом нецелесообразности создания ПБРК средней дальности.
В связи с подписанием договора СНВ-1 на вооружении группировки ракет средней дальности остались устаревшие Р-12 и Р-14. Задача продления сроков их службы перешла из технологической в политическую плоскость. Что потребовало замкнуть всю информацию о состоянии этих ракет на НИИ-4 и запретить строжайше аналитическую деятельность по проблемным направлениям на полигоне.
При монополизме НИИ-4 полигонная наука оказалась никому не нужной.
Заказ на создание новой МБР подвижного базирования, использующей конструктивные заделы "Арсенала", получил МИТ. С проведением испытаний на Северном полигоне - в Плесецке. В дальнейшем, при много миллиардных потерях государства МИТ продублировал еще раз тюринскую 8К96 в комплекс средней дальности "Пионер" (СС-20). Уже в наши годы тот же МИТ осуществил "аппаратный захват" у ГРЦ им. акад. В.П.Макеева заказа на разработку БРПЛ "Булава" вообще не располагая технологиями создания ракет морского базирования.
К сожалению, опыт и квалификация инженеров полигона уже не могли служить аргументом в аппаратной борьбе за заказы на испытания. Скорее наоборот.
При снижении интенсивности боевых работ решающее значение приобрела "служба войск", где главным считался не инженерный труд, а партийные и военно-прикладные мероприятия. Подобные соревнованиям ракетчиков твердотопливных комплексов на скорость облачения в химкомплекты заправщиков жидкостных ракет.
По мере сокращения задач и трасс полета ракет, по Паркинсону, как на дрожжах, росли штабы и парткомы. Чьи обитатели, располагаясь в отдельных кабинетах, вытесняли с 10 площадки на степные просторы все связанное с испытательной работой. Даже серьезные аварии не смогли поколебать руководство полигона в уверенности, что безопасность эксплуатации ракет определяет не специальная, а политическая подготовка, дисциплина и порядок в казармах.
Руководители становились главными нарушителями технологической дисциплины. В 1971 году при видимости миллион на миллион по вине командира полка в учебном полете столкнулись не самые скоростные самолеты Ил-14 и Ли-2.
Трагедией закончилась попытка переписать правила полетов "хозяином" камчатской базы Кура Чернышевым. Сделавшим карьеру на "службе войск" от замполита дивизиона обеспечения в учебном центре, до начальника штаба полигона.
В историю РВСН вошел "Боевой устав" с абсурдным приоритетом политической подготовка над специальной.
Так, в очередной раз, я оказался на распутье. Новый начальник полигона заявил прямо: в услугах какой-то там инженерной психологии он не нуждается. Но и не будет препятствовать переводу к новому месту службы. Если что-то подвернется.
И это "что-то" не замедлило подвернутся. С помощью Миши Ищенко, - начальника партучета, владевшего всей кадровой информацией.
Говорят, доброта присуща бедным и обездоленным. Потерпев крушение на семейном фронте, что для политработника смерти подобно, Миша щедро поделился сведениями о формировании в ВАГШ военно-исторического отделения. Определив траекторию моей военной и гражданской службы на много лет вперед.
Без стука открыв дверь в кабинет начальника отдела кадров полигона, я выпалил: "Вы почему не выполняете указание генерала Пичугина и не оформляете запрос на мое имя о направлении в Академию Генерального штаба!?".
До сих пор не могу отказать себе в удовольствии вспомнить немую сцену, сродни гоголевскому "Ревизору". Как этот зазнавшийся полковник - кадровик засуетился перед каким-то майором. Пытаясь оправдаться, - мы де подумали о более целесообразном использовании ваших огромных возможностей и богатого опыта.
О том, как используется такой опыт мне поведал старожил полигона инженер-испытатель, специалист по заправке Минченя. В очередной раз пытавшийся пробить в ГУРВО предложение по использованию пьезоэлементов для эффективной нейтрализации ультразвуком емкостей гептила, выгоравшего за счет образования в воде атомарного кислорода. Пути наши тогда разошлись: я отправился на мандатную комиссию в Главное управление кадров Министерства обороны, а он - седой майор, отстаивать по личной инициативе интересы экологической безопасности в ведомствах, безразличных к этим проблемам.
Подарок судьбы
Начальника полигона не удивило, почему кандидат технических наук вдруг полюбил историю войн и военного искусства, когда чтение учебников по этой дисциплине вызывало стойкое засыпание.
Зато это был первый вопрос председателя мандатной комиссии, много звездного генерала, заместителя начальника Главного управления кадров МО СССР.
К счастью на стене в высоком ведомстве висело панно, запечатлевшее прохождение на параде по Красной площади пусковой установки ракеты 8К96. Как известно, ее испытания были позорно прекращены, о чем я и поведал комиссии.
Добавив при этом, что история такого не прощает.
Не давая опомниться общевойсковой аудитории, я выкатил второй аргумент: академик Колмогоров окончил 4 курса истфака МГУ. И тут мне чудовищно повезло, когда председатель комиссии спросил: "А кто такой Колмогоров?".
"Это же великий математик!": - возмутился генерал грузинской наружности - признанный авторитет, начальник кафедры истории войн и военного искусства ВАГШ, доктор исторических наук, профессор Ираклий Иванович Джорджадзе.
Члены комиссии были потрясены. Какой-то замызганный майор из глубинки владеет информацией, с которой незнакомо второе лицо кадрового органа. И никому не пришло в голову спросить провальный для меня вопрос о составе фронтов, принимавших участие в Сталинградской битве.
Напротив, все были удовлетворены, когда я, как оружейник, объяснил появление линейного строя развитием стрелкового оружия - единственное, что я вынес из учебника военной истории до критичного момента погружения в дремоту.
Так нежданно-негаданно я оказался на военно-историческом отделении Военной академии Генерального Штаба. Где разъяснили, что история войн - вещь более сложная, чем железки, с которыми я имел дело раньше. Тем более, что эту истину втолковал начальник кафедры - инженер, хорошо известный в ПВО страны, - И.И.Джорджадзе. Окончивший до войны Ленинградский горный институт.
Оперативное искусство и тактика для меня были темным лесом, пока не выяснилось, что среди преподавателей кафедры - бывший начальник штаба полигона, заместитель Вознюка. После знакомства мои шансы в оперативном искусстве резко повысились и достигли на экзамене, на ровне с профессионалами -выпускниками общевойсковой академии имени Фрунзе, хорошей оценки.
Удалось даже блеснуть знанием минного оружия, когда для изоляции Европейского ТВД потребовалось установить в портах 1000 мин ИГДМ. О наличии в них приборов срочности и кратности не ведал даже наш староста - подводник, комбриг из Либавы и будущий преподаватель ВАГШ капитан I ранга В.И.Корявко.
Через насколько лет я с удовольствием подготовил отзыв на автореферат его диссертации на соискание ученой степени кандидат исторических наук.
Уникальный курс истории от Эпаминонда, догадавшегося сконцентрировать силы на направлении главного удара и до наших дней заставил соприкоснуться с такими глубинными процессами мироздания, о которых никто из нас раньше не подозревал. Научиться мыслить иными категориями добра и зла, истины и заблуждений помогли лекции и семинары лучших преподавателей ВАГШ.
Историческое образование и навыки информационной работы, сопутствующие деятельности оператора-ракетчика, послужили развитию способности к восприятию процессов различной природы - социальных и технических. Способности, необходимой для "обогащения словесной руды", позволяющей вести поиск нужных сведений в больших объемах информации различного содержания.
Технология исторической реконструкции - мозаичная сборка пронизывает все области человеческой деятельности и, открывая новые познавательные возможности человека, стимулирует развитие производительных сил страны. Система подобных микро действий формирует способность тонкого регулирования процессов и психологическую устойчивость, умение сосредоточиться на мелких деталях, столь необходимую на современном высокотехнологичном производстве.
За рубежом этому служит теория мозаик (mosaic theory), которая изучает вопросы синтеза разрозненных фактов. Полезные навыки здесь можно приобрести в популярной игре по сборке изображений из пазлов. С одинаковым успехом эти навыки применяются в сугубо мирной профессии. Мой сослуживец В.Дроздков, опытный электронщик, неожиданно стал крупным специалистом по Есенину, опередив известных искусствоведов со специальным образованием.
Загруженный столь разнообразной образовательной мешаниной, я не мог не заинтересовать представителей ГРУ. Об этом ведомстве, по мере изучения истории войн и роста амбиций, сложилось нелестное убеждение: там толком не знают ни противника, ни отечественное оружие. Чему способствовало и отсутствие оценки деятельности разведки, особенно в неудачных операциях. Поэтому я пришел к выводу, что таким уникальным военным историкам, как мы, делать в ГРУ нечего.
Наказание последовало незамедлительно.
Прибыв с таким настроением на собеседование к начальнику военно-технического управления Информации ГРУ Земскому, я изложил свое критическое видение возможностей объективной оценки ракетного оружия противника. Что не понравилось начальнику Информации ГРУ Червову и удлинило процесс моего назначения в данное ведомство. И не в престижный Аквариум, а в 6 ЦНИИ, связанный с разработкой долгосрочных прогнозов развития зарубежного оружия. Где историческое образование оказалось как нельзя кстати.
Пришлось, однако, в течение семестра читать историю войн в Серпуховском ВКИУ. Где мое появление в качестве старшего преподавателя с претензией на папаху восторга среди аборигенов не вызвало. Кроме минера Коли Ясакова, чью радостную физиономию я увидел в первый же день в рубке дежурного.
Научная разведка
В феврале 1975 года я к великой радости местных историков убыл в Москву на должность старшего научного сотрудника в будущий научный центр ГРУ ГШ. Это учреждение в последствии закономерно стало конкурентом аппарата Информации и единственной в стране структурой, способной с помощью историко-логического подхода и синтеза мозаики отдельных элементов и технических деталей к разработке долгосрочных поисковых прогнозов развития систем оружия.
Цементирующую роль в институте играл военно-морской отдел. Его сотрудники выделялись высокой культурой, технической эрудицией и принципиальностью. Достаточно вспомнить эпопею с определением глубины старта ракет "Трайдент", которую труженик - разведчик "Харитон Лаптев" измерял по надводной части телеметрической антенны стреляющей ПЛАРБ. И что мой друг кораблестроитель Толя Стрижов эффектно осуществил извлечением из своих анналов заметки из популярного журнала о допусках на реле давления, превышенных при наддуве ракетной шахты на заводских испытаниях.
Длительное время отделом космических средств руководил выпускник реактивного факультета ВМУИО Дорошенко. Я же пришел в отдел ракетного вооружения на место Федора Ладыгина, незадолго до сего эпохального события покинувшего науку. С прицелом занять в перспективе кресло Начальника ГРУ ГШ.
Многое для объективной оценки зарубежных систем сделали опытные специалисты, пришедшие в ГРУ из РВСН, - Виктор Епифанов, Николай Смолянский и Валерий Трубинов. Находкой для отдела стал ветеран-ракетчик А.Д.Мандрыка - идеолог подвижных комплексов, - предшественников "Пионера" и "Тополя".
Авторитет отдела значительно возрос с приходом после увольнения в запас начальника Главкомплекта РВСН, ветерана полигона Капустин Яр генерала М.М.Катеринича. Давшего путевку в жизнь многим изделиям, в том числе комплексу "Темп-С" МИТа и морской ракете 4К10 КБМ В.П.Макеева.
Всестороннюю помощь трудам нашим праведным оказывал в Информации ГРУ прибывший из загранкомандировки Володя Кнороз - выпускник 2 факультета ВМУИО, вкусивший до Швейцарии все прелести становления РВСН.
В свою очередь мы подпитывали информацией Военно-морскую академию, где всегда могли рассчитывать на консультации по популярному толкованию научных проблем. Налажено было взаимодействие и с академией Можайского.
История войн и военного искусства нацеливает рассмотрение побед и поражений через трехгранную призму экономики, войны и политики. Где политика, по Ленину, насквозь экономика. А война, по Клаузевицу, это продолжение политики другими средствами. Эффективный же ОПК - равнодействующая этих трех векторов.
Перекос политики в сторону войны чреват превращением оборонного комплекса в черную дыру экономики. Напротив, разрушение его пацифистами лишает производство инструмента для апробации и внедрения новых технологий.
Что будущее СССР не лучезарно, подтверждал прогноз уровня развития зарубежных систем оружия, который вызывал раздражение наших разработчиков, вынужденных работать по догонной траектории в областях с нулевым заделом.
Для разработчиков стало неприятным открытием, что развитие систем оружия происходит через этапы "жизненного цикла". Когда после приема изделия на вооружение промышленность о своем творении попросту забывает. При том, что последний этап - утилизации, традиционно возлагаемый на войска, в случае "сквозного" проектирования определяет облик системы оружия в целом.
Упорно не признается, что система оружия не есть только корабль, стартовый комплекс и вспомогательное к нему оборудование. И что в эту структуру входят и специализированные производственные мощности, КБ, научно-технологические институты, центры подготовки экипажей и профессионального образования.
При всех фантастических ресурсах промышленность СССР была не в состоянии поддержать боеготовность двух систем оружия одного предназначения, остановить рост аварийности, дефицита комплектующих и сроков ремонта кораблей.
На те же грабли наступили и американцы, досрочно снявшие с вооружения МБР "МХ", избыточные при существующей системе оружия "Минитмен".
Долгосрочная конкурентоспособность системы оружия достигается при наличии модернизационных запасов, необходимых для планомерного совершенствования конструкции, замены морально устаревших приборов и агрегатов, математического обеспечения, внедрения перспективных технологий.
Главное же здесь - стратегия мобилизации новых научных знаний, материальных и кадровых ресурсов по всем этапам жизненного цикла. Для чего американцы разработали специальные методы CALS/PLM (Continuous Acquisition and Life-Circle Support и Product Life-Circle Management).
Не вызвали одобрения и мои мерзкие идеи о надувательстве при создании мобильного ракетного комплекса "МХ". Весьма откровенном, когда нет концепции целостной системы оружия, угрожающей реально своей мощью и данных по проработкам уникальных конструкций проекта, соизмеримого с Братской ГЭС.
Того же сорта были выдумки о СОИ и военной угрозе шаттлов.
Своей заслугой я считаю мозаичную сборку систем оружия "Поларис-Посейдон" и "Трайдент" для сравнительного анализа с отечественным "Тайфуном". Его технический уровень и возможности модернизации оставляли желать лучшего.
Так уж повелось, что за неимением лучшего целью пропаганды превосходства социализма над загнивающим капитализмом была мобилизация скептического отношения к успехам противника в прорывных областях науки и техники.
При таком подходе главное внимание уделялось отдельным тактико-техническим элементам, где любой ценой достигалось превосходство над потенциальным противником. В приоритетном порядке на эти разработки выделялись громадные ресурсы. Что снижало связующую силу между элементами системы оружия и комплексными, целевыми параметрами боеготовности - коэффициент оперативного напряжения и использования.
Ущербность отечественной идеи предельной централизации управления и сокращения экипажей подтвердили исследования американской компании Мартин-Мариетта, разработчика шахтной ракеты МХ. Данные исследования проводились в рамках проектов перспективных атомных подводных лодок: - многоцелевой SSN-X и с баллистическими ракетами SSBN-X. Как известно, устранение "лишних функций" экипажа стало одной из причин катастрофы АПЛ "Комсомолец" в 1989 году.
Рекорды Гиннеса были поставлены по наиболее капиталоемким параметрам - подводной скорости, предельной глубине погружения, водоизмещению АПЛ и массогабаритным характеристикам БРПЛ. Что достигалось за счет ограничения усилий на преодоление отставания в наукоемких параметрах - скорости малошумного подводного хода, точности и эффективности управления оружием.
Для доказательства успехов по частным вопросам происходили баталии на "бумажных мечах" между военными и чиновниками, имеющими искаженное представление о зарубежном и весьма приближенное об отечественном оружии.
Научной разведке отводилась второстепенная роль по поиску уже известных образцов, конструктивных решений, пригодных для использования в отечественных проектах. Подобная практика фиксировала отставание оружия и невосприимчивость к инновациям оборонных отраслей производства. Что в результате привело к поражению в "холодной войне" и крушению СССР. Те же тенденции наблюдаются сегодня и в новой России с политическим менеджментом прошлого века.
Технологическое разоружение
На заседании Совета по науке, технологиям и образованию 17 октября 2006 года Президент РФ Путин посетовал на уровень инновационной активности российских предприятий, который оставляет желать лучшего. Приобретаются, прежде всего, не технологии, а машиностроительное оборудование, доля которого в общем объеме капиталовложений доходит до 60 процентов. И лишь менее двух процентов средств тратится на патенты и лицензии.
Тем самым был подведен плачевный итог следования курсом апрельского Пленума ЦК КПСС 1985 года, определившим на десятилетия вектор технологического отставания производства.
Катализатором экономики КПСС объявила станкостроение, ускоренное развитие вычислительной техники, приборостроения, электротехники и электроники. По этой логике научно-технический прогресс следует за новыми машинами.
Барон Мюнхгаузен, вытянувший себя из болота за волосы, аплодировал новой концепции сизифова труда промышленного пролетариата в промасленной спецовке, - фундаменте коммунистической идеологии.
Последний удар по надеждам технологического прорыва нанес президент Академии наук А.П.Александров. На вопрос о роли новых технологий он удивленно ответил: "А мы всегда считали новую технику новой технологией!".
Мировая история не знает примеров более варварского разрушения целой перспективной отрасли, как это имело место с микроэлектроникой, вычислительной техникой и ее программным обеспечением в СССР и России.
Идеологический постулат вульгарного материализма о первичности техники послужил тупиком развития информационных технологий, а страну оставил у разбитого корыта. Следствием отрицания ключевой роли программного продукта в системе "ЭВМ-программное обеспечение" стало принятие 18 декабря 1969 года Минрадиопромом СССР предложения генерального конструктора С.А.Крутовских об ориентации ЕС ЭВМ на архитектуру IBM/360.
Взяв за основу компьютеризации идеологию IBM, страна перешла на западные стандарты ЭВМ и программных продуктов, отказавшись от отечественных разработок в надежде получить все из-за рубежа, чего не произошло. Расцвет вычислительной техники в СССР не наступил.
По оценке член-корреспондента РАН, главного научного руководителя группы компаний "Эльбрус" - разработчика перспективных суперпроцессоров Б.Бабаяна - это был оглушительный провал. Мнение известного теоретика программирования Э.Дейкстры - это величайшая победа Запада в холодной войне.
За партийной идеологией стоял и провал содержания научных знаний.
В отличие от нашей двухуровневой, включающей фундаментальные и прикладные исследования, США давно перешли на трехуровневую пирамиду знаний (Basic Research (6.1), Applied Research (6.2), Advanced Technology Development (6.3)). С основанием перспективных технологических разработок, - особой форме знаний и опыта, создающих инновационный продукт.
Отсутствие понятия технология создало брешь в фильтре научной разведки, разделяющей истинные сведения от ложных, передовые направления развития и реальные замыслы противника от дезинформации. С инструментом отделения мух от котлет в виде спектра научных знаний и закономерности развития оружия.
Апрельский Пленум нанес удар по моему карьерному росту на стезе научной разведки. В квартальном отчете отдела главным приоритетом США были названы технологии сверх большие, сверх скоростные интегральные схем. Этот вывод, как назло, не соответствовал сугубо материальным приоритетам партии.
За прегрешения американцев, не согласовавших свои приоритеты с нашим партийным руководством, я был вызван на ковер. Где триумвират высокой комиссии устами замполита Дмитрия Цуркана объявил о несогласии с результатами исследований Секции прикладных проблем Президиума АН.
Мне было предложено подумать еще один квартал. О чем, якобы, имелась договоренность с заказчиком - аппаратом замминистра обороны по вооружению.
В силу отвратительного характера и упрямства я от этого предложения уклонился. Ибо невыполнение плана работ было эквивалентно судимости - метки в аттестации на всю жизнь с лишением отдела скромной квартальной премии.
Напротив, пользуясь отпуском начальства, я представил отчет по назначению.
Вернувшееся из солнечной Абхазии, отдохнувшее и загоревшее руководство было вне себя от такого вероломства. Неприязнь приобрела тем более долгосрочный характер, когда выводы подтвердили "соседи" из Первого главка КГБ.
Окончательный вердикт в сомнениях относительно моей политической благонадежности положили приоритеты СЭВ - копия американских. Однако победа на фронте научном только усугубила участь и "Кассандры" и всего отдела.
Против курицы, несущей золотые яйца, всегда имеется набор стандартных ударов аппарата. В приказном порядке отделу была поручена совершенно неподъемная и, главное, непрофильная задача разработки банка данных по вооружению и военной технике. Однако полигонный опыт подготовки методических рекомендаций и инструкций помог создать классификатор и словарь - лингвистическое обеспечение этого банка данных.
Затем были решены и другие задачи: раскрытие принципов системы ППРБ (Планирование, Программирование, Разработка бюджета) - как оказалось аналогичной отечественному программно-целевому планированию. Удалось подготовить отчеты по модернизации и комплексному анализу перспектив развития оружия и военной техники зарубежных стран.
Все эти достижения не помешали командованию и полит органам подвести отдел под сокращение. И поделить, в лучших традициях промышленного рейдерства советских времен, плоды трудов отдела среди особо приближенных.
Рутинная ситуация и наших дней, когда против лома, нет приема.
Зигзаги удачи
В дальнейшем жизнь уверенно направляла меня в систему образования. Без особого желания с моей стороны. Наоборот, я полагал, что полигонный опыт представит ценность в лаборатории эргономики Института психологии Академии наук. На что рассчитывал и заведующий лабораторией, известный специалист в данной области профессор Валерий Венда. На свою беду он возглавил экспертную группу по оценке эксплуатационных качеств 3-го блока Чернобыльской АЭС.
В качестве предпосылок к аварии системы управления реактором эксперты узрели неудовлетворительное состояние средств отображения информации, эксплуатационной документации и подготовку специалистов. Что и подтвердилось через три месяца во время катастрофического эксперимента.
Далее последовало письмо профессора Венды в ЦК КПСС о причинах ЧП и необходимости создать в структуре АН СССР Институт безопасности. И расплата с изгнанием из Академии наук в НИИ высшего образования. Куда направился и я после увольнения в запас по достижению предельного возраста.
Научная судьба дает человеку один шанс на открытие. Счастливый билет выпал и на долю Валерия Венды, усмотревшего на кривой обучения, считавшейся классической экспонентой, непонятные горбы и впадины. Интуитивная догадка ученого подсказала, что процесс обучения не монотонен, а дискретен.
В своем развитии человек меняет, как перчатки, способы познания. Оставляя в подсознании освоенные, он переходит к новым, более совершенным приемам - стратегиям (технологиям) действий. Например, ученик, овладев навыками беглого чтения, уже не возвращается к чтению по буквам и по складам.
Переход от одной стратегии к другой сопровождается ошибками, ибо старые навыки более привычны, чем новые. Поэтому провалы на кривой обучения служат индикатором приобретения новых способов действий, что служит предметом трансформационной теории обучения.
В жизни данный феномен встречается сплошь и рядом. Казалось бы, успешные первокурсники оказываются на грани отчисления из института на втором курсе.
Через два десятилетия стали ясны причины "вспухания" ошибок операторов "Темп-С" на третьем занятии. В последующем ошибки пропадали сами собой.
Руководствуясь трудом К.К.Платонова "Психология летного труда" в 60-е годы мы пытались объяснить этот эффект неким "зазнайством" обучаемых. Не догадываясь о трансформационном процессе формирования новых знаний.
Преодолевая ожесточенное сопротивление признанных авторитетов, новые идеи занимают, в конце концов, достойное место в жизни, но уже без упоминания имени их автора, отдавшего здоровье, а порой и жизнь на алтарь прогресса.
Нечто подобное произошло и с трансформационной теорией. Доклад Венды вызвал у ректоров московских вузов кривую усмешку: "Ну, кто этого не знает?".
На вопрос директора института А.Я.Савельева, нужна ли вузам эта теория, дружный хор ректоров ответил: "Нет! Не нужна!". И только "тупые" американцы ходили за Вендой табуном, пытаясь вникнуть в суть теории.
К этим тупицам, в надежде высечь искру новых знаний, присоединился и я. Попытавшись, по просьбе автора, накрутить на простую идею нечто более сложное и наукообразное, чтобы привлечь внимание московского научных снобов, взращенных на моделях "весьма подозрительного свойства".
Всевышний внял моим просьбам и указал на пылившуюся 20 лет у меня на полке книгу психолога Кулюткина "Эвристические методы в структуре решений". Где имелся протокол эксперимента по решению эвристических задач с синхронной фиксацией данных кожно-гальванической реакции (КГР) испытуемых.
Известно, что этот принцип много лет назад был использован в полиграфе - детекторе лжи. В свою очередь трансформационная идея сама напрашивалась быть инструментом для оценки поведения испытуемого и "сглаживания" подъемов и впадин КГР симметричными "горбами" функции Гаусса.
Вдохновленный сходимостью теоретических и экспериментальных данных коллектив авторов во главе с Вендой направил статью "Трансформационные модели процессов решения мыслительных задач" в журнал "Вопросы психологии".
Однако рассчитывать на поддержку прорывных идей в академической элите с застолбленными участками ее научных школ Кассандре Чернобыля было наивно.
Даже рецензент статьи Кулюткин постарался забыть содержание и результат проведенного под его руководством эксперимента.
Пришлось довольствоваться публикацией в 4-м тематическом сборнике НИИ высшего образования за 1989 год с не самым высоким научным рейтингом.
Подтвердился закон - автор должен "приделать ноги" своему творению и найти заинтересованных лиц. Что мне, как соавтору и было поручено. Неоценимую помощь в этом деле оказал Игорь Тихонов, разведчик, бывший летчик и новоиспеченный в Военно-дипломатической академии кандидат наук. Убедивший специалистов по "детектору лжи" в полезности трансформационной модели.
Продуктивная идея, как известно, обладает сетевым свойством притяжения других идей и срастания с ними. А также способностью тиражировать врагов.
Непостижимым образом Ростовское ГПКП "Ирис", где директором был мой родственник М.Ф.Солодин, разработало диагностический комплекс оценки готовности к работе монтажников-высотников. Комплекс включал вычислительное устройство с датчиками, в том числе и КГР, для измерения функциональных параметров человеческого организма. Заказ Минмонтажспецстроя СССР послужил ярким примером научной конверсии предприятия - разработчика АСУ технологическими процессами ГЭУ АПЛ и систем "Энергия-Буран".
Другим подтверждением наличия у прорывной идеи сетевого эффекта послужила встреча с бывшим начальником 6 ЦНИИ В.Кожевниковым. Руководившим подразделением Госкомвуза по отбору для ОПК вузовских разработок. Там же процветали, при дефиците квалифицированных специалистов, институтские экономисты, связанные на мою беду с конкурирующей фирмой-монополистом.
Ахиллесовой пятой в 80-е годы у подобных устройств было отсутствие центрального процессора. Вся комплексность состояла в размещении нескольких функциональных блоков на одном громоздком стенде. Что не мешало разработчикам этого "чуда" оставаться монополистами в течение десятилетий.
Представитель Госкомвуза, проявивший интерес не к полиграфу, а к вычислительному комплексу, скромно промолчал на вполне успешной презентации в МГПИ им. Ленина. И дал отрицательное заключение для своего руководства. Отказавшись ознакомить с якобы выявленными недостатками и предложениями.
По странному совпадению заместитель директора НИИ высшего образования А.П.Чернышов, прекрасно знавший о разработке отдела Валерия Венды, одновременно организовал пиар-акцию для "чуда" конкурента-монополиста.
Как всегда, против лома, нет приема.
Продуктивность новой идеи проявилась в ее диверсификации. Так, схожим по эффекту стало открытие физического явления поэтапного образования микротрещин различной структуры в материалах, находящихся под нагрузкой.
Трансформационный эффект диффузии микротрещин мог стать основой для применения объективных методов неразрушающего контроля, диагностики и прогнозирования разрушения конструкций и трубопроводов высокого давления.
Вместо предельных нагрузок классического сопромата конструкцию гораздо безопаснее проверять по сопутствующим разрушению микро колебаниям методами акустики, не достигая критического уровня усталостных напряжений,.
В конце 80-х, начале 90-х произошла череда обрушения мостов, в том числе и на голову незадачливого начальника кафедры ортодоксального сопромата. Решившего подзаработать на приемке отремонтированного моста. На АПЛ Северного флота, вышедшей на боевое патрулирование после ремонта с опрессовкой трубопроводов, была нарушена герметичность первого контура ЯЭУ.
Наблюдалась и череда послеремонтных аварий и катастроф на предприятиях химической и нефтегазовой промышленности. Нередки эти явления и сегодня.
В Институте механики АН СССР пришли в восторг от концепции измерений и предложили свой акустический датчик (правда, австрийский). Однако предприятие - разработчик настаивало на закупке всей серии из 10 приборов. А у бедных ученых, как и ныне, едва хватает средств на лизинг одного прибора.
Трансформационная идея оказалась пригодной и в случае долгосрочного прогнозирования, когда облик объекта, неизменный при прямой экстраполяции, становится совершенно неузнаваемым через 10 лет. Например, идея транзистора, ставшая концентратором других знаний, определивших облик техники будущего.
Те же факторы связывают волнообразный характер исторического перехода на новые технологии и элементную базу с неизбежным провалом качества новой продукции. Более долговечен кластер знаний, сцементированный ключевой идеей.
Трансформационный подход, заложенный в планирование и прогнозирование, позволяет КНР смотреть на 20-30, а то и на 50 лет вперед.
Вооруженный столь мощными аргументами я отправился в свою первую зарубежную научную командировку в Венгрию на Международную конференцию по прогнозированию. В составе делегации во главе с гуру отечественного долгосрочного прогнозирования И.В.Бестужевым - Ладой.
Конференция подтвердила незыблемость трансформационной идеи при прогнозировании новых знаний. Запомнились эмоциональные призывы американки "Knowledge!"(Знания!) - как ключ дальнесрочного прогнозирования.
В отличие от американцев и китайцев, где вектор господдержки ориентирован на объективное содержание инноваций, у нас трансформационный переход к обществу знаний зависит от человеческого фактора устаревших технологий и менеджмента, далекого от проблем реального производства, науки и образования.
Индикатором наших "достижений" здесь служат катастрофы и аварии.
Трансформационной моделью многих отечественных катастроф послужили испытания ракеты Р-16 на полигоне Байконур в октябре 1960 года. Приуроченные к праздничному заказу - докладу Н.С.Хрущеву об успешном пуске ракеты к 7 ноября.
Доминанта политики дала выход энергии "человеческого фактора" через лазейку между политическими лозунгами и закономерностями совмещения традиционной и более сложной технологии нового изделия. Что привело к взрыву и гибели десятков людей. В том числе и Главкома РВСН М.И Неделина и Главного конструктора системы управления Б.М. Коноплева.
Не обошлось без трансформационного столкновения опыта руководителей ЧАЭС, пришедших с тепловых электростанций, с критическими технологиями атомного реактора. Разглагольствования авантюристов на тему "мирного атома" заставили снять блокировки безопасности на реакторе типа РБМК при проведении бессмысленного эксперимента в канун первомайских праздников 1986 года.
О сложности трансформационного перехода с автоматизированного на ручное управление говорит замедленная реакция капитана балкера "Петр Васев" на доклад вахтенного помощника о курсе, ведущем к столкновению с пароходом "Адмирал Нахимов". Ошибочное применение в пределах прямой видимости автоматизированной системы (САРП) стало причиной гибели сотен людей.
В трансформационные рамки укладывается и гибель АПЛ "Комсомолец".
Подробно о причинах этих катастроф рассказано на страницах Морского сборника в статье "За полчаса до катастрофы" (1991. N 6).
Образование
В секторе психологии и эргономики отдела образования НИИВО факультатив по безопасности сочетался с исследованием системы высшего профобразования.
Постепенно прояснилась трех мерная структура этой системы: воспитание, фундаментальные и специальные дисциплины и необходимость поддержания сбалансированности этих векторов в условиях перманентных реформ.
Помощь в оценке образовательных премудростей пришла от зав. кафедрой АСУ Обнинского института атомной энергетики (ИАТЭ) проф. Владислава Острейковского, авиатора и ракетчика, выпускника академии Можайского.
Для ликвидации безграмотности в атомной энергетике я получил приглашение посетить Калининскую АЭС. Продуктивной была конференция и семинары, а также изучение тренажеров. Надо отметить, что диплом с отличием по кафедре АСУ ИАТЭ получил оператор 4 блока ЧАЭС Топтунов. Заметивший своевременно разгон реактора и предупредивший некомпетентное руководство.
Острые, критические замечания Острейковского помогли всесоюзному ВНИК, в составе 40 вузов страны, разработать концепцию высшего образования.
По единому мнению высшее образование погребено под перечнем специальностей. Растущим из года в года численно и продолжительностью освоения все более узких специализаций. Когда выпускник теряет образ объекта подготовки.
Отрыв этого объекта от реального производства умственно ограничивает специалиста и делает его опасным для жизни и здоровья граждан не только своей страны, но и сопредельных государств. В материализации этих тенденций автор мог убедиться по длительному общению с выпускником МГТУ им. Баумана, специалистом по робототехнике и, к тому же, кандидатом технических наук.
Исторически гармонизация образовательных структур осуществлялась при интеграции с наукой и производством. Изучение опыта школы МФТИ, медицинских и педагогических вузов показало, что самоорганизация системы достигается фокусированием образования на приоритетные технологии производства. Служащих ориентиром и маяком при разработке учебных планов и программ подготовки специалистов. Ключевым элементом образования служит индивидуальный подход к раскрытию способностей человека, что отвечает потребностям развития страны в наиболее ответственные исторические периоды.
Очевидно, что научный фундамент генерирует потребности к получению новых знаний, Что восходит к 300-летней петровской военно-морской образовательной системе, берущей начало в Навигацкой школе, - стартовой площадке для всех высших военных и гражданских учебных заведений России.
Не менее важную роль в формировании потребностей к познанию играет и воспитание. Как оказалось, воспитание патриотических чувств в производственных "кружках контроля качества", перенявших идеи социалистического соревнования, сыграло решающую роль в японском экономическом чуде 70 - 80-х годов.
Поставленный историей эксперимент подтвердил психолого-педагогическую закономерность энергосбережения многоступенчатых познавательных процессов, где понятия бакалавр и магистр отражают два этапа и типа познания в любых видах профессиональной деятельности вне зависимости от занимаемых должностей.
И что продолжительность обучения в вузе не гарантирует качественной подготовки специалистов. К нашему удивлению за шесть лет специального обучения в Рижском авиационном институте получался посредственный диспетчер, тогда как на "отсталом" Западе на подготовку классного специалиста уходило четыре года бакалавриата и пол года специализации.
Подрывает же качество образования секвестр фундаментальных, в пользу специальных дисциплин. Стимулирующий рост числа кафедр, выпускающих массу узких специалистов, малопригодных к технологическим прорывам.
Утилитарный принцип оценки качества образования по остаточным знаниям специалиста-практика неумолимо сжимает "шагреневую кожу" фундаментального блока дисциплин, определяющих индивидуальность любой профессии: врача, инженера, педагога, летчика и судоводителя.
Идеологической основой сверх специализации послужила "наука" о качестве - квалиметрия, надругательство над системностью. И психологический суррогат - знания, умения и навыки (ЗУН), формализующий квалификационные характеристики выпускника вуза.
Сотрудникам отдела, в том числе и мне, было поручено сократить, по возможности, разбухший классификатор специальностей путем механического объединения близких по смыслу. И переводу других в разряд специализаций. Усечение сократило 150 специальностей из более чем 500. В силу чего наша творческая активность урон системе образования не нанесла, но и не улучшила его.
Ответной реакцией на тенденцию специализации явилась попытка резко увеличить фундаментальную составляющую в системе ЦИПС (Целевая интенсивная подготовка специалистов). Однако увеличение сроков подготовки специалистов без мобилизации их интеллектуального потенциала по усвоению больших объемов научной информации не смогло решить проблему качества образования.
Примитивный подход к содержанию образования породил в конце 80-х и такое уродливое явление, как Единый государственный экзамен (ЕГЭ), идея которого восходят к программированному обучению, не создавшему прорыв на фронте познания. В чем вузовская общественность страны могла убедиться по результатам исследований отдела образования НИИВО.
Проблемы 80-х, - концепция и содержание многоуровневого и непрерывного образования, стандарты и тестирование, в последнее десятилетие стали "открытием" для Государственного университета - ВШЭ с его разрушительными новациями - ЕГЭ и ГИФО, 12-ти летней школы, нормативного финансирования (деньги за учеником), идеологии образовательных услуг - суррогата образования - шаблонам для простых решений некомпетентных менеджеров из госаппарата.
Была в те годы и попытка конкурса образовательных проектов. Из всех городов и весей в НИИВО было прислано более 300 предложений. Для их анализа была выделена группа из трех сотрудников отдела образования.
По прошествии двух дней милые дамы объявили: "Олег Леонидович! Вы офицер и Вам это интересно. А у нас домашние заботы и мы не можем въедливо искать инновации. Тем более никому это не нужно". И были правы.
На экспертной комиссии в Госкомвузе все было решено. Попытки отстаивать действительно интересные работы числом 10-15 встретили яростное сопротивление луженых глоток представителей элитарных вузов. Чем-то напомнившее поведение представителей промышленности в бытность на полигоне в Кап-Яре.
Однако будущее системы образования ковалось в регионах России.
Успешно проводился эксперимент в Политехническом институте в Улан-Удэ по многоуровневой системе непрерывного образования С приемом абитуриентов по результатам собеседования и последующим формированием потоков для продолжения обучения в вузе и получения среднего профобразования.
Инициатором и бессменным руководителем эксперимента был доцент Тыхеев.
Через пять лет идея безотходной образовательной технологии осенила ректора МАИ академика Рыжова. Назначенного, к сожалению, Послом России во Франции.
Ведущая роль в развитии системы инженерно-педагогического образования принадлежит ректору Свердловского инженерно-педагогического института Е.В.Ткаченко. Будущему Министру образования РФ.
Значение указанного вида образования в освоении высоких технологий я постарался изложить в справке по запросу Колумбийского университета. И ежегодных докладах Госкомвуза о достижениях в области образования.
Длительное время в НИИВО трудилась целая кафедра бывших преподавателей Военно-дипломатической академии во главе с ее начальником А.И.Галаганом. Легендарной личностью. До войны - лучший штурман Тихоокеанского флота. Организатор ленд-лиза в годы войны стал тонким знатоком зарубежного образования.
Коллеги помогли мне усвоить разницу между отечественным лозунгом "Ученик должен быть в центре учебного процесса" и реальной технологией умножения качества образования. Когда в японской школе, доказавшей свою эффективность, учитель не переходит к новому, пока последний отстающий не усвоит материал с помощью своих же успевающих товарищей.
Ученики здесь приобретают ценный опыт коллективного творческого труда, необходимого в высокотехнологичном производстве. Чему элитные и профильные школы могут только позавидовать. Рассчитывая на педагогов - новаторов.
Данной технологией пользуются репетиторы, успешно натаскивающие школьников перед вступительными экзаменами в вуз.
Итогом нашей совместной деятельности стала инициативная НИР "Конверсия высшего образования". Реакция на тупиковую политику конверсионных разработок и внедрения перспективных научных идей.
Ожидаемым результатом данной работы могло быть приближение системы подготовки выпускников вузов ОПК к стандартам военно-морского образования и освоение идеологии "жизненного цикла" с активной ролью утилизации.
Как выяснилось на конференции в МАИ, с подобными взглядами были солидарны лишь немногие вузы. Ибо в начале 90-х элита учебных заведений еще не озаботилось конверсией и падением качества военной продукции.
Дополнительное финансирование под данную тему большинство считало манной небесной. И делить ее с каким-то НИИ высшего образования не собирались.
Госкомвуз поддержал знаменосцев вузовской науки. В результате наш институт исчез из списка соисполнителей и получателей премий.
Однако на завершающем этапе в 1994 году выяснилось: никто не может подготовить итоговый отчет по результатам исследований. Дабы отчитаться за бюджетные средства, потраченные впустую, Госкомвуз вспомнил о НИИВО.
Отчет о достижениях вузовской науки я подготовил совершенно бескорыстно.
И все-таки это была попытка реформирования содержания образования. Хотя и неудачная. На то было много причин. В первую очередь амбициозность ректората, консерватизм профессорско-преподавательского состава. И удручающая некомпетентность прослойки управленцев от образования. Сделавших все для удушения отраслевой науки. В том числе и НИИ высшего образования.
Исповедь бюрократа
Поиск путей выживания привел меня в Аппарат Правительства РФ. Во вновь организованный секретариат по подготовке к празднованию 50-летия Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. По рекомендации легенды Дома Правительства, аппаратчика, юриста и бывшего спецназовца Николая Андреева. Он же по совместительству мой сосед по подъезду на протяжении трех десятилетий.
Важно оказаться в нужном месте и в нужное время. В очередной раз мне повезло, когда судьба вытолкнула, на этот раз, в "аппаратную" область военной истории, объединившую все органы государственной власти, общественные и религиозные организации при подготовке к празднованию памятных событий военной истории Отечества и поддержке ветеранов.
Эта позиция была в высшей степени выигрышной для практического ознакомления со структурой и взаимодействием министерств и ведомств между собой и с общественными организациями.
Найти свое место в бюрократическом муравейнике помог опыт ракетчика, - специалиста по системе управления. Достаточно было представить Аппарат Правительства РФ как систему уплотнения информации, идущей из министерств и ведомств, регионов и от граждан. И что в процессе смыслового свертывания сведений происходит выработка управляющих сигналов в виде поручений, распоряжений и постановлений Правительства и указов Президента РФ.
При возможности вносить дополнительный смысловой продукт в решения аппарат служит инструментом реализации идей, в том числе и научных. Однако административная реформа превратила фильтр, уплотняющий информацию, в транслятор бессмысленных проектов министерств, загоняющих чиновников в угол энциклопедической формулировкой: "Отменить нельзя выполнить".
Сегодня бюджет России неуклонно прогибается под проектами подобного сорта. Чего не понимают, к сожалению, чиновники государственной службы. Их неуклюжее структуротворчество регулярно приводит правительство к параличу. Позже, с высоты "аппаратного" опыта было несложно предсказать провал и агонию реформы, о чем я опубликовал свои измышления и в журнале РАН.
Автономный поиск аппаратных истин привел к интересным результатам. Оказалось, что деятельность чиновника во многом схожа с работой оператора. А подготовка документов напоминает "уплотнение" мозаики ограниченных сведений о прошлом или о противнике.
Ни в одном госоргане, кроме Аппарата Правительства, рядовой исполнитель не чувствует себя так близко к принятию судьбоносных для страны решений. И нигде он так остро не ощущает свою власть над сильными мира сего, создавая постоянно ситуацию, когда хвост виляет собакой.
Грамотные управленцы, достигшие административных высот с нижних ступеней аппаратной лестницы, прекрасно знают свое место в технологической иерархии подготовки документов правительства. Им чужды амбиции и солдафонство, нередкое в научной среде. В этих условиях среди чиновников создается атмосфера сплоченности и взаимопомощи. Окунувшись в эту обстановку человек надолго связывает себя с аппаратной стихией. Что произошло и со мной.
Чиновник превращается в оператора - аппаратчика после избавления от иллюзий легкого прохождения идей, резолюций и решений через устоявшийся частокол информационных тромбов между госорганами, наукой и производством.
Без надежной аппаратной навигации просочиться фундаментальной идее в поле человеческих отношений, через пыльные фолианты отчетов и заумные объяснения ученых не легче, чем пройти верблюду через игольное ушко.
Идея сегодня находит свое место через СМИ. Или на кончике пера чиновника в хлесткой, как выстрел, "прицельной" резолюции поручения, закрепленного решением Правительства, Президента РФ или федеральным законом.
Дом Правительства богат виртуозами - аппаратчиками, в прошлом производственниками. В их числе В.К.Попов, А.И.Лисенков и М.И.Тринога. Последний славен великолепными усами, которые регулярно появлялись на телеэкране в новостных программах.
К своему активу чиновника я отношу спасение питерского магазина "Военная книга" на Невском. Его захват планировал Собчак. Здесь подтвердилось правило; ошибка исполнителя отождествляется с невежеством руководителя, подписавшим документ. В неравной борьбе помог случай: чиновник мэрии Санкт-Петербурга в своем обосновании называл Голландскую церковь то католической, то - протестантской. Подготовка поручения с убийственной резолюцией зампреда Ю.Ф.Ярова была первой самостоятельной пробой пера в бюрократическом жанре.
Другим "подвигом" было мое участие в реорганизации Морского центра в Российский государственный военный историко-культурный центр при Правительстве РФ в условиях, когда за наследие, оставшееся после празднования 300-летия Российского флота, развернулась нешуточная борьба.
Венцом моей бюрократической деятельности стала разработка государственной программы патриотического воспитания граждан РФ. На ее принятие ушло 7 лет борьбы с главными бюрократическими монстрами, - Минфином и Минэкономики. Меньшим злом были Минобороны и Госкоммолодежи, чьи интересы и амбиции затрагивала новая программа.
Победа была достигнута в коалиционной борьбе с опорой на потенциал могучих аппаратчиков - Юрия Ярова и Валентины Матвиенко.
В качестве управляющей организации свою особую роль сыграл Росвоенцентр, полностью оправдавший функцию координатора работы органов исполнительной власти, общественных организаций центра и регионов.
Крупный проект втягивает в свой водоворот множество людей и организаций. В то же время он выполняет функцию фильтра, "обогащая" человеческий материал.
Из всей массы прошедших через "драгу" патриотической программы выделяется фигура профессора Сергея Комкова, - президента Всероссийского фонда образования. Легенды современной России, неутомимого борца за справедливость, равноправие граждан в получении качественного образования и воспитания.
Как и следовало ожидать, очередная слабая попытка порвать с наукой успеха не имела. Более того, спектр научных интересов неизмеримо возрос при возможности восстановления фактов через фильтр событий истории. Толчком послужило письмо от жителя Израиля, бывшего трюмного машиниста линкора "Новороссийск" Лембрикова - участника последнего выхода корабля в море, его подрыва, гибели, подъема со дна Севастопольской бухты и разделки на металлолом.
Стимулом для поиска стало желание сохранить память, уважение и гордость за людей, переживших страшную трагедию и докопаться до ее истоков.
Картину удалось восстановить благодаря ключевому понятию кавитация, хорошо известного и минерам ВМУИО и ракетчикам, а также мозаичной сборке свидетельств и суждений участников того памятного события. Тайное стало явным благодаря неуклюжим попыткам правительственной комиссии скрыть факты одновременного подрыва под кораблем двух мощных зарядов, причастности к диверсии отечественных спецслужб и партийного руководства страны.
Реконструкции явлений, сопровождавших гибель корабля, психологии поступков и ошибочных действий человека с погружением в исторический срез эпохи 50-х годов я посвятил книгу "Катастрофа линкора "Новороссийск". Свидетельства. Суждения. Факты" (Москва, Морское собрание, 2002).
Последнее десятилетие породило госструктуры, ставшие источником провальных проектов, роста непрофессионализма и коррупции.
Министерства - монстры, агентства и надзоры, как результат административной реформы, модернизация образования и науки, новый облик электроэнергетики и армии, национальные проекты, корпорации и холдинги стали ширмой для конкретных фигурантов, меньше всего озабоченных величием и безопасностью России. В чем несложно было убедиться по трансляции заседаний Правительства. Особенно когда твои публикации по проблеме попадают в руки Председателя Правительства, вводящего в тему доклад министра.
Государственное управление опрокинулось. Ныне госорганы потеряли чувствительность к содержанию сообщений. Что сделало их слепыми и глухими.
Без худа, нет добра. Чем больше безобразий и невежества, тем интереснее работа для историков и аварийщиков. Что позволяет образование, полученное в уникальной "системе", именуемой ВВМУ инженеров оружия.
За державу только обидно.
Товарищам по Оружию посвящается
Олег Леонидович Сергеев окончил в 1960 г. Высшее военно-морское училище инженеров оружия по минной специальности и до 1973 г. проходил службу на 4 Государственном центральном полигоне Министерства обороны (Капустин Яр), где принимал участие в испытаниях ракетных комплексов различного назначения и подготовке боевых расчетов РВСН.
По окончании Военно-исторического отделения Академии Генерального штаба работал в Главном разведывательном управлении ГШ ВС СССР, а в дальнейшем, после увольнения в запас, в НИИ высшего образования Минобразования России и Аппарате Правительства Российской Федерации.
Кандидат технических наук. Один из авторов и разработчиков государственной программы "Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001-2005 годы".
Сергеев Олег Леонидович, кандидат технических наук, полковник, ветеран РВСН и ГРУ ГШ, выпускник Высшего военно-морского училища инженеров оружия
