Сперва в солженицынском "опыте художественного исследования" изображается райская картина восставшего из вод северного моря и возделываемого благочестивыми монахами острова Соловков. Затем, переживая демоническое преображение, оскудев и превратившись в лагерный остров зла, Соловки начинают давать "островные" же метастазы на континент, покрывающие всю Россию. "Затвердевающий" Архипелаг с "портами" во всех основных российских коммуникационных узлах оказывается фундаментом могущества дьявольской Империи, вскармливающей Мировую Революцию.
Вадим Цымбурский, к.фил.н., с.н.с. Института философии РАН
в статье "От великого острова Руси..." к прасимволу российской цивилизации"
( Журнал "Политические Исследования")
лагерь растет
Очень малое число чекистов... всего 20-40 человек приехали сюда, чтобы держать в повиновении тысячи, многие тысячи... За первые полгода, к декабрю 1923 г., уже собралось больше 2000 заключённых. А в 1928 г. в одной только 13-й роте... крайний в строю при расчёте отвечал: "376-й! Строй по десяти!" - значит, 3760 человек, и такая ж крупная была 12-я рота, а еще больше "17-я рота" - общие кладбищенские ямы. А кроме Кремля были уже командировки - Савватиево, Филимоново, Муксалма, Троицкая, "Зайчики" (Заяцкие острова). К 1928 г. было тысяч около шестидесяти. ... И как же удержать их, чтоб они не восстали?
Тот первый год той первой пятилетки, тряхнувший всю страну, тряхнул и Соловки. Новый (к 1930 году) начальник УСЛОНа Ногтев (тот самый начальник Савватиевского скита, который расстреливал социалистов) под "шепот удивления в изумлённом зале" докладывал вольняшкам города Кеми такие цифры: "не считая собственных лесоразработок УСЛОНа, растущих совершенно исключительными темпами", УСЛОН только по "внешним" заказам ЖелЛеса и КарелЛеса заготовлял: в 1926 г. - на 63 тыс. рублей, в 1929-м - на 2 млн 355 тыс (в 37 раз!), в 1930-м еще втрое. Дорожное строительство по Карело-Мурманскому краю в 1926 г. выполнено на 105 тыс. руб., в 1930 г. - на 6 млн. - в 57 раз больше!
Так оканчивались прежние глухие Соловки, где не знали, как извести заключённых. Труд-чародей приходил на помощь!
Через Кемперпункт Соловки создались, через Кемперпункт же они, пройдя созревание, стали с конца 20-х годов распространяться назад, на материк. И самое тяжелое, что могло выпасть теперь заключённому, были эти материковые командировки. Раньше Соловки имели на материке только Сороку да Сумский посад - прибрежные монастырские владения. Теперь раздувшийся СЛОН забыл монастырские границы.
подавление и унижение личности
...вот открытая система уничтожения, лагерь смерти!.. В этой первой экспериментальной зоне, как и потом в других, как и в самой объемлющей изо всех, мы не открыто действуем - наслоенно, смешанно - и потому так успешно и потому так долго.
* * *
Фантастический мир! Это сходится так иногда. Многое в истории повторяется, но бывают совсем неповторимые сочетания, короткие по времени, и по месту. Таковы и ранние Соловки.
соловецкий полигон: создание лагерного террора
"Только ужасом! Только Секиркой! жердочками! комарами! проволочкой по пням! дневными расстрелами! Москва гонит этапы, не считаясь с местными силами, - но Москва ж и не ограничивает своих чекистов никакими фальшивыми правилами: всё, что сделано для порядка - то сделано, и ни один прокурор действительно никогда не ступит на соловецкую землю."
Ряд достижений соловецких палачей и лагерных садистов навсегда вошел в советскую тюремную практику: статус политзаключенного ниже уголовника-рецидивиста продления срока приговора; по истечении срока политзаключенных не отпускают, а отправляют в ссылку и многие другие...
самоуничтожение
Несколько чекистов занимали самые ответственные посты, а все другие посты занимали заключенные-бывшие чекисты. Вооруженная охрана состояла из заключенных-красноармейцев или чекистов (естественно бывших). Заключенные, занимавшие эти посты, стремились сохранить их любой ценой, превращаясь в убийц и садистов. "...эра равенства - и Новые Соловки! Самоохрана заключённых! Самонаблюдение! Самоконтроль! Ротные, взводные, отделённые - все из своей среды." (А.И.Солженицын)
наказание вместо работы
"Потому с такой лёгкостью вдруг могли сменить осмысленные хозяйственные работы на наказания: переливать воду из проруби в прорубь, перетаскивать брёвна с одного места на другое и назад. В этом была жестокость, да, но и патриархальность."
СВИДЕТЕЛЬСТВА:
ДМИТРИЙ ЛИХАЧЕВ
Д. Лихачев в передаче канала "Культура" "Я вспоминаю".
Молодым человеком в 1928 году он был посажен в концлагерь на северных Соловецких островах. Но вместе с тяжелым, горьким чувством от услышанного остается недоумение: говоря о прожитой жизни, об отчаянии, гибели невинных, академик ни разу не назвал силу, которая сотворила все это с ним и с Россией. Вот он отлучился из барака на свидание с приехавшими родителями. К нему прибегает друг: за тобой приходили, ты включен в список на расстрел, по плану должны расстрелять 300 человек. Лихачеву удается спрятаться и избежать расстрела, вместо него был расстрелян другой человек. Но кто же эти люди, которые для выполнения плана по расстрелам хватали кого попало? Лихачев называет их так: "В это время власть в Соловецком лагере начали захватывать сумасшедшие, садисты". Далее он подробно и верно описывает психологию, нравственность этих людей. Но ни разу не называет их политическую принадлежность. Зрителю остается думать, что не "в это" время на Соловках, не говоря уже об остальной России, власть захватили нормальные люди, не садисты. И характеристика соловецких сумасшедших и садистов к ним не применима."
(по статье Вячеслава Орлова "Ничего не запомнили и ничему не научились". Общая газета. 15.01.1998)
карательные акции
На Соловки поехала комиссия, уже не Сольца, а следственно-карательная. Она разобралась и поняла (с помощью местной ИСЧ), что все жестокости соловецкого режима - от белогвардейцев (АдмЧасть), и вообще аристократов, и отчасти от студентов (ну, тех самых, которые еще с прошлого века поджигали Санкт-Петербург). Тут еще неудавшийся вздорный побег сошедшего с ума Кожевникова (быв. министра Дальне-Восточной Республики) с Шепчинским и Дегтяревым-ковбоем - побег раздули в большой фантастический заговор белогвардейцев, будто бы собиравшихся захватить пароход и уплыть, - и стали хватать, и хотя никто в том заговоре не признался, но дело обрастало арестами.
Всего задались цифрою "300". Набрали её. И в ночь на 15 октября 1929 года, всех разогнав и заперев по помещениям, Святые ворота, обычно запертые, открыли для краткости пути на кладбище. Водили партиями всю ночь. (И каждую партию сопровождала отчаянным воем где-то привязанная собака Блек, подозревая, что именно в этой ведут её хозяина Багратуни. По вою собаки в ротах считали партии, выстрелы за сильным ветром были слышны хуже. Этот вой так подействовал на палачей, что на следующий день был застрелен и Блек и все собаки за Блека.)
Расстреливали те три морфиниста-хлыща, начальник Охраны Дегтярев и... начальник Культурно-Воспитательной Части Успенский... Стреляли они пьяные, неточно - и утром большая присыпанная яма еще шевелилась.
Весь октябрь и еще ноябрь привозили на расстрел дополнительные партии с материка.
(Всё это кладбище некоторое время спустя было сравнено заключёнными под музыку оркестра.)
пытки голодом как фактор сдерживания и уничтожения
Впрочем, вот какова она была. Летом 1930-го года привезли на Соловки несколько десятков сектантов, отрицавших всё, что идёт от антихриста: нельзя получать никаких документов, ни паспорта, нельзя ни в чём расписываться, ни денег брать в руки нельзя. Во главе их был седобородый старик восьмидесяти лет, слепой и с долгим посохом. Каждому просвещенному человеку было ясно, что этим сектантам никак не войти в социализм, потому что для того надо много и много иметь дела с бумажками, - и лучше всего поэтому им бы умереть. И их послали на малый Заяцкий остров - самый малый в Соловецком архипелаге - песчаный, безлесный, пустынный, с летней избушкой прежних монахов-рыбаков. И выразили расположение дать им двухмесячный паек - но при условии, чтобы за него расписался в ведомости обязательно каждый из сектантов. Разумеется, они отреклись. Тут вмешалась неугомонная Анна Скрипникова, уже к тому времени, несмотря на свою молодость и молодость советской власти, арестованная четвёртый раз. Она металась между бухгалтерией, нарядчиками и самим начальником лагеря, осуществлявшим гуманный режим. Она просила сперва сжалиться, потом - послать и её с сектантами на Заяцкие острова счетоводом, обязуясь выдавать им пищу на день и вести всю отчётность. Кажется, это никак не противоречило лагерной системе! - а отказали. "Но кормят же сумасшедших, не требуя от них расписок!" - кричала Анна. Зарин только рассмеялся. А нарядчица ответила: "Может быть это установка Москвы - мы же не знаем..." (И это, конечно, было указание из Москвы! - кто ж бы иначе взял ответственность?) И ИХ ОТПРАВИЛИ БЕЗ ПИЩИ. Через два месяца (ровно через два, потому что надо было предложить им расписаться на следующие два месяца) приплыли на Малый Заяцкий и нашли только трупы расклёванные. Все на месте, никто не бежал.
