К.ЛАРИНА: Когда в предыдущей программе мы задавали вопрос нашим слушателям, сколько весит Екатерина Измайлова, я подумала: да какая разница, сколько весит Екатерина Измайлова? А сейчас вот передо мной сидит Лиепа, и я думаю, что для него, наверное, имеет значение, сколько весит женщина, которая выходит с ним на сцену, да? (смеется)
А.ЛИЕПА: Ну, на самом деле, не очень.
К.ЛАРИНА: Не очень?
А.ЛИЕПА: Парадоксальная вещь. Иногда бывает балерина очень, вроде бы, на вид легкая, а делает движения и не может помочь.
К.ЛАРИНА: Т.е. это вопрос все-таки группировки, да?
А.ЛИЕПА: Да. Плюс, еще бывает тяжелая кость. Это необъяснимая такая вещь, это, вот, как птица бывает более полая косточка, и она летит легче. И я думаю, что у балерины то же самое. И еще, наверное, от характера зависит.
К.ЛАРИНА: (смеется) Бывает тяжелая!
А.ЛИЕПА: Тяжелые характеры поднимать невозможно. Бывает, на самом деле, по весу и побольше, но такой характер, что хочется поднять и нести на руках, сколько угодно.
К.ЛАРИНА: Итак, действительно, у нас в гостях Андрис Лиепа, и так все совпало - вот сейчас только я, например, об этом узнала, что именно сегодня отмечается столетие Дягилевских сезонов. Сегодняшнее?
А.ЛИЕПА: Ну, на самом деле, да.
К.ЛАРИНА: 17, 18?
А.ЛИЕПА: 18-е, 19-е - это уже пошли "Русские сезоны", сто лет назад Сергей Павлович Дягилев впервые вывез первый балетный сезон в Париж. А до этого был 1906 год - это связано с выставкой русского портрета, поразил французскую культуру, вообще, нашими художниками. Потом 1907 - это был музыкальный год, когда впервые французы услышали Скрябина, когда впервые услышали Римского-Корсакова. 1908 - это был год, наверное, триумфального шествия русской оперы. И то, что сейчас русское искусство действительно пользуется таким успехом, наверное, тогда это все начиналось. Он был для нас в искусстве... роль Дягилева равноценна роли Петра I, который прорубил для России окно в Европу в смысле геополитическом, а для русского искусства больше, чем Дягилев, не сделал никто - для того, чтобы наше искусство сейчас воспринималось как действительно что-то из ряда вон выходящее и пользующееся постоянным успехом.
К.ЛАРИНА: Так оно и окормило, практически, собой все последующее искусство, которое развивалось в течение века, наверное, да?
А.ЛИЕПА: Ну, Дягилев умер в 1929 году, представьте себе, что каждый год, за исключением трех лет, пока шла Первая мировая война, выходило как минимум четыре-пять новых спектаклей. За всю его жизнь было осуществлено порядка 200 постановок. Значит, мы сейчас с фондом и проектом "Русские сезоны XXI века" восстановили десять. Из них те, которые никогда не восстанавливались.
К.ЛАРИНА: Что значит, "восстановили"? Вот буквально?
А.ЛИЕПА: Ну, буквально трудно, потому что тогда не было видеозаписей. Но остались очень красивые эскизы - Бакста, Бенуа, Головина. И по этим эскизам мы восстанавливаем точную сценографию. Это делают художники Анатолий и Анны Нежные. Остались фотографии. 1909, 1911, 1912, 1913 - это начало такого, серьезного увлечения мировое фотографией. И балет оказался в числе таких, наиболее приоритетных видов изобразительного искусства. И фотографии Нижинского в "Синем боге", точное воспроизведение костюма, Нижинский, Карсавина в "Видении розы", Анна Павлова. Анна Павлова даже попала в объектив кинокамеры. Ее умирающий лебедь, ну, произведение искусства, которое создал для нее Михаил Фокин, оно осталось до сих пор. К сожалению, современные ценители балета не могут в должной мере осознать, в чем революционность этого маленького шедевра, потому что, с точки зрения эстетики, менее выворотные пятки, не такие высоки арабески, эмоция, может быть, не такая, к которой мы привыкли уже сейчас, когда видели Уланову, Плисецкую. Но эффект разорвавшейся бомбы, который оказался вот в тот момент... Представьте себе начало прошлого века, когда нету ни телевидения, ни радио, ни телефонов...
К.ЛАРИНА: Т.е. зафиксировать невозможно.
А.ЛИЕПА: Зафиксировать невозможно. И вообще, получить какое-то эстетическое ощущение от искусства очень трудно. Можно в статике прийти и посмотреть картину. Можно пойти отдельно послушать музыку, и то это не так часто, а только в театре. Только на сцене тогда "Шатле" и "Гранд опера" можно было увидеть то, что стало революцией современного театра. Ушли такие знаменитые каноны балета, как просто па-де-де, когда человек выходит, сначала танцует адажио, потом кланяется в царскую ложу, потом он делает свою вариацию, потом опять кланяется в царскую ложу, потом делает фуэте, все аплодируют, и после этого опять они кланяются в царскую ложу. Фокин - первый, кто убрал из балета вот этот канон. Без этого канона ни один балет до этого не шел. Впервые в "Жар-птице", "Петрушке" не было никаких па-де-де, никаких адажио, которые бы прерывались аплодисментами. Люди садятся, смотрят спектакль и только в конце спектакля аплодируют. Ну, если уж феноменально танцует балерина - ну, наверное, приходится повторять. Но мне кажется, что, наверное, самым таким, скандальным был "Послеполуденный отдых фавна", после которого зритель, который в восторге аплодировал, а вторая часть стояла и улюлюкала, и букала, и кричала "на мыло!", пришлось Дягилеву закрыть занавес, посадить опять оркестр, успокоить публику и показать спектакль еще раз. Но представьте себе, на следующий день разразился такой скандал в прессе... Причем понять... вот сейчас невозможно понять, что это такое. Интернета не было, но все читали газеты. Огюст Роден, великий скульптор, написал статью в защиту этого произведения искусства. Ну, что тогда смутило зрителей начала прошлого века, хотя уже были и "Мулен Руж", и "Фоли-Бержер", и были полуобнаженные женщины, что смутило тогдашнюю публику, сейчас, вообще, даже трудно себе представить. Это классика ХХ века, и вообще, вот Коля Цискаридзе сейчас станцует этот спектакль. Все пытаются увидеть скандал - где же он? Ну вот представьте, как поменялось, вообще, ощущение зрителя. И влияние, которое оказали "Русские сезоны" на развитие европейской культуры, переоценить невозможно. И нету ни одного другого проекта, который связывал бы так Россию с Западной Европой. Нету ничего. У нас есть русская опера, которая идет в России, а за границей, к сожалению, русскоязычные оперы трудно проходят.
К.ЛАРИНА: Но русские голоса ценятся.
А.ЛИЕПА: Ну... Хворостовский - наверное, один из самых известных баритонов мира, и именно благодаря... ну, наверное, все это звенья одной цепи. То, что Гергиев выезжает и показывает свои спектакли и оперные, и балетные, и концерты - это все то, что когда-то Дягилев сделал, благодаря своей предприимчивости. Я его называю виртуозами займов, потому что никогда своих собственных денег у него не было, он брал взаймы, кто-то делал пожертвования, кто-то был меценатом, а потом он зарабатывал, а потом новые деньги вкладывал. Если Вы почитаете письма, которые писали ему артисты и художники, и тот же самый Стравинский, который требовал заплатить ему за каждый спектакль, который прошел... Фокин возмущался, почему из его либретто сделали что-то другое - а сделали для того, чтобы ему только не заплатить за это. Не использовали декорации, там, Александра Головина, потому что было дешевле попросить и сделать декорации Гончаровой. Но какие имена! Вот, отказались от спектакля с декорациями Головина в пользу Натальи Гончаровой. Фокин был вне себя от ярости, потому что понимал, что весь спектакль был поставлен, каждая деталь была выверена, а Дягилеву нужно было вывозить спектакль. А вывезти его в том виде, в котором он был, в "Гранд Опера" невозможно. Пришлось просто сжечь декорации и заказать новому художнику новые декорации, которые ничего общего не имели со спектаклем. Но они такие же фантастически красивые, но для Фокина это был просто удар в его творческое сердце, и он пишет в своих воспоминаниях: "Мой дражайший друг Наталья Гончарова, с которой я так дружу, нанесла моей "Жар-птице" удар прямо в самое сердце и погубила ее..." Ну, потому что не общалась именно с постановщиком-либретистом, а просто написала свои эскизы, по этим эскизам сделали декорации, а все постановки - были, например, длинные волосы были у балерин, надо было спускаться с какого-то постамента, а постамента не было - но все превратилось сразу в такую фальшь, против которой Фокин когда-то восставал.
К.ЛАРИНА: Ну посмотрите, все знает Андрис про "Русские сезоны". Вы можете тоже прикоснуться к этой тайне, потому что, вот, упомянул уже Андрис фамилии художников...
А.ЛИЕПА: "Черешневый лес", сейчас я скажу...
К.ЛАРИНА: Нет, сначала Нежных, Нежных-то мы назвали. Сейчас проходит фестиваль, открылся фестиваль искусств "Черешневый лес"...
А.ЛИЕПА: Ежегодный.
К.ЛАРИНА: Ну, в этом году вот сейчас только открылся. Уже прошли театральные премьеры две во МХАТе, вот сейчас уже открыта выставка, на которую можно прийти...
А.ЛИЕПА: Еще не открыта. Но она существует.
К.ЛАРИНА: Ну как, 15 мая должна была открыться, да?
А.ЛИЕПА: Она открывается 18-го.
К.ЛАРИНА: 18-го, да?
А.ЛИЕПА: Перенесли...
К.ЛАРИНА: в ГУМе?
А.ЛИЕПА: В ГУМе, да.
К.ЛАРИНА: Ну, расскажите, что я рассказываю, расскажите, что это такое...
А.ЛИЕПА: Ну давайте...
К.ЛАРИНА: Действительно, это выставка, которая приурочена как раз, вот, к столетию Дягилевских сезонов, и все, о чем Андрис сейчас говорил, вы можете все это увидеть. Ну, не все, конечно. Но составите впечатление о том, что это такое.
А.ЛИЕПА: Ну почему не все? В ближайшее время состоится очень интересный концерт в Барвихе - это как раз "наш ответ Чемберлену", мы хотим очень сделать Дягилев-гала, со звезда Большого и Мариинки, это будет...
К.ЛАРИНА: Это вот в большом этом концертном зале в барвихинском?
А.ЛИЕПА: В новом концертном зале, руководителем этого зала является сейчас Александр Степанович Ворошилов, потрясающий певец, бывший директор Большого театра, и сейчас он руководит именно вот этим уникальным современным Барвиха Luxury Village Hall. И мне кажется... Concert Hall. И мне кажется, что там впервые будет показан балет. Есть планы в следующем году, в следующем сезоне сделать вечер, посвященный Галине Улановой. Мы хотели сделать вечер с Майей Михайловной Плисецкой и вечер, посвященный отцу. Если получится, то мы действительно сделаем там целую программу такую, посвященную балету. А в этом году "Черешневый лес" предоставил нам великолепные площади. Вот такого огромного выставочного зала представить невозможно. Причем в выставочных залах часто бывает так, что ты заходишь и видишь трех-четырех посетителей, ввиду того, что попасть в музей в рабочее время невозможно, те, кто хотели, уже пришли, и вот месяц висит выставка, и трудно там увидеть тех любителей, которые хотят посетить. Плюс ко всему прочему, за это надо заплатить, сейчас время тяжелое, а Михаил Куснирович и Эдита Иосифна, его мама, исполнительный директор фестиваля "Черешневый лес", решили, что первая линия ГУМа и фонтан будут украшены эскизами, декорацией, фотографиями, плакатами - огромные, потрясающие...
К.ЛАРИНА: Т.е. галерея такая?
А.ЛИЕПА: Галерея... Просто вот заходите на первую линию, и вы оказываетесь в "Русских сезонах" начала прошлого века. Фантастическая выставка. Мы дали туда костюмы из "Жар-птицы", из "Послеполуденного отдыха фавна", эскизы, как готовились балеты, фотографии. И все это сделано методом шелкографии. Ну, просто фантастика. Я за ребят очень рад. Я с ними познакомился в 1992 году, разговаривая с их родителями, потому что родители тоже художники, и я пригласил их, попытался включить в свой проект, который назывался "Возвращение Жар-птицы". Родители сказали: "А можно мы приведем своих детей?" Я говорю: "Ну пожалуйста, приводите". Сели в нашу знаменитую квартиру, Екатерина Васильевна Гельцер, я показал три балета, "Петрушку", "Жар-птицу", "Шахеразаду", мама Толи Нежного сказала... Анатолия Нежного сказала: "Андрис, мне Бакст не нравится, я вам нарисую свои эскизы". Я говорю: "Нарисуйте, пожалуйста, но без Бакста мы не обойдемся". Толя через буквально неделю приносит мне фантастический занавес. "Русских сезонов". На нем в стиле Бакста и Головина написано "La saison russe" и "russe" изображены в виде трех балетов, которые у нас шли - "Петрушка", "Жар-птица", "Шахеразада". Я сказал родителям "Thank you, goodbye", мы продолжаем нежно дружить...
К.ЛАРИНА: Дайте детей, да? (смеется)
А.ЛИЕПА: Переключился на молодых Нежных, и вот сейчас вот это итог нашей, ну, почти пятнадцатилетней работы, изысканий. Тогда начинался проект, назывался "Возвращение Жар-птицы", сейчас уже перерос в "Русские сезоны, XXI век", и я Вам честно скажу, что 19 июня у нас состоится такой, юбилейный показ "Русских сезонов" в театре Champs-?lysёes. Мы подписали договор...
К.ЛАРИНА: В настоящем?
А.ЛИЕПА: В настоящем. Этот театр открылся в 1913 году, именно "Весной священной". Это специальный театр, который открывался под "Русские сезоны". В 1913 году он открылся именно вот этим спектаклем. Там очень красивый такой интерьер в стиле арт-деко, 1700 человек садится, и вот там первый раз заулюлюкали и затопали на музыку Стравинского. Очень интересный проект у "Черешневого леса", связанный с Коко Шанель и Стравинским, это будет фильм, который привозится специально для ретроспективы в кинотеатре "Художественный". Анна Нежная делает тоже очень красивую выставку, посвященную...
К.ЛАРИНА: Там и книга, кстати, будет.
А.ЛИЕПА: И книга, и фильм, и все это будет просто в таком, очень интересной упаковке, потому что там и какие-то фотографии, и специальные костюмы, которые делал Карл Лагерфельд для этого фильма. Они пользовались настоящими материалами, эскизами самой Коко Шанель. Это немножко все-таки такая, интерпретация на тему, но все равно, человек, который слышал имя Стравинский и знает, что такое Шанель - просто объединить их вместе - это просто, вот, ну, чудо. Ну, наверное, еще надо сказать, что будет замечательный концерт Хворостовского и Гергиева.
К.ЛАРИНА: Это в июне будет?
А.ЛИЕПА: Да, в большом зале Консерватории. Это первый раз в рамках "Черешневого леса". Обязательно будет Бутман со своим шоу и презентацией новых дисков. Ну, у нас не удалось, как бы, в этом году выстрелить спектаклем, потому что мы сделали "Павильон Армиды" все-таки. 21 февраля мы создали этот спектакль, воссоздали. С музыкой Николая Черепнина. Год назад я познакомился с его внуком. Вот представить себе не можете: вот внук, дед которого написал самую гениальную музыку начала прошлого века. С этой музыки началось триумфальное шествие "Русских сезонов". Когда я к нему подошел и сказал, что я готов сделать спектакль, он сказал: "За 25 лет вы первый человек, который хочет что-то сделать на музыку Черепнина. Как удивительно распоряжается жизнь". Что какое-то время музыка абсолютно превалирует - ну, невозможно начало прошлого века без Черепнина представить. И "Павильона Армиды", и "Нарцисс", и множество, множество каких-то спектаклей, которое было поставлено на его музыку, они действительно были флагманами культуры начала прошлого века, особенно музыкальной и балетной. А сейчас вообще никто, даже никто не знает. Я нашел музыку в "Антологии русской музыки", которую записал Евгений Федорович Светланов. Ее больше нет. И вот мне дал две записи внук, которые записывались в Америке, которые здесь получить невозможно. И сейчас у нас есть планы для Коли Цискаридзе восстановить спектакль "Нарцисс" тоже с декорациями Бакста, который сделан просто... ну, был шедевром начала прошлого века.
К.ЛАРИНА: Вот обратите внимание, человек говорит с таким восторгом, но не о себе. Это, вообще, первый раз такого артиста вижу.
А.ЛИЕПА: Ну что Вы!
К.ЛАРИНА: Проговорил уже 15 минут и все восторгается талантами совсем других людей - это удивительно.
А.ЛИЕПА: Какое счастье...
К.ЛАРИНА: Вот как-то Вы не теряете в течение, вот, жизни... уже можно было ко всему привыкнуть, ничему уже удивиться невозможно, особенно с Вашим количеством, вообще, впечатлений за всю жизнь. И продолжает...
А.ЛИЕПА: Вы знаете, на самом деле, это такой удивительный момент, когда ты растворяешься в таланте предыдущих... художников...
К.ЛАРИНА: Тех, кто был до тебя.
А.ЛИЕПА: ...ну, творцов, вообще, люди, которые до тебя сделали что-то. И сейчас очень сложный момент в нашей стране. Какое-то исчезло направление, которым мы очень все увлеклись - это соцреализм. Мы все мечтали творить по-современному и делать что-то необычное. Сейчас пожалуйста, твори, делай, что хочешь, но никто не знает, куда идти. Моя основная задача сейчас вернуть нашей стране то, что принадлежит по праву: художников, музыку, современную хореографию, потому что старая не сохранилась. Но все равно, впечатление от этого спектакля, оно может быть. Когда мы открыли сцену "Павильона Армиды" с декорациям Бенуа, на сцене фонтаны, и когда сам Черепнин вспоминал, что когда он услышал фонтаны, он понял, что для музыки, которую он написал, не хватало водяной струи, которая звучала вместе с оркестром. Представляете, вот это вот... И когда мне сказали: "Фонтаны? Ну нет, мы не сможем на сцене Кремля сделать фонтаны". Я пошел, упал в ноги, сказал всем техническим службам: давайте сделаем. Если уж в 1909 году делали, я говорю, неужели мы сейчас фонтаны не сделаем? Поставили фонтаны. И весь второй акт шел как раз с фонтанами. Вторая картина - оживленный сад - шла с фонтанами.
К.ЛАРИНА: Это Андрис Лиепа, мы сейчас слушаем новости, потом возвращаемся в программу. Напомню, что в прямом эфире мы существует, поэтому если у вас будут вопросы - а они обязательно будут - то напомню телефон: 363-36-59, и смс-ки работают.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА: Вообще, давайте вспомним, как передача называется. А то мы как-то собирались дифирамбы петь Лиепе, а он тут поет дифирамбы всем, только не себе. Кого мы только не называли сегодня, потрясающих людей. Ну вот сейчас про выставку опять рассказывал Андрис, пока шла реклама, и я понимаю, что туда нужно обязательно зайти, обязательно, в ГУМ, товарищи. Не надо ничего платить, никаких денег, просто в ГУМ идете и получаете удовольствие, да?
А.ЛИЕПА: Получаете удовольствие. 18-го в 6 часов официальное открытие выставки, но она уже действует. С 15 числа уже полностью выставка на первой линии ГУМа и вокруг фонтанов. А там "Черешневый лес" разбит, и все это так красиво сочетается - мне кажется, что, наверное... Я подумал как раз о Дягилеве: если бы у него была такая возможность сделать что-то подобное в Самаритэне или в Галерее Лафайет, это было бы действительно настоящей бомбой. Но мы, как всегда, впереди планеты всей. Очень интересное мероприятие будет в рамках "Черешневого леса" 26, 27 мая: театр Сан-Карло на сцене Московского Академического Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Те, кто хотят услышать и увидеть что-то необычное, пожалуйста, приходите. Музыканты, певцы, очень интересные костюмы - практически, побываете на неаполитанском карнавале.
К.ЛАРИНА: Андрис, а Вы не хотите уже свой сделать фестиваль искусств? Вы уже созрели.
А.ЛИЕПА: Ну, на самом деле, видите, у нас получается так, что мы какую-то миссию еще несем, и на следующий сезон - сентябрь-октябрь - планируем сделать такой выезд "Русских сезонов" не на Запад, а на Восток - на территорию нашего Урала и Сибири. Уже два года подряд Кремлевский балет со звезда Большого и Мариинки выезжает именно туда. Благодаря Андрею Борисовичу Петрову, у нас получилось съездить по четырем крупнейшим городам Урала. Вывезли "Синий бог", "Тамар", "Жар-птицу" и "Шахеразаду". Коля Цискаридзе, Илзе Лиепа, Ирма Ниорадзе - солисты и звезды Кремлевского балета. Екатеринбург, Пермь, Челябинск, Новосибирск. А сейчас мы планируем еще и Красноярск, еще планируем Новгород, Великий Новгород, Санкт-Петербург. В общем, девять городов или десять - вот сейчас вот устаканится - я думаю, что у нас такой вот будет, очень красивый тур. И хотим вывезти "Павильон Армиды". На самом деле, никто не видел "Павильон Армиды", "Болеро" в постановке Брониславы Нижинской с декорациями, костюмами Александра Бенуа, Илзе в главной роли, Кремлевский балет танцует фантастически. Внучка Брониславы Нижинской дала нам на пять лет разрешение исполнять этот балет на территории России и Европы. Скоро выходит очень красивый DVD, и я надеюсь, что те, кто не сможет попасть в театр, смогут купить себе DVD "Синий бог", "Тамар" и "Болеро".
К.ЛАРИНА: А как хореография записывается? Вот Вы говорите, мы знаем это, что она не фиксировалась, это театр.
А.ЛИЕПА: Она фиксировалась, фиксировалась.
К.ЛАРИНА: Есть партитура какая-то, фиксируется, или как?
А.ЛИЕПА: Да, да, да.
К.ЛАРИНА: Как в музыке?
А.ЛИЕПА: Их около 25 видов записей. К сожалению, это не так, как в музыке, потому что нота, когда ее нажимаешь, она такая же, как написано в партитуре...
К.ЛАРИНА: Да, да.
А.ЛИЕПА: ...музыкальной. В балете это направление для творческого человека, чтобы пойти и домыслить. Точно перенести можно сейчас только с помощью видео-камеры. Что, на самом деле, является эталоном. Вот почему я записал "Петрушку", "Жар-птицу", "Шахеразаду", и, там, Нина Ананиашвили танцует, и Гена Таранда, и Илзе, и я. Я хотел, чтобы, вот, следующие люди, которые будут заниматься, там, восстановлением лет через 15-20, а кто-то, может, через сто лет, чтобы имели этот вариант на руках. И что-то додумали свое. И есть какие-то записи, воспоминания самого Фокина, какие-то маленькие эскизики - это все хранится в библиотеке Луначарского, в Санкт-Петербурге. А в 1957 году сын Михаила Михайловича Фокина, Виталий Фокин, прислал два огромных сундука с документами, посвященными "Русским сезонам". Даже есть "отель Монте-Карло", написано на листочке, и там Фокин рисовал первые свои разводки по "Шахеразаде" - как будут двигаться артисты кордебалета. Я, как профессионал, могу это прочитать, могу увидеть, как он представлял себе подъем "Жар-птицы" на плечо. Это тоже нарисовано. Т.е. есть поза, и я понимаю, как в эту позу можно попасть. Т.е. я, как художник и, там, реставратор могу из этих маленьких эскизиков что-то воссоздать. Так, мы воссоздавали с Толей и с Аней Нежными спектакль "Жар-птица", потому что он был потерян - это декорации Александра Головина. И именно вот с этим спектаклем, ну, началось такое, триумфальное шествие "Жар-птицы" по всему миру. Мы когда-то, в 1993 году этот спектакль подарили Кировскому театру, и до сих пор этот спектакль в репертуаре, и невозможно теперь сейчас представить Мариинский театр без "Жар-птицы".
К.ЛАРИНА: Вообще, интересно, потому что в драме такие случаи очень редки. Вот, Валерий Фокин - вот, опять тоже театральное имя, да?
А.ЛИЕПА: Очень дружим с ним, на самом деле.
К.ЛАРИНА: Он попытался воспроизвести "Ревизора" Мейерхольда по его же партитуре...
А.ЛИЕПА: Записям.
К.ЛАРИНА: ...по записям, по экспликации. Этот спектакль он сделал, я его видела, но ощущение странное, потому что все равно... он такой вот, знаете, вот, закрытый, действительно такая вот, музейная реликвия. В нем нет, вот, жизни сегодняшней. Насколько здесь вот это вот сочетание рисунка жесткого, который все равно зафиксирован, так или иначе, Вы это говорит, как профессионал, Вы это считываете, и сегодняшней... совсем другой исполнитель, другая жизнь, другая публика. Ну вообще, воздух другой! Это же тоже все имеет значение.
А.ЛИЕПА: Знаете, наверное, очень хорошим таким барометром является, насколько спектакль востребован. Вот постановка "Жар-птицы" в Мариинке осуществлена в 1993 году. А сейчас уже 2009-й. А ровно все это время спектакль не сходит со сцены театра. Значит, в нем есть та энергетика, о которой мы говорим. Я понимаю, что Фокин очень много делал для того, чтобы его спектакли жили какой-то особенной жизнью. Я в процессе репетиции это очень чувствую. Когда ты сможешь зажечь артиста, репетитора, даже самого последнего артиста кордебалета - начинает все жить. И это нужно делать современным каким-то языком. Дать им ощущение, что они не танцуют музейный какой-то вариант балета...
К.ЛАРИНА: Да, да, да.
А.ЛИЕПА: ...а танцуют современный балет.
К.ЛАРИНА: Т.е. это не историческая реконструкция, да?
А.ЛИЕПА: Ну, она насколько-то историческая, но насколько... У нас же нету, как сказать, стандарта. Это как должна быть водка 40 градусов, а у нас нету. Вот этот градус поднимает либо артист, либо репетитор, либо зритель уже вытаскивает из того, что он видит и получает какое-то удовольствие от этого.
К.ЛАРИНА: А импровизация в балете, вообще, возможна?
А.ЛИЕПА: Да. В очень жестких рамках. Это, вот, всегда отец говорил. У нас была очень серьезная схема выстроена каждого движения, и в рамках этой выстроенной схемы надо всегда импровизировать. Т.е. если артист остается в рамках этой схемы и ничего не меняет на каждом спектакле... ну, вот, дойти отсюда досюда он может каждый раз по-своему. И так и происходит. Но который пытается дойти так, как он проходил в прошлый раз, он убивает спектакль сегодняшний. Зритель думает: "Что же это он делает, почему меня это сегодня не трогает?" Именно потому, что артист сегодня не выдал и не вложил состояние сегодняшнее. А у отца это было потрясающе. На самом деле, жалко, что уходит это поколение - мы хотели сказать еще несколько слов...
К.ЛАРИНА: Про Катю.
А.ЛИЕПА: ...про Екатерину Сергеевну Максимову...
К.ЛАРИНА: Да, да.
А.ЛИЕПА: Конечно, это удивительная балерина. Мне удалось в жизни своей станцевать с ней Принца в "Золушке" постановки Владимира Викторовича Васильева. Я ее видел буквально месяц назад, когда была премьера в Кремле "Снегурочки" - ее ученица, Наташа Балахничева, танцевала, она была на спектакле. Мы с Илзе пришли, я, как всегда, с большим пиететом всегда к ней относился, поцеловал ей руку, и я сказал: "Смотри, Илзенька, как удивительно..." Она, конечно, себя не очень хорошо чувствовала, это видно было, но она все равно пришла к своей ученице. Это, вот... в ущерб своему здоровью. Конечно, можно было, наверное, лежать дома, и если ты себя плохо чувствуешь, не приходить на этот спектакль. Но вот то поколение, оно совершенно феноменально заряжено только на отдачу. Не жалеть себя, не жалеть... ни учеников не жалеть, ни себя - и вот так вот они уходят из жизни... и Нинель Кургапкина ушла, в Санкт-Петербурге - тоже великолепная балерина, мне удалось с ней много работать - она была педагогом, репетитором, и я семь лет реально работал с ней бок о бок. И... ну, честно скажу, вот, страшно становится, потому что то поколение уходит, а молодое еще не стало даже близко к состоянию, в котором находилось то поколение. В 45-47 лет это были мега-звезда. И Максимов, и Васильева, и отец, и Лавровский, и Плисецкая, да? В 45 это был просто, ну, фейерверк. Ну, мне сейчас назвать, там, даже трех исполнителей очень сложно. Чтобы они, как бы, соответствовали - не просто, вот, хорошо танцевали, а творили на сцене. И зритель, то же самое - вот, на самом деле, к нам на спектакли приходят те люди, которые ходили на спектакли еще Раисы Стручковой и Лепешинской, и Плисецкой. Они получают удовольствие от реконструкции, но такого мощного заряда, вот... они танцевали каждый спектакль как последний. И вот я думаю, что мы, наверное, поколение практически уже последнее, которое хочет отдавать всего себя этому делу.
К.ЛАРИНА: Ваши самые сильные впечатления, вот, зрительские, если вспомнить. Вот потрясение было у Вас когда-нибудь? Ощущение, вот, полного катарсиса, выражаясь высоким языком. Когда Вы смотрите на сцену.
А.ЛИЕПА: Это был один из спектаклей, который танцевал Юрий Кузьмич Владимиров с Натальей Игоревной Бессмертновой. Это был "Иван Грозный". Я помню, этот спектакль был в начале сезона, и Юрий Кузьмич все лето - июль-август - ходил заниматься для того, чтобы станцевать этот спектакль в начале сезона. И это был настолько выстраданный спектакль... Т.е. когда все отдыхали, все ездили - кто в Сочи, кто... кто куда-то отдыхать - он каждый день занимался. Я был молодой артист, я ходил вместе с ним, делал класс. Но просто я видел, как он себя готовил к этому спектаклю. И наверное, десять лет назад, 50 лет Барышникову. Он приехал в Ригу, и это был первый раз в его жизни, когда он вернулся уже после того, как он проработал в Соединенных Штатов, он вернулся на территорию Советского Союза - ну, как бы, бывшего Советского, в Ригу - в Риге похоронена его мама, и он очень с большим пиететом относился и относится к Рижскому балетному училищу. Там действительно три таких, великих танцовщика: это мой отец, Михаил Барышников и Александр Годунов. Т.е. в общем-то, это такая, ну, элита, топ российского мужского танца, и можно так, с удовольствием снять шляпу и сказать, что действительно, школа существует. И вот, в этом году он в мае приехал еще раз, с новыми спектаклями. И мои знакомые ходили, я как раз встретился здесь, когда отпевали Екатерину Сергеевну, на Новодевичьем кладбище. Все те, кто любили и продолжают любить Екатерину Сергеевну, можете сходить, очень хорошее место - рядом с Галиной Сергеевной Улановой, ее педагогом, с которым она провела всю свою жизнь творческую, и вот так вот упокоилась... Ну просто очень хорошее место. Я знаю, что Юрий Михайлович Лужков и даже, по-моему, патриарх Кирилл, они, как бы, подписывали какое-то постановление, чтобы разрешили вот это захоронение. И на самом деле, было такое количество людей, которые с Екатериной Сергеевной работали, и конечно... рано ушла.
К.ЛАРИНА: Скажите, Андрис, как Вы думаете, почему все-таки большинство судеб выдающихся артистов балета - мы об этом говорим - они не является примером благополучия и такой, беззаботной успешности? Всегда в этом есть какая-то человеческая трагедия, а иногда вообще вся жизнь трагична. Почему? Кого ни возьми, даже из тех, кого мы сегодня с Вами упоминаем, и тех, кого нет, да и те, кто есть. Все время какая-то конфликтность, все время какое-то есть... какое-то внутреннее несоответствие между мной и миром. Что там, что там происходит?
А.ЛИЕПА: Наверное, у каждого по-своему. Я, честно говоря, я понимаю... Я просто Вам скажу из своего жизненного опыта: я знаю, что искусство, вообще, очень такое, затягивающее. И я знаю, что Федор Шаляпин после того, как он пел в "Фаусте" Мефистофеля, на следующий день шел исповедоваться обязательно. Чем лучше ты играешь, тем больше тебя этот персонаж начинает поглощать. И это парадоксальная вещь. Я, вот, слышал, что Катя Васильева, актриса, она тоже об этом говорила. Не значит, что не надо играть, не значит, что не надо работать. Но просто когда персонаж начинает над тобой довлеть, начинает, как бы, переходить в жизнь... Я это чувствовал у отца, когда он танцевал Красса. Вот выйти из этой роли победителя и триумфатора Рима было очень сложно. И наверное, на этом возникали какие-то конфликты. И никто здесь не виноват. Просто если бы был вот этот механизм очищения после того, как ты погрузился в какую-то трагическую историю... Там, не знаю, я танцевал Макбета, и я понимал, что у меня, там, шесть убийств. Они виртуальные, никого я не убивал, и это было сделано просто в таком, ну, пластическом виде, но все равно это убийства. И внутренне это очень как-то чувствовалось. Я когда-то играл Есенина в Японии, и мне нужно было вешаться. И я вешался, и на одном из спектаклей трос порвался. И я удержался только своими сильными руками - опустили люстру, на которой... и говорят: "Ой, как ты хорошо сыграл". А я пошел... в Японии мы ходили там в храм Николая Чудотворца, и пошел на исповедь и исповедался, потому что я действительно, там, сыграл 58 спектаклей, и 58 спектаклей вешался. Что, в принципе, не надо искушать судьбу - если есть возможность чего-то не делать... Иногда даже, ну, если есть какой-то духовный наставник, он советует, чего надо делать, чего не надо делать.
К.ЛАРИНА: Но таланты и шедевры, они рождаются именно когда нарушается закон - ну согласитесь, что это так.
А.ЛИЕПА: Ну, не всегда.
К.ЛАРИНА: Ну... Невозможно здесь идти по...
А.ЛИЕПА: Ну, каждый выбирает свое...
К.ЛАРИНА: ...как по тропинке проложенной.
А.ЛИЕПА: Нет, тропинки нету. Я просто говорю, есть какие-то... Я говорю свои способы как-то удержаться на вот этой тропинке, о которой мы говорим. А кого-то захлестывает, кого-то... кто-то вообще об этом не думает.
К.ЛАРИНА: От чего бежали люди Вашего поколения? От чего бежали? Что там такого... Они же все-таки политикой не занимались, да? Что, что такое...?
А.ЛИЕПА: Система, система, они бежали от системы.
К.ЛАРИНА: Отчего, почему?
А.ЛИЕПА: От системы.
К.ЛАРИНА: Ну сцена есть, балет есть, "Лебединое озеро" можно станцевать и при советской власти, и при не советской власти, и при капитализме, и при социализме.
А.ЛИЕПА: Хотите, скажу?
К.ЛАРИНА: Ну?
А.ЛИЕПА: Вот я работал в Большом театре, работал 8 лет. За 8 лет работы в Большом театре я станцевал "Лебединое озеро" всего 3 раза. Я переехал к Барышникову, к человеку, который уехал из Советского Союза - я за два месяца станцевал 34 спектакля. Того же самого "Лебединого". И это вопрос не финансов, что мне заплатили за это.
К.ЛАРИНА: Да.
А.ЛИЕПА: А то, что я жаждал танцевать, и мне хотелось много танцевать. Здесь было такое количество народу... т.е. труппа американская - 60 человек. И 60 человек работают каждый день. Там нету оперы... там просто балет. И каждый день, там 7 спектаклей в неделю, работает балет. И человек, который жаждет танцевать... Если Вы когда-то посмотрите репертуар, который танцевал Рудольф Нуриев за свой год, он танцевал около 260 спектаклей в год.
К.ЛАРИНА: Там?
А.ЛИЕПА: Там. А здесь, когда ты стоишь и пытаешься в месяц... Мне отец тогда говорил, царствие ему небесное: "Андрис, меньше четырех в месяц станцевать нельзя. Если у тебя нет спектаклей в Большом театре, поезжай в Киев, в Екатеринбург, в Пермь, в Саратов, в Ригу - куда хочешь, только станцуй четыре спектакля в месяц. Если четыре спектакля не танцуешь, сколько бы ты ни репетировал, в форме ты никогда не будешь". А понятие, что такое форма голливуд... этого, бродвейского мюзикла я получил только тогда, когда я работал у Барышникова в "Америкен балете", и тогда, когда я работал в Токио, играл каждый день, семь спектаклей в неделю: мы за два месяца там сыграли практически каждый день. Семь спектаклей в неделю, один выходной, два двойника. Вот, пожалуйста, такая схема работы, когда человек не боится - я вообще, не боялся выходить на сцену, я помнил каждый нюанс, я мог каждый день чуть-чуть измениться, чуть-чуть пригасить. Сегодня немножко вечером дать больше голос, здесь больше похихикать, я вижу, что утренняя публика более какая-то, расслабленная: чтобы народ среагировал больше на какую-то мою эмоцию. А если я буду сегодня и сыграю, следующий спектакль у меня будет 25 февраля, через два месяца, как мне дотянуть и вспомнить даже то, что я делал даже два месяца назад? Дай Бог выйти и не свалиться, потому что быть в форме...
К.ЛАРИНА: Это одна причина. Я думаю, что она все-таки тоже не самая главная.
А.ЛИЕПА: Ну, люди хотели танцевать много. Наш век очень короток. Мне 47 лет, я уже пенсионер энное количество лет. А в принципе, для музыканта, для художника это самый расцвет. Для дирижера. А у нас всего 20 лет, и слава Богу, если нет травм каких-то. У нас есть очень хороший еще проект 5 июня, если кто-то интересуется, это будет классический балет на воде - в Кусково. Я когда-то сделал очень интересный эксперимент в Польше: на одном из маленьких озер в центре на понтонах была построена сцена, и там был второй акт "Лебединого" - это мы делаем с Андреем Борисовичем Петровым и звездами Большого и Мариинки. Это будет классический балет, второй акт "Лебединого", плюс, такого поппури из лучших классических спектаклей в центре озера, подсвечиваться будет и берег с лесом, очень красиво все должно быть. 5 июня в Кусково в 22 часа. Это, вот, как ночь музеев, а тут будет ночь балета. Приходите.
К.ЛАРИНА: А почему Вы не танцуете со звездами где-нибудь на льду?
А.ЛИЕПА: Ну, мне звонили...
К.ЛАРИНА: Ну, конечно, да, да.
А.ЛИЕПА: Меня приглашали и в бокс, я отправил Генку Таранду. (смеется)
К.ЛАРИНА: Таранда за всех там отдувается.
А.ЛИЕПА: Я, честно говоря, настолько занят вот этими проектами, которые связаны с возрождением "Русских сезонов", и так мне хочется успеть в своей жизни что-то доделать, что... Вы знаете, как много сил отнимает - там же и травмы, и драмы, и семейные драмы, там много чего происходит, на этих самых шоу. Просто мне жалко своего времени. Это все равно, там, проект подписан на полгода. Мне когда-то предложили играть Есенина, когда, вот, играл Меньшиков. Я не смог полгода выбросить из своей жизни балетной. Я потом, когда уже получил травму, играл этот же спектакль в Японии, но у меня...
К.ЛАРИНА: С Ванессой Редгрейв то, что он играл, да?
А.ЛИЕПА: Да. А я с японской очень интересной актрисой, но тогда когда предлагали мне первый раз - это полгода моей жизни. Полгода балета, который... А вот сейчас за полгода я могу сделать, там, 2-3 спектакля, отрепетировать с новыми артистами. Ну чего нашу публику мучить тем, что тебе, в общем-то, не очень свойственно.
К.ЛАРИНА: Но сами Вы на сцену уже сколько лет не выходите?
А.ЛИЕПА: Я, на самом деле, выхожу перед каждым спектаклем и говорю какое-то слово...
К.ЛАРИНА: Ну, как артист не выходите.
А.ЛИЕПА: На самом деле, всем очень это важно, чтобы понимали, что за спектакль. Ну, я танцевал... 24 мая будет открытие храма великомученицы Екатерины в Риме, в попечительском совете которого я нахожусь. И четыре или пять лет назад был такой спектакль в Риме, который мы посвятили как раз началу строительства этого храма, и тогда приобрели очень красивую плащаницу, и тогда ее вручали на сцене театра "del`Opera" в Риме. И тогда я вышел и станцевал Ивана-Царевича в "Жар-птице". С Ирмой Ниарадзе. Ну, это был такой вот, мой порыв, чтобы просто какой-то вклад внести в какой-то необычный спектакль.
К.ЛАРИНА: Ну и как Вы оцениваете свою форму?
А.ЛИЕПА: Ничего, нормально.
К.ЛАРИНА: Нормально! (смеется)
А.ЛИЕПА: Еще можно...
К.ЛАРИНА: Тряхнуть. Ну все, мы закончили, к сожалению.
А.ЛИЕПА: Merci. Merci beaucoup.
К.ЛАРИНА: Спасибо большое! Огромное спасибо, я не знаю, я получила огромное удовольствие от общения с Вами. Человек отдает, это чувствуется. Вот Света не даст соврать.
А.ЛИЕПА: Еще сейчас вручили звание народного артиста России.
К.ЛАРИНА: Ну, у нас так и объявлял диктор: "народный артист России".
А.ЛИЕПА: Да. Нет, 20 мая мы... Подписан указ, но еще не вручали. 20 мая...
К.ЛАРИНА: Т.е. в Кремль?
А.ЛИЕПА: В Кремль, да.
К.ЛАРИНА: Но танцевать, надеюсь, не будете там? В Георгиевском зале.
А.ЛИЕПА: Нет, ну я... честно скажу, я так рад и счастлив, что у нас "Русские сезоны" - мне есть, чем...
К.ЛАРИНА: Чем заниматься.
А.ЛИЕПА: Нет, чем, так сказать, подпереть вот это звание, что оно не просто так...
К.ЛАРИНА: Не просто так, за прошлые заслуги.
А.ЛИЕПА: Да, за прошлые заслуги.
К.ЛАРИНА: Да, безусловно. Спасибо!
А.ЛИЕПА: Играющий тренер.
К.ЛАРИНА: Спасибо Вам огромное! Андрис Лиепа, народный артист России и замечательный человек.
А.ЛИЕПА: Целую крепко, Ваш Лиепа.
К.ЛАРИНА: Пока!
17.05.2009
Передача : Дифирамб
Ведущие : Ксения Ларина
Гости : Андрис Лиепа
www.echo.msk.ru
Док. 562904
Перв. публик.: 17.05.09
Последн. ред.: 21.05.09
Число обращений: 0
Лиепа Андрис Марисович
|
