"И я очень благодарен за то, что русские
победили гитлеровцев, иначе из моей бы родни
приготовили бы кусок мыла. И, естественно,
вашего покорного слуги не было бы... "
Дастин Хоффман, великий актёр
американского кино.
- Пахнет мылом! - Сказал Шекспир. - Как тошнотворно тут пахнет мылом!
Он поправил съехавшую набок харизму и, на ходу попивая виски из внутреннего кармана плаща, завернул в подворотню, где наших мальчиков и девочек, разгромивших армию Г., нынче выкапывают из могил маленькие, гордые европейские народы. В припадке прозрения. Но выкапывают не так осторожно, как ржавые боевые гранаты, мины и бомбы, которые могут взорваться в любое время, - у них как бы нет срока давности. А у мальчиков наших и девочек, разгромивших армию Г., срок давности как бы истёк - на некоторых территориях.
Страна, где в припадке прозрения выкапывают лопатами "нехорошие" воспоминания из могил, с убийственной скоростью превращается в территорию и перестаёт быть страной, а её народы превращаются в население. Таков мировой закон, воля небесных сил. Даже дикие племена эту азбуку знают. Нехороший закон? Отвратительный? А вы лопатой его, лопатой, и будет вам по заслугам!..
Когда помпезно и триумфально по стране покатилось кино "Покаяние", где в припадке прозрения выкапывают "нехорошего" мёртвеца из могилы, а потом в припадке "хорошего" покаяния ищут дорогу к храму, - страна чудовищно быстро превратилась в территорию, а народы её - в население. Все отравились выпивкой ядовитого прошлого. Ядоварка жутких воспоминаний кипела круглые сутки, знаменитые ядовары питались устрицами. Территорию раскопали на множество территорий, а население разбросали лопатой.
- Уходим! - сказал Шекспир. - Не там копают.
С двадцатого места пятого кинояда он выскочил из душной тьмы на воздух, где выплюнул переживательную резинку, а я в неё влипла, но этот Шекспир меня оторвал,- и с тех пор я - оторва и бинтую растяжение связок.
Мойте руки перед едой!.. Перед тем, как съесть человека, страну, народ, - мойте руки мылом, из них сваренным. Далеко не все готовы отправиться на мыловарню и стать куском чудесного мыла "в интересах всего прогрессивного человечества". Всего?.. Прогрессивного?.. Человечества?.. Некоторые уходят в Сопротивление, нагло отстреливаются, пакостят, пускают под откос мыловарню, взрывают мылорезку и мылят шею мыловарам. У этих сопротивленцев, почему-то категорически не желающих превратиться в кусок мыла и страну превратить в обмылок, есть даже такое грязное у них ругательство - "мыльная опера", но ещё грязнее ругательство - "замыленный глаз"!
Я уж не говорю о том, кто, к кому и в какое место "лезет без мыла", чтоб отличиться в героическом деле уничтожения сопротивлянтов и вымыть руки мылом, из них сваренным, - перед тем, как съесть эту часть человечества. Даже маленький кусочек мыла, правильно сваренного с ароматами роз, апельсинов, персидской сирени, бергамота, ванили, опиума и дыма,- отличный подарок и лучшее средство от всякой заразы, особенно для успешного людоеда с тонко развитым вкусом и чувством собственного людоедского достоинства.
Я тоже, Дастин, благодарна Господу Богу, Творцу, - за то, что русские, и моя родня в их числе, разгромили Г, победили Г, иначе из моей бы страны сварили бы необъятное мыло, чтоб вымыть руки - перед тем, как её съесть.
- Пахнет мылом! - сказал Шекспир. - Из кого-то, сейчас и здесь, варят огромное мыло, работает мыловарня и мылорезка. Уходим! В Сопротивление.
И пошёл он туда своими ногами, попивая виски из внутреннего кармана плаща и напевая хулиганский фольклор "Влезло мыло в мыльницу".
А навстречу едет кастрюлька-ядоварка, художественно расписанная ромашками со всех сторон. И руль у неё - ромашка, и за рулём ромашка сидит, на ромашках гадает, говорит в мегафон:
- Я - Ромашка! Я - Ромашка! Выдать? Не выдать? Выдать - не выдать, выдать - не выдать...
- Что выдать? Кому? - спрашивает эту кастрюльку Шекспир, окуривая все свои внешности и внутренности капитанским табаком из трубки мастера Киселёва.
- Не что, а кого. Не кому, а всем желающим, на растерзание,- говорит в мегафон ромашка.
- Кто выдаст,- того разгромили, того раздробили, того и разбили, того убедили, что все, наконец, его победили! Кто выдаст, тот обелградится и обагдадится! - сказал Шекспир, утирая платком харизму, вспотевшую от глаголов.
- А вы на кого намекаете? Что за пьеса у вас на уме? Говорит Ромашка! Говорит Ромашка! Рву на себе лепестки, гадаю: выдать? не выдать? Жду ответа!
- Ни в коем случае! Ромашка, ромашка, вы меня слышите? Говорит Шекспир! Говорит Шекспир! Немедленно покиньте кастрюльку-ядоварку! Не отравляйтесь ядом надежд! Прекратите рвать на себе лепестки! Если вам при гадании выпадет "выдать", огромное сварят из вас мыло с ромашками на обёртке!
- Мыло? Из меня? Сварят? Живьём? С ромашками на обёртке? Какой ужас! Какие жуткие мысли у вас в голове! Как можно такое вообразить, когда нас окружает со всех сторон прогрессивное человечество? А у вас, негодяй Шекспир, экстремист злодейский, на уме какие-то гитлеровские кошмары,- вот не зря ваше мрачное творчество не любил наш Лев Николаевич Толстой!
- Пахнет мылом!- сказал Шекспир. - Как тошнотворно тут пахнет мылом!
И, действительно, отвратительно пахнет мылом, мыльной оперой, замыленным глазом, пахнет теми, кто "влез без мыла", и обмылками пахнет, обмылками, скользкими, жизнеопасными,- подвернётся такой обмылок - и нет человека, разбился вдребезги.
Холщовая торба есть у меня, тёмно-красная, с надписью "Шекспир и компания". Давным-давно Шекспир и его компания подарили мне в Лондоне эту чудесную вещь. Она всюду носит меня с собой и никогда, никогда никому не выдаст.
- Ни в коем случае! - говорит Шекспир, поправляя с хрустом шейные позвонки и напевая хулиганский фольклор "Судью на мыло".
- Какого судью? - кричат в мегафон из кастрюльки-ядоварки.
Не даёт ответа. Врать не хочу, воровать не хочу, это - Гоголь.
www.owl.ru
23.12.2006
Док. 566515
Перв. публик.: 23.12.06
Последн. ред.: 02.06.09
Число обращений: 0
Мориц Юнна Петровна
|
