Имена театральных художников часто меркнут в тени более звучных режиссерских и актерских имен. Давид Боровский - исключение. "Гений вещественности" - так называли его еще при жизни. Георгий Товстоногов и Анатолий Эфрос, Олег Ефремов и Юрий Любимов признавали его своим полноправным соавтором. Часто именно его художественное решение помогало режиссерам найти концепцию постановки. Боровского не стало три года назад, но многие спектакли, в создании которых он принял участие, продолжают идти на лучших театральных сценах страны. Сегодня исполнилось 75 лет со дня рождения художника. Рассказывают "Новости культуры".
В фойе Театра на Таганке можно увидеть тяжелый шерстяной занавес - творение рук Давида Боровского. Неброский на вид, он стал весомым театральным символом и одним из главных героев легендарного спектакля "Гамлет" в постановке Любимова. Костюмы, в которых выходили в этом спектакле на сцену Демидова и Высоцкий, можно найти на вешалках костюмерной Театра на Таганке.
"Отталкиваясь от этого шерстяного занавеса, он и актеров одел в шерсть. Мужчины были все в вельветовых джинсах - шитых, не покупных", - рассказывает заведующая костюмерным цехом Театра на Таганке Елена Сташевская.
В 1970-е это выглядело потрясающе современно. Современность, экспрессия, энергия, прямота и точность мышления отличали творческий почерк художника Боровского и режиссера Любимова. "Мне нравилась его манера работы, его поиск фактур, пространства. Тут есть масса соприкосновений", - говорит Юрий Любимов.
В Театр на Таганке Давид Боровский пришел в 1967 году и проработал там более пятидесяти лет. Именно на этой сцене он развернул свое новаторское понимание искусства сценографии. Он не загромождал сцену мебелью и декорациями, а превращал ее в живое, подвижное, наполненное смыслом пространство. Насколько символичным было создаваемое Боровским пространство, настолько же реалистичными и документальными были костюмы. Он любил одевать актеров в подлинную одежду, которая хранит память о реальной истории.
"Вывешивались объявления, по которым люди приносили, что сохранилось. Городские, деревенские вещи, чтобы это смотрелось со сцены натурально. Не любил чтобы было подкрашено, подбито, как это любят в театре. Категорически отрицал", - рассказывает Елена Сташевская.
Взглянув на одну вешалку, можно понять, что в костюмах Давид Боровский избегал ярких цветов, но не ярких ходов. В спектакле "Борис Годунов", например, он предложил Самозванцу носить майку футбольного болельщика.
В репертуарах лучших театров России до сих пор идут спектакли, в программках к которым можно найти имя Давида Боровского. Это он подвесил к колосникам петербургского Малого драматического стога сена в спектакле "Дядя Ваня" Льва Додина и замотал черный шарф на шее его "Короля Лира".
"С ним можно было бесконечно разговаривать о жизни. Идеи, которые возникали в этих совместных разговорах, были результатом размышления о жизни, а не выполнением профессионального заказа", - вспоминает Додин.
Сценография Давида Боровского к спектаклям по пьесам Чехова - особая тема. Заключительным аккордом стало оформление "Вишневого сада", который идет сегодня на сцене МХТ имени Чехова. "Мы очень много обсуждали, чего не нужно. Он не насыщал сцену, а освобождал ее", - рассказывает режиссер Адольф Шапиро.
"Убегающее пространство" - так называется книга Давида Боровского, которая стала эпохальной для художников театра. Он всегда стремился придать пространству смысл и энергию. Он сумел вложить в свои пространственные метафоры чувство времени.
