Дело не в былых заслугах, не в лучших детских ролях советского кинематографа - Иване и Николке в двух первых фильмах Тарковского. Дело даже не в "Военно-полевом романе", где Бурляев с потрясающей силой сыграл беззащитную, ни на что не рассчитывающую любовь. Дело в том, что и Иван, и Николка, и тот влюбленный рохля из "Романа", случись им жить в наше время, думали бы так же, как Бурляев. Они не принимали бы нынешнего мира, обижались за державу, требовали нравственной цензуры. То есть я ему верю. А человек, искренне и последовательно защищающий пусть чуждые мне взгляды, в тысячу раз милей человека, который корыстно и фальшиво соглашается с каждым моим словом.
И вот еще что. Почти одновременно прошли два фестиваля - 28-й ММКФ и 15-й "Золотой Витязь", главой которого является Бурляев. "Витязь" удался лучше. У него есть хорошая или плохая, но концепция, и участие в нем престижно.
Сегодня у меня нет московской площадки
- Как вам юбилейный "Витязь", чем памятен лично вам?
- Он прошел в древнем русском городе Серпухове - и впервые с таким размахом. 33 страны-участницы. И хотя "Витязь" задуман как кинофорум славянства, к нему тянутся и Япония, и Корея, и Иран - страны, географически от нас далекие. Диапазон участников огромный - от Кончаловского до Ким Ки Дука. В церемонии открытия участвовала тысяча артистов, мы смогли разместиться только на стадионе. И стадион был переполнен. Жюри - по числу конкурсов: художественное, документальное, анимационное, студенческое, телепрограммы да два новых соревнования, которые мы только что ввели: игровая телепостановка и Интернет. Сотни гостей. Такого наплыва еще не было. Первый приз получила картина Андрея Малюкова "Грозовые ворота".
- Не видел.
- Она прошла на "Первом". Я был приятно удивлен подвижками на центральном ТВ - мы канал "Россия" поощрили за мощный христианский фильм Владимира Хотиненко "Паломничество в Вечный город". Фильм Хотиненко - пять серий, каждую ведет личность выдающаяся - Занусси, Михалков, Купченко, Машков, Соломин... Фильм о первых христианах. "Грозовые ворота" - это о Чечне. Я не приветствовал фильмы на эту тему, они были чернушные. Но эта картина - иная. То есть на телевидении стали понимать, что кормить народ всем этим больше нельзя.
- Фильмы "Витязя" можно где-то посмотреть?
- Семь лет назад тогдашний вице-мэр Москвы Шанцев в Кремле, в присутствии шести тысяч человек, пообещал, что, учитывая важность "Витязя" и благородство нашей деятельности, нам будет выделен кинотеатр. Кинотеатр "Витязь" в самом деле решили выделить, но быстро отобрали. Сегодня у меня нет московской площадки. Единственное окно - программа "Коллекция "Золотого Витязя", которую я веду с апреля на православном телеканале "Спас".
Михалкова выгнали из училища личным приказом нашего ректора
- Никита Михалков, руководитель более пафосного фестиваля, связан с вами
давней дружбой - и сейчас он закончил "Двенадцать разгневанных мужчин", постановку, тоже связанную с вашим именем. Это же был его студенческий спектакль, и вы там играли...
- Мы оба учились в Щукинском. Никита ведь сперва учился на актерском, и вот он пробовал на мне свои режиссерские идеи - сначала в отрывке, потом в целом спектакле. Отрывок был из Алексея Толстого, из "Петра I" - я играл Карла Двенадцатого. Отрывок оценили на отлично, и он сказал: "А давай сделаем одноактный спектакль по "Разгневанным мужчинам"!" Это пьеса Реджинальда Роуза, в 57-м был знаменитый фильм Люмета по ней. Мы начали работать. У меня была одна из главных ролей - обвиняемый мальчик, латиноамериканец, который на самом деле невиновен. А день жаркий, всем хочется домой, и присяжные торопятся приговорить его побыстрей, но тут встает один, начинает всех переубеждать и побеждает. Вещь сильная, репетиции шли отлично - и тут Никиту выгнали из училища личным приказом нашего ректора, разгневанного мужчины Захавы.
- Я не знал! За что?
- Ну, за анархию, пропуски, за вольный дух, которым он с юности отличался... В училище его пускать перестали. Преодолевая унижение, он лазил на репетиции в окно. И довел работу до конца на таком уровне, что нам ее зачли как диплом. Года полтора назад он меня встречает и говорит: "Ну, кажется, поработаем". Я: "Слава Богу, наконец-то!" Не поработали. Я спросил: "У тебя концепция поменялась?" Он сказал, что да. В общем, картина обошлась без меня, но, по отзывам людей, которые там снялись, - это серьезная удача. Я рад, что он вернулся к этой истории.
- Сами вы как режиссер планируете что-то новое?
- Нет и нет.
- Почему так решительно?
- Не могу унижаться, бегать с протянутой рукой, к чему обязывает меня - и всех нас - агентство по культуре и кинематографии. Я предлагал фильм о Пушкине. Мне сказали - нет. И сдержали слово. Предлагал другой проект, современный, - то же самое. Хорошо, если мои проекты не получают господдержки, я буду заниматься "Золотым Витязем".
- А актерские работы?
- После этапной для меня роли Иешуа Га-Ноцри в фильме Юрия Кары "Мастер и Маргарита" я отказывался от всех проектов 10 лет. Потом сыграл Тютчева в фильме Натальи Бондарчук "Жизнь и правда Федора Тютчева" - и опять три года паузы. Ради случайных работ мне ее прерывать не хотелось. И вот буквально сегодня днем я ездил на кинопробы - или, как нынче говорят, на кастинг. Пробовался на роль Николая II в сериале о Колчаке, который запускает "Первый канал". Поехал из любопытства. Что будет - не знаю, сценария еще толком не видел. Но сам факт обращения к этой личности - тоже некий знак...
- О тютчевском фильме я вообще слышу впервые.
-Наталья прочла книгу Кожинова о Тютчеве и захотела снимать, а тут подоспел его 200-летний юбилей: она предложила мне как режиссеру делать картину, но я отказался. Я "Лермонтова" делал шесть лет, тут надо погружаться в материал, пропитываться... Я вообще не умею делать что-либо к дате. "А играть будешь?" - "Буду". Тютчев - не просто один из моих любимых поэтов. Он - из моих любимых героев русской истории. Ради одного того, чтобы в кадре прочесть "К славянам", я и согласился. Мы успели сделать картину к юбилею, Наталья понесла ее на главные каналы. Первый игровой фильм о Тютчеве! Везде сказали дословно: "Это не наше, не рейтинговое". И эту работу никто не увидел.
Тарковский вряд ли был бы либералом
- Поподробней о судьбе фильма Кары. Ясности так и нет, хотя на ММКФ фильм показали. Как вам работалось и как оцениваете это кино?
- О причинах его невыхода надо спрашивать продюсеров и потомков Булгакова. Сам я видел картину единственный раз, еще в те годы. Чтобы говорить об отношении к ней, надо бы пересмотреть... Но одно могу сказать твердо: трактовка образа Иешуа там достойная. Говорю не только о своей работе, но и о режиссерском замысле.
- Нового "Мастера" работы Бортко вы видели?
- Да.
- Как оцениваете то, что сделал Безруков?
- Это замечательный актер, я высоко ценю его, но не принял картину в целом. Знаете, что сказал Лев Дуров, посмотрев фильм Кары? И он, и жена его сказали: после вашего фильма хочется жить. После фильма Бортко - не хочется. Вся дьявольщина вышла у него убедительно, но в романе Булгакова, помимо дьявольщины, есть и святость.
- Вы были одним из любимых актеров Тарковского. Я всегда хотел спросить: как вы оцениваете то, что он сделал после отъезда, в Италии, Швеции?
- Андрей очень не хотел уезжать. Я видел его перед самым отъездом, он был болен, бледен, раздражен, говорил сестре Марине: "Они меня не выпихнут"... Уезжал он вполне официально, не в эмиграцию, а для работы над картиной. И я уверен - он вернулся бы. Он хотел вернуться с самого начала. Рак бронхов, убивший его, был следствием этой трагедии. Мне рассказывали Вадим Юсов и Глеб Панфилов, видевшие его в Италии, что он обоим говорил: "Я не могу больше здесь, хочу в мой домик под Рязанью". Но люди, бывшие рядом с ним, возвращаться не хотели. Что касается его тамошних работ: мне не очень близка "Ностальгия", там, на мой взгляд, не все узлы распутаны, а вот "Жертвоприношение" было вершиной его творчества. И несмотря на то, что он работал там с западными артистами, с западным оператором, на шведском острове, это совершенно русская картина. Конечно, Андрей вернулся бы после 87-го. Он говорил: "Как бы ни было трудно, жить надо в России".
- Если бы Тарковский вернулся - вряд ли мы увидели бы его в стане либералов.
- Думаю, вы правы.
К революциям отношусь резко отрицательно
- Знаю, вы читали философа Ивана Ильина в те еще годы, когда за него можно было получить срок. Сегодня мы наблюдаем массовый поворот к нему, его президент цитирует, снятый генпрокурор был большой его любитель, фильм вышел на госканале...
- Иван Ильин - один из русских пророков ХХ века. Идеи его настолько прекрасны, высоки, целомудренны, настолько божественны, что можно только приветствовать обращение государства к нему. Он предсказал все - распад России, подмену понятия "государство" понятием "корпорация"...
- Николай Петрович, я все это понимаю! Но когда Ильин становится интеллектуальной модой...
- Пусть! Пусть лучше Ильин будет интеллектуальной модой, нежели Дэн Браун.
- Кстати, почему вы поддержали идею Лукашенко запретить "Код" в Белоруссии? Имею в виду фильм, а не книгу: фильм провальный! Увидели бы люди, разочаровались, что плохого? Запрет только привлекает сердца...
- Не вижу ничего плохого в том, что запретили картину. Мне, чтобы высказаться о ней на телевидении, понадобилось посмотреть "Код". Я старался смотреть по возможности непредвзято. Ну все разваливается! Сценарий, актеры, музыка - все врозь, все мимо, два часа потерянного времени. А если молодой человек, не читавший Евангелия, это посмотрит - он же поверит этому бреду конспирологическому, в котором элементарных ошибок и нестыковок тьма... Плохое искусство не просто бесполезно - оно вредно. Особенно когда прикасается к главному.
- Хорошо, пусть лучше читают Ильина. Вы вообще замечаете, что ваши идеи постепенно становятся государственными, что происходит предсказуемый поворот к ним, что вы уже не чужак?
- Я это ощущаю, но происходящего недостаточно.
- Чего же еще?
- Не вижу национальной идеи. Я не слышу, чтобы кто-нибудь о ней говорил. А без нее у нас ничего не складывается.
- Я бы тоже не прочь услышать о национальной идее, но боюсь, она опять примет репрессивные формы...
- Никогда! Никогда русская идея не была репрессивной. Государственный террор, насилие, расправы - это век Просвещения, французская революция; большевики это повторили, а к русской идее все это не имеет никакого отношения. Я к революциям отношусь резко отрицательно. Это все чуждое, западное, привнесенное на нашу почву. Русское - это гармоничное, любовное, это идея сердца...
- "Единство, - возвестил оракул наших дней, - быть может спаяно железом лишь и кровью..."
- "...Но мы попробуем спаять его любовью, - а там увидим, что прочней". Да, это Тютчев.
Народ сбросит проамериканских политиков, и мы воссоединимся
- Я слышал, вы дружите с Александром Лукашенко. Расскажите о нем как о человеке, он с этой стороны мало у нас известен...
- Я не сказал бы, что это близкое знакомство. Несколько лет назад он принимал у себя "Золотого Витязя", был на открытии. Считаю, что это выдающийся государственный деятель. И самое ценное, он - один из немногих в мире некупленных политиков. Куплены все, всех сажают на крючок и потом манипулируют, а этого крестьянина новый мировой порядок не принял всерьез и потому проглядел. И потому он сегодня почти в одиночестве препятствует планам этого мирового порядка по развалу постсоветского пространства. Нашего пространства. Народ не зря отдает за него 92 процента голосов. Я был там, видел - всё искренне. У народа там есть будущее, есть представление о завтрашнем дне. А у нас его нет. Ни у меня, ни у вас.
- Я бы с вами согласился, если бы не видел удручающей деградации Белоруссии под его властью. Интеллектуальной деградации прежде всего.
- Неправда! Я слежу за белорусской культурой. Еще 5-7 лет назад для меня было проблемой набрать достойный конкурс в "Витязь". Сегодня есть из чего выбирать. Белоруссия по всем конкурсам сегодня одерживает победы, берет дипломы, а ведь уровень "Витязя" серьезен. Это Вайда, Занусси, Ангелопулос, Кустурица - наши гости, члены жюри. В Белоруссии огромный духовный рост. Я был в Минске в Детском музыкальном театре: декорации - как на Бродвее, живой оркестр, костюмы роскошные, и все это живет, работает, все это результат госполитики в культуре!
- И долго это может продержаться?
- Дай Бог, чтобы подольше. Белоруссия - прекрасный пример для нас. Там принимаются решения, на которые здесь не хватает государственной воли.
- Я иногда ловлю себя на мысли, что Лукашенко и в самом деле более предпочтительный для народа вариант, чем Саакашвили, не к ночи будь помянут. И хочу вас спросить: почему Украина и Грузия - наши исторические сателлиты - сегодня в самой радикальной оппозиции к нам?
- К кому - к нам? К вам, ко мне?
- Нет, с нами все нормально...
- Вся элита украинской культуры участвует в "Витязе". На уровне творческой интеллигенции нет никакой вражды к России. И в Грузии то же самое: когда мы в главном тбилисском кинотеатре "Руставели" открывали киноклуб "Витязя", зал был переполнен, и какие там сидели люди! Весь цвет грузинской интеллигенции тянется к России, тоскует по ней. Что касается маленьких, кусачих, проамериканских политиков... Все это отойдет. Подождите, народ сбросит марионеток, мы воссоединимся. Мы опять будем вместе - сильные славянские республики, сильная Грузия... Да давно уже эта антинародная власть была бы сброшена - на той же Украине, где протест нарастает, вы сами видите, что происходит в Крыму, - если бы не вечная наша славянская отходчивость: побузят и разойдутся. Но всякому терпению есть предел - на Украине это уже видно.
Сергей Соловьев никогда не был для меня авторитетом
- Только что отмечалось 20-летие пятого съезда советских кинематографистов - тогда, в 1986 году, началась настоящая перестройка... Почему этот съезд прошел в обстановке такой эйфории, а кончилось плачевно?
- То была эйфория разнузданности. Я был в этом зале. Слышал свист и улюлюканье, видел травлю Бондарчука и Чухрая... Я оглядывался: что за люди? Вроде нормальные, опрятные... Почему вели себя как звери, почему распинали мастеров?! А вот - счастье травли, счастье вседозволенности...
- Среди выступавших были люди приличные и авторитетные.
- Например?
- Сергей Соловьев.
- Никогда не был для меня авторитетом. Помню его лозунг "Ассу" - в массы, деньги - в кассу". И все было понятно. И сам он понял, к чему призывал: его последний фильм - о катастрофе поколения, которое выросло в 90-е. Он снял картину о трагедии этого поколения. Да поздно.
- Я знаю, что вы давний оппонент Михаила Швыдкого, руководителя Федерального агентства по культуре и кинематографии. Чем он вас так злит?
- Одна его фраза "Мы должны отойти от кинематографа как можно дальше" о многом говорит.
- Ну, Николай Петрович! Он же имел в виду, что государство должно отойти от руководства культурой!
- А вот это спорный вопрос. Мы собирали на "Витязе" круглый стол, 33 страны: должно ли государство регулировать кинематограф? Должно. Не может оно отдавать на откуп частным лицам это мощнейшее средство воздействия. Нельзя тащить мерзость на экран. Мне рассказывала Валентина Малявина - она была в заключении, и ей многие говорили: мы пошли на преступление потому, что увидели это в кино. Пропаганду наркомании, воровства, коррупции...
- Николай Петрович, вы же понимаете...
- Я понимаю, что сегодня в кино в лучшем случае время эффектной пустоты. А в худшем - время прямого разврата и пропаганды мерзости. Это следствие того, что государство отошло от руководства искусством. Но придут другие времена. Не только у нас, а в планетарном масштабе.
Послесловие
...Иной читатель, вероятно, спросит: что же это вы не спорите с Бурляевым?
А я отвечу: спорить с Бурляевым надо в другом жанре. Не в интервью. Надо делать что-нибудь в искусстве - это и будет возражение, если получится.
Да и вообще - это разговор с Бурляевым, а не со мной. Вот снимусь в чем-нибудь вроде "Андрея Рублева", сделаю фестиваль, доживу до шестидесяти - тогда и выскажу все, что лично я думаю о Лукашенко, Тютчеве и Швыдком.
02.08.2006
www.peoples.ru
Автор: Дмитрий Быков
Сайт: Собеседник
Док. 578034
Перв. публик.: 02.08.06
Последн. ред.: 03.08.09
Число обращений: 0
Бурляев Николай Петрович
|
