`Афоня…Ты мне рубль должен!` - если у вас вызывает улыбку эта фраза из знаменитого советского фильма, то, значит, вы в курсе, о ком идет речь. `Наш Афоня` - любит его называть простой люд. Однако сам артист Леонид Куравлев искренне обижается, когда журналисты именуют его этим прозвищем. А еще он не дает интервью `из принципа`. `Во-первых, актер должен выражать себя через профессию, - справедливо полагает Леонид Вячеславович. - Во-вторых, в славе я не нуждаюсь`. Что тоже справедливо, ведь в его фильмографии более 200 ролей. 

На втором этаже этого деревянного барака в п. Зашеек Куравлевы прожили минимум 3 года с 1948 по 1951-й.

Леонид Куравлев родился 8 октября 1936 года в Москве в простой семье. Его отец  работал слесарем на авиационном заводе, мать Валентина Дмитриевна - заместителем директора парикмахерской. Однако воспитывала сына практически она одна: вскоре после его рождения Куравлев-старший серьезно заболел, лег в больницу и там скончался. А в 1941 году на их семью свалилось новое несчастье: по нелепому обвинению мать 5-летнего Лени осудили и выслали из Москвы - на Крайний Север. `Комсомолке` удалось узнать, что частичку своего детства будущий актер провел в поселке Зашеек Мурманской области. Сейчас там находятся сплошные дачные участки, а построек прошлых лет не сохранилось. Но нам удалось разыскать людей, ныне живущих в Полярных Зорях, которые находились в послевоенные годы в Зашейке и помнят семью Куравлевых. 

`Это была месть Сталину`

Александру Михайловичу Чернецову  в 90-е годы довелось разбирать двухэтажный барак, в котором жила легендарная семья.

- Я нашел обрывок газеты `Правда` с изображением Сталина, а во лбу у `отца народов` красовался большой железный гвоздь, - вспоминает Александр. - Скорее всего, его вбил маленький Леня. Не удалось сохранить это творение, но абсолютно точно считаю, что таким образом он мстил Сталину за тягости, которые им с матушкой пришлось пережить у нас на Севере...

Мама Лени стригла зашейковцев

Валентина Семеновна Гапоненко жила в одном доме с семьей Куравлевых, который согласно документам, хранящимся в Кировском архиве, находился на улице Заводская под номером 27.  Правда, самого будущего актера она не помнит, потому что, во-первых, он был ее младше на два годка, а во-вторых, не принято раньше было водиться с мальчишками.

- Это ведь только когда за косы дергали, мы давали сдачи парням. В остальное время – девчонки отдельно играют, ребята тоже в стороне, - улыбается Валентина Гапоненко. – А вот маму его немного помню. Я ее часто встречала около нашей парикмахерской. Такая высокая, плотная, темноволосая женщина…

Валентина Дмитриевна действительно работала в артели  `Рассвет` в парикмахерской мастером 3 разряда с 1948 по 1951 год.

- Я никогда не ходила к ней стричься или укладываться. Зачем? Мы и сами кудри себе крутили. А запомнила ее после того, как побывала на выступлении в нашем клубе, где по выходным устраивались танцы, а в другие дни работал кружок художественной самодеятельности. Запало в душу, как она исполняла песню `На Муромской дорожке`. Как сейчас помню, встанет так около пианино, ручки сложит впереди и заголосит: `По му-у-уромской доро-о-о-ожке стоя-а-а-али три сосны…`, - звонко запела Валентина Семеновна. -  Жили мы также на  втором этаже, но вот не довелось мне пообщаться с их семьей. Это мальчишки, наши соседи, должны были знать Куравлевых, некоторые из них ездили потом к нему в гости в столицу.

`Валентина была наставницей моей матери`

Леонид Куравлев - единственный из зашейковцев смог стать большим артистом.

Тамара Андреевна Соколова родилась в поселке Зашеек в 1939 году. Ее отец работал на лесосплаве, что по тем временам приносило немалый доход, а мать была обычной уборщицей. Только, можно сказать, ей повезло, что довелось трудиться как раз в той самой артели, где `цирюльничала` Валентина Куравлева. Повезло в том смысле, что это сыграло решающую роль в судьбе этой женщины.

- Я когда приходила к маме, со стороны всегда подглядывала, как Куравлева подстригает. Хоть мы с ней никогда словом не обмолвились, но она мне нравилась. У нее очень интересная внешность, - вспоминает Тамара Андреевна, глядя на фотографию, где изображена ее мать вместе с матерью артиста. -  Моя мама рассказывала, что Куравлевых незаконно сослали: `Что-то ляпнула, а правительство поняло по-своему`. А вы знаете, ведь Валентина Дмитриевна помогла моей маме. Она ей всегда говорила: `Анка, учись подстригать! В жизни все пригодится!` И мама, тогда безграмотная женщина, внимала словам Валентины Дмитриевны. Таким образом, когда Куравлевы уже уехали, мать стала тоже парикмахером.

`Я танцевала с будущим артистом бальный танец!`

Любовь Ивановна Воронина с детства любит танцевать. Она вспоминает, что нередко приезжал в их поселок столичный балетмейстер и преподавал различные `па`. Поэтому не удивительно, что клуб стал для тогда совсем юной девушки любимым местом отдыха.
Со своей подружкой Любовь Воронина были настолько дружны и неразлучные, что даже на вечера художественной самодеятельности приходили в одинаковой одежде. Так случилось и в тот раз…

- На нас были надеты платья в мелкий горошек, из-за этого нас частенько путали. В тот день, помню, когда заиграла музыка бального танца, мы стояли в стороне, как подошел он. Пригласил на танец, - говорит Любовь Ивановна, прокручивая в голове мелодию танца. - А потом взял нас обеих под ручки и отправился провожать. Честно говоря, я  даже не запомнила, о чем мы разговаривали. Знаете, это обычный попутчик, которому не придала значения, тем более на следующий день я уезжала в отпуск. А через несколько лет меня подозвала к себе женщина с больницы, где я работала, и показала откуда-то взявшуюся пленку со словами: `Вот он, Люба, твой кавалер! В кино снимается!`. Тогда я и поняла, что тот невысокий, щупленький 17-летний мальчик  и есть начинающий актер Леонид Куравлев. А вот мать его помню по обуви. Взгляд всегда падал на ее фетровые белые сапожки (фетр - плотная шерсть. - Ред.). Наверное, я ей немного завидовала, что носит такую красоту.

`Он теперь большой человек, а я обычный работяга`

Как удалось выяснить, Леонид Куравлев ходил несколько лет в зашейковскую школу. Там он сдружился с двумя мальчишками: Борисом Тимофеевым и Александром Пантехиным. Как рассказывают, все трое мечтали стать актерами, они даже выступали в спектаклях в местном клубе. Но мечта сбылась только у одного. Александр умер в молодости, а Борис Иванович стал трудиться на лесозаводе.  Борис был единственным близким другом Леонида Куравлева в те годы, но расспросить его о детстве будущего актера нам, к сожалению, не удалось. Борис Иванович скоропостижно скончался 3 сентября прошлого года. Зато нам удалось разыскать его дочь.

- При жизни отец много рассказывал о Куравлеве. Только жалко, что фотографий никаких нет, - вздыхает Екатерина Троцкая. - Но однажды Леня даже присылал папе открытку. Помню, почерк у него еще такой небольшой и ломкий.

Когда мы показали Екатерине Борисовне фотографию Зашейка, она воскликнула:

- Ну надо же, я как домой к себе попала! Вот дом  N 5, это наши окна, а это Куравлевых (оказывается, сначала дом был под N 27, а затем стал именоваться пятым. - Ред.).
Как рассказывает дочь Бориса Ивановича, однажды он был проездом в Москве, и какой-то таксист согласился отвезти его домой к Куравлеву повидаться.

- Отец долго размышлял, а потом отказался: `Зачем? Он теперь большой человек, а я обычный работяга`. Потом отец признался, что попросту струсил.

Фото из архива героев публикации.