Альберт Галичанин уходит со сцены,хотя и остается с Борисом Эйфманом
На сцене Мариинки сейчас царит Театр балета Бориса Эйфмана. Этот парад можно было бы назвать счастливым, если бы не одно обстоятельство. Со сценой прощается Альберт Галичанин: в октябре лауреату "Золотой маски" исполняется сорок лет и он уходит на пенсию.
Российская газета ` Герой ощутил себя пожилым человеком?
Альберт Галичанин ` Да я в общем-то спокоен. Танцор должен заканчивать карьеру в 37 лет. Я переработал три года. Мне посчастливилось, потому что еще востребован. Некоторым приходится уходить в 30...
Я, признаться, очень устал. Болят травмы, работаешь, скрипишь зубами. Конечно, когда выходишь на сцену, боль пропадает. А после спектакля начинается... Вы бы видели, какими горстями мы таблетки пьем... Хотя бросить сцену очень тяжело. Любовь зрителей, их восторг - это пьянит и будоражит. Когда я сижу в зале и смотрю, как танцует второй состав, у меня внутри все переворачивается: я, я должен быть там, это мое! Я ревную к сцене! Я понимаю, что хочу танцевать! Уже не могу, но хочу!
РГ ` В каком же амплуа вы будете пребывать на пенсии?
Галичанин ` Для меня в театре открыли должность заместителя директора по развитию. Название пространное, чем заниматься, непонятно. Но я поступил учиться на экономический факультет театрального института.
РГ ` Вам присуща деловая жилка?
Галичанин ` Думаю, мне придется серьезно перестраивать собственную голову. Я жил легко, думал только о творчестве. Теперь с людьми буду общаться не как артист, а как бизнесмен. Совсем переродиться не получится, но будущую шкалу ценностей я себе уже представляю.
РГ ` Как и место работы - непременно во Дворце танца Эйфмана?
Галичанин ` Я очень заинтересован в том, чтобы этот Дворец был создан. Те, кто отдал театру Эйфмана огромную часть своей жизни, должны болеть за него, как за собственное дело.
Я сознаю, что нашему театру надо развиваться. Мы ездим по миру, к нам приходят президенты. Однажды в начале 90-х годов на гастролях в Варшаве после спектакля "Чайковский" наш посол принес за кулисы несколько ящиков шампанского. Что такое? Банкетов никто не заказывал. А он говорит радостно: "Ребята, я сегодня за один вечер решил столько проблем, сколько не мог решить за полгода". Просто на спектакле оказались все нужные ему люди, министры и дипломаты.
РГ ` У Эйфмана нет прим и премьеров и все солисты равны. Этот принцип - спасение для морального климата в коллективе?
Галичанин ` Любимчиков у нас нет, это так. Но он выделяет одаренных. Кто же пойдет к хореографу, который не будет тебе уделять особого внимания? А вот то, что все работают на равных, это правда. И к кордебалету отношение такое же требовательное, как к солистам. Репетируем не по три часа, как все, а по семь.
РГ ` Маэстро сразу стал на вас ставить свои новые спектакли?
Галичанин ` Практически сразу. Испытал в "Двенадцатой ночи", затем в "Мастере и Маргарите", затем пошла работа на меня. Я был новой краской художника, я его заинтересовал.
РГ ` Вы поменяли труппу почти 18 лет тому назад. Разница между классическим и драматическим балетом оказалась очень ощутимой для молодого солиста Малого театра оперы и балета имени Мусоргского?
Галичанин ` Это же самое интересное, чего я жаждал! Все великие танцоры и балерины ищут своего балетмейстера. Находят единицы. А мне повезло: я попал к Эйфману. В истории были и еще появятся полчища принцев, Щелкунчиков, Зигфридов. Но у Эйфмана ты лепишь собственный образ, работаешь головой. И ты - первый.
РГ ` Кажется, что у вашей труппы особое коллективное пластическое мышление. Как вырабатывается это феноменальное ощущение единого организма?
Галичанин ` Мы самая читающая в мире труппа и воспитаны на русской классической литературе. У нас ставятся глубокие смысловые спектакли. Когда идет работа над спектаклем, роемся в библиотеках, обсуждаем биографии своих героев, изучаем отношение критиков к произведениям Достоевского, Чехова, Толстого. Характеры и судьбы героев складываются в наших головах, а, главное, в сознании художника, и тогда приходит момент пластики, перевода ощущений в образы. Ведь ты актер, и когда танцуешь, должен понимать, отчего тут делаешь паузу, а там каким-то особым образом подходишь к партнеру. На сцене все работают на себя и друг на друга. От этого единого дыхания зависит, убедишь ты зрителя или нет.
РГ ` Великого и лучшего испытывают унижением?
Галичанин ` Безусловно. Это настоящая ломка. Когда тебя за кулисами щелкают по самолюбию, хотя тебе кажется, что ты все делаешь замечательно. И тут - держись.
РГ ` Возможно, Эйфман делает это для того, чтобы "материал" не бронзовел?
Галичанин ` Он любит провокации. Когда он предложил мне роль Чайковского, я пришел в ужас, узнав о "голубом" оттенке. И дважды от этой роли отказывался.
РГ ` Мотив?
Галичанин ` Я же всю жизнь был героическим танцовщиком, это были серьезные роли. И вдруг надо делать мягкие движения, нежно тянуть кисть... А он подсовывает фильмы и заставляет их смотреть... У-уф! В тебе все протестует. В зал на репетиции приглашают представителей этого "цеха", они консультируют, подправляют движения. Хореограф тебя ломает. Но когда у тебя все получается, он это обожает...
РГ ` Парадокс, но роль Чайковского стала вашей любимой?
Галичанин ` Просто я над ней много работал. А потом, все же великая личность, о которой до сих пор всерьез спорят, до скандалов. Очень важно, играя, не опошлить великого человека. Допустим, если бы эту роль играл гей, это было бы уже не то. Я сегодня так думаю. Потому что убедился в том, что лучшие роли геев сыграли настоящие мужчины.
РГ ` На сцене вы почти всегда очень гордый человек, с большим чувством собственного достоинства. Но ваш Каренин в "Анне Карениной" жалок. Вы согласились с такой трактовкой?
Галичанин ` Мы шли по роману. Каренин был вице-спикером парламента, очень высокопоставленным человеком. Он потерял все! Ему дали орден и отстранили от всех дел. И я понимаю его состояние. Он действительно был раздавлен.
РГ ` Вы очень достоверно играете наглого мерзавца, Фаворита Екатерины в "Русском Гамлете".
Галичанин ` Обожаю эту роль! У нас очень мало таких ярких, счастливых балетных партий. Конечно, Фаворит потом тоже был раздавлен. Но он счастливый. Ты выходишь в жизнь - перед тобой все! У тебя власть! Любовь королевы! У тебя двор, свита, деньги! Ты играешь с принцами, даешь им подзатыльники! А сама игра, вот эти переходы от безмерного счастья до ужасного падения, - это великолепная жизнь! Это мне близко.
РГ ` Вам бы хотелось так жить: мир у ног?
Галичанин ` Фаворитом королевы мне бы быть не хотелось. Но жить широко и чувствовать себя всесильным приятно. Хотя бы на сцене. Однако потом ты должен в себе эти амбиции задавить. Иначе по ним начинают бить...
РГ ` Что больнее всего?
Галичанин ` Когда приходят молодые и тебя меняют, как краску. Да, это твой репертуар, но ты не у дел.
... Когда был молод, не задумывался о том, что меня ждет пенсия в две тысячи рублей. Деньгами швырялся, не копил. Когда доллар был дорогим, мы с женой, вернувшись с гастролей, могли квартиру купить и еще на хорошую жизнь оставалось. Был бы я порасчетливее - накупил бы в ту пору жилья и жил бы сейчас на ренту. Но зато безденежье стимулирует! Будем крутиться, работать. Никуда не денешься: у нас растет ребенок.
РГ ` Вы с Еленой Кузьминой редкая балетная пара. Дочке скоро два года, и Елена, наверное, разрывается между театром и ребенком?
Галичанин ` Как раз не разрывается, сидит дома. Конечно, хорошо, что она уделяет внимание ребенку. С другой стороны, она сейчас в самом расцвете.
РГ ` Ее "Красной Жизелью" все восхищались, но ведь участь Спесивцевой ей не грозит?
Галичанин ` Нет, конечно. Она всего достигла. Но многие солисты, выходя на пенсию, сходят с ума. Я, например, сейчас завидую Диане Вишневой, что она может танцевать Форсайта. Это такое великолепное техно! Совершенно другой опыт. В свое время я не мог это танцевать.
РГ ` Не переживаете, что ассимилируются удмуртские корни?
Галичанин ` А наша фамилия не удмуртская. Мой прадед в 1812 году входил в знаменитую дикую дивизию, собранную из удмуртов, татар, калмыков, мордвы. Он отличился в битве под Галичем и получил в награду кличку Галичанин. Вернувшись в деревню, всю свою семью назвал Галичанинами. В Уфе чувствовался легкий национализм и на концертах меня объявляли как Галимчанина или Галимова. А по мне хоть морковкой назови, лишь бы танцевать.
