Александра Маринина: `Министр внутренних дел не должен ловить преступников`Назад
Александра Маринина: `Министр внутренних дел не должен ловить преступников`
Когда практически каждую неделю слышишь по радио и видишь по телевидению новости о все новых "оборотнях в погонах", невольно задумываешься: а нужно ли было их сначала плодить, взращивать и лелеять, чтобы потом выгонять из системы МВД и сажать за решетку? О, многострадальная милиция! Мало кто из ее генералов назовет навскидку точное количество слияний, переименований, переподчинений и реформирований, которым подверглась она только за время новейшей истории! А тридцатые-пятидесятые годы? А комсомольские наборы? А чурбановско-щелоковские чистки? В течение всего периода деятельности российских спецслужб работу МВД только "улучшали", особенно в последнее время.
И теперь разве что ленивый не станет ругать человека в форме, тем более что такой пример подают с самого верха... Но как красота спасет мир, так и милицию (можно быть уверенным в этом на сто процентов) спасет доброе слово, сказанное о ней. И массу подобных слов сказала и написала потомственный милиционер Александра Маринина, вернее - подполковник милиции в отставке Марина Анатольевна Алексеева. Именно с ней мы беседуем сегодня о том, что такое честь офицера, могут ли помочь системе МВД кадровые чистки, реально ли женщине стать генералом милиции (а тем более - министром внутренних дел), и о многом другом...
- Марина Анатольевна, вы потомственный милиционер. Расскажите о родителях...
- Мой отец был очень опытным сыщиком. Сначала он работал в следствии, потом стал возглавлять отдел по борьбе с кражами в Главном управлении уголовного розыска МВД СССР. При этом являлся кандидатом наук. Его специальностью была криминалистика, по которой он и писал диссертацию "О психологических особенностях формирования показаний очевидцев". Свою карьеру отец заканчивал в звании полковника милиции, получив его досрочно. К сожалению, он рано умер - в 37 лет. Мама - теоретик. Практической деятельностью она не занималась. Преподавала теорию государства и права, а также уголовный процесс, являющийся ее специальностью. Потом писала по нему диссертацию, занималась научной работой. И последние вот уже лет 15 совмещает научную деятельность с преподавательской. Она доктор юридических наук, возглавляет кафедру Международного конституционного европейского права Правовой академии Министерства юстиции, являясь на сегодняшний день одним из ведущих процессуалистов.
- И что же вам на момент поступления в университет было ближе: папина криминалистика или мамин уголовный процесс?
- Я выбрала для себя не то и не другое, а третье - криминологию. Хотя был период, когда я, поддавшись маминому энтузиазму, остановилась на ее специализации. Просто я много раз слышала и видела, с какими упоением, интересом и горящими глазами она обсуждает со своими коллегами процессуальные вопросы. И у меня сложилось искреннее убеждение, что интереснее уголовного процесса нет ничего на свете. Если можно так гореть, болеть и жить им, то он, наверное, и является одной из самых увлекательных юридических дисциплин, различия между которыми на тот момент я мало понимала. Поэтому после третьего курса написала заявление на специализацию по уголовному процессу и прошла ее на соответствующей кафедре, получив пятерки по всем предметам. В общем, процесс я знала хорошо, и он мне был действительно интересен.
- Что же в таком случае заставило вас обратить большее внимание на криминологию?
- Когда я пришла на работу в Академию МВД, то первый год у меня не было возможности заниматься наукой, потому что меня поставили на должность лаборантки в отдел изучения зарубежного опыта деятельности правоохранительных органов (диплом у меня был по американской полиции). В нашей организации тогда шли серьезные кадровые перестановки, всех сотрудников вывели за штат и никого никуда не назначали. Но это было время, когда я могла осмотреться, то есть почитать научные труды не только по уголовному процессу, но и по другим дисциплинам, посмотреть, чем занимаются остальные отделы.
В общем, за тот год я многое открыла для себя и поняла, что вообще-то на уголовном процессе свет клином не сошелся. И что на самом деле есть еще такая замечательная и интересная наука, как криминология, которую я тоже изучала в университете, причем с удовольствием. Но такого же безумного энтузиазма, как уголовный процесс, она во мне тогда не вызвала. Может быть, из-за скудности университетского курса. Учебник по этому предмету не очень большой и несколько схоластичный, схематичный, сухой. А когда довелось копнуть чуть глубже - в научные разработки, более узкие проблемы, - оказалось, что все это страшно интересно. Впечатление такое, будто роман читаешь.
- В дальнейшем криминология поглотила вас целиком или для уголовного процесса вы тоже оставили место?
- Надо сказать, мне очень повезло: когда меня все-таки назначили научным сотрудником, я оказалась как раз в подразделении, которое занималось криминологией. Тут уж я со всей страстью отдалась этому делу, уголовный процесс был благополучно забыт. Но не в том смысле, что я о нем не вспоминала, просто никогда больше непосредственно им не занималась. Хотя знания процесса мне потом очень-очень помогли. Отзанимавшись положенное количество лет личностью преступника, то есть поняв, что такое преступление на индивидуальном уровне, я перешла к анализу преступности в целом. А ведь этот анализ на девяносто процентов строился на статистике. И для того чтобы правильно прочитать ее, понять, что стоит за цифрой, что именно и почему значится в данной колонке и данном ряду, нужно, оказывается, очень хорошо знать уголовный процесс. Надо понимать, как эта статистика формируется, из чего она берется. Если ты не знаешь процесса, то никогда правильно статистику не прочтешь и не проанализируешь. Вот тут-то я с благодарностью вспомнила и маму, и ее энтузиазм, и то, что Господь сподобил меня в свое время заняться процессом. Ведь он действительно очень здорово меня выручил. Потому что, как выяснилось, люди, занимающиеся на тот момент анализом статистики, лишь в очень редких случаях знали процесс. Поэтому они не могли квалифицированно разобраться в теме, а я могла.
- Несомненно, этим вы выгодно отличались от своих коллег. Для остальных же, наверное, ошеломляющим был уже сам факт того, что молодая женщина является офицером милиции... Как к вам относились люди, когда узнавали об этом?
- Вы знаете, в те времена, когда я была еще достаточно юной и носила звание лейтенанта, затем капитана, а после майора, работа в милиции хорошо оплачивалась и являлась престижной, почетной (потому что это был все-таки доперестроечный период). В органы внутренних дел существовал очень жесткий отбор. Ты проходил психологическое тестирование, медицинское освидетельствование и множество всяческих собеседований. Требовалось, чтобы анкета была безупречной, ее проверяли по 250 раз со всех сторон. И когда ты говорил, что являешься офицером милиции, то, конечно, это поднимало тебя в глазах общественности. А уж если ты при этом молодая женщина, да еще и майор или, скажем, капитан... Говорят, что капитан - самое красивое звание, потому что оно и звучит соответствующе, и такого количества звездочек на погонах больше ни у кого нет.
- Почему же? У генерала армии их как раз столько же...
- Ну, до генерала армии, уж извините, женщине не дослужиться. Наверное, теоретически это возможно. Но я не думаю, что это достижимо практически.
- Тем не менее существует мнение, что лучшие силовики - именно женщины. И они реально находятся у власти. К примеру, в Норвегии министр обороны - представительница слабого пола. И у нас в стране заместитель министра обороны (главный финансист) - тоже женщина. Как вы к этому относитесь?
- Я отношусь к этому очень хорошо, но все-таки не стала бы смешивать профессионализм и половой признак - женщина или не женщина. Министр должен быть прежде всего политиком.
- И исполнять свои должностные обязанности...
- Конечно. Например, министр внутренних дел не обязан знать, как ловить преступников. Это прямая обязанность начальника уголовного розыска... А министр - стратег, который должен видеть дальнюю цель своей организации, понимать, зачем она существует. Его задача - сделать все для того, чтобы она функционировала бесперебойно, чтобы в ней не было кадрового голода и финансовых проблем. Он должен нести ответственность за людей, находящихся в его подчинении, и за дело, которое выполняет его команда. А также ему нужно следить за тем, чтобы законодательные и подзаконные акты, правила, инструкции и приказы, которые циркулируют внутри этой организации, не были противоречивы и "не выбивали стулья" из под сотрудников. Вот что действительно ему надо понимать, а не то, как снимать дактилоскопические отпечатки. Это ему знать совершенно не требуется. Поэтому заблуждения типа: "Ну как он может быть министром внутренних дел? Ведь он в жизни ни одного преступления не раскрыл!" - очень пагубны и опасны.
- Просто в любой структуре должна быть четко делегированная ответственность...
- Абсолютно верно. Поэтому и министр обороны не обязан уметь стрелять из автомата Калашникова, водить танк, запускать стратегические ракеты...
- Или прыгать с парашютом...
- Это, вероятно, должен уметь делать командующий воздушно-десантными войсками. Потому что он не может занимать такой пост, не зная технологии ежеминутного несения службы. А министр должен понимать, зачем стране нужна армия и как сделать, чтобы она была крепкой, надежной и боеспособной.
- Должность министра наверняка не является реальной целью для тех, кто идет работать в органы внутренних дел. Что же, на ваш взгляд, означает для милиционера слово "карьера"?
- Для сегодняшнего - уже не знаю, потому что шесть лет как не служу. А в мою бытность в системе МВД данное понятие означало дослужиться как минимум до звания полковника, ну а если очень повезет, то и до генерала. Это теперь такие звания дают пачками, а тогда подобного не происходило. И стремиться к тому, чтобы стать генералом, можно было, только когда ты уже находился в звании полковника и знал, что занимаешь в служебной иерархии позицию, дающую все шансы получить генеральские погоны. Лейтенанты обычно генералами стать не мечтают.
- Потому что у генерала есть свой сын?
- Да, а у маршала свой.
- Марина Анатольевна, как вы считаете, милиция на сегодняшний день является карательным органом?
- Нет. Хотя сейчас в этом отношении многое непонятно, она никогда не была таковым, а всегда существовала как орган охраны правопорядка.
- А как же НКВД?
- Не берусь судить: я в то время не жила. А делать выводы с чужих слов неприлично. Рассуждать можно только исходя из собственного опыта. Карательный орган - это скорее суд. Милиция - нет, она же никого не карает, а ловит преступников, защищает население от затесавшихся в его массы элементов, которые проявляют активность и наносят обществу вред. Задача милиции - изъять их оттуда и предоставить все доказательства и документы суду, который уже будет решать - карать или миловать.
- Что вы подразумеваете под офицерской честью? Это понятие для вас не абстрактное?
- Нет, оно не абстрактное. Под офицерской честью я понимаю нравственную установку на то, чтобы не делать подлости и не переваливать своей вины на других. Это в офицерской чести для меня главное. Да, ты можешь обманывать, например сказать начальнику, что у тебя болит зуб, а на самом деле пойти на свидание к девушке. В моем представлении женщины-обывателя, такое вполне допустимо. Но подставить своего коллегу - скажем, списать на него собственный промах и сделать так, что выговор, взыскание, а то и увольнение будут грозить ему, а не тебе, - уже вне офицерской чести, нечестно. То есть офицерская честь - это готовность нести ответственность за свои решения и поступки, не прикрываясь другим человеком.
- Если бы все рассуждали так же, как вы, Марина Анатольевна, то "оборотней в погонах" просто бы не существовало. Тогда и с коррупцией бороться бы не пришлось...
- Все с ней борются, но побороть ее, по-моему, невозможно. По крайней мере, никому в мире это пока не удалось (кроме разве что Сингапура, кажется, но там приняли очень жесткие меры).
- Потому что себя побороть нельзя...
- Да, человек слаб и подвержен искушению. И до тех пор, пока все будет именно так, то есть пока он будет оставаться человеком - таким, каким его создал Господь Бог, он всегда будет хотеть больше, чем у него есть. И этой слабостью его всегда можно будет взять.
- И именно с этим милиция всегда будет бороться.
- Ну, слава Богу, значит, у милиции будет свой кусок хлеба.
Досье "Обучение & карьера"
Александра Маринина (настоящее имя - Марина Анатольевна Алексеева) родилась 16 июня 1957 года во Львове, до 1971 года жила в Ленинграде, с 1971 года - в Москве. Училась в английских спецшколах (в Ленинграде - N 183, в Москве - N 17 и 9), а также в Ленинградской музыкальной школе им. Н. А. Римского-Корсакова.
В 1979 году закончила юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова и получила распределение в Академию МВД СССР. Служебную карьеру начала с должности лаборанта, в 1980 году была назначена на должность научного сотрудника, получила звание лейтенанта милиции. Занималась изучением личности преступника с аномалиями психики, а также преступника, совершившего повторные насильственные преступления.
В 1986 году защитила кандидатскую диссертацию по теме: "Личность осужденного за насильственные преступления и предупреждение специального рецидива".
С 1987 году занималась анализом и прогнозированием преступности. Имеет более 30 научных трудов, в том числе монографию "Crime and Crime Prevention in Moscow", изданную Римским межрегиональным институтом ООН по проблемам преступности и правосудия (UNICRI).
В феврале 1998 года вышла в отставку в звании подполковника милиции.
С 1991 года начала литературную деятельность. С тех пор ею написано и издано в 23 странах мира более 30 произведений, общим тиражом более 35 млн. экземпляров.
В 1995 году ей присуждена премия МВД РФ за лучшее произведение о работе российской милиции (за книги "Смерть ради смерти" и "Игра на чужом поле"). В 1998 го-ду на Московской международной книжной ярмарке она признана писателем года как автор, книги которого в 1997 году были проданы наибольшим тиражом, а в 1998 году стала лауреатом премии журнала "Огонек" в номинации "Успех года".
Романы А. Марининой начали экранизировать в 1999 году. По мотивам 16 произведений был создан телевизионный сериал "Каменская", который демонстрировали по национальному российскому телевидению, а также в Латвии, Украине, Германии, Франции. В настоящее время снимается продолжение сериала "Каменская" по следующим трем ее романам.
