Эксклюзивный фоторепортаж специального корреспондента KM.RU Геннадия Гахова
Пролог.
Театральная площадь - место с давней и интереснейшей историей. За моей спиной сейчас располагаются Большой театр, ЦУМ, Малый театр. Рукой подать до Красной площади. Давным-давно, когда площадь не была заставлена машинами, здесь проезжали красивые экипажи, а дамы шуршали платьями. Именно тогда на этой площади появился древнейший театр - Малый театр России. Это было в 1756 году. Императрица Елизавета Петровна издала указ о создании театра. Слово "малый" в те времена даже не писали с заглавной буквы. Это объяснялось размерами здания относительно Большого театра. Но вскоре слова "большой" и "малый" стали именами собственными. Кстати, Малый театр, или, говоря иначе, "Дом Островского", не так давно стал национальным достоянием России. Стоит ли говорить, как престижно выходить актерам на сцену "Малого".
Владимир: Ощущение, когда ты входишь сюда, а здесь еще продолжается что-то: персонажи, актеры еще существуют и сегодня игравшие, и очевидно, наши предки, которые на нас смотрели, ушедшие от нас недавно люди, как мы это делаем. Потому что был всегда такой густой воздух здесь, а из зала веет теплом ушедших зрителей, оттуда теплый воздух надвигается.
Народный артист России Владимир Сафронов предан этой сцене более 37 лет и уверен, что лучшего места ему не сыскать.
Глава 1. Война.
Владимир: Родился я, как тогда писалось в анкетах, "в семье служащего". Мой отец, когда я родился, был студентом последнего курса института Народного хозяйства им. Плеханова. И в 1941 году (я родился в 1940-ом еще), он ушел добровольцем на фронт. Провоевал всю войну, был демобилизован в чине капитана, и тут же из армии его комиссовали по болезни, потому что он после одного из ранений очень тяжело заболел. И он закончил институт, закончил аспирантуру по специальности "Политэкономия", была такая наука, "Политэкономия капитализма", "Политэкономия социализма", давно забытая, да и тогда-то, судя по его впечатлениям и по тому, что я ее еще учил, наука многими непонятая. А мама была бухгалтером, в семье нас было трое сыновей, я старший.
Дом, в котором жила большая семья Сафроновых, находился недалеко от станции Плющево. В довоенное время это была еще не Москва, но уже вскоре границы расширились, и район Плющево вошел в пределы столицы.
Владимир: Если говорить о картинках, то это я на руках у матери, в небе прожекторы, которые ловят самолеты, это, очевидно, уже поздняя осень-зима 1941 года, и мы спускаемся в то бомбоубежище, которое вырыл мой дед на огороде. Я не знаю, почему он так боялся, что попадет именно в этот дом или где-то рядом, но он, по-моему, единственный на улице, кто вырыл яму, накрыл сверху какими-то бревнами или досками. И вот утверждаю, что мы там иногда отсиживались, когда шла волна фашистских самолетов на Москву.
Годы войны тянулись долго, но детское восприятие отказывалось принимать всю тяжесть этого времени. У него были свои детские радости, какие-то игрушки, увлечения. Но Володя не переставал мечтать о том, чтобы из жизни людей ушло это страшное слово "война", о том, чтобы папа вернулся домой.
Владимир: 9 Мая 1945 года. Мой отец, уже практически демобилизовался из армии, в апреле его комиссовали по ранению, а потом по тяжелой болезни, последовавшей за этим ранением. И вот мы с ним там, на этой самой площади.
Звучит песня: "Этот День Победы порохом пропах, это праздник с сединою на висках, это радость со слезами на глазах..."
Глава 2. Хочу в артиллеристы.
Владимир: Я даже не знал, кем я хочу быть. Как-то я очень долго этим вопросом не задавался до одного случая, когда я сразу решил, что вот я им - артистом - и буду. На станции Перово Казанской железной дороги почему-то в один из дней сидела женщина, которая торговала билетами в театр. Вот она сидела, у нее на коленках был какой-то чемоданчик, там лежали билеты. Что меня потянуло подойти, посмотреть? И она предложила мне билет в Малый театр на "Волки и овцы". Нельзя сказать, что я до этого не был в театре, со школой водили нас. Я очень хорошо помню театр Гоголя, почему-то именно в театр Гоголя, тогда он назывался театром Транспорта, водили, и я помню все, по крайней мере, два спектакля я точно помню: "Хижина дяди Тома" и "Зеленый сундучок". И я купил у нее билет на "Волки и овцы", приехал на утренний спектакль в 12 часов, посмотрел, и с тех пор мне захотелось стать актером.
Спектакль Владимир Алексеевич помнит до сих пор. С кем-то он впоследствии работал, с кем-то работает и сейчас. "Волки и овцы", которые он увидел еще в детстве, стали для него судьбоносным спектаклем.
Владимир: Записался в драмкружок в соседнем клубе, стал ходить в драмкружок в школе. Хотя, честно говоря, я стеснялся. И когда мы на уроке у Сары Марковны Гальпериной тоже писали сочинение "Кем я хочу быть", я как-то пишу первую строчку сочинения "Я хочу быть арти...", а рядом со мной Лариска Огиенкова сидела. Она так глянула, кем я хочу быть, и что-то прыснула, засмеялась. Мне стало неловко, мне стало как-то стыдно, поселок у нас рабочий, все хотели быть инженерами, летчиками. Мальчишки, если шли в армию, то хотели служить в подводниках, несмотря на то, что это дольше, чем два года - другие немножко понятия были обо всем. И я быстро к этому "арти...." приписал "...ллеристом" - артиллеристом. И дальше я все, что знал о мощи и могуществе советской артиллерии, написал, чем вызвал удивление у той самой Сары Марковны Гальпериной. Она мне честно сказала: "Очень своеобразное сочинение". Но не одобрить мои желания она не могла, педагог не должен, так сказать... Вот так.
Но в артиллеристы не пошел, пошел в артисты, в Щепкинское училище.
Владимир: Первый раз я пришел читать что-то, в числе слушающих, а, вернее, возглавляла слушающих Вера Николаевна Пашенная. Я начал читать первые стихи, отрывок из поэмы Симонова "Сын артиллериста" (к этой "артиллерии"), и она прервала меня: "Мы тебя возьмем",- и еще поинтересовалась у сидящего рядом педагога: "А его в армию не возьмут?" Она так спросила, он говорит: "Нет-нет, Вера Николаевна, у нас военная кафедра". А у нас тогда только-только ввели эту военную кафедру, и не успел я окончить училище, военную кафедру ликвидировали, а всех, кто учился, и меня в том числе, отправили рядовыми в запас.
По окончании Щепкинского училища Владимир Сафронов должен был остаться работать здесь, на сцене Малого театра. Но по непонятным причинам он оказался совсем на иных подмостках. Владимир: Цепь случайностей не случайна. Поступил я в это училище при Малом театре, в течение училища умудрился сыграть здесь, скажем так, два эпизода, но в театр взят не был, там была какая-то дурь с распределением, и оказался я в Московском областном драматическом театре. Там меня заметила тогда еще студентка ГИТИСа с "театроведения" Светлана Овчинникова. Она сейчас очень часто пишет, пишет много о Малом театре, книжки об актерах, была даже женой одного из актеров нашего театра (Овчинникова). А она в то время очень тесно соприкасалась с работой театра Пушкина через свою маму (и она там сама бывала без конца) и с Борисом Ивановичем Равенских. Он позвал меня, она ему порекомендовала, и взял. Я там 7 лет очень даже хорошо работал.
Работать с Борисом Равенских было бесконечно интересно, но и невероятно трудно. Не раз Сафронов намеревался бросить театр, но что-то его останавливало, благодаря чему он оказался в родных стенах Малого.
Глава 3. "Дом Островского".
Владимир: Здесь поменялся уже полностью весь состав, который сидел за те годы.
KM TV: А цвета?
Владимир: Нет, это все осталось, и слава тебе Господи, что не перекрашивают ничего. Вот это было так, по крайней мере, я с 50-х годов, со студенчества своего помню, что это были вот такие стены.
Островок прошлого. Сюда Владимир Алексеевич возвращается снова и снова. Да и как не вернуться? В коридорах театра дух прошлого. Он вернулся в "Малый" вместе с Равенских в 1970-ом, Борис Иванович привел с собой трех единомышленников: Алексея Локтева, Валерия Носика и Владимира Сафронова. Все они прежде вместе играли в Художественном театре им. Пушкина.
Владимир: Мы тогда втроем вошли, придя только-только, еще даже не оформившись, мы пришли для знакомства с Малым театром. Алексей Локтев, Валера Носик (царствие им небесное, они уже ушли из жизни). И вот мы пришли сюда, мы едва дошли до того бетонного противопожарного занавеса. И у меня было ощущение, что мы идем через какой-то густой воздух, наполненный персонажами, актерами, только что закончившими спектакль, и еще чем-то. Также из зала шло тепло ушедших зрителей, причем, как выяснилось, мы все об этом подумали, мы это почувствовали, но не поделились друг с другом этими странными ощущениями. Мы даже, так сказать, несколько испугались и, может быть, застеснялись их, но по просшествии какого-то времени совершенно непроизвольно рассказали друг другу о тех ощущениях.
В "Дом Островского" Сафронов пришел зрелым мастером. Он был уже состоявшимся артистом, наделенным ярким талантом, редким обаянием, прекрасными внешними данными. На сцене "Малого" он создал более трех десятков ролей: Погуляев из "Пучины", Борис из "Грозы", Быков в спектакле "Касатка", Василий Шуйский в "Царе Федоре" и Семен Годунов в "Царе Борисе". Артист считает, что на спектакли, хороших партнеров и режиссеров ему везло.
Владимир: Трудно работать с теми режиссерами, которые не очень видят, что они хотят сделать, когда они блуждают в каких-то потемках: то так, то эдак, то будет, то не будет, ждут, что-то их осенит. А те режиссеры, которые... Собственно говоря, если стал я хоть чуточку значащим артистом, то они, как раз, знали - это и Борис Иванович Равенских, и Борис Андреевич Бабочкин, это (в театре Пушкина) Оскар Яковлевич Ремез, это Петр Павлович Васильев (и в театре Пушкина, и здесь). Вот это - режиссура, мне с ними было легко.
Сафронов снимался и в кино. Среди фильмов с его участием "Осенние свадьбы", "Следствие ведут знатоки", "Гранитные острова" и многие другие. Но сам он говорит, что на театральной сцене добился большего успеха.
Владимир: То ли это от Сары Марковны Гальпериной пошло, но я очень много в молодости своей испортил себе ощущением, когда "а я сегодня не люблю Пушкина, я люблю Маяковского". В том смысле, что я приходил и у одного очень известного режиссера пробовался, а потом увидел фотографию актера, грандиозного совершенно актера, как выяснилось потом, (тогда он уже был хорошим актером, я с удовольствием видел его в других театрах). Я говорю: "А что, он тоже пробуется на эту роль?" А это был Леонов. Говорит: "Да". Я говорю: "А как же так-то? Мы же такие разные?" Он был старше меня, и внешне мы разные абсолютно. Я говорю: "Так вы что же, не знаете, каким должен быть этот персонаж?" Как вы думаете, будет со мной кто-нибудь из режиссеров потом разговаривать? Конечно, нет.
Кино отошло на второй план. Но артист, работавший с такими мастерами, как Равенских, Бабочкин, Львов, Анохин, Хейфиц, не мог не попробовать себя в режиссуре.
Владимир: С одной стороны, режиссура, так или иначе, больше педагогическая, конечно, началась в училище. Потом была неудачная попытка здесь, в Малом театре, неудачная по многим причинам, в том числе и по собственной глупости. А потом обстоятельства сложились так, что сейчас я руковожу маленьким муниципальным театром, сразу за кольцевой дорогой, в городе Реутов. И когда там так сложилось, я думал, надо ли этим заниматься, и вдруг понял, что у меня есть какое-то собственное, пусть достаточно ограниченное, но немножко непохожее на все, что делается вокруг, представление о том, что такое театр, кто в нем главный и как все задумки должны осуществляться.
Город Реутов - новая глава в жизни Владимира Алексеевича. И он очень надеется, что в ней все сложится успешно.
Глава 4. Вне сцены.
Владимир Сафронов хорошо известен и по программе "Впрок", которая выходила на одном из ведущих телеканалов. Долгие годы он был неизменным ее ведущим.
Владимир: Вы знаете, у нас был очень хороший коллектив. В этом коллективе я был самым старым, а вокруг меня ходили молодые корреспонденты, молодые редакторы, вот только-только они откуда-то, так сказать, вылупились. И молодые телевизионные режиссеры, операторы, и сам руководитель программы, Антон Понизовский, тоже был совсем для меня мальчишка. И, вы знаете, они меня многому научили. Они научили меня, вернули какой-то азарт к работе, этим было нельзя не заразиться. Во-вторых, мне безумно понравилось тогдашнее НТВ, вот именно тогдашнее. Сейчас я не знаю, какое оно внутри, я не бываю, а снаружи оно мне нравится все меньше и меньше... Потому что там и в коридорах витал какой-то другой дух, дух именно независимого телевидения.
Но когда произошел разлом канала, программу закрыли.
Владимир: Когда ко мне обратились все работники "Впрок", говорят: "Владимир Алексеевич, вы с нами? Или остаетесь здесь, на НТВ?" И была такая возможность, я сказал: "Ребята, ну а куда же я теперь без вас-то?" А потом, в этот момент лицо мое для этой программы что-то значило, и я прекрасно понимал, что их могут без меня на другой канал и не взять. В итоге, мы перешли на телеканал "Россия", где проработали года три, наверное. А потом, думаю, не качество программы повлияло, а какие-то внутри отношения авторов этой программы, ее руководителей с руководителями канала.
Уже многие годы профессор Владимир Сафронов занимается педагогической деятельностью. 15 лет он преподавал в Щепкинском училище, где выпустил более сотни студентов.
Владимир: Самое главное - научить будущего актера всю жизнь учиться. Вот если он это поймет, причем, поймет не умозрительно, а от встреч с разными педагогами в училище, потому что они всегда чуточку разные, с разной режиссурой в театре. Вот когда он это поймет, во-первых, он состоится, при наличии, конечно, способностей, а во-вторых, надо себе с театральной юности усвоить, что театр не место, где можно стать благополучным человеком. Да, здесь много не заработаешь, здесь ущемляются какие-то твои интересы, совершенно естественно, потому что ты думаешь, ты будешь занят в новой постановке, а тебя там не занимают, ты хочешь работать с этим режиссером, а он на тебя смотрит, в лучшем случае, с ожиданием, что ты такое. То есть устроить свое благополучие очень трудно.
Может быть, зная это в юности, Владимир Алексеевич и не пошел бы в актеры? Но нет, отвечает он, быть артистом, работать в "Малом" - это судьба.
Эпилог.
С любимой супругой они вместе долгие годы. Дочь Владимира Алексеевича пошла по стопам папы. Сегодня она актриса в "Малом", а вот сын жизнь с театром не связал. А еще у актера подрастает четверо внуков.
Владимир: Отговариваю. Сына уговаривали вокруг, я тоже отговаривал. Его уговаривали идти в актеры, у него великолепные внешние данные, красивый парень, ничего не скажешь. И, кстати говоря, мог бы быть, у него, судя по всему, были и способности к этому, но он не пошел. А дочку я отговаривал, потому что трудно женщинам в театре, труднее, чем нам. Хоть и говорят, что это женская профессия, но театр - это дело мужское, как ни относись. И в любой пьесе три-четыре-пять от силы женских ролей, а все остальное - мужчины.
Вот и сегодня Владимир Алексеевич стойко и по-мужски переносит временный период затишья.
Владимир: Если говорить о Малом театре, я живу ожиданием, что на доске приказов я увижу свою фамилию в распределении новых спектаклей. Это длится уже два года, фамилия не появляется, но есть ожидание. Есть спектакли, на которые я прихожу сюда с удовольствием, с удовольствием их играю. Да, по сути, от всех, которые остались и в течение последних лет не сняты с репертуара, я испытываю большое удовольствие. Ломаю себе голову, что мне делать с моими студентами в МГУ, где на факультете Искусств я преподаю Мастерство актера и теорию этого дела. Чем это закончится?.. Они уже третий курс, значит, нужно думать о выпускных работах. И заботы по художественному руководству в городе Реутов.
25.03.2006
tv.km.ru
Док. 595643
Перв. публик.: 25.03.06
Последн. ред.: 30.09.09
Число обращений: 0
Сафронов Владимир Алексеевич
|
