- Почему вы, имея свой театр, ставите спектакли "на стороне"? Вам у себя тесно?
- Нет, мне не тесно. Но когда друзья просят меня поработать с ними, то я иногда соглашаюсь, как сейчас. Тем более что с Ширвиндтом и Державиным мы уже работали вместе над спектаклем "Счастливцев-Несчастливцев".
- Признайтесь, этот спектакль делаете как "подарочный" себе к круглой дате?
- На самом деле это не подарок, а работа, но раз так совпало... Я себе много подарков сделал, в том числе две премьеры в моем театре. Там 15 сентября я сыграю в "Пяти вечерах" Александра Володина, которые я поставил и где играю главную мужскую роль. Другая премьера - пьеса "В тишине", где занята молодежь театра.
- Круто берете: в 40 лет - театр, в 50 - три спектакля... А, например, в 30 лет вы были скромнее?
- Нет, особо скромным я никогда не был, хотя сам всегда считал себя таким - кажется, я никогда не толкался локтями и никуда не пробивался. Правда, в 25 лет, когда я только учился актерскому мастерству в Свердловском театральном училище, я громогласно объявил однокурсникам, что через 10 лет буду главным режиссером. Я не рассчитывал на столицу - тогда я бы дал себе больший срок. В Москве я стал главным режиссером в 37 с половиной - в Театре комедии.
- Почему в своем театре вы захватываете себе главные роли во многих спектаклях - не находите достойных актеров или пользуетесь служебным положением?
- Естественно, пользуюсь служебным положением: в большей степени это мои эгоистические честолюбивые актерские дела, которые мне хочется удовлетворить. Кто это мне из режиссеров предложил бы сыграть Гамлета или Мольера?..
- А угрызения совести не мучают?
- Нет, потому что это вещи, которые мне всегда хотелось сделать. В театральном училище мне заранее определили амплуа комика, и я смотрел на себя их глазами: "Ну конечно, ты не Чацкий и не герой-любовник. Только характерный и комический актер". Можно было с этим не соглашаться внутренне, но продолжать делать только то, что дают. Я же решил доказать педагогам, что я "больше". Мне шли навстречу, и только за первый курс я перешел из простых комиков в драматические. К концу учебы в дипломном спектакле я уже играл Федю Протасова.
В этот момент Арцибашев в очередной раз срывается со своего режиссерского кресла и со словами: "Сейчас, только покажу им, как надо играть!" - мчится на сцену. Там молодая актриса стесняется, словно школьница, страстного поцелуя со своим возлюбленным. "Давай я тебя поцелую!" - предлагает Арцибашев. Этот вариант ее не устраивает, и она что-то отвечает, тушуясь. "Ему еще нет пятидесяти, не наговаривай! - подступает тяжелая артиллерия в лице Ширвиндта. - Давай со мной, я покажу". Но молодежь решает справиться сама. Худрук Сатиры кидается обратно на свою кровать посреди сцены и возмущенно кричит слова из роли: "Кошмар! У постели умирающего отца, как звери! Хотя бы подождите, пока остынет тело!" Арцибашев потирает руки и садится на место.
- Ну и как актеры реагируют на то, что вы переигрываете за них все роли?
- Они смеются. Но те, кто со мной давно работает, привыкли и знают, что словами мне намного дольше все объяснять, чем сыграть, и что-то из моей игры они улавливают.
- Из Театра на Таганке, где у вас стаж 9 лет, вы уходили из-за несовпадения мнений с руководством?
- На Таганке был мой дебют на московской сцене, причем я попал в самый зенит его славы. Но потом пошли трагические события: умер Высоцкий, уехал Любимов, и амплитуда моих жизненных и профессиональных отношений с театром металась снизу вверх с необыкновенной быстротой. Потом пришел Эфрос, затем Губенко. Время уходило, а моих новых спектаклей не было...
- Сейчас "На Покровке" играет ваш сын. Он пойдет по вашим стопам?
- Ему 17 лет, он серьезно занимается фортепиано, и я занял его в спектакле "Пастух", где ему нужно исполнить вживую одну композицию - я хотел показать, как Ленин слушает "Аппассионату". Где-то в 93-м году я тоже хотел использовать его как пианиста - сына главной героини, которая его муштрует. Но потом я понял, что мои репетиции не совпадают с его уроками...
- А вы занимаетесь муштрой сына?
- Нет, хотя, по моей легенде, именно я подбил сына на занятия музыкой. Как-то раз он не хотел заниматься и просто барабанил по клавишам - по басам. Я вместо того, чтобы ругать его, сказал: "Это как будто медведь идет через бурелом. О, а это лисичка или зайчик!" Через неделю он зовет меня, начинает наигрывать мелодии и интересоваться, на что это похоже... Мне кажется, что ему сейчас интересно со мной, и чувствую, что многие его остренькие вопросы с некоторой подковырочкой - на житейские темы, по поводу отношений с девушками интересуется: "Как у тебя было?"
- Честно отвечаете?
- Стараюсь честно и откровенно. Вспоминаю свои ошибки - пусть он на них учится...
