Мотив смерти литературы, ее последующего отпевания и похорон в последнее время становится модной темой для дискуссий. Приблизительно такой же, какой несколько лет тому назад была тема взаимоотношения власти и интеллигенции или человека искусства. Сегодня об этом уже принято воспоминать с ноткой легкой грусти, недоумения и уныния. Темы, будоражущие общественные умы, продукт скоропортящийся.
Апогей таких разговоров за чашечкой кофе с бальзамом, напоминающих лампу в тусклом подъезде в период накала, перед тем, как ей перегореть, зачастую приходится на лето, когда издательская деятельность берет перерыв (чуть было не сказал: на обед) на каникулы, тиражи неуклонно уменьшаются. Прибыль, словно студень, застывает в ужасающей неподвижности. И интеллигенция предается пороку рефлексии и стенаний.
Осенью, с первыми холодами, неизбывная грусть по покойнику пойдет на убыль. Поскольку происходит очередная книжная выставка достижений книжного хозяйства на ВВЦ, которая общим количеством тиражей от пособия по уходу за огородом до 1000 и одного способа любви и хором оптимистов, с пионерским задором рассуждающих о перспективах отрасли, заглушают негромкий голос пессимистов, считающих, что литература, несмотря ни на что, умерла.
Российская словесность в ожидании нового гибрида
Однако, если смотреть на литературную ситуацию сквозь призму премий и их количества, то вот оказывается, что не все так плохо, как кажется на первый взгляд.
По количеству литературных премий мы наконец-то догнали и перегнали пресловутую Америку. Правда, во Франции, славной своими литературными традициями, литературных премий больше, чем у нас.
У нас их 380 штук. И число их, судя по всему, неуклонно растет. Если так и дальше пойдет, то премиями будет охвачены практически все писатели, поэты и прочие деятели изящной словесности нашего бескрайнего отечества.
Очень характерно, что гармонию у нас всегда принято поверять алгеброй. И поэтому инфернальный диспут давно перешел в фазу премиальных интриг. Здесь новая, старая, тема получает уже иное звучание.
Сторонники экстенсивного развития литературного процесса вширь и глубь, считают, что качество литературы определяется количеством присуждаемых премий. Для того, чтобы совершился качественный скачок в литературе, была даже учреждена еще одна премия под названием - "Российский сюжет".
Оказалось, что насущная актуальность премии "огромна" и продиктована тем, что литературный процесс нужно постоянно стимулировать, дабы он не зачах на корню. Премии Александра Солженицына и "Триумф" не справляются с этой жизненно важной задачей, а "просто констатируют появление значимого произведения".
Факт тревожного положения в отечественной словесности были подкреплен социологами. По заказу Совета попечителей новой премии и издательства "Пальмира" в январе-феврале 2002 года в одной из московских социологических компаний были проведены исследования читателей в возрасте от 20 до 40 лет. Результаты опроса показали, что сегодня наиболее востребована качественная, написанная на хорошем русском языке беллетристика с близким современному читателю сюжетом - российским!
И вот, как на зло, авторам, испытывающим здоровый крен в сторону патриотического сюжета, рынок в лице массовой литературы отказывает в доверии. И "им трудно заявить о себе" в полный голос.
Для того чтобы качественная беллетристика могла противостоять тупому рынку, нужно вывести новый гибрид, или, по словам Валерия Попова, одного из соучредителей премии "Российский сюжет", произвести "скрещение удава с кроликом", обладающего жизнестойким иммунитетом.
Стимуляция мичуринцев, которые бросят вызов рынку с нероссийским лицом, ожидается довольно-таки существенная - лауреат премии кроме диплома в качестве поощрения получает 10 000 все тех же злосчастных долларов США. Видимо, недалек тот час, считают оптимисты, когда мы еще утрем нос не только устроителям Гонкуровской премии, но и всем тем, кто ошибочно думает, что место русской литературы на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа!
Впрочем, как показала практика распределения премий, от Нобелевской до букеровской, собственно к литературе они, премии, имеют отношение отдаленное. Тем более в стране, где поэт больше, чем поэт, а писатель, соответственно, писатель.
Очень характерные примеры, две самые свежие премии: имени М.А. Шолохова, которая принадлежит Международному Сообществу Писательских Союзов и "Национальный бестселлер", одним из учредителем которой является издательство "Ad marginum". Премия имени Шолохова была учреждена пару лет тому назад Международным Сообществом Писательских Союзов, издательством "Советский писатель", Союзом художников России и другими "патриотическими" организациями. Имена лауреатов предыдущих премий скажут искушенному читателю не больше, чем наименования учредителей премий. Да это, по большому счету и не важно. В этом году из рук Юрия Бондарева премию, как указано в пресс-релизе, "в области литературы и искусства за 2002 год" следующие лица.
Первый из списка - Слободан Милошевич. За что злосчастный Слободан был удостоен такой чести? Цитирую: "Политическому узнику гаагской тюрьмы, бывшему президенту Юнославии, за мужество, самоотверженность и непримиримую позицию в борьбе за гражданские права и свободу югославских и других славянских народов, за разоблачение на заседаниях Международного Гаагского трибунала натовско-американской агрессии в Европе".
Если оставить в стороне пафос о натовско-американской агрессии, то получается, что Слободан Милошевич удостоился премии ни за что! Наименования мало-мальски какого-нибудь произведения, отдаленно напоминающего художественного, мы не видим. Конечно, весьма, возможно, что мы имеем прецедент награждения лауреата за устное творчество. Так как никаких других, кроме разоблачений гаагского трибунала, произведений Милошевича не указано.
Следующий в списке - генерал Валентин Иванович Варенников. Он получил "Шолохова" "за написание книг, рассказывающих о жизненной и офицерской судьбе, охватывающей более полувека советской жизни и истории, под общим названием "Неповторимое". Как видим и здесь вся неповторимая прелесть лауреата заключается ни в его литературном таланте, а в том, что уважаемый генерал умеет "писать". Ибо что-нибудь оригинальное и значимое в "судьбе, охватывающей более полувека советской жизни" обнаружить довольно трудно, если конечно, литератор Вареников не изобразил мытарств офицера "Онегинской строфой", гекзаметром или трехстопным матом.
Ну и вдогонку скажу, что в число лауреатов, внесших выдающийся вклад в литературу и искусство, также попали: художник Михаил Савицкий из Белоруссии "за выдающийся вклад в развитие реалистических традиций в мировое изобразительное искусство" и бывший депутат Верховного Совета РСФСР Ринат Мухамадиев "за документально-художественную повесть "Крушение", посвященную трагическим событиям октября 1993 г".
Сдается мне, что и здесь на патриотических струнах учредителей сыграли какие-то дополнительные обстоятельства, препятствующие людям, неискушенным в политике, понять, что связывает их искусство с автором великого "Тихого Дона". Да и то, к слову сказать, далось Бондареву "мировое изобразительное искусство"! Мировое, стало быть, безродное, космополитическое. Единственной, кто не вызывает никаких сомнений насчет своего лауреатства, так это писатель Ринат Мухамадиев. Бывшим депутатам подают у нас охотно. Вспомним Кису Воробьянинова на Кавказе, просящего милостыню. Тут хоть литературная традиция соблюдена!
Бестселлер неявной национальности
Вообще тот факт, что бестселлер может иметь какую-то национальность, это, видимо, наше российское ноу-хау. На Западе, в частности Америке, об этом поздно задумались, видимо, поэтому и литературный процесс там находится в перманентном кризисе.Но попытка скрестить две почти взаимоисключающие вещи, очень любопытна. И достойна более пристального разглядывания, и изучения уже в качестве своего рода феномена, симптома или диагноза. Ведь не для кого не является секретом, что бестселлер (англ. bestseller, best лучший, большой + sell продаваться) - наиболее раскупаемая книга, которую издают большим тиражом. С таким же успехом национальность можно привить к слову менеджмент или маркетинг. Поскольку тоже не является секретом и тот факт, что в сторону лауреата, Александра Проханова с романом "Господин Гексоген", чью победу никак не назовешь неожиданностью, неровно дышит живущий, словно в эмиграции Герцен, Борис Абрамыч Березовский в изгнании. Все это не может красноречиво не свидетельствовать о том, что литература у нас перестала быть национальной, а стала клановой.
Еще Надежда Тэффи писала в свое время:
"...Соединенные взаимным отталкиванием, ле рюссы определенно разделяются на две категории: на продающих Россию и спасающих ее...
... К продающим относятся добродушно и берут с них деньги на спасение России. Друг друга ненавидят белокаленой ненавистью..."
Судя по тем, простите за грубое слово, приоритетам, которые поощряют дензнаками, литературу явно перестали волновать вечные и проклятые вопросы любви, смерти, веры, долга, совести и существования.
Литература стала PR-ом. Автор же - подсобным инструментом, с помощью которого, словно отмычкой, взламывая тайные механизмы, коды и шифры влияния на общественное сознание, принято делать деньги.
"Господин Гексоген" Проханова в этом отношении - яркий по своей выразительности пример превращения литературы из возвышенной, сакральной сферы служения или даже искупления, как это было раньше, в конторскую службу. Банальную в своей незатейливости. С дебитом и кредитом, отбивкой и откатом. Когда на пушкинском книготорговце с его замшелой мефистофельской философией можно поставить жирный крест. Потому что не только рукопись, но и вдохновенье не продаются до тех пор, пока за них не назначили хорошую цену. И хотя ситуацию, когда премии удостоен профессиональный графоман, не назовешь уникальной, но все же, читатель, возьми книгу. Посмотри внимательно, вчитайся:
"Еще несколько слов знакомого голоса, слабо дребезжащего, словно стакан в подстаканнике на столике идущего поезда".
Тут даже, уподобившись не менее национальному, чем бестселлер, пафосу движения "Идущие вместе", хочется попросить прощения у великого и могучего от имени, так сказать, всех пользователей: прости!
Прости и ты, столик, идущий в подстаканнике к поезду, дребезжащему, словно голос.
Собственно, вся книга Проханова, за вычетом огромного количества золота (автор, словно дальтоник, не различает световые оттенки), россыпью разбросанного по тексту, сбита неладно, наспех, словно гроб идущий хоронить литературу толпы! "Под его пиджаком и рубахой, в недрах модных брюк отсутствовали пустоты". Вот вам романное пространство, а вот вам "национальный" колорит:
"Словно в Кремлевских палатах, среди малахита и мрамора, стоял бак нечистот и оттуда, из-за дворцовых фасадов, белокаменных наличников и лепных карнизов, по ржавым трубам сочилась зловонная жижа".
Да, наверное, здесь великая русская литература нашла свой последний приют...
Реквием
Так, что - литература умерла? Но об ее гибели говорят всякий раз, когда тучнеют стада графоманов. О диагнозе больного можно говорить словами богомола из "Золотого ключика": "Пациент скорее жив, чем мертв. Либо скорее мертв, чем жив". Как говорится, одно из двух.
Если умерла, то, наверное, советская литература и смежная с ней антисоветская. На ее месте сейчас наблюдается вакуум. Им пробуют надувать разные фигуры: Маринина, Акунин, Сорокин, Пелевин, Проханов и прочая.
Но, наверное, должно пройти какое-то время, когда сквозь этот, простите за прохановщину, перегной прорастет зеленый росток. Правда, литературная среда, от которой во многом зависит микроклимат, очень агрессивна. Не исключено, что новые имена не доживут не только до момента признания, но и до периода узнавания их своим читателем, как это часто уже случалось.
Имена таких писателей, как Илья Сургучев, Иван Савин, Гайто Газданов, стали известны лишь десять лет тому назад. Об их существовании и по сей день знают немногие. Еще меньше их читали. А ведь прошло всего лет 50-60.
Так что со всей определенностью пока можно сказать одно. Литературе, видимо, не дают дышать люди клана толстых литературных журналов, критики и литературоведы, связанные одной цепью с издательствами, которые получают финансовую подпитку из разного рода непонятных фондов, писательских союзов или министерства по делам Печати и информации. У нас по обыкновению литературу часто хоронят и с большим энтузиазмом справляют по ней поминки в жюри по присуждению премий, на презентациях и фуршетах, церемониях оглашения номинантов из шорт-листа, которые стоят в очереди за бессмертием в алфавитном порядке и в других общественных местах.
Поэтому, даже если она и опочила в бозе, все же кажется, что литература не умерла, что она просто затаилась на то время, когда тема смерти изящной словесности станет не актуальной. И все, таская друг друга за грудки и бороды, вдруг заговорят о ее возрождении!
http://ikorkin3.narod.ru
viperson.ru
Док. 619763
Перв. публик.: 26.01.80
Последн. ред.: 05.03.11
Число обращений: 0
Варенников Валентин ИвановичБерезовский Борис АбрамовичМухамадиев Ринат СафиевичБондарев Юрий ВасильевичПроханов Александр АндреевичО нем...Шолохов Михаил Александрович
|
