В Кремле объяснили стремительное вымирание россиян
Новости
Бегущая строка института
Бегущая строка VIP
Объявления VIP справа-вверху
Новости института
Алексей Подберезкин: Стратегический прогноз как определяющий элемент выбора будущего российской элиты Назад
Алексей Подберезкин: Стратегический прогноз как определяющий элемент выбора будущего российской элиты
`Перед Россией в несколько новом свете стоит задача всесторонней модернизации, от исхода которой во многом может зависеть ее место в послекризисном мире`[1].

 

Ан.Торкунов

`Россию охватила новая страсть - долгосрочное стратегическое планирование и прогнозирование`[2].

Е.Соболева

Следует сразу же оговориться, что существует принципиальная разница между различными представлениями о стратегическом прогнозе в российской элите. Сегодня как правило, под этим термином понимается долгосрочный социально-экономический прогноз или какой-то другой (климатический, отраслевой, региональный), который зачастую выступает простой экстраполяцией существующих тенденций на 10-15 лет[3].

В действительности стратегический прогноз - это внешняя???? часть идеологии, т.е. в достаточной степени согласованное представление правящей элиты о будущем страны и мира. Это представление основывается на объективных и реальных национальных интересах, видении мира, адекватной оценке ресурсов и является важнейшим условием точного целеполагания.

Выбор элитой страны целей развития изначально во многом предопределяет и выбор стратегий. Если, например, элита сформулировала в качестве приоритетной цели развития военно-промышленного комплекса (как это было во времена СССР), то, соответственно, огромные ресурсы страны направлялись прежде всего для достижения этой цели. Возвращаясь к схеме соотношения интересов - целей - ресурсов, в которой в упрощенном виде формализуется идеология правящей элиты, мы увидим, что стратегический научный прогноз играет важную роль, прежде всего, с точки зрения формирования потенциального `коридора возможностей`.

В зависимости от стратегического прогноза влияния внешних условий, ресурсного обеспечения и других факторов, правящая элита формулирует возможные проблемы и свои цели на долгосрочную перспективу. Понятно, что такой прогноз может очень различаться по своей методике и амбициозности. Так, стратегический прогноз может включать множество факторов и учитывать большое количество возможностей, но может и не учитывать их (как в реальности происходит, когда фактически учитываются только макроэкономические показатели).

Влияние прогнозов огромно, ибо они нередко формируют позицию правящей элиты на будущее, становится отправной точкой для всего процесса стратегического планирования.

Неполные, неточные или ошибочные стратегические прогнозы могут серьезно повлиять на политику, в т.ч. экономическую, власть. Особенно наглядно это видно на примере военной истории, когда неверный прогноз приводил к поражении. Страны или наносил ей огромный ущерб. Так, прогноз И.Сталина о возможном начале войны с Германией в 1942-1943 годах, привел к поражению Красной Армии в ходе летне-осенней кампании 1941 года.

Нередко стратегические прогнозы имеют характер дезинформации, сделанной в расчете на возможные - политические, военные, экономические или иные - выгоды. Так, стратегический прогноз относительно так называемых озоновых дыр, сделанный в 70-е годы XX века был, как считают некоторые специалисты, направлен на навязывание ряда технологий другим странам. Во многом аналогичная ситуация складывается и со стратегическим прогнозом относительно потепления климата и вредных выбросов, который оспаривается многими экспертами[4].

Что крайне важно, правящая элита в ряде случаев делает принципиальный выбор в пользу того или иного приоритета, цели в зависимости от прогноза развития событий. Так, прогнозы развития мировой экономики до 2025 года показывают, что к этому времени произойдет решительное изменение соотношения сил в мире.

Подготовленного Национальным разведывательным советом США.

Согласно докладу национального разведывательного совета США (2025 г.), уже к 2025 году на ведущие позиции в мировой экономике выйдут Китай и Индия. К ним, вероятно, присоединится и Россия. Впрочем, в крайних случаях возможны и негативные явления вроде развития авторитаризма. В докладе указывается, что в ближайшие годы мир ждет беспрецедентный `перенос богатства и экономического влияния с Запада на Восток`. Авторы приходят к выводу, что в 2025 году восьмерка ведущих экономик будет выглядеть так: США, Китай, Индия, Япония, Германия, Великобритания, Франция, Россия.

В этой связи напомню, что любой анализ начинается с анализа соотношения сил (политических, военных, экономически и др.) в мире. Если анализ, сделанный в докладе Нацсовета США по разведке США верен, то из него вытекают серьезные выводы, игнорировать которые - ни в политике, ни в экономике, ни в военном деле - мы не можем уже сегодня. Подписав, например, Договор по ограничению СНВ в апреле 2010 года, мы, тем саамы, взяли на себя обязательства, которые будут простираться даже дальше, чем до 2025 : ограничения на средства доставки и ядерные боеприпасы не позволят нам превысить эти уровни к тому периоду. Вместе с тем, российские экспорты, подготовив этот договор, конечно же просчитали и то, какого уровня достигнут ядерные потенциалы быстро развивающихся Китая и Индии к 2025 году.

Кроме тог, они конечно же должны были оценить и возможности российской экономики (причем не абстрактные, а конкретные, по отраслям, заводам, КБ) поддерживать эти уровни.

Даже на относительно простом примере Договора СНВ-3 видно, что в стратегическом прогнозе далеко не всё можно просчитать, хотя он предельно просто устанавливает количественные ограничения на средства доставки и ядерные боеприпасы. Так, например, трудно оценить их качество (точность, защищенность, мобильность, эффективность систем управления и прочие характеристики), а также даже систему зачёта)[5].

Тем более сложнее это сделать в экономике, где трудно (если вообще возможно) оценить темпы научно-технической революции, технологические решения, мировую конъюнктуру цен (мы не можем прогнозировать цены на нефть, как показывает опыт, даже на год, а, тем более, на 15-20 лет), социальную структуру общества и т.п. Вообще всё, что касается человека, общества, а в целом социально-гуманитарной области, долгосрочный научный прогноз сделать крайне трудно. Но и отказываться от него нельзя, ведь мы же должны хотя бы попытаться представить себе, что будет через 15-20 лет. Поэтому огромное значение приобретает точная оценка существующих тенденций, которая является единственной реальной базой для рассуждений. При обязательной оговорке - в стратегических прогнозах простая экстраполяция таких тенденций (которая сегодня сплошь и рядом практикуется макроэкономистами) - недопустима: наука, общество, человек, как и экономика и даже политика, развиваются не только последовательно, но и скачкообразно - бывают как перескакивания` через этапы развития, так и `откат`, деградация.

В этой связи огромное значение имеет учёт базовых критериев - исторического и культурного наследия, нравственного и духовного потенциала нации, широких (и объективных) национальных интересов и ценностей. Именно они дают дополнительную и самую стабильную информацию для стратегических прогнозов. Так, сложившиеся научные школы в России, высокий образовательный потенциал, огромное культурное и духовное наследие нации позволяют рассчитывать нашей стране на быстрое, даже опережающее развитие, `перескакивание` через экономические и технологические этапы, а не последовательное `догоняющая лидеров`.

Из этого следует, что если правящая элита сделает выбор и ставку на опережающее развитие человеческого потенциала, то стратегический прогноз для России может быть очень оптимистичен, даже амбициозен. Он будет мало связан с экстраполяцией динамики развития нынешней экономики и общества.

Если элитой будет сделан выбор в пользу развития человеческого потенциала, то ресурсы должны перераспределиться в соответствии с этим приоритетом, т.е. от выбора элиты (в основу которого должен быть положен стратегический прогноз как обоснование этого выбора) зависит распределение ресурсов нации.

В целом стратегический прогноз для нации принципиально отличается от многочисленных разновидностей отраслевых, региональных и иных прогнозов прежде всего своей идеологичностью. Так, для сравнения рассмотрим условия для стратегического прогноза предприятия (организации)[6]. Как считается, составление стратегических прогнозов, или прогнозирование, состоит, во-первых, в анализе экономических, социальных, технических и других процессов, происходящих в организации и ее окружении, связей между ними, оценке сложившейся ситуации и выявлении узловых проблем. Во-вторых, в формировании видения будущего организации и условий ее функционирования, трудностей и практических задач. В-третьих, в обосновании, сопоставлении и анализе различных вариантов развития организации, ее кадрового, производственного и научно-технического потенциала, желательных результатов деятельности и возможных стратегий в различных сферах.

Таким образом, прогнозирование - это научный способ выявления будущего состояния организации и определения стратегии ее развития в условиях неопределенности внешней и внутренней ситуации. Прогнозы разрабатываются в виде совокупности качественных характеристик объекта, количественных (точечных или интервальных) оценок; показателей степени вероятности их достижения. Интервальный прогноз представляет собой `вилку`, ширина которой прямо пропорциональна вероятности его исполнения. В самом простом случае прогноз представляет собой утверждение о возможности или невозможности того или иного события.

На практике применяется несколько методов прогнозирования. Наиболее простой из них - экстраполяция, или проекция в будущее, суть которой состоит в автоматическом перенесении в него существовавших в прошлом тенденций развития организации, например темпов и направленности роста производства, доли на рынке, рентабельности, численности работающих. Однако этот метод пригоден только для стабильных, контролируемых условий, которые в обозримом будущем меняться не должны, и требует изучения ситуации не менее, чем за десятилетие.

На мой взгляд, Россия, ее элита такой выбор еще не сделали. С одной стороны, сохраняются значительные военные расходы (более 2,5% ВВП), которые выглядят вполне разумными по сравнению с развитыми странами, но, может быть, чрезмерны, если приоритет сегодня отдавать развитию человеческого потенциала.

С другой стороны, не сформулированы четко цели развития, а именно в качестве целей не поставлен человек. Соответственно не ясна вполне и стратегия, прогноз и планы МЭРа и Минфина, включая и трехлетний бюджет, которые являются по сути инерционной макроэкономической экстраполяцией. А не стратегией. Тем более общенациональной. И уж, тем более, идеологией.

Следует в этой связи только приветствовать попытки долгосрочного прогноза развития науки и технологии до 2030 года, сделанные в РАН. В частности доклад, подготовленный в декабре 2008 года, по поручению Президента России Д.Медведева. По мнению академика А.Некипелова, `план Путина` подразумевал отход от топливно-сырьевого сценария, в связи с чем `проблема технологического прогнозирования вышла на первый план`[7]. Она стала уже банальной задачей, решением которой занимается более 70 стран.

Но далеко не всегда из этих оценок делаются правильные выводы. В частности, мало учитываются базовые приоритеты и ценности, например, российской науки (о чем говорилось выше). Примечательно, что при обсуждении доклада академик А.Дынкин справедливо отметил, что `Россия выбрала ошибочный путь (стратегию - А.П.) - приобретать высокие технологии за рубежом и сокращать едва ли ни до нуля вложения в собственную науку`[8].

То есть на стратегический прогноз влияют прежде всего фундаментальные факторы - интересы национальной безопасности, система ценностей и национальные приоритеты, которые могут осознаваться национальной элитой либо нет. Говоря о будущем России, эксперты американо-израильского центра по стратегическому прогнозированию прямо указывают: `Спад России и использование этой ситуации со стороны США привели нас к водоразделу. В случае если Украина потеряна Москвой, Грузия становится доминирующей страной на Кавказе, а события в Киргизии перекинутся на всю Центральную Азию (все это очень легко представить), поставя проблему выживания самой Российской Федерации. Мы будем очевидцами второй деволюции: часть Российской Федерации отсоединится от нее. Россия, которую мы знаем сегодня, больше не будет существовать`[9].

Фактическое отрицание в России идеологического прогноза свидетельствует об отставании не только в идеологии, но и реализации стратегии, которое может (и уже ведет) привести к невыполнению даже той всевдостратегии, которая существует сегодня. Это выражается в отсутствии реального стратегического планирования, которое может быть только идеологическим. Все другие попытки реализовать стратегическое планирование на практике означают подменой его макроэкономической экстраполяцией. Не более того: реалистичного экономического прогноза не может быть в принципе.

`Как подсказывает теория и подтверждает практика, основу для всех управленческих решений обеспечивает стратегическое планирование. Здесь можно возразить и поспорить о том, есть ли смысл в стратегическом планировании в такое нестабильное во всех отношениях время. Мне показалось очень наглядным высказывание новосибирского губернатора по поводу необходимости стратегического планирования. Он сказал примерно следующее: `Если бы мы пять лет тому назад предвидели, что на дорогах так быстро появится большое количество машин, мы бы построили совсем другие дороги``[10]. Объективно потребность в идеологии, стратегическом планировании и прогнозе существовала всегда. Но субъективно советская и российская элита (как это ни покажется дико сегодня) эту потребность отрицала: неолибералы 90-х годов исходили из того, что `невидимая рука рынка` отрегулирует не только экономические, но и социальные отношения.

Однако, даже отрицая ее необходимость в 90-е годы, российская неолиберальная элита все равно была вынуждена действовать в соответствии с этой объективной потребностью: просто научное видение в политико-экономической области подменялось чуждыми идеологическими штампами, а иногда просто самовлюбленным отношением к действительности. Никто ведь в элите не вел публичных дискуссий о будущем страны, стараясь `просто` сделать `как там`, - на либеральном, свободном и богатом Западе. Главное - давалось почувствовать, - чтобы все было `не так как здесь`, `в этой стране`, где `все не как у людей`. И в целом это получилось... на время: общество, оказавшись деидеологизированным, послушно терпело выходки неолибералов и их абстрактные истины.

Сложнее для неолибералов было использовать чужие идеологические штампы (хотя и пытались) в области национальной безопасности, там где речь шла о военно-технической составляющей. Приведем для подтверждения пример из военно-стратегической области, где был сделан точный стратегический прогноз. Заключая в 2002 году Договор о сокращении стратегических вооружений (СНП), мы не только брали обязательство сократить к 2012 году количество ядерных боеприпасов до 2200 единиц, но и прогнозировали (с разной степенью эффективности) как развитие американской системы ПРО, так и собственных ядерных вооружений. Причем конкретно, до отдельных единиц ядерного оружия, размещенных на всех трех компонентах нашей ядерной триады.

Таким образом, был сделан точный прогноз развития систем СНВ и ПРО на долгосрочную перспективу. И соответствующие выводы. По признанию директора 4-го ЦНИИ Минобороны В.Василенко, `на основе анализа публикуемых результатов экспериментальной отработки комплексов ПРО США имеются основания предполагать, что до 2015-2020 г.г. ограничения Договора СНП не войдут в противоречие с условиями, необходимыми для обеспечения ядерного сдерживания. При этом, однако, потребуется качественное совершенствование группировки СЯС РФ в части наращивания ее возможностей по преодолению противоракетной обороны, повышения живучести ударных средств СЯС, а также оперативных и технических характеристик информационно-разведывательных и управляющих систем СЯС`[11].

Из этого прогноза следует несколько принципиальных выводов, имеющих решающее значение для всех сфер деятельности государства. Так, если он верен, то мы можем рассчитывать, по меньшей мере до 2020 года на то, что во внешней политике России сохранится ее наиболее эффективный инструмент - ядерное сдерживание, т.е. способность противостоять силовому давлению со стороны США и других стран.

Соответственно, следуя логике, Россия во внешней политике до 2020 года отчасти будет компенсировать свою относительную экономическую и технологическую слабость. В целом же, вывод, следующий из прогноза, означает, что ядерная составляющая суверенитета страны обеспечена, как минимум, до 2015-2020 годов. Это создает возможность для относительно безопасного экономического развития, концентрации значительных ресурсов на целях развития.

Другое дело, что в этот прогноз вносились и будут вноситься коррективы. И со стороны США, и со стороны России. Прежде всего, в пользу его меньшей оптимистичности (что привело, в частности, к быстрому росту военных расходов в 2003-2007 годы). Но в целом прогноз не привел к катастрофическим ошибкам.

Другой пример, иллюстрирующий важность стратегического прогноза, показывает, что в области неядерных вооружений, выделяемые сегодня Россией ресурсы недостаточны для обеспечения национальной безопасности и суверенитета. Так, планируя увеличение поставок вооружений (которое сегодня пока в несколько раз ниже необходимого уровня), российские специалисты считают, что `... даже такое радикальное увеличение объемов закупок позволит перевооружить весь парк вооружений и военной техники... только к 2030 году. При этом будет реализован лишь, так называемый, `компромиссный` вариант: 50% на содержание и техническое оснащение Вооруженных Сил и 50% на их развитие. Как показывают предварительные расчеты, для обеспечения реализуемости `компромиссного` варианта развития начиная с 2006 г. расходы по разделу бюджета `Национальная оборона` должны составлять не менее 3,5% от ВВП. Данный прогноз основан на макроэкономических проектировках Минэкономразвития РФ на период до 2015 г.`[12].

Подобный вывод, который следует из стратегического прогноза, означает, по сути, не только экономический, но и политический выбор, который предстоит сделать власти: либо ослабление безопасности, фактическая потеря боеспособности неядерных сил, либо рост оборонных расходов, а значит отвлечение средств от целей социально-экономического развития, снижение в конечном счете темпов развития. Речь идет о сотнях миллиардов рублей, а `цена ошибки` - безопасность страны или социальное благополучие граждан, ослабление усилий по развитию потенциала человеческой личности.

Этот выбор, надо сказать, всегда стоит перед любым правительством. Так, США, в конечном счете (несмотря на всю свою милитаризацию), выбрали социальную модель бюджета. Согласно расчетам Бюджетного управления конгресса США, в 2000 г. 43,2% федеральных расходов непосредственно шло старикам и детям, а в 2010 г. эта доля должна превысить 50% федерального бюджета[13]. При этом для США сохраняется актуальность и политического выбора. В последнее время множатся сигналы, свидетельствующие о возможности нового мирового финансового кризиса - наподобие того, что привел к американской `великой депрессии`. Приближается, как считают некоторые эксперты, глобальный экономический коллапс, о котором не раз предупреждал Линдон Ларуш, безуспешно призывающий уже много лет к радикальному реформированию всей финансово-денежной системы западной цивилизации и избавлению ее от господства финансовой олигархии. Он считает, в частности, что для спасения цивилизации в обозримом будущем срочно необходимо создание мировой коалиции сил вокруг ключевых договоренностей, которые будут достигнуты четырьмя ведущими странами (Ларуш имеет в виду США, Россию, Китай и Индию).

Необходимо соглашение, возвращающее нас к рузвельтовским планам послевоенного мира как системы сотрудничества суверенных наций-государств, объединяемых единой системой американского типа с фиксированными курсами валют, работающей на развитие всей планеты.

Можно выразиться абсолютно просто и достойно: стратегически все действия должны вести к строительству новой справедливой мировой экономической системы общего развития, управляющей отношениями между государствами и народами планеты.

Объединение США, России, Китая и Индии в качестве ведущих партнеров подлинной программы Объединенных Наций является обязательным условием, которым нельзя жертвовать в пользу других забот[14].

Стратегический прогноз для России на первую четверть ХХI века

Важность такого прогноза - очевидна. И хорошо, что в самые последние годы в России не только осознали его значение, но и предприняли некоторые попытки. Кроме отраслевых прогнозов, были сделаны и комплексные. В качестве примера можно привести прогноз, подготовленный Центром макрокэономического анализа и прогнозирования под руководством А.Р.Белоусова в 2005 году[15].

Целесообразно подробно привести основные положения долгосрочных сценариев и их прокомментировать, ибо они на сегодня позволяют сделать вывод в целом об уровне стратегических прогнозов в России:

`Долгосрочные сценарии.

Анализ возникающих в перспективе возможностей и `кризисных узлов` позволяет выделить четыре фундаментальных фактора, лежащих в основе долгосрочных сценариев развития российской экономики:

- реализация сравнительных преимуществ российской экономики - энергетического, научно-исследовательского, транзитного и сельскохозяйственного потенциала - за счет ее рационального включения в мировое хозяйство и привлечения капиталов;

- модернизация массовых производств, производящих продукцию средней степени сложности, что дает возможность использовать преимущества емких внутренних рынков;

- формирование массового среднего класса, позволяющее развернуть модернизацию социальной инфраструктуры и развивать образование и здравоохранение;

- формирование `рублевой зоны` и интеграция евроазиатского экономического пространства вокруг России.

При этом, самостоятельными являются первые два фактора, определяющие качество долгосрочного социально-экономического развития страны. Вторые два фактора - в известной степени производны от первых, хотя их влияние на долгосрочные процессы весьма велико.

Такой подход позволяет сформировать четыре базовых сценария, в зависимости от включения перечисленных факторов.

`Сверх-индустриальная модернизация`:

- развертывание долгосрочных проектов, реализующих энергетический, научно-исследовательский, транспортный (транзитный) и сельскохозяйственный потенциал российской экономики;

- модернизация перерабатывающих производств, в т.ч. на основе иностранных инвестиций и `технологического трансферта`, обеспечивающая рост их конкурентоспособности на внутренних рынках;

- формирование массового среднего класса, предъявляющего спрос на жилье, услуги образования и здравоохранения;

- формирование `рублевой зоны`, интегрирующей экономики России, Украины, Казахстана, Белоруссии и других сопредельных стран `ближнего зарубежья`.

`Бросок в глобализацию`:

- развертывание долгосрочных проектов, реализующих сравнительные преимущества российской экономики;

- форсированное открытие внутренних рынков, сопряженное с ростом импорта готовых товаров и свертыванием недостаточно конкурентоспособных перерабатывающих производств;

- сохранение высокой экономической дифференциации населения, препятствующей формированию массового среднего класса и модернизации социальной инфраструктуры;

- формирование `рублевой зоны` и усиление интеграционных процессов на основе реализации крупномасштабных проектов в сфере энергетики и транспорта.

`Экономический изоляционизм`:

- в силу объективных или субъективных причин - отказ от ускоренной интеграции в мировую экономику, позволяющей реализовать сравнительные преимущества российской экономики;

- ставка на модернизацию перерабатывающих производств в рамка `опоры на собственные силы` - на основе рационального импортозамещения и привлечения иностранных инвестиций при сдерживании открытия внутренних рынков;

- выравнивание экономической дифференциации населения в рамках проведения активной социальной политики и развертывание модернизации социальной сферы;

- вероятное усиление дезинтеграционных процессов на постсоветском пространстве вследствие пассивности России в реализации международных энергетических и транспортных проектов.

`Энергетический аутизм`:

- отказ от реализации долгосрочных проектов, реализующих сравнительные преимущества экономики;

- консервация экспортно-сырьевой модели развития при сужении ее потенциала в связи с замедлением роста экспорта углеводородов, открытием внутренних рынков готовых товаров, снижением ценовой конкурентоспособности перерабатывающих производств;

- усиление экономической дифференциации населения, отказ от модернизации социальной инфраструктуры;

- усиление дезинтеграционных процессов на постсоветском пространстве, отказ от формирования `рублевой зоны``.

Недостатки - также очевидны. Серьезных дискуссий и решений нет.

Стратегический прогноз для России во многом зависит от общемировых тенденций. Только зная реальное или вероятное направление движения развития мирового общества, его основные закономерности, можно и нужно определять приоритеты политического и экономического развития страны. Так, очевидно, что быстро растущее производство, особенно в США, Китае и Индии, потребует значительного увеличения добычи углеводородного сырья. Собственно этим сегодня, прежде всего, объясняется быстрый рост цен, сказывающийся, в т.ч., и на российской экономике.[16]

Примечательно, что появившиеся в 2005 году многочисленные прогнозы не проясняют ситуации. Приведем одни пример[17]: `Если правительство не справится с накопившимися в экономике проблемами, то Россию ждут три экономических кризиса подряд - в 2008, 2012 и 2017 годах. Такой пессимистичный прогноз в конце 2005 года обнародовал Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП). Впрочем, другие исследовательские организации, наоборот, считают, что через 20 лет Россия достигнет уровня благосостояния, сравнимого с ведущими странами мира`.

Мы по-прежнему развиваемся по сценарию распродажи ресурсов, не понимая, что временная финансовая стабилизация ничего не дает для развития. А мощь современного государства определяется, прежде всего, качеством и структурой его экономического потенциала, что измеряется уровнем наукоемкости и конкурентоспособности. И по одному, и по другому показателю страна не развивается, а значит - относительно других стран - слабеет.

Слабеет она и по другим показателям, среди которых наиболее трагичные - демографический, уровень здоровья населения, заболевания СПИДом, наркоманией, число погибших в авариях.

Привычно представление об огромном научном и образовательном потенциале России. По количеству ученых (но не по результатам их работы) он действительно большой и сопоставим с уровнем других государств. Но, во-первых, он уже значительно (в несколько раз!), уступает советскому, а, во-вторых, он, очевидно, не успевает за современными стандартами. Просто его отставание не так заметно.

Поэтому складывается устойчивое впечатление, что человечество уверенно идет в одном направлении, а именно - в направлении развития экономики знаний, а Россия - в другом. И с этим принципиальным выводом пока что трудно спорить.

Огромная роль здесь принадлежит качеству правящего класса, точнее - качеству принимаемых решений. Увидеть главную цель, отмобилизовать ресурсы нации на ее достижение, добиться ее реализации - все эти свойства, похоже, отсутствуют у современной политической элиты России. Цель - не сформулирована, ресурсы - не выделены, исполнение - очевидно неэффективное.

Поэтому вопрос о том, куда идет человечество, это, прежде всего, вопрос о том, куда ведут правящие круги этих стран человечество, а заодно и весь мир. И кто ведет.

Продолжение поступательного развития технологической цивилизации, игнорирующей человека, уже не просто исчерпало свои ресурсы. Оно ведет к биологической катастрофе. На повестке дня иной - социально ориентированный - алгоритм развития государств.

Примечательно, что экономические и социально-экономические прогнозы фактически игнорируют эту ведущую тенденцию. В лучшем случае к ней относятся как к социальной (по привычке - затратной) составляющей, хотя эмпирически в передовых страна уже пришли к выводу о том, что социальная политика становится фактором экономического развития, а не торможения.

Так, например, своевременный учет приоритетности фактора образования Соединенными Штатами в 80-е годы прошлого столетия, роли информационных и коммуникационных систем в 90-е годы, привело к тому, что США именно в этот период сделали мощный рывок в экономическом и военном развитии. В результате они не только оправились от `вьетнамского синдрома`, но и стали доминировать в мире.

Аналогичная ситуация происходила и в других странах. И не только в часто в этой связи упоминаемых - в Японии, Китае, Сингапуре. Ирландия, которая еще в середине 80-х годов (когда в СССР началась `перестройка`) была беднейшей страной Европы, сделала ставку на образование, объявив его важнейшей экономической отраслью. Результат - через 20 лет она вплотную приблизилась к европейским и мировым лидерам - скандинавским государствам. Подчеркнем, не имея серьезных сырьевых и иных ресурсов, не находясь в райских климатических условиях. Более того, внутренние и внешние проблемы, в т.ч. в Ольстере, серьезно осложняли развитие этой страны. Очевидные успехи - результат дальновидности, ответственности и профессионализма ирландской элиты.

Так, куда же идет человечество? Какие основные результаты его развития можно прогнозировать? Речь, конечно, не идет о точном прогнозе, хотя он возможен и, безусловно, необходим. Задача гораздо скромнее: привлечь внимание к необходимости, даже крайней необходимости для России стратегического прогноза. Пусть не как в Китае - на 50 лет - а, хотя бы на 20. Ведь именно прогноз лежит в основе любой стратегии и любого планирования: социально-экономического, демографического, финансового и т.д.

На наш взгляд, они следующие:

С политической точки зрения в 2025-2050-х годах в странах-лидерах основные функции государства радикально сместятся в пользу институтов гражданского общества - органов местного самоуправления и общественных организаций.

Похоже, что в США и других странах осознали фактор социального развития и расчищают ему дорогу сознательно. Их политика по укреплению прав человека, `силовой демократизации`, навязываемая нередко силой другим государствам, является не только идеологически искренней (хотя и, безусловно, несущая черты двойных стандартов), но и прагматичной. Обладая колоссальным преимуществом в соотношении экономических сил и общественных институтов, им не следует без крайне необходимости прибегать к военной силе. `Гибкая сила` - как показала Украина, Киргизия, Молдова - более эффективна: она дешевле и результативней. Они завоевывают народы и пространства своим примером. Причем делают это на долгосрочной основе, не жалея ресурсов.

Важно подчеркнуть, что чем активнее будет идти процесс социализации общества, чем меньше функций останется у федеральных правительств, тем быстрее будет развиваться экономика, совершенствоваться общественное и государственное устройство. Речь не идет, конечно, о функциях обеспечения национальной безопасности. И - что важно для России - тем сильнее будет нарастать разрыв с нашей страной. И экономический, и социальный.

Это означает, что распределение бюджета, например, кардинально сместится на местный уровень, доля которого будет доходить до 90%. Федеральным и региональным органам власти останется 10-15% общественных денег.

Сегодня в прогнозах, повторим, доминируют оценки быстрого роста ВВП в будущие 15-20 лет. Они доходят (как, например, в докладе Национального комитета по разведке США) до 80%. Но важно подчеркнуть, что:

- во-первых, это будет совершенно иная, более технологичная, более социальная экономика, ориентированная на человека;

- во-вторых, она будет радикально менее ресурсо- и энергоемкой, экологичной;

- в-третьих, ее структура радикально изменится;

наконец, в-четвертых, если все это удается реализовать, то собственно количественные оценки, например, душевого ВВП, будут значительно выше. Видимо в разы, т.е. на сотни процентов.

То же самое и с властью: государство не исчезнет, оно усилится за счет концентрации сил на исключительно важных для нации направлениях - национальной безопасности (правоохранительная система также `спустится` на местный уровень): военной, экономической, политической, информационной. Возможности государств, в т.ч. и в мире, резко возрастут, а усиление военной силы станет более реальной. Всеобщего мира и благоденствия не наступит. Будет жесткая конкурентная борьба за ресурсы, за распространение своего образа жизни, наконец, за контроль над демографическим развитием.

Нации еще больше разделятся на `передовых` (сверхбогатых) и `отсталых` (бедных). Но, как говорится в Евангелие, `никто не забыт у Отца Небесного в Его великом семействе. Он бог не Иудеев только, но и язычников. Он - Бог и Спаситель всех сынов адамовых`. Вопиющее разделение государств и социальное неравенство не могут привести к миру. Значит - нарастает угроза войны...

Вероятно, исчезнет и классическая партийная демократия, уступив место общественным организациям и органам местного самоуправления. Вообще идет процесс стремительного усиления институтов гражданского общества. Эти институты гражданского общества смогут эффективно - в режиме on-line участвовать в управлении страной. Точнее - фактически управлять ею.

Соответственно те страны, которые смогут быстрее других создать систему институтов общественного самоуправления, смогут значительно усилить эффективность управления и темпы социально-экономического развития.

Создаваемая уже сегодня международная сеть, даже система институтов гражданского общества, сможет стать эффективным инструментом внешней политики ведущих стран, через которую они будут навязывать свою волю. Прежде всего, тем странам, которые не успеют создать эффективное гражданское общество.

С социальной точки зрения сегодня происходит примерно то же, что и в СССР в 60-е годы. Пока шли разговоры о диктатуре пролетариата и его роли в мире в СССР, именно в развитых странах в середине 60-х годов пролетариат уступил свое место - и численно, и политически - служащим и другим представителям среднего класса. Именно эти слои в последующие десятилетия резко изменили структуру экономик развитых стран, социальную структуру общества, создали по сути дела новое общество и государство.

Такой же перелом ожидает развитые страны и в какой-то степени Россию в ближайшие 15-20 лет. На смену служащим придут интеллектуалы-производители, которые могут работать как по найму, так и самостоятельно. Состоится класс собственников-менеджеров, обладающих высоким уровнем образования, материальным достатком и социальным статусом. К 2025-2035 годам структура современного общества радикально изменится: фактически исчезнет рабочий класс и с/х рабочие в их классическом восприятии. Практически все население будет иметь высшее образование, включающее постоянную (не прерываемую) систему переподготовки. Общество станет практически целиком интеллектуальным. При этом:

- вероятно, все потребности общества и государства могут быть обеспечены усилиями 20-30% трудоспособного населения, занятого в экономике знаний. Остальная часть будет учиться, заниматься общественным трудом и т.д. Значительно увеличится доля лиц, занятых в области культуры, искусства, духовной сфере;

- знания, информация, став главной частью любой отрасли экономики, приведут к доминированию социального слоя интеллектуалов и деятелей культуры в обществе. Это доминирование будет включать не только участие в управлении, т.е. в политике, но и контроль над собственностью. Вероятность смыкания интеллекта, управленческого ресурса и прав собственности становится чрезвычайно высока.

С экономической точки зрения интеллектуальная собственность станет господствующей формой собственности, вытеснив собственность на средства производства, ресурсы, недвижимость на далекую периферию. Ее соотношение с другими формами собственности изменится в десятки, а вскоре и сотни раз.

Очень высока вероятность того, что технологический этап развития приведет как к синтезу имеющихся наукоемких технологий, так и появлению принципиально новых передовых технологий. Очевидно уже сегодня, что те государства, которые будут лидерами в создании, освоении или заимствовании этих достижений, станут не только технологическими, но и экономическими, финансовыми и политическими лидерами, в т.ч. и по уровню технологического и военного развития

Сегодня представляется бесспорным, что таким лидером будут США. В несколько меньшей степени - объединенная Европа, Китай и Индия, Но вполне вероятно, что и новые растущие гиганты - Пакистан, Бразилия, Индонезия - смогут приблизиться к лидерам.

Соответственно будущее место России будет прежде всего и непосредственно зависеть как от возможности самостоятельного создания или заимствования, так и внедрения этих достижений. Пока что в России только заговорили об этом. В первом послании Президента России 1994 года были две главы о роли наукоемких технологий и образования. Они вошли в текст. Это было 11 лет назад. За это время практически ничего так и не было сделано. Это сегодняшняя реальность. Хотя есть и очень скромные обнадеживающие моменты.

Надо отчетливо видеть, что если России удастся в полной мере уяснить и конструктивно учесть сегодняшние тенденции (т.е. радикально изменить курс), то возможно не просто сокращение имеющегося разрыва, но и совершение `скачка` через этапы технологического развития. Можно прогнозировать, что в этом случае на отдельных направлениях научно-технического прогресса и развития наукоемких технологий можно не только догнать, но и опередить ведущие страны мира. И это должно стать сверхидеей, главной задачей не только МЭРТ, но и Федерального собрания, всей России. В определенной степени это должно стать стержнем программ всех партий, общественных организаций и других институтов гражданского общества.

Соответственно, что при реализации скачка в новой расстановке мировых сил роль России, ее экономика - качественно и по объему - будет иная, а именно - Россия вернется в клуб великих держав, сохранит суверенитет и национальную идентичность.

Концентрация усилий на использование новейших достижений НТР для экономического рывка в целом известная для СССР задача. И в 30-е, и в 50-е годы страна доказала свою способность к мобилизационным действиям. Но в нынешнем случае эта способность мобилизоваться и концентрироваться на основных участках прорыва должна нести качественно иное содержание. Это не должны быть экстенсивные меры. Наоборот, необходимо отбирать из имеющихся вариантов развития только те, которые обеспечат прирост в сотни и тысячи процентов.

Основные стратегические направления известны - это наука, образование и все, что связано с развитием человека. Но проблема заключается не только в том, чтобы эти направления сделать приоритетными, с реальным отражением в бюджетном планировании всех уровней. Проблема в том, как создать эффективные институциональные механизмы, как задействовать этот имеющийся потенциал не на 1-2%, а хотя бы на 50-70%!

Решение, на наш взгляд, может быть одним - все тот же пресловутый план развития, когда перед отраслями ставятся задачи достижения конкретных и очень высоких рубежей. Например, за год увеличить инновационную активность на 50%.

И последнее по порядку, но первое по значению. Никакого рывка сделано не будет, если общество, все ветви власти не будут объединены этой идеей. Сама по себе эта идея может возникнуть только в объединенном обществе - нравственно, духовно и социально справедливом. Строго говоря, это и есть главное условие развития.

С международной точки зрения страны-лидеры станут определять мировую политику не только в традиционных областях - внешней и военной политике, - но и информационной, культурной, духовной.

Речь идет, прежде всего, о США. Но не только. Очевидное усиление Китая, Индии, их превращение в глобальные державы не могут не остаться без последствий. Первое и самое главное для России: если она останется слабой, то соседи-гиганты так или иначе разделят ее. Не следует быть наивными - огромные пространства и ресурсы не могут принадлежать слабой нации и слабому государству.

Можно прогнозировать, что объединенная Европа станет другим важным центром силы, сопоставимым с США, Китаем и Индией. В этой связи можно допустить возникновение проблем, даже конфликтов в трансатлантических отношениях.

Другой важный фактор - ислам. Можно допустить, что не только идеологически, но и экономически и политически может начаться процесс интеграции. Причем стремительный.

Особенно радикально изменится внутренняя политика государств: традиционный суверенитет исчезнет, уступив место контролю со стороны международных и неправительственных организаций. Естественно, стран - лидеров глобализации

Прогнозируемые перемены произойдут в определенный отрезок времени, а именно - 15-25 лет. Темпы могут и будут разные, более того, неизбежны появления новых угроз и новых факторов. Иногда влиятельных. Но динамика перемен может и должна прогнозироваться со стороны государства и общества в России.

При этом важны критерии оценок. Иногда от их правильного выбора зависит направление движения.

Прежде всего, о том, в чем измерять?

Если говорить об эффективности развития в экономических терминах, то в начале нынешнего века для многих стало ясно, что прежние макроэкономические количественные показатели стремительно теряют свое значение. В современном обществе, например, объем ВВП, темпы его роста, показатели торгового баланса, дефицитности бюджета и пр. уступили место качественным показателям развития человеческого потенциала (ИРЧП), `информвооруженности`, а в целом показателям, характеризующим уровень и темпы развития личности.

Нынешнее Правительство России так не думает. Очевидно несоответствие, неадекватность реакции исполнительной власти на существующие реалии. Это, естественно, не может не остаться без последствий. И не остается: реальные действия исполнительной власти - формирование бюджета, принимаемые решения и т.п. - исходят из устаревших количественным макроэкономических критериев, характерных для 80-х годов прошлого века.

Выбор стратегии развития России на ближайшую и долгосрочную перспективы прямо зависит от того, насколько верно правящий класс страны представляет себе истинные движущие силы развития, которые выражаются в критериях развития. Именно поэтому цена ошибки сегодня чрезвычайно высока: теряется время, ресурсы, снижается динамизм развития.

Так, определение правящей элитой СССР будущего международных отношений как наивно-безоблачное, основанное исключительно на общечеловеческих ценностях, а не на национальных интересах, привело к отходу во внешней политике не только от классовых принципов, но и от принципа защиты национальных интересов. Результат хорошо известен - развал СССР, Организации Варшавского Договора, Совета Экономической Взаимопомощи, потеря союзников.

Примечательно, даже очень, признание президента американского Совета по исследованию социальных проблем Крейта Калхуна: `Капиталистическая экономика провоцирует рост неравенства, открывает двери преступности, особенно связанной с наркотиками и проституцией, - это явления, которые были практически полностью изжиты в коммунистическом Китае. Теперь они возвращаются обратно. Китайская версия модернизации, да и почти все ранее упомянутые версии, повторяет центральную ошибку теории модернизации. Они воображают, что развитие, происходящее внутри их страны, целиком и полностью зависит от того, хорошо или плохо управляется и развивается эта страна. В то время как на самом деле успешное или неуспешное развитие отдельной страны во многом определяется не ее собственной волей к победе, а тем, чего от нее хочет остальной мир и насколько он позволяет ей успешно развиваться`[18].

Приходится с сожалением констатировать, что сегодня в среде российской политической элиты нет даже относительного единства в понимании закономерностей развития современного мира, критериях оценки эффективности социально-экономического развития. Причем речь идет не о тактических, партийных или социальных расхождениях, а об отсутствии самого общего понимания стратегии развития мира, общества и государства. Мы до сих пор спорим кто мы, как мы соотносимся с другими странами, что мы хотим.

Это наносит серьезный ущерб, прежде всего, практическим действиям исполнительной и законодательной власти России. Концептуальные расхождения настолько серьезны, что не могут не сказаться, например, на разработке законопроектов или планов социально-экономического развития, не говоря уже о частных решениях в области внешней, внутренней, экономической или военной политики.

Расхождения точек зрения различных групп политиков выходят далеко за пределы допустимого, если речь идет о единых стратегических и принципиальных основах государственной политики. В очередной раз российские политики предпочли классовые и личные цели общенациональным и государственным.

____________________

[1] Ан.Торкунов. Дефицит демократии и международное сотрудничество / `Международные процессы`, N 3(21), сентябрь-декабрь 2009 г.

[2] Е.Соболева. Макроэкономические сценарии и прогнозы / http://www.finam.ru. 03.08.2007 г.

[3] См. например: Стратегический прогноз (http://strateqiplan.ru), где, в частности, говориться: Под стратегическим прогнозом понимается эмпирическое или научно обоснованное суждение, гипотеза о возможных состояниях объекта прогнозирования в будущем, характеризующих это состояние показателях об альтернативных путях развития и сроках его существования. Таким образом, национальный прогноз отражает комплекс аргументированных предположений, выраженных в качественной и количественной формах, о будущих параметрах развития национальной экономики.

Стратегическое прогнозирование выступает в качестве важнейшего связующего звена между теорией и практикой регулирования всех областей жизни общества. Оно выполняет две функции. Первая из них - предсказательная или описательная. Вторая, непосредственно связанная с первой, - предписательная, или предуказательная, способствующая оформлению прогноза в план деятельности.

Предсказательная функция состоит в описании возможных или желательных перспектив, состояний прогнозирования в будущем.

Предписательная, или предуказательная, функция стратегического прогнозирования состоит в подготовке проектов решения различных проблем планирования, использовании информации о будущем в целенаправленной деятельности различных субъектов управления.

Классификация прогнозов может строиться в зависимости от различных критериев и признаков, целей, задач, объектов прогнозирования и методов его организации. К числу наиболее важных из них относятся: масштаб прогнозирования, время и характер решаемых проблем, характер объекта, функция прогноза.

По масштабу прогнозирования выделяют:

а) макроэкономические (развитие национальной экономики в целом) и структурные (межотраслевые и межрегиональные) прогнозы;

б) прогнозы развития отдельных комплексов национальной экономики (топливно-энергетического, агропромышленного, инвестиционного, производственной и социальной инфраструктуры, финансово-кредитного и т.д.);

в) прогнозы отраслевые и региональные;

г) прогнозы деятельности хозяйствующих субъектов и их ассоциаций, а также отдельных производств и продуктов.

По времени и характеру решаемых проблем прогнозы подразделяются на: а) стратегические и тактические; б) оперативные; в) краткосрочные; г) среднесрочные; д) долгосрочные. Стратегические прогнозы имеют своей целью предвидение важнейших характеристик (параметров) формирования управляемых объектов в среднесрочной и далее перспективах. Оперативные предназначены для выявления возможностей по решению конкретных проблем стратегических прогнозов в текущей деятельности и краткосрочных перспективах. Оперативный прогноз имеет период упреждения до одного месяца; краткосрочный - от 1 месяца до 1 года; среднесрочный - от года до пяти лет; долгосрочный - от 5 до 15-20 лет и свыше.

[4] См. подробнее: Стратегический прогноз изменений климата Российской Федерации на период до 2010-2015 гг. и их влияния на отрасли экономики России (www.topnews.ru/news), где, в частности, говорится, что, проводимые учеными различных стран мира с помощью климатических моделей исследования позволяют строить прогнозы изменений климата на длительный срок (вплоть до конца XXI в.), рассматривая при этом различные сценарии природных и антропогенных воздействий на климатическую систему и оценивая в качестве предполагаемой реакции на эти воздействия изменения в ней. Признавая важность таких исследований, следует, однако, отметить, что остается открытым вопрос о первоочередных мерах реагирования на те изменения климата, которые наблюдаются уже сейчас и ожидаются в ближайшей перспективе.

Наблюдаемые изменения климата на территории Российской Федерации характеризуются значительным ростом температуры холодных сезонов года, ростом испаряемости при сохранении и даже при снижении количества атмосферных осадков за теплый период года, возрастанием повторяемости засух, изменением годового стока рек и его сезонным перераспределением, изменением условий ледовитости в бассейне Северного Ледовитого океана и в устьях северных рек. Перечисленные тенденции, как и многие другие особенности меняющегося климата различных частей территории России, оказывают существенные воздействия на условия жизни граждан и социально-экономическую деятельность`.

[5] См., пример: А.Терехов. Нетрадиционная арифметика Москвы и Вашингтона  Независимая газета, 1 апреля 2010 г.

[6] Стратегический прогноз. Управленческая стратегия  http://www.pragmatist.ru/upravlencheskaya-strategiya/strategicheskij-prognoz.html.

[7] Стратегический прогноз развития России до 2-3- года. 16.12.2008 г.

[8] Стратегический прогноз развития России до 2-3- года. 16.12.2008 г.

[9] Американо-израильский стратегический прогноз: России больше не будет / www.regnum.ru/news/452480.html

[10] Г.И.Кукатова. Стратегическое планирование  http://www.bgunb.ru/links/ master/school/doc_2001/kukatova1.html.

[11] С.Умнов. СЯС России: наращивание возможностей по преодолению противоракетной обороны  ВПК. 2006 г. 6-14 марта, с.9.

[12] В.Михайлов. Состояние армии все еще критическое  ВПК. 2006 г. 4-14 марта, с.7.

[13] Н.М.Травкина. Политические факторы роста социальных расходов правительства США  США и Канада: экономика, политика и культура. Отдельный оттиск, с.3-5.

[14] Цит. по: Требуется единение великих  Красная Звезда. 6-14 июня 2007 г., с.10.

[15] А.Р.Белоусов. Долгосрочные тренды российской экономики. Сценарии экономического развития России до 2020 года. М.: Центр макроэкономического анализа и прогнозов, 2005 г., с.141.

[16] На прошедшей осенью 2005 года в Москве конференции `Россия через четверть века - стратегия развития` были представлены три опровергающих друг друга прогноза развития России в ближайшие десятилетия. Самый пессимистичный из них принадлежит гендиректора ЦМАКП Андрею Белоусову. По нему `уже в ближайшие десять лет России предстоит пройти через целый ряд локальных кризисов`. По словам Белоусова, возникают новые риски и угрозы, связанные с перерастанием локальных кризисов в новый системный кризис, аналогичный тому, который Россия пережила в 1990-е годы. `Это может привести к нарастаю хаоса, потере управляемости и в конечном счете - распаду страны`, - прогнозирует эксперт. Впрочем, распад грозит лишь в крайнем случае. Белоусов рассматривает четыре базовых сценария `сверхиндустриальная модернизация`, `Бросок в глобализацию`, `Экономический неоизоляционизм` и `Энергетический аутизм`, названные в соответствии с тем, какая стратегия будет выбрана российским правительством и как сложатся внешние условия. В наилучшем варианте Россия к 2020 году интегрируется в мировое сообщество и одновременно модернизирует перерабатывающую промышленность, что позволит ей стать достаточно стабильной страной. Благосостояние населения (которое оценивается по величине ВВП на душу населения по паритету покупательной способности) приблизится к уровню современных Франции и германии - 30 тыс. долл. Темпы роста ВВП при этом составят не более 6% в год. При худшем варианте Россия будет жить за счет экспорта энергоносителей, жестко защищая внутренний рынок от импорта. При этом темпы роста экономики уменьшатся до 2%, население сократится до 130-131 млн. человек, общество резко расслоится, а ВВП на душу населения едва превысит 20 тыс. долл. В этом случае, по словам Белоусова, `Россия откажется на периферии мирового развития как стагнирующая страна, генератор неопределенности и кризисных процессов`.

Впрочем, другие аналитики смотрят в будущее с куда большим оптимизмом. Президент `Леонтьевского центра` Сергей Васильев напомнил о прогнозе развития мировой экономики до 2025 года, обнародованном инвестиционным банком Goldman Sachs. Зарубежные аналитики исходят из того, что нефтяные цены в ближайшие четверть века останутся высокими из-за увеличивающего спроса со стороны активно развивающихся Индии и Китая. При таком сценарии Россия может увеличить ВВП на душу населения с нынешних 8 тыс. долл. до почти 23 тыс. долл. и станет `экономическим середняком` уровня Индонезии и Турции. В то же время показатели таких развитых стран, как Япония и Германия, останутся на неизменном уровне (около 30 тыс. долл. При этом произойдет смена лидера мировой экономики: Китай и Индия значительно обгонят по объемам ВВП ныне крупнейшую экономику мира - США, хотя в целом китайцы и индийцы будут жить сравнительно бедно: на каждого жителя этих стран придется соответственно 7,3 тыс. долл. и 16,3 тыс. долл. ВВП. Еще более оптимистичен замдиректора Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) Александр Дынкин. По прогнозу ИМЭМО, в 2011-2020 годах рост мировой экономики увеличится с 2,9% до 4,2%. При этом Россия по объему экономики поднимется с 10-го на 6-е место в мире, а Китай возглавит этот список, незначительно обогнав США. (Эксперты представили три опровергающие друг друга прогноза развития России в ближайшие десятилетия  Бизнес. 2005 г. 31 октября).

[17] Эксперты представили три опровергающие друг друга прогноза развития России в ближайшие десятилетия  Бизнес. 2005 г. 31 октября.

[18] О.Власова. Теория развитого капитализма  Эксперт. 2006 г.. N 7(501), с.75.

 

Алексей Подберезкин - профессор МГИМО

07.04.2010

www.mgimo.ru



Док. 624052
Перв. публик.: 07.04.10
Последн. ред.: 09.04.10
Число обращений: 0

  • Подберезкин Алексей Иванович
  • Торкунов Анатолий Васильевич

  • Разработчик Copyright © 2004-2019, Некоммерческое партнерство `Научно-Информационное Агентство `НАСЛЕДИЕ ОТЕЧЕСТВА``